Сдавайся!

Никогда, даже в самых страшных снах Чанёль не мог предполагать, что утро накануне его свадьбы будет худшим из дней. Мужчина побывал во многих боях и сражениях, на которых сложили свои головы его друзья и подданные. Пак знал не понаслышке, что такое горести и печали, страшные болезни и смерти. Всего лишь свадьба с Хуаном Цзытао — её никак нельзя было ставить в один ряд с теми событиями. Только вот Чанёль не испытывал радости от предстоящего торжества. Отчаяние вместе с тупой головной болью встретили Пака в это утро. Альфа чувствовал себя ягнёнком на заклание, безропотно идущего к своей погибели. Прожить бок о бок с Тао всю жизнь, делить с ним ложе — не этого ли хотел Чан? Никто уже более не оспорит его владения, подаренные королём. Именно Тао подарит ему наследников и будет согревать ночами постель Пака? От одной этой мысли Чанёлю хотелось лезть на стены от тоски. Сжав пальцами пульсирующие виски, Чанёль простонал. Не стоило вчера пить так много. А почему, собственно, он напился? От предстоящей свадьбы? Или же от того, что Бэкхён не стал его? А может потому, что в темнице сидит Сехун и ожидает своей участи? Альфа оказался не из робких. Он дал отпор Паку наравне. Чувствовалась крепкая рука, закаленная в боях. Острый прямой взгляд говорил о благородстве. Наверняка старший Кай был по характеру схож. Не зря Бэкхён так любил и уважал своих братьев. Да, он захватил замок Бён и его владения. Через несколько часов после венчания он станет полноправным хозяином. Но король дал и ещё одно указание, точнее заманчивое пожелание. Если Чанёль доставит ему головы Сехуна и Кая, то Пак в придачу получит и северный замок, некогда принадлежавший славному семейству Ким, которые так же были уличены в измене. Чанёль всегда мыслил четко, не увиливая в решениях. Что же сейчас не даёт ему следовать этим же принципам? Убить Сехуна и Кая собственноручно? Бэкхён лютой ненавистью воспылает к Чану. Ненароком может навести какие-нибудь страшные чары. Ну и что в этом такого? Подумаешь, какой-то омега пострадает. Но это был Бэкхён. И этим было всё сказано. Пак не мог лишить его семьи, лишить себя благосклонности омеги. От одной мысли, что парень навсегда останется недосягаемым, лишала Чанёля красок жизни и стремления что-либо дальше делать, к чему-то стремиться. Чанёль тряхнул головой, чтобы выкинуть ненужные мысли из головы. Он слишком размягчился. Не хватало ещё стать слабохарактерным и самому упасть до измены королю из-за какого-то омеги! Чанёль поднялся с постели с гудящей головой. В дверь тут же постучались. — Кто там? — крикнул Пак и поморщился от своего голоса. — Это слуга, мой лорд. Вам нужно одеться, — послышался из-за двери голос. — Я сам могу, пошёл прочь, — недовольно ответил Пак. — Но, мой господин, через час у вас венчание. Облачаться в праздничное одеяние вам будет сложно одному. Чанёль застонал от досады. И как он мог забыть, что этим утром должно свершиться то, к чему Пак стремился так усердно и долго? Это всё из-за чёртового омежки, что не выходил у него из головы. ____________ Церемония прошла довольно просто, без особого шика. Короткая дорога до церкви была украшена лентами. Крестьяне провожали Лорда и его жениха, выкрикивая благословения. Половина этих высказывания были наигранными и шли не от сердца. Тао особо никогда не принимал участие в жизни людей, заботясь лишь о себе и своей холёной красоте. Новый хозяин замка не внушал доверия людям, особенно после того, как он сжёг их скупые пожитки и лачуги. Пусть были обещания выстроить новые, более удобные. Но пока это оставалось только обещанием. И к тому же, крестьяне любили и уважали предыдущих хозяев. Чанёль был одет празднично, но не вычурно. А суровый и угрюмый вид лорда навевал мысли многих, что празднество по случаю его замужества не воодушевляла альфу. Тао же уделил всё своё внимание наряду. Весь вид омеги кричал о том, как он готовился, сколько трудов и денег ушло на пошив туники, на которой сверкали драгоценные камни. Бэкхён знал, что у него всего один шанс и совсем мало времени в распоряжении, чтобы совершить задуманное. Пока вся церемония направлялась в церковь для венчания, пока по всему внутреннему двору была суматоха, он должен был воспользоваться ситуацией. Возле темницы стоял страж, один из людей Пака, охраняя вход. То, что задумал омега, если и произошло бы с кем-то из людей его клана, возможно, прошло бы более незаметно и Бэкхёна не выдали. Но человек из отряда лорда Чанёля скрывать свои подозрения не станет. Бэкхёну терять было нечего. Пожалуй, кроме своей жизни. Но и сохранить её, зная, что твой брат погибнет, омега не мог допустить. Парень приблизился к стражу и протянул ему корзину с едой. Альфа косо и недоверчиво покосился. — Это тебе. Велено было передать твою трапезу. — Ты ведун. Не стану я ничего есть из твоих рук, — злобно ответил страж. — Ну, как знаешь, — Бэкхён прикинулся равнодушным, пожал плечами, хотя сердце его колотилось так, что казалось было слышно окружающим. — Я выброшу это свиньям. Не очень-то хочется пропускать церемонию. Омега уже развернулся, чтобы уйти, как страж его остановил. — Постой, я съем, но только после того, как ты сам отведаешь еду. Бэкхён так же равнодушно откинул холщовую тряпку с корзины, отломил кусок сыра и вяленого мяса, отправил себе в рот. Парень медленно пережевал еду, отпил из фляги с вином. После этого, удостоверившись, что еда не отравлена, страж выхватил корзину из рук Бёна, принялся жадно поедать всё, что там было. Бэкхён не стал задерживаться, пошёл прочь от темницы. Но парень не ушёл слишком далеко. Он остановился за углом, в небольшой расщелине между каменной кладкой, стал ждать. Через четверть часа должно будет подействовать. Бэкхён переживал ещё об одном. Если вдруг стража придёт подменить другой, то весь его план пойдёт коту под хвост. Прошли долгие для омеги минуты, когда он наконец заметил, как стражник стал неловко переминаться с ноги на ногу. Ещё несколько минут, и вот он уже нёсся прочь от входа в темницу в сторону уличной уборной. Это был только первый симптом. Стоило подождать ещё немного. Чуть поодаль послышался радостный крик толпы: процессия с женихом и невестой двинулась к церкви. Бэкхён вышел из-за каменного забора, прошёл чуть дальше, смешался с толпой. Тао сиял как начищенный медяк. Омега был счастлив и улыбался всем вокруг, показывая насколько он счастлив. Чанёль же, несмотря на то, насколько был красив в праздничном камзоле, с развевающимся плащом за спиной, продолжал хмуриться. Словно почуяв взгляд Бэкхёна, Чанёль обернулся и стал рыскать глазами по толпе, наткнулся на взгляд омеги. Толпа вокруг ревела и аплодировала. Только Бэкхён не мог разделить их радости. Совсем скоро Чанёль станет полноправным хозяином владений Бён, станет хозяином и альфой Тао. Сердце Бэкхёна защемило от горечи и тоски. Парень проклинал себя за это, но совладать с чувствами не мог. Как только процессия отошла дальше, парень развернулся и кинулся обратно к своему месту уединения, где он мог спокойно наблюдать за стражем. Как и предполагал омега, альфа вернулся на свою позицию. Но ненадолго. Приступ диареи настиг стража с новой силой, и он ещё пуще припустил в сторону уборной. Вот он шанс, Бэкхён! Мальчишка что есть силы рванул ко входу, отодвигая тяжёлый засов, входя внутрь. В нос ударил едкий запах сырости, плесени и испражнений. Но не время было обращать на такое внимание. В еле освещённой факелом каменной комнате было несколько камер. Замок крепился к дальней стене тяжёлым железным прутом. Омега приложил силы, чтобы вытащить его. Дубовая дверь на удивление легко поддалась и даже не скрипнула. — Сехунни, ты здесь? — негромко позвал Бэкхён своего брата. В тёмном углу послышался шорох, и Се вышел на свет. Одежда была порвана в нескольких местах. На ладонях виднелась засохшая кровь. — Бэкки? — удивленно воскликнул альфа. — Нет времени, — поторопил брата Бэкхён, — ты должен бежать. Возле старой конюшни я привязал лошадь. Там, как помнишь, есть лазейка. Прошу тебя, спасайся! Сехун понял всё и последовал за братом, заметно прихрамывая. Перед тем как выйти из темницы, Бэкхён постарался незаметно выглянуть, чтобы проверить стража, не вернулся ли тот. Но видимо альфу прихватило прилично и вход по-прежнему пустовал. Сехун, почти слившись с каменным забором, быстро побежал в сторону конюшен, а Бэкхён, задвинув вновь засов, пересёк узкую дорожку и нырнул в толпу, что ждала Чанёля и Тао из церкви. Новобрачные не заставили себя ждать. Бэкхён уложился буквально минута в минуту. Пак и Хуан уже будучи супругами вышли из дверей храма рука об руку. Толпа вновь возликовала. В них полетели лепестки цветов и пригоршни риса. Будто дежавю, Чанёль, проезжая обратно в замок, вновь отыскал Бэкхёна глазами. Всё произошло так быстро, словно омега никуда не отлучался и вовсе не помогал брату сбежать из темницы. Чанёль ни разу не улыбнулся за вечер пиршества. В замке уже все собрались за главным столом. Два супруга, как и положено, заняли центральную часть. Бэкхён сел в самом отдалении, старался, чтобы его не было видно. Но всё равно чувствовал на себе пристальный взгляд Чанёля. Пока пир в честь венчания Пака и Хуана был в разгаре, ни Чанёль, ни Бэкхён не притронулись к угощениям. Эти двое были начисто лишены аппетита. Тао старался быть милым. Постоянно подкладывал на тарелку Пака лакомые кусочки, собственноручно налил вина в его кубок. Но ни еда, ни напитки не волновали Чана. Время близилось к полуночи. Тянуть больше Чанёль не мог. Сегодня его первая брачная ночь. Он должен был закрепить союз, взяв своего новоиспечённого супруга на ложе. Нехотя, буквально заставив себя, Чанёль встал из-за стола, показывая тем самым, что для них с Тао пиршество закончено. Альфа протянул руку Тао, помогая тому встать. Омега вспыхнул от довольства, но ладошка его была холодна. Пак вспомнил, какие теплые и нежные были руки Бэкхёна, а его пальцы… Чанёль одернул самого себя и, не оглядываясь, пошёл к лестнице, что вела на второй этаж в хозяйские покои.

***

Чанёль нервно ходил по своей спальне. Он дико устал за этот день и понимал, что усталость его не физическая. Альфа морально вымотался, изводя себя ненужными мыслями и мечтами. Чанёль пытался приободрить сам себя. Ему предстояло лечь в постель со своим новобрачным мужем, но желания отсутствовало напрочь. Ничто не могло вызвать сексуальный голод у Чанёля, ни запах омеги, ни его вид… Наконец, раздевшись догола, он вошёл в спальню Тао, что была соседней с господской, дверь которой находилась как снаружи, так и между ними. Тао уже лежал в кровати, под одеялом, закрывшись им почти до подбородка. Он делал вид, что смущён, но Чанёль, даже при свете одной единственной свечи, что горела на столе, чётко распознал во взгляде омеги похоть. Тао предвкушал их новобрачное совокупление. Даже запах омеги изменился, что тут же уловил чувствительный нюх альфы. Чанёль не мог припомнить когда его в последний раз отталкивал запах омеги. Когда возбуждённый взгляд вызывал лишь отчуждение. Альфская сущность не реагировала должным образом на омегу. Внутренний волк противился спариванию. Но избежать этого акта Пак не мог. Не имел права. Чанёль прошёл к кровати. Тао неотступно следил за ним горящим взглядом. — Погаси свечу, — потребовал Чанёль. Мужчина надеялся, что в кромешной темноте, не видя лица своего супруга, у него всё получится. Тао тут же подчинился, задул единственный источник света. Поленья потрескивали в камине, но он был в дальнем углу, и свет от углей почти не разрезал темноту. Хуан поерзал в нетерпении, но первым действовать не осмеливался. Омега и не знал, что нужно в таких случаях делать. По рассказам его папы альфы в постели вели себя словно дикие звери — причиняли боль одновременно с наслаждением. А ему лишь нужно было подчинятся и не препятствовать. Тао в нетерпении облизнул губы. Чанёль прикрыл глаза и попытался представить на месте Тао Бэкхёна. Этого дерзкого мальчишку с округлыми бёдрами, красивыми пальцами. Как его голова сейчас покоится на подушке рядом с распущенными волосами. Пак протянул руку, наткнулся на тёплый бок Тао. Альфа, не отпуская мыслей о Бён Бэкхёне, стал исследовать ладонью живот омеги, поднимаясь выше к груди. Желание медленно возрастало, член альфы наконец налился кровью, готовый проникнуть в омегу. Большего Паку не нужно было. Он не хотел долгой прелюдии или поцелуев. Альфе нужно было совершить сексуальное соитие для укрепления союза. Чанёль, лежавший до этого на боку, содрал одеяло с Тао и, перекинув руку, навис над омегой. Мужчина коленом раздвинул ноги Хуана, но понимал, что в такой темноте без прикосновений не получится акта. Ему нужно было хоть немного подготовить омегу. Не хотя и призывая всё своё воображение, как мираж под закрытыми веками, Чанёль представлял, как именно Бэкхён лежал бы сейчас перед ним вот так, провёл пальцами по внутренней стороне бедра, подбираясь к анусу. Тело под ним задрожало то ли от страха, то ли от предвкушения. Чанёль морально готовился, старался не оттягивать момент и, когда уже готов был проникнуть в омегу хотя бы пальцами, услышал зов трубы. В ночной час это означало одно — тревога! В дверь спальни торопливо постучали. — Мой лорд! — послушался обеспокоенный голос Минсока. Чанёль поспешил натянуть на себя тунику и отворить дверь. — Что случилось? — рявкнул Чан, пропуская в комнату своего верного начальника стражи. — Сехун сбежал! Чанёль умолк и первые секунды не мог поверить в услышанное. Заметив оцепенение своего господина, Минсок повторил: — Сехун сбежал! Его нет в темнице.