Сдавайся!

— Хуан Цзы Тао, разрешите отвлечь вас на короткое время! — сама фраза звучала довольно вежливо, но по тону голоса Чанёля омега понял, что тот очень рассержан. Парень не знал, подчиниться ему сейчас или же высказать своё недовольство по поводу того, что его оторвали от важных дел. А Тао было крайне важно дать всем поручения, хотя до этого дня он никогда таким не занимался. Все внутренние дела вели его братья, в том числе и Бэкхён. Тао казалось, что не подобает омеге его положения и статуса вошкаться с прислугой, раздавать бытовые указания и выслушивать жалобы челяди. Но новый статус — статус жениха, а в скором времени и законного супруга Пак Чанёля — обязует его быть в курсе всего, что происходит в замке, держать под своим господским омежьим контролем. — Возможно вам удобнее будет поговорить после обеда, милорд? — Нет, — жестко и не церемонясь рявкнул Пак. Он кивком головы указал на лестницу на второй этаж. Конечно, он мог и тут, в присутствии прислуги и своих людей отчитать Хуана, но посчитал это довольно грубым. Чанёль никак не оскорбил и не унизил омегу, но тон его голоса не предвещал ничего хорошего. С совершенно пунцовым лицом от стыда Тао поднялся следом за Паком, и когда они оказались в относительном уединении, Чанёль развернулся к омеге, разрушив напрочь всё его самообладание своим грозным видом. — Скажи мне вот что, Хуан: с каких пор твой брат Бэкхён работает на кухне? — А что не так? — парень невинно хлопал глазами, но Чанёля было не провести. За этой наигранной невинностью явно скрывалась ядовитая душа. — Я искренне полагал, что Бэкхён присматривает за кухней, а не батрачит там наравне с обычной прислугой! — Всё верно, — спокойно ответил Тао, — он работает и приносит пользу нашему клану. Он и есть прислуга! Чанёль чувствовал, как в нём закипает сильный гнев. — Он твой брат! Причём старший! — Он мне не брат! Он сын прислуги. Выродок. Всего лишь ублюдок, — как бы не пытался омега казаться спокойным, но его злая сущность и ненависть к брату выплёскивала наружу. Даже по глазами было видно, как тот его на дух не переносит. — Наверное, ты забыл кто его отец? — А кто его выносил? — парировал Тао. — Шлюха, безродный омега, что служил при замке. — Тем не менее он родной сын своего отца, главы клана Бён. Это подтверждает даже фамилия, что он носит! Может быть Бэкхёну не положены все привилегии законных детей, но и место прислуги для него слишком низко. — Я не намерен с вами спорить, милорд, — более мягко ответил Тао, понимая, что лишь больше распаляет гнев Пака, тем самым навлекая на себя его недовольство. — Просто в нашем клане никогда не поощряли лентяев. Я лишь хотел его занять чем-то полезным. — Я вижу, как ты постарался, — фраза звучала явно с издёвкой. — В таком случае я сам найду ему занятие! Чанёль не имел огромного желания и дальше находиться в присутствии Хуана и развернулся, чтобы спуститься снова в главный зал, откуда уже чувствовался запах разносимой еды. Но Тао его окликнул. — Господин, когда готовиться к нашей свадьбе? Вы же понимаете, что следует заранее всё подготовить? Чанёль даже не хотел об этом думать. Но реальность была таковой: он обязан взять себе в мужья ненавистного Тао, дабы укрепить союз и свое положение. Тянуть дальше Чанёль просто не мог. — Неделя, — отчеканил тот, — Недели хватит, чтобы всё подготовить? — Замечательно! — воскликнул омега, не скрывая своего восторга. А Паку от радости Тао стало тошно. ____ Чанёль не видел Бэкхёна весь последующий день. И немудрено: скорее всего, он отдыхал и набирался сил. Но под конец дня желание увидеть омегу возросло. Чанёль тешил себя мыслью, что хочет лишь удостоверится, что с ним всё в порядке, и он идёт на поправку, но понимал, что просто ищет себе оправдания. Пак поймал себя на мысли, что даже не был бы против, если бы омега просто находился рядом, в поле его зрения, и тогда бы эта щемящая тоска в груди утихла сама собой. Но не только эти мысли одолевали альфу. Отдавая приказы, следя за строительством и укреплением замка, Чанёль все время возвращался мысленно к Бэкхёну. Почему одно его присутствие наводило на Пака такую дикую похоть? А когда его не было рядом сердце щемило от тоски… Разве позволял он, могучий вождь, предводитель своего клана, захватить свой разум какому-то омеге? Нет, альфа уважал омег, но ни к кому не проявлял дополнительной благосклонности. Что уж говорить о том, чтобы отдать своё сердце и чувства всего одному. Уже под самую ночь, когда солнце село, а за окном зажглись факелы, Чанёль прошёл в комнату омеги, приоткрыл в неё дверь. Бэкхён по-прежнему находился в кровати и было похоже, что он спит. Рядом сидел молоденький прислуга, который постоянно менял повязку на щеке Бэкхёна и давал ему отвары, которые унимали на время жар и боль. — Как он? — спросил Чанёль, и парнишка, не заметив сначала чужого присутствия, испугался, вскочил со своего места, а после стал раскланиваться, выражая своё почтение Паку. — Господин, ему уже лучше, — пролепетал паренёк. — Хорошо, — уже спокойнее кивнул Чанёль, — выйди на некоторое время за дверь, но будь поблизости. Я посижу с ним немного. Ещё раз поклонившись, молодой прислуга проскользнул мимо Чанёля наружу, а Чан прошёл вглубь небольшой комнаты и присел на кровать, прямо возле омежки. Когда, не удержавшись, Чанёль взял Бэкхёна за руку, веки омеги затрепетали, и он приоткрыл глаза. Взгляд бы неясным, словно Бэкхён по-прежнему находился в забытье или некрепком сне. — Ты же ведун, — тихо сказал Пак, — умеешь исцелять больных. Так исцели себя, не мучайся так. — Не могу, — хрипло и очень тихо ответил Бэкхён. — Себя не могу. После этих слов, словно исчерпав крупицы силы, Бэкхён закрыл глаза, и дыхание стало ровным. Парень опять заснул. Чанёль подавлял в себе желание, но не смог совладать, чтобы хотя бы поцеловать омежку. Альфа наклонился и осторожно прикоснулся своими губами губ Бэкхёна. Не получив отклика или сопротивления, Чанёль прижался чуть крепче, облизав их языком. А в голове билась лишь одна мысль, чтобы Бэкхён быстрее поправился. __ Чанёля и самого в тот вечер сморил сон. После посещения Бэкхёна альфа почувствовал вдруг такую усталость и слабость, что не смог даже должным образом раздеться, а звать на помощь слуг или Тао Паку не хотелось. На утро Чанёль проснулся позже обычного, но уже не чувствовал той разбитости и с новыми силами принялся за работу: проследил как выполняются его приказы, отдал новые распоряжения. Каково же было удивление альфы, когда ближе к вечеру он увидел в общем зале Бэкхёна. Пятно от ожога совсем не было заметно, да и омега выглядел вполне здоровым. Бэкхён подавал хлеб за обеденный стол, и когда поравнялся с господским, Чанёль обратился к омеге: — Как ты себя чувствуешь? — Спасибо, милорд. Уже лучше, — холодно ответил Бэк, укладывая ломти свежевыпеченного хлеба на стол перед Паком. — Сегодня за ужином я хочу, чтобы ты присутствовал за главным столом, — спокойно, но с нажимом сказал Чан. Бкхён лишь колко на него посмотрел и возразил: — Мне вполне комфортно есть с прислугой на кухне. Они оба старались говорить как можно тише, да и общий гул в зале перекрывал их голоса. Чанёль был рад, что Тао ещё не присоединился к нему за стол. Если кто и слышал их разговор, так это Чунмён и Минсок. Но к этим двоим у Пака сложилось стойкое уважение и доверие. — Это мой приказ! Ты посмеешь открыто мне не подчиниться?! Бэкхён, конечно, не стал бы унижать себя и Чана и вызывать ещё больший гнев своего нового господина при всех. Но омега постарался, чтобы Чанёль увидел всё его негодование и презрение хотя бы по выражению лица. — А если я осмелюсь не подчиниться, — предположил Бэкхён и сказал это так тихо, чтобы его услышал лишь Чанёль, — прикажите меня наказать? Высечь прилюдно? — Честно говоря, хорошая порка тебе бы пошла на пользу. Бэкхён поджал губы от обиды. — Если ты закончил прислуживать, то иди в постель. Чанёль всё ещё сомневался, что парень хорошо себя чувствует, но судя по тому, как он съязвил, эти сомнения сразу развеялись. — В Вашу? — А ты не против? — так же поддел его Пак. Бэкхён ещё раз позволил себе с вызовом и упрёком посмотреть на альфу. — Против! — Ну-у… — Чанёль вальяжно откинулся на спинку своего кресла и, даже несмотря на то, что мальчишка стоял и смотрел на Чана сверху вниз, не чувствовал своего превосходства. Чанёль взирал на омежку, как удав на свою добычу. — Тебе стоит только намекнуть, и я не заставлю долго ждать. — Поверьте, милорд, — Бэкхён заговорил елейным голоском, мило улыбаясь, — вам придётся ждать до самой смерти. — И не надейся, Бэкки. Это произойдёт гораздо раньше, — так же мило проворковал альфа, улыбаясь омеге. — Ненавижу! — сорвался всё же парень и, не дожидаясь разрешения, отошёл от Чанёля. Как раз вовремя: в главный зал спустился Тао. Все принялись за еду, в том числе Минсок и Чунмён, которые стали невольными свидетелями словесной борьбы альфы и омеги. Несмотря на то, что Бэкхён действительно и на удивление отлично себя чувствовал, решил подчинится приказу Пака и после обеда поднялся в свою комнату. Делать особо было нечего, отдыхать не хотелось, спать — тем более, поэтому парень решил на дерзость, которую замыслил ещё в самом начале приезда Пак Чанёля в его родной замок. Он хотел устроить шоу, произвести неизгладимое впечатление. Чтобы альфа извёлся так, что аж пар повалил из ушей. Мальчишка знал, что нравится Чанёлю. Если точнее выразиться: тот исходил дикой похотью в его сторону. И это при том, что Бэкхён даже не попытался быть привлекательным и милым. В прошлый раз, когда он задумал что-то похожее, его потревожил старик-прислуга, попросивший исцелить младенца. И омега не смог воплотить до конца свою задумку. Сейчас же времени было предостаточно. Бэкхён снова перебрал свои наряды и остановил свой выбор на тонкой тунике со шнуровкой на груди и вышитыми рукавами. К ней прилагались бриджи с зауженным покроем на икрах и сапоги из мягкой кожи. Удостоверившись, что наряд в опрятном чистом виде, Бэкхён спустился на пивоварню, что располагалась ближе, чем сама кухня, и, чтобы никого не отвлекать от суетливой работы, натаскал себе в комнату горячей воды. Омежка позволил себе понежится в лохани с ароматными травами и, когда вода стала остывать, натёрся мылом и маслами после. К слову говоря, масла отжимать из целебных или благоуханных трав и растений его научил всё тот же старик-ведун. Когда мылся, омега особое внимание уделил своим волосам. Он дважды их промыл, а после высушил перед огнём, возле камина. Расчёсывал Бэк свои волосы до тех пор, пока они не заблестели. По бокам заплёл несколько тонких кос. Время шло и когда солнце село за горизонт, а во внутреннем дворе зажглись факелы, парень понял — пора на ужин. Чанёль сам приказал ему принимать трапезу за главным столом. Бэкхёну это оказалось на руку. Когда омежка спускался по лестнице, в главном зале уже стоял шум и гам, слуги разносили еду. Что уж говорить, Бэк появился эффектно. Когда парень шёл до стола, то не издал и голоса, но это не помешало ему собрать восхищённые взгляды альф, тем более тех, кто прибыл с кланом Пака. Парень лишь улыбался, слегка кивал головой в уважительной манере и целенаправленно шёл к своему месту. Он не смотрел на Пак Чанёля, но кожей чувствовал его пристальный взгляд. Словно он был осязаемым. Словно альфа мог глазами потрогать Бэкхёна, обласкать его лицо и шею. Парень присел возле бет, что занимали в замке распорядительные обязанности и имели право трапезничать за главным столом. Бэкхён лишь слегка наклонил голову в сторону и посмотрел на Пака. В тот момент он пожалел, что сделал это. Омежку обдало жаром, настолько откровенным был взгляд альфы, полным желания и страсти. Пак пожирал его глазами. Чанёль схватился за свой кубок и отпил из него почти половину содержимого. Хуан поёрзал рядом, привлекая тем самым к себе внимание, как Бэкхёна, так и Чанёля. На короткое время омега позволил себе забыть о своём младшем брате, что сейчас взирал на него совсем недружелюбно. Лицо Пака исказилось недовольной гримасой, когда жених обратился к нему и отвлёк от созерцания прекрасного Бэкхёна. Ужин прошёл в относительном спокойствии. Все дружелюбно общались друг с другом. Исключением стали лишь Тао, Чанёль и Бэкхён. Эти трое были напряжены до предела, каждый по своей причине. Чанёль не мог отделаться от нахлынувшего желания к Бёну. Да он, собственно, и не стремился от него избавиться. Бэкхён, несмотря на вражду с оккупантом Паком, как раз пытался не предавать значения пылким взглядом альфы, хоть они его и будоражили. А Тао исходил ненавистью к старшему брату, что позволил выглядеть себе так соблазнительно, но при этом делал вид, что его не волнуют притязания Чанёля. Ужин уже подходил к концу, когда Бэкхёна отвлёк один из прислуг. Старик что-то прошептал на ухо омеге и тот, явно взволновавшись встал из-за стола, последовал за ним. Чанёль не упустил из виду парня. Да и как бы он мог, когда следил за омегой весь вечер. Как только Бэк скрылся за углом, Пак кивнул одному из своих людей и тот понял без слов — нужно следить. Чанёль прервал свою трапезу раньше всех, заявив, что на сегодня у него ещё есть несколько неотложных дел. Никто не счёл это странным — глава клана, главный альфа по приезду в замок Бён ни одного дня и вечера не сидел без дела. Воин, которому следовало следить за Бэкхёном, вернулся через пол часа обратно, заявив, что Бэкхён остановился в деревне, в одной из лачуг. Обуреваемый ревностью, Чан незамедлительно направился вслед омеги. Вполне возможно, что Бэкхён не просто так нарядился и выглядел в этот вечер красиво. Вполне возможно, что он тайно собрался на свидание. А такого Чанёль позволить не мог. Следуя за своим человеком, через поле, Чанёль размышлял: даже если Бэкхён устроил встречу с альфой, разве должно это его волновать? Не должно. Но волнует же! Добравшись до той самой ветхой хижины, Чанёль четко услышал крики. Но то были не крики Бэкхёна, а другого человека. — Убирайся! Зачем ты пришёл?! Ты нашлёшь проклятие на моего малыша! — а после этих нелестных слов послышались стоны. Кричавший человек явно испытывал боль. — Но тебе нужно помочь. Нужно выпить отвар, иначе не будет сил родить малыша, — это уже был голос Бэкхёна. — Ни за что я не притронусь к твоему зелью! Убирайся! Ты проклятый выродок. У тебя дурной глаз. Не хочу, чтобы ты прикасался ко мне! — После этих слов хилая дверь распахнулась и в тусклом свете проёма двери показалась знакомая фигура. Бэкхён выскочил из лачуги, даже не замечая возле нее двух альф. Парень выбежал в поле и остановился лишь тогда, когда дыхание сбилось из-за быстрого бега. Он согнулся почти пополам, опираясь руками на свои колени. — Бэкхён! — послышался сзади властный голос альфы. — Постой! — Боже, что вы тут делаете?! — омега даже не развернулся. Он знал, что у него за спиной Пак Чанёль, но не хотел поворачиваться, не хотел, чтобы альфа видел его истинных чувств и то, как ранили его слова беременного омеги. — Я шёл за тобой и стал невольным свидетелем обвинений в твою сторону. — Просто оставьте меня одного! — жалобно простонал Бэк, выпрямляясь, стирая влагу с щёк. Он даже и не понял, когда начал плакать. Голос сбился, мальчишка всхлипнул. Несмотря на просьбу омеги, Чанёль подошёл ещё ближе и, развернув Бэкхёна к себе лицом, прижал его к груди, успокаивающе начав гладить по спине. — Тшшш… всё в порядке. Ты ни в чём не виноват. Слова Чана и его тёплая ладонь действовали не хуже успокоительного отвара. Бэкхён расслабился в объятиях альфы. Нутро омеги тянулось к его силе и нежности, с которой сейчас действовал Пак. Омега приподнял лицо, отрывая его от груди мужчины и посмотрел в глаза. Бэк и не думал, что эти грубые руки с мозолями от тяжёлого меча могут так нежно гладить его по лицу. Чанёль провёл несколько раз по щеке Бёна, успокаивая, приободряя, даря ласку и надежность. На этот раз Бэкхён позволил поцеловать себя. Он не отпихивал Чана и не брыкался. Не сыпал проклятиями в его адрес. Не было того урагана страсти, что обычно захлёстывал обоих. Была лишь тяга успокоиться, найти утешение. Но Чан прекрасно знал, что с поцелуем затягивать не стоит, иначе его мужское, альфское начало возьмёт своё, и он не устоит и попросту возьмёт Бэкхёна прямо тут, на этом поле. Альфа сам отстранил омегу от себя и за руку повёл обратно к замку. От Тао не ускользнул тот факт, что его жених и старший брат пропали почти в одно и то же время. А когда ближе к ночи, стоя возле своего окна, он увидел этих двоих, идущих почти державшись за руки, его догадки оправдались. — Ну конечно, — зло проговорил парень сам себе, — что и стоило ожидать от шлюхиного отродья. Соблазнять чужих мужей и женихов это по их части. Но ничего, вот стану законным супругом, тогда приструню тебя, брат. Прикажу выдать замуж и тогда-то уж Пак до тебя не доберётся!