***
Так уж повелось с детства, что у Бэкхёна не было близких друзей. Его не принимали ровесники. Сторонились, чурались, а то и вовсе обзывали за спиной. Но вот более старшее поколение, наученное жизненным опытом, познавшие тяготы и горести, прекрасно знали, что Бэкхён, пусть и не совсем обычный омега, но вовсе не злой. А его снадобья и лекарства не раз выручали при хвори и недомоганиях. Со многими из старшей прислуги Бэкхён вёл, пусть и не дружбу, но вполне приветливое общение. За скотным двором их местный конюх разрешил Бэкхёну разжигать котелок, и именно там парнишка варил отвары. Место было отдаленное, за покатым забором был луг и при любом удобном случае Бэкхён ходил туда собирать травы. В лес, что начинался сразу после луга, мальчишка предпочитал не соваться. По крайней мере один. Раньше он с братьями, Чонином и Сехуном, любил купаться в местном озере. Сейчас же он лишь взирал на кромку густых деревьев с тоской, помешивая варево в маленьком котелке. За углом показался Бонсу, старый прислуга, что всегда любил мальчишку, как своего внука. — Бэкхён, — заговорил тот первым, чтобы не испугать омегу. Парень поднял глаза и приветливо улыбнулся старому бете. — Бонсу, что привело тебя сюда? Что-то болит? — Нет, — старик подошёл ближе, — с тобой хочет кое-кто встретится. Бета кивнул в сторону леса. Бэкхён проследил за его взглядом. Он заметил слабое движение между деревьями, и когда фигура вышла из-за ствола, мальчишка почувствовал смесь восторга и удивления. — Чондэ, — выдохнул он, и на глазах проступили слёзы. Котелок был оставлен позади. Бэкхён протиснулся сквозь узкий лаз в заборе и кинулся через поле, с каждым шагом убеждаясь, что перед ним никто иной, как Чондэ — самый верный и преданный помощник Чонина и Сехуна. — Чондэ! — голос Бэкхёна дрожал, а из глаз катились слёзы. Он обнял парня так крепко, как только мог, словно хватаясь за последние крупицы того, что напоминало ему о братьях. — Я тоже рад тебя видеть, Бэкхённи, — бета погладил парня по спине и отстранил от себя, заговорил уже серьёзно. — Я принёс тебе весточку от братьев. — Они живы? — омега так рад был услышать о братьях, но весть могла быть передана и на смертном одре, поэтому мальчишка уточнил и ждал с замирание сердца ответ Чондэ. — Да, они живы, — улыбнулся бета. Бэкхён нервно выдохнул и прикусил губы, снова стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Теперь это были слезы радости. — Даже не представляешь, как я переживал всё это время. Ни за что не терял веры, что увижу братьев снова. Где они? Бэкхён огляделся по сторонам. Маловероятно, но вдруг они, как и Чондэ, находятся в гуще лесной. — Они прячутся, Бэкхённи. Но не тут. Ситуация сложнее, чем нам казалось. Чонин хочет увидеться с тобой, но пока не может. Велика вероятность, что его могут заметить в наших краях. Я смотрю, этот Пак укрепляет границы? — Да. Взялся чуть ли не полностью перестраивать замок. — Он перестраховывается. Знает, что будет нападение, и знает точно, что твои братья живы. Чондэ взял Бэкхёна за плечи и заглянул прямо ему в глаза. — Бэкки, ты должен следить за всем, что происходит в замке. Следить за Паком, его действиями и намерениями. Если будет происходить что-то, что покажется тебе очень важным, сразу же мне говори об этом. — Но как? — отчаянно воскликнул омега. — Я буду связываться с тобой через Бонсу. — Хорошо, — кивнул тот и в глазах зажглись искорки решимости. — Пак Чанёль захватил наш замок и его владения. Он утверждает, что это приказ короля, но для меня Пак оккупант и захватчик. Вместе с ним в замок прибыли его люди — все воины, сильные, натренированные, могучие. — Значит, пока Чонин и Сехун не соберут свою армию, вряд ли удастся свергнуть Чанёля. Тогда вот что, — Чондэ прищурился, прислушиваясь, боясь что могут быть лишние уши и только после этого продолжил: — Если будут передавать тайные послания королю или кому-либо ещё, постарайся их перехватить или подслушать. Король наверняка держит Пака, как свою правую руку, а он слишком предан короне, чтобы поставить под сомнения приказы правителя. — Чондэ, я всё сделаю, как ты просишь. Даже не представляешь как хочу, чтобы братья вернулись. Кстати, — встрепенулся омежка и с беспокойством посмотрел на бету, — Чанёль в скором времени должен обвенчаться с Тао. — Быть того не может! — Именно так. Хуан сам желает выйти за Пака. — Вот негодный омега. Предает своих братьев из-за альфы. Когда венчание? — Чанёль объявил, что через две недели. Чондэ угрюмо уставился на поросшую мхом землю под ногами, обдумывая, но так и не находя выхода. — В общем, держи меня в курсе, Бэкки. Мы с твоими братьями всё это так просто не оставим. Мне пора. Чондэ ещё раз крепко обнял омегу. Бэкхён цеплялся за парня, боясь отпустить. Боясь, что тот раствориться между деревьев, и он потеряет последнюю нить, соединяющую его с братьями. Заставив расцепить свои пальцы, он сам отошёл на шаг и смотрел во след бете, пока Чондэ не скрылся из виду. Бэкхён вернулся в замок окольными путями, чтобы не столкнуться с Чанёлем, прихватив с собой настойку, что до этого варил за конюшней. Пока омега поднимался на второй этаж, размышлял и пришёл к выводу, что, возможно, у Чана в главной спальне имеются хоть какие-то письма или записки от поверенных короля, которые могли бы помочь его братьям узнать дальнейшие планы врага. Мальчишка прошмыгнул в спальню и осмотрелся. Всё было как раньше при его отце: мебель стояла на своём месте. Прибавилось личных сундуков Пака. Вот с них-то Бэкхён решил начать своё «расследование». Открыв один, самый большой, омега наткнулся на личную одежду альфы, которая буквально была пропитана его запахом. Мальчиша вздрогнул и выпустил крышку сундука из рук, когда услышал за своей спиной голос. Сундук громко захлопнулся. — Что ты тут забыл? Бэкхён обернулся, увидев своего младшего брата в проёме двери. Молодой омега держал какие-то вещи в руках, скорее всего принадлежавшие альфе. — Я… — Бэкхён запнулся, лихорадочно ища выход из сложившейся ситуации. А ситуация оказалась весьма щекотливой. — Что «я»? — зло переспросил брат. — Чанёль забрал мой амулет, и я ищу его. — Чанёль? Ты обращаешься к нему по имени? Как тебе не стыдно! — желваки на скулах напряглись. Хуан пребывал в ярой злости. — Для тебя альфа — не Чанёль, а господин, не иначе. Хуан прошёл в комнату, положил свою ношу на кровать Чана и, подойдя ближе к брату, залепил ему громкую пощёчину. Бэкхён охнул от неожиданности, схватившись за пылающую щеку. — Я просил тебя не вертеть задницей перед моим женихом?! Просил! Но что ты? Ты кувыркался с ним прошлой ночью! Бэкхен отшатнулся назад, шокированный таким заявлением брата, наткнулся стопами на тот самый злополучный сундук. — Хотя что я жду от шлюхи? — с холодной ненавистью воскликнул Тао. — Ты не изменишь своей натуры. Я видел вас: тебя и Чанёля, как вы мило возвращались, держась за руки. Уже раздвинул перед ним ноги? Бэкхён не знал, что ответить. Любые слова звучали бы сейчас у него на устах как оправдание. Младший брат исходил лютой ненавистью и был глух к любым объяснениям. Бэкхён быстро обошёл брата, направился к выходу и прежде, чем скрыться за дверью, услышал слова Тао. — Я тебя со свету сживу, слышишь? Кто ты и кто я? Именно я стану супругом Чанёля и тогда никто не остановит меня отправить тебя куда подальше с глаз моих долой. — Ты предатель, Тао. Ты предал свою семью и братьев. Это единственное, что ответил ему Бэкхён, даже не оборачиваясь, и исчез за дверью.***
Этим вечером за ужином Бэкхён отличался от себя вчерашнего. Он не стал прихорашиваться или наряжаться, лишь понуро смотрел в свою тарелку и быстро орудовал ложкой. Хуан же наоборот буквально заполонил собой всё пространство возле Чанёля. Он пытался мило вести беседу с Паком, подливал ему вина. Но все заигрывания с крахом провалились. Чанёль не повёл и бровью, не заметив, что на Тао была праздничная одежда. Альфа по-прежнему взирал на Бэкхёна и ломал голову над тем, почему омега в таком дурном расположении духа. И чем больше Пак смотрел на Бэкхёна тем больше хотел им обладать. Он был недосягаемой мечтой, сидящей там, на другом конце стола, словно их разделяла не трапезная, а целый океан. — Господин, — Чанёль услышал голос Тао сбоку, — мой старший брат сегодня без позволения наведался в вашу спальню. — Бэкхён? — альфа перевёл взгляд на Хуна, чем несказанно его порадовал. — Да. Он искал свой амулёт. Я же говорил вам, что он ведун! А вы не верили. Таким омегам не место в нашем замке. — Это мне решать кому место, а кому нет, — строго ответил Пак, хмуро поджимая губы. Амулёт? Не его ли Бэкхён забрал у Пака ещё давно? Тогда что он делал в его комнате? Чанёль одним лишь взглядом дал понять Минсоку, что у него есть поручение. Глава охраны незаметно приблизился к альфе, расположившись за его креслом, безмолвно стоял и ждал дальнейших указаний. Говорить в эту секунду, когда рядом столько лишних ушей, пусть эти самые уши и принадлежали в основном его людям и жениху, Чану не хотелось. Безоговорочно и окончательно Пак мог доверять только Минсоку. Допив вино из кубка Чанёль встал из-за стола, давая понять, что ужин закончился, не обращая внимание на обеспокоенного Тао. По всем правилам приличия альфе стоило подать руку своему омеге и покинуть зал вместе. Но Чанёль меньше всего сейчас хотел остаться с Хуаном наедине. Если бы это был Бэкхён… Пак скинул с себя ненужные мысли и отошёл в дальний угол вместе с Мином. — Минсок, хочу, чтобы ты глаз не спускал с Бэкхёна. Он странно себя ведёт и должен быть в курсе всего, что замышляет этот мелкий чертёнок. — Будет исполнено, мой господин, — коротко кивнул его помощник, перемещая взгляд на омегу, за которым предстояло вести слежку. Бэкхён перестал трапезничать, как и все в зале, стал помогать убирать со стола, то и дело кидая, казалось для него, незаметные взгляды на двух альф. Этой же ночью от короля прибыл гонец с известиями. Его величество возлагал на Пака большие надежды по укреплению границ и настоятельно просил заключить союз с младшим омегой Бён как можно раньше. Узаконить свои права в супружеской постели, чтобы никто не мог оспорить его владения. Всё естество альфы бунтовало и, наверно, впервые в жизни, не хотело исполнять приказ короля. Но Чанёль не видел другого выхода. Усугубило ситуацию начавшаяся головная боль. Чанёль отыскал прислугу, что дежурила в коридоре, и приказал позвать в его опочивальню Бэкхёна. Омега появился чуть позже, чем рассчитывал Пак. — У меня жутко болит голова. Мне нужно твоё зелье, — услышал Бэкхён глубокий и грозный голос альфы. — Зелье? — переспросил омега, пятясь к двери. Ему было некомфортно находиться в одной комнате с Чаном. Альфа казался таким большим и мощным, словно заполнял собой половину спальни и дышать в его присутствии становилось труднее. Бэкхён реагировал на него как истинный омега и мысленно корил себя за это. — Да, — как-то по-особенному зло выцедил альфа, чем, собственно, неприятно удивил Бэкхёна, — ты же варишь те самые колдовские зелья. Наверняка найдётся то, что поможет от головной боли. Бэкхёна неприятно кольнуло в грудь от обиды, но он и виду не подал. — Я знаю отличное средство, — парень так же недружелюбно глянул на Чана, — просто отрубите себе голову и всё, проблема решена. — У тебя есть наглость язвить мне? — взревел Пак, приближаясь вплотную к омеге. Омега инстинктивно вжался в деревянную дверь. — Сначала рыскаешь в моей комнате… — Она не ваша. — Замолчи! — рыкнул альфа, и внутренний волк внутри Бэкхёна поджал уши. Пак умел навести страх не только в поле боя. — Сначала рыскаешь в моей комнате и в моих личных вещах. Потом ластишься к гонцу! Что ты вынюхиваешь, Бэк?! Я не дам тебе строить козни за моей спиной. Минсок уже успел заметить весьма странный разговор Бэкхёна и гонца, выспросить второго, что было нужно омеге, а после известить об этом своего господина. — Ничего я не строил! — попытался выйти из обвинительной ситуации тот, тупя взор. Смотреть в глаза Паку было выше его сил. Бэкхён помнил себя с самого детства. Он был упрямым, шкодливым, настырным. Постоянно соперничал с братьями, хотя и был между ними единственным омегой, участвующим в разных состязаниях. Но перед Паком Бэк был бессилен. Стоило альфе посильнее поднажать: голосом, взглядом, альфской мощью, приказами, и мальчишка ретировал. Сдавался под этим натиском, словно его внутренний омега чувствовал своего лидера и хозяина. Но то была звериная сущность. Человеческая же твердила Бэкхёну ни при каких обстоятельствах не предавать свою семью, своих горячо любимых братьев. — Значит, — вкрадчиво продолжил Чанёль, — ты не пытался выведать у гонца известия? Ты просто захотел с ним пофлиртовать? А может покувыркаться на сеновале? — Может и так! Уж лучше с ним, чем с тобой, тиран! — Бэкхён нащупал ручку двери, надавил на неё и прошмыгнул в коридор, захлопывая обратно. Уже несясь в свою комнату Бэкхён услышал, как Пак громко чертыхнулся и ударил по той самой злополучной двери так сильно, что Бэк удивился, как она не треснула пополам.***
Следующие два дня Бэкхён старался не попадаться на глаза Чанёлю. Даже принимал еду не в главном зале, а на кухне. Альфа не искал Бэкхёна, не звал его присоединиться за трапезой. Кажется и альфа решил дать себе передышку. Приготовления к свадьбе шли полным ходом. Погреба ломились от пива, медовухи, хлеба и сыра. Для предстоящего пиршества закололи двух упитанных бычков. Их мясо засолили в бочках до намеченной даты, которая неумолимо приближалась. Бэкхён слонялся без дела с корзинкой для трав в руках, когда его окликнул Бонсу. — Молодой господин, вам бы следовало прогуляться возле леса. Там лучшие травы в округе. — Спасибо, Бонсу, но сегодня не хочется, — Бэкхён понуро сорвал растущий цветок и тут же откинул его в сторону за ненадобностью. — А я вам настоятельно рекомендую сходить к лесу прямо сейчас, — не унимался старик, и тогда Бэк поднял на него взгляд. Бонсу подмигнул одним глазом, и омега всё понял. Парень целенаправленно направился к лазу в заборе и, когда оказался за ним, быстро побежал по лугу, не обращая внимания на колючки, что цеплялись к его штанинам. Знакомую фигуру Бэк заприметил ещё на полпути и рванул к месту так быстро, как только мог. Он чуть не сбил с ног того, кто поджидал омегу в тени деревьев. Бэкхён крепко обнял альфу, всхлипывая от слёз. — Сехунни, — зашептал он в район груди брата. — Бэкки, малыш. Как ты? — Как я? — он поднял удивлённые взгляд на брата. — Не об этом сейчас стоит беспокоиться. Как вы с братом? Что происходит? — Твориться странное, Бэкки, — Сехун отступил чуть дальше в лес, уводя за собой брата. — Король умер, ты это знаешь. На трон взошел его незаконнорожденный сын. Интриг и смертей было предостаточно. Приближенные и первонаследники в виде братьев пытались завоевать трон. Но его занял Чон Чонгук, незаконнорожденный сын. Не последнее место в получении трона сыграл и Пак Чанёль, поэтому в битве с нами новоиспеченный король пообещал ему владения Бён. Но, клянусь Богом, Бэкки, с этим Чонгуком не всё гладко. — В каком смысле, Сехунни? — Бэкхён слушал внимательно, но не мог не уточнить. — Мы с Чонином прибыли во дворец дабы выразить своё почтение и преданность. Сам факт его незаконнорождённости нас не оттолкнул. Ну, всякое бывает. У королей часто бывают омеги, что не могут выносить законного дитя. Поэтому они пользуются омегами, приближёнными ко двору. — Так к чему ты ведёшь, брат? — Наши омеги, — продолжил Сехун обеспокоенно переводя дыхание, — Лухан и Кёнсу, остались в замке короля по его приказу. Высказались подозрения, что они шпионили для недругов короля, но мы с Чонином предположили совсем другое. Чон Чонгук, он устраивает у себя в замке своеобразный гарем, но это же аморально! Как мы, здоровые молодые альфы, можем отдать добровольно своих омег? — Неужели это правда? — Бэкхён был так потрясён рассказом брата, что услышанное не укладывалось у него в голове. — Правда. А когда мы потребовали наших омег обратно и провести собственное расследование, король объявил нас вне закона! — Что же делать, Сехунни? — отчаянно выдохнул Бэк, заламывая руки. Глаза лихорадочно забегали по высокой траве, словно в ней Бэкхён пытался найти ответ на свой вопрос. — Чонин сейчас собирает отряд. К нам присоединились и те альфы, эрлы и наместники, у которых так же отняли омег. Поверь, не мы одни пострадали. Но против Пак Чанёля идти в одиночку не рискнём. Я видел его в бою, Бэкки. Он слишком искусен. Дерётся как зверь. От этого-то Чонгук и держит Пака у себя в фаворитах. Слова брата только усугубили настроение Бэкхёна. Он перечил альфе, вызывал его недовольство раз за разом. Но что, если терпению Чанёля придёт конец? Какая участь ждёт Бэкхёна? Вспомнив вдруг про младшего брата Бэк в ужасе посмотрел на альфу. — Сехунни, свадьба Пака и Тао уже не за горами. — Я слышал про это, — Се удручённо покачал головой, — Тао согласен? — Ещё бы, — фыркнул омега, — только спит и видит, как станет замужним омегой, и плевать ему на семью. — Слушай, — в глазах альфы зажёгся странный огонёк, — а что если ты попробуешь расстроить свадьбу? — Но как? — омега пожал плечами. Конечно, он мог устроить истерику или что-то в таком роде, но в таком случае его просто запрут в комнате. — Ты можешь отравить Чанёля! — Отравить? — опешил Бэкхён. — Смертельным ядом? — Да, — кивнул Сехун. Омега тут же отрицательно замотал головой, ужасаясь самой мысли об этом. — Нет. Ты же знаешь, я не смогу. Я могу только лечить. Это не по-божески. — Прости, Бэкки, — спохватился Сехун, обнимая омегу, — я просто в отчаянии, поэтому сболтнул, не подумав. Но, может быть, есть какие-то настои, которые введут Пака в беспамятство или же отнимут у него мужскую силу? Тогда он не ляжет в кровать к Тао и их союз можно будет считать недействительным. Бэкхён призадумался. Не факт, что у него что-то получится, но попробовать стоит. — Не могу обещать, Сехунни, что мои попытки возымеют успех, но я попробую. Придумаю, как отвлечь Пака. — Умница, Бэкки. Ты знаешь, как мы с Чонином любим тебя и ни за что не оставим в лапах этого негодяя. Мы отвоюем наши владения. Сехун ещё раз крепко обнял омегу, но в следующую секунду насторожился, прислушиваясь. Пак Чанёль, казалось, появился из ниоткуда. С воинственным кличем он кинулся на Сехуна, обнажив свой меч. Бэкхён, который был отброшен братом в сторону, с ужасом наблюдал, как два меча лязгнули в воздухе и началось настоящее сражение. Теперь-то омега воочию увидел и удостоверился в правдивости слов брата: Чанёль дрался как зверь, как непобедимый зверь. Сехун долго держал удар, храбро отбивался и нападал. Но Пак превосходил мощью и всего один неверный выпад, Сехун был повержен на землю. Остриё меча остановилось возле горла брата, прямо около бьющейся синей артерии. — Ты повержен, кем бы ты ни был. Сначала я принял тебя за любовника Бэкхёна, но вовремя понял, что ваши объятия больше смахивают на родственные. Ты один из братьев и, судя по цвету твоей кожи, ты не Чонин. Сехун, верно? Бэкхён в ужасе смотрел на двух альф, зажимая ладошкой вырывающийся наружу крик отчаяния. Кадык Сехуна дернулся, капля пота скатилась по виску. — Верно, — выдохнул он. — Минсок, — громко крикнул Чанёль, и глава стражи с двумя другими рыцарями вышли из укрытия, — Связать его и бросить в темницу, — дал новый приказ Пак. Люди Чанёля безоговорочно повиновались и ловко связали альфу. Они повели пленного по направлению к замку. Чанёль же остался на месте. Он оглянулся на Бэкхёна. Тот по прежнему сидел на земле. В голосе Пака не было и грамма мягкости. — Ты понимаешь, Бэкхён, что это измена? Это предательство. А что следует за предательством? Бэкхён оторопел от страха, который ледяным холодом ворвался в его нутро. Конечно, он прекрасно знал наказание за измену. Это смерть.