***
Начался ужин. Пак Чанёль сидел во главе стола, расположенный в центре главного зала. В огромном камине потрескивали горящие поленья, наполняя теплом помещение. Справа и слева, закрывая каменные стены, висели гобелены, вытканные омегами этого замка. Тао занял почетное место по правую руку от Чана. Вид у парня был весьма довольным. Чанёль крутил в руках кубок, смотря как плескается в нём рубиновая жидкость. — Мой Господин, — Тао протянул руку и коснулся предплечья Пака, — у вас нет аппетита? Может быть вино кислое? — Нормальное, — хмуро буркнул Пак. Он пил из кубка и почти не чувствовал вкуса. — Что с вашим аппетитом? — не унимался Тао, не снимая своей руки, и Чанёлю вдруг захотелось скинуть ладонь омеги, словно он не просто притрагивался к нему, а цеплял насильно. — Всё в порядке с моим аппетитом, — уже более раздражённо ответил Чан. — Тогда почему не вкушаете блюда? Чанёль поднял взгляд от своего кубка. И действительно: перед ним были разные яства. Тао предусмотрительно положил на тарелку альфы разные кусочки, но Чан к ним даже не притронулся. Альфа лишь поджал губы в нежелании отвечать и осмотрел зал. Собрались все, в том числе и его люди, но Бэкхёна он не видел. Почему именно омега отсутствовал на ужине для Чана оставалось неизвестным. Пак мог лишь строить предположения. Возможно, он напугал Бэкхёна своим напором, но он сам пришёл к нему в спальню в самый неподходящий момент. Чанёль склонялся к мысли, что, не появись Тао так вовремя, Чанёль поимел бы омегу прямо в воде. Сколько себя помнил, Чанёль не был святым, и омеги любили сами приходить к нему в спальню. Везде, где бы ни останавливался альфа, были желающие разделить с ним ложе. Сейчас ему в мужья был наречён Тао, младший омега семьи Бён, и Пак понимал, что совесть не позволит ему вступить в интимную связь сразу с обоими братьями — Хуаном и Бёном. Чанёлю просто необходимо было отвлечься, переключиться, вернуть себе ясную голову. Альфа взглянул на своего жениха, желая последовать своему собственному совету, но тут же отвернулся прочь, завидев, как встрепенулся Тао, стараясь улыбнутся в ответ. Чанёль прекрасно знал, что весь энтузиазм младшего Бёна лишь из побуждений побыстрее выскочить замуж. — А где Бэкхён? Почему я не вижу его за столом? — выпалил вдруг Пак и мысленно чертыхнулся. Он не хотел озвучивать это вслух и тем более спрашивать об этом у жениха. Видимо мысли альфа вырвались из-под контроля. — Бэкхён опять шляется. В то время пока приличные омеги после наступления сумерек сидят дома, в своих комнатах, он бродит, где хочется, и никто ему не указ, — Тао фыркнул и повёл плечами. Чанёль недоуменно посмотрел на своего жениха, но Тао на этом не закончил. — Этот выскочка вечно шаркается с простолюдинами, слугами. Порой даже ест на кухне! Хотя… он ублюдок, незаконнорожденный, поэтому со слугами его и место. — Ты забываешься, Тао, — уже яростно воскликнул Чанёль. Слова жениха стали ему неприятны, словно источали яд. — При всём моём уважении, Милорд, но это сущая правда! — настаивал Хуан, не подозревая, чем чревата ярость Чанёля. — Не удивлюсь, если его поимели уже сотни альф. Вон как крутит задницей перед вами. — Спешу разуверить тебя, Хуан, — Чанёль начал вкрадчиво с небольшой ухмылкой на губах, которая никак не разряжала обстановку, скорее делала её ещё более настораживающей, — Бэкхён абсолютно чист. Поимей его хоть несколько альф или же один постоянный, от него был бы стойкий запах. Но он пахнет девственным омегой. Впредь попрошу больше не заводить со мной подобных разговоров. Всё больше склоняюсь к мысли, что ты завидуешь своему брату. — С какой стати мне завидовать этому ублюдочному отпрыску шлюхи?! — взвизгнул Хуан, возмущенно раздувая ноздри, словно слова Пака запачкали омегу в чём-то весьма грязном. — Встань из-за стола и покинь зал, Тао! — в приказном тоне сказал Чанёль и, заметив как тот замешкал, воскликнул: — вон отсюда! Рядом сидящие люди оглянулись на громогласный голос своего вождя. Тао, с пунцовым лицом, но гордой прямой осанкой, встал из-за стола и покинул зал с видом оскорблённого принца. Чанёль повернулся и, отыскав глазами Чунмёна, попросил того присесть ближе. Глава охраны не стал артачиться и сразу же выполнил просьбу. — Скажи, Чунмён, как давно ты служишь клану Бён? — С юношества. А до этого дня пост нёс мой отец. — Значит, ты можешь мне разъяснить, что твориться между двумя братьями-омегами? Отчего Тао так исходит ненавистью к старшему? — Во всём виноват папа Хуана Цзы Тао. — А точнее? — настаивал Чанёль. — У господина был омега, которого он любил всей душой и не для кого это не было секретом. Его супруг подарил ему двух прекрасных сыновей альф: Сехуна и Чонина. И всегда господин Бён был верен своему супругу. Лишь когда тот умёр, а умер он довольно рано, Господин нашёл утешение у одного прислуги. Честно говоря, связь с папой Бэкхёна практически возродила господина Бёна, так сильно он горевал по супругу. Спустя полтора года омега родил мальчика-омегу. Он был настолько красивым, что поговаривали, будто в нём заложены колдовские чары. Господин Бён нарадоваться не мог на мальчонку. Но, как это часто бывает, Господам велено брать в мужья тех, кого посулит им король или же высший эрл, и господин Бён сыграл свадьбу с одним почтенным омегой, дабы укрепить свои силы. Его новым супругом стал папа Тао. Он с первого взгляда невзлюбил Бэкхёна, а когда родился Тао и вовсе возненавидел.А почему? Потому что господин Бён, видимо посчитав, что исполнил свой супружеский долг и произвёл ещё одного наследника, перестал наведываться в комнату к супругу, подпускал к себе лишь папу Бэкхёна. Тао с пелёнок впитал ненависть к брату. — Вот как, — задумчиво произнёс Чанёль, потирая указательным пальцем подбородок. — А правда, что Бэкхён обладает некой силой? Правда, что он ведун? Альфа ожидал, что Чунмён разуверит, не подтвердит лживые бредни, но тот не стал этого делать. — Конечно правда. Бэкхён ведун, но добрый. Он и мухи не обидит. А если и пользуется своей внутренней силой, то лишь во благо. Я не знаю ни одного случая, когда бы на него роптали из-за помощи.Он облегчает жизнь бедным и немощным. Тем, кому не откуда просить подмоги. Чунмён прервал свою речь и заинтересованно посмотрел на альфу, в глазах мелькнула догадка, но он задал вопрос. — Почему господин Пак выспрашивает о Бэкхёне? Чанёль на мгновение смутился, словно был застигнут врасплох. Словно кто заглянул ему в голову и прочёл истинные чувства к парню, но быстро взял себя в руки. Не дело ему пасовать перед простым главой охраны, кто находится под его началом. — Изначально, я считал Бэкхёна своим женихом и естественно, что мне всё о нём интересно. Что бы ты не говорил, Мён, а Бэк омега. А омега подвластен альфе. — Конечно, только вот мальчишка своеволен. Он делает, что считает правильным, и не будет робко сидеть или выполнять приказы. Вот и сейчас при первой возможности он убежал. Чанёль встрепенулся, резко развернулся, вонзая острый взгляд своих карих глаз на главу охраны. По раздувшимся ноздрям, стало ясно — альфа на грани ярости. — Как это «убежал»? — рявкнул он. — Скорее всего в деревню. Точнее, то, что от неё осталось. Там, скорее всего, нужна помощь. А Бэкхён никогда не бросает своих людей. — Ты хочешь сказать, — размеренно стал выводить Чан, но в каждом слове сквозило неприкрытое раздражение, — что молодой омега ушёл на ночь глядя один в деревню? В деревню, дорога к которой лежит через поля и пролески? Один?! Без присмотра и охраны?! Чунмён лишь пожал плечами, не зная что ответить. Чанёль вскочил из-за стола. На его жест тут же встал Минсок и личная охрана Пака. — Мин, собирай отряд. Мы едем за мальчишкой, — кинул он быстро своему воину, а потом уже в воздух добавил, — пусть радуется если ему удастся спрятаться или его похитят. Иначе я выпорю его так, что быть в плену покажется ему сущим пустяком!***
Тао пылал от гнева. Его утончённое лицо искажало сейчас гримасой ненависти и презрения. В такие моменты он казался старше своих лет. Омега мерил шагами комнату, до боли сжимая кулаки приходя к неутешительным выводам. Его жених, гордый и властный Пак Чанёль пал под чарами этого ведуна. Но Тао придерживался мнения, что во всём виноват только его старший брат Бэкхён. Он попросту наложил свои колдовские чары, иначе кто бы мог в здравом уме волочиться за ним?! Чувство ненависти, без того сильное к брату, сейчас буквально застилало Тао глаза. Оно давило в груди вызывая приступ тошноты. Пак Чанель был альфой, самцом, со всеми вытекающими из этого факта инстинктами. Один взгляд на его торс, и Тао не мог унять свою фантазию. Конечно, как и любой другой омега не имевший сексуальной связи, он боялся близости. Знал, как именно происходит спаривание и от мысли, что в него войдет орган Пака в брачную ночь, Хуана передёргивало. То была смесь отвращения и возбуждения одновременно. Но Чан просто не сможет уйти от близости, ведь Тао станет его законным мужем, и тот обязан будет исполнить долг. Ему нужны наследники. Вот тогда то, когда он станет хозяйствовать полноценно в замке и на супружеском ложе, Тао просто не даст Бэкхёну житья. Сделает всё так, что омега сам уйдёт. Хуан не боялся Бэкхёна. Он знал, что его брат не пользуется своими чарами во зло, а значит, чтобы не сделал Хуан, тот никогда не напустит на него проклятие. Успокоившись немного, Тао прилёг на свою кровать, смакуя варианты, как будет сживать Бэкхёна из этого дома.***
Чанёль и его небольшой отряд во тьме освещаемой несколькими факелами двигались в сторону деревни. Бэкхёна не было уже часа два, и Паку в голову лезли самые страшные предположения. Вот он лежит ничком на сырой траве растерзанный дикими волками или же его действительно похитили, и сейчас над соблазнительным телом омеги глумятся сразу несколько альф. Чанёль смахнул с себя неприятное наваждение и вдруг заметил юркнувшую фигурку за дерево. Этот шорох заметил и Минсок, который сразу же направил своего коня галопом. — Господин, он тут! — крикнул Минсок и кивнул невидимому, чтобы тот вышел из своего укрытия. Бэкхён выступил гордо подняв голову. В свете оранжевого пламени от Пака не ускользнул тот факт, что глаза Бёна сейчас другого цвета. Что это могло означать, Чан не знал. Он легкой рысью повёл свою лошадь ближе. Мальчишка даже не вздрогнул. Первым делом Чанёль водрузил Бэкхёна рядом с собой, и тот дернулся, не желая сидеть так близко к альфе. — Усмирись уже! — яростно рявкнул тот, и Бэк затих, но осанка по прежнему была излишне прямой. Словно он без слов хотел показать Паку, что не смирился, несмотря на его приказ. Когда он приволок сопротивляющегося Бэкхёна в свои покои, там суетились слуги. — Все вон отсюда! — громко приказал Чанёль. Оставшись одни, Бэкхён с большой долей сарказма заговорил. — Не желаете ли, Милорд, получить от меня ещё одну услугу? Что на этот раз? Искупать вас всего? — Не провоцируй меня, Бэкхён! Моё терпение итак на исходе. С этого дня тебе запрещено покидать замок и его прилегающие постройки! Бэкхён негодующе уставился на альфу. — Ты… — запнулся он, — ты не имеешь на это право! — Имею, — с холодной улыбкой вставил своё слово Пак. — Я хозяин этих земель и всего, что тут находится. Ты — тоже принадлежишь мне. Впрочем, я могу пойти на уступки, если ты хорошо меня попросишь. — Господин, — решил сменить тактику омега. Он напустил на себя самый жалостливый и покорный вид, — Вы на меня злитесь? — Верно! Ты обманул меня, ввёл в заблуждение, а теперь ещё пользуешься своими колдовскими чарами, чтобы запудрить мне мозги. Чанёль скрестил руки на груди, наслаждаясь тем, как Бэкхён изо всех сил пытается не сорваться, а строит из себя покорного щеночка. — Ничем я таким не пользовался! Больно надо! Сколько можно издеваться надо мной?! — всё же сорвался мальчишка. — Я?! Когда это я издевался над тобой? — совершенно серьёзно спросил Пак. — Когда кидались на меня со своими… Своими противными поцелуями! — Бэкхён совсем вышел из себя. От «покорного щеночка» не осталось и следа. — Неужто они и впрямь такие противные? — Чанёль игриво приподнял одну бровь, — может стоит ещё раз проверить? Бэкхён против воли замер. Его тело застыло в ожидании… Ожидании чего? Неужели он хочет этих самых поцелуев? — Если бы… если бы вы не артачились, а сразу отдали мой амулет, то я бы вернулся засветло! Малышу нужно было помочь. Между прочим, я исправлял ваши безумные деяния! — Я обдумываю каждое принятое мной решение. Не действую импульсивно… — Чанёль запнулся на слове, — только ты стал исключением из правила. — Малыш чуть не погиб! Это вы чуть не сожгли его заживо! — в сердцах воскликнул Бён. — Если бы я не провёл обряд прекращения забвения, то он бы и двух лун не продержался! Чанёль задумчиво и серьёзно задержал взгляд на омеге. Он как будто заново его оценивал. Да, Бэкхен был незаконнорождённым, он имел неведомые способности, которые пугали многих. Но сейчас Чанёль видел перед собой молодого парнишку, которого легко ранить, который был неравнодушен к окружающим, который стремился на помощь. Он видел омегу, что достоин любви и уважения. И он отличался от всех аристократичных омег, с которыми Паку довелось быть знакомым. Чанёль в несколько шагов пересёк свою комнату и обхватил ладонями лицо Бёна. Он задержал взгляд на соблазнительных губах омеги, а потом посмотрел прямо ему в глаза. Они уже были привычного цвета. — У тебя скверный, упрямый характер, Бэкхён. Ты импульсивен, порывист и непредсказуем в своих поступках. Ты единственный в своём роде, и ты… волнуешь меня, как никто прежде. Альфа разомкнул руки и отступил назад, а через секунду уже вышел из комнаты, оставляя дверь открытой нараспашку. Бэкхён был ошеломлён. Чанёль застал его врасплох своим признанием. И как теперь прикажете ненавидеть Пака?