***
Пробудился Чанёль уже к вечеру, сетуя на то, что его никто не разбудил раньше. — Минсок, — обратился он к главе охраны, — почему позволил мне спать в то время, как я просил извещать меня о состоянии Бэкхёна? К тому же, в замке много дел, требующих моего личного вмешательства. Минсок помог альфе подняться с кровати, видя, что тот всё ещё слаб, принялся подавать ему одежду. — И вообще, — продолжил Пак, — где прислуга? Почему ты исполняешь его работу, когда должен быть во внутреннем дворе с нашим воинами. — Я ждал, когда вы проснётесь Милорд, — уточнил тот, всё же помогая одеться к ужину. — Бэкхён пришёл в себя. — Да? — встрепенулся Пак. — Тогда я зайду к нему перед трапезой. Минсок не стал возражать, хоть и не одобрял такой болезненной тяги своего господина к обычному омеге. Чанёль замер на пороге комнаты, не решаясь войти. Он вдруг ясно осознал, что попал в ловушку. В ловушку собственного желания и чувств. Он, Пак Чанёль, глава клана, хозяин этих земель и королевский подданный! При этом разрешает Бэкхёну вытворять такие вещи! Омега уверен, что Пак покроет любые его выходки, спустит с рук. Но почему? Потому что отчаянно влюбился? Потому что желает Бэкхёна, как не желал ни одного омегу до этого. Его смысл и опора существования — долг перед королём. Он всегда шёл к своей намеченной цели как преданный подданный. Но с появлением Бэкхёна приоритеты Чанёля стали смещаться, блекнуть, и это страшило альфу ещё сильнее. Омеги всегда требовались Паку лишь для одного — удовлетворение плотских потребностей и когда он получал их, то забывал, сосредотачиваясь лишь на долге перед королём. Бэкхён просто одним своим существованием разрушал эти приоритеты. Чанёль уже решительно открыл дверь и шагнул внутрь. Бэкхён по-прежнему лежал на своей узкой кровати. Он спокойно дышал, погружённый в сон. Румянец от лихорадки прошёл. Парень подложил ладошку под щеку и казался сейчас совсем юным и таким безмятежно милым. Как овца на заклание, Чанёль безропотно приблизился к кровати и снова уселся рядом, подхватывая омегу за шею, привлекая к груди. И пусть Бэкхён чувствовал себя намного лучше, альфа прошептал: — Прости меня, Бэкки. Остатки здравого смысла не могли пересилить внутри Пака что-то большое и теплое в груди, что рвалось навстречу Бэкхёну. И Пак знал, что, дай он волю этому неизведанному, оно накроет с головой и альфу и омегу. Бэкхён доверчиво прильнул к Чану, видимо не до конца осознавая в каком положении и чьих объятиях пребывает. Он обмяк, утыкаясь в шею альфы, обдавая вмиг ставшую чувствительной кожу своим дыханием. Чанёлю хотелось шептать ласковые слова, но сдерживал свои порывы. Ни к чему показывать свои слабости. Бэкхён по-прежнему пребывал во сне, когда Пак уложил его обратно на кровать. Повязка, что скрывала раны на спине, сползла, и Чанёль, не веря, уставился на еле виднеющиеся, почти зарубцованные шрамы. Они были светло-розового цвета, как горизонтальные полосы, словно кто-то нарисовал на здоровой коже кистью. Но как такое возможно? Чанёль не по наслышке знал и видел, как долго заживают такие раны. Не раз он был в сражениях, знал, что восстановление протекает долго и мучительно. А тут буквально за одну ночь шрамы затянулись почти полностью. По спине Пака поползли холодные мурашки. Он оставил омегу, пока тот ещё спал, и спустился вниз к завтраку.***
Больше Чанёль не заходил в комнату к Бэкхёну. Старался даже не смотреть в эту сторону и справлялся о самочувствии омеги только у Минсока. Больше всего Пака настораживал тот факт, что ему предстоял выезд к королю. Гонец наверняка уже прибыл во дворец и оповестил о том, что О Сехун был пойман и сбежал из темницы. Разъяснять всю ситуацию Паку предстояло самолично. Выезд был намечен на следующее утро, и Пак хотел выспаться перед долгой дорогой. Альфа улегся в кровать, чувствуя под боком чужое тепло. Но это тепло нисколько не возбуждало альфскую натуру. Тао, который надеялся именно в эту ночь закрепить их союз совокуплением, осторожно перевернулся на бок и провёл рукой по голому торсу альфы. — Милорд, вы уже спите? — с опаской спросил тот. Разум бил тревогу, что как бы ни страшился он первого раза, а узаконить свои права в постели супруга нужно как можно скорее. Чанёль тут же открыл глаза. — Пытаюсь уснуть, как видишь, — раздражённо ответил Пак. Тао набрался храбрости и высказал о том, что думал. — Сегодня прекрасная ночь, чтобы закрепить наш союз, вступив в интимную связь, вы не находите? — Нет, — коротко и резко ответил Чанёль, вызывая бурю негодования у омеги. — Как мне расценивать ваш ответ? Ведь вы мой супруг. Чанёль окончательно пришёл в ярость, гневно посмотрев на Тао. — Знаешь, супруг мой, — холодно стал излагать Чан, — я до сих пор не могу изгладить воспоминания о том, с каким довольным лицом ты смотрел на порку своего брата. Мало то, да мне тошно даже вспоминать твоё злорадство. И я не хочу тебя как омегу, по крайней мере сейчас. — Это бесстыдство, — взвизгнул вдруг Тао переполненный горечью и ответной злобой. Он понял, как сильно ненавидит Бэкхёна и Чанёля. Обоих! — Я ваш законный супруг, а вы на глазах своих людей и прислуги волочитесь за этим отродьем?! Сделали Бэкхёна своим любовником! — Прикуси язык, Тао. Бэкхён мне не любовник и никогда им не был! — откровенно признался Чанёль, чем немного успокоил раненое самолюбие омеги. — Завтра утром я уезжаю к королю. Меня не будет несколько недель. Надеюсь за это время ты перестанешь себя вести неподобающе благородному омеге. И не приходи в мою спальню, пока я не позову тебя сам! Хуан встал с ложа и с гордо поднятой головой удалился в смежные покои, оставляя Чанёля одного. Альфа так надеялся выспаться, но похоже ему это не удастся сегодня.***
Как и было намечено, Отряд во главе с Пак Чанёлем выдвинулся в дорогу еще засветло. Хуан Цзытао вышел, чтобы попрощаться с супругом и пожелать спокойной дороги. Они холодно обменялись любезностями, и Чанёль выдвинулся вперед. После отъезда мужа Тао долго размышлял над своим положением. А положение его было очень зыбко. Да, пускай он и супруг Чанёля, но альфа до сих пор не притронулся к нему. Хотя, Чанёлю нужны будут наследники, и тогда он непременно воспользуется телом Тао, хотя бы во время течки. Тогда-то Хуан прочно закрепится в замке, и никто не сможет пошатнуть его авторитет. Однако Тао нутром чувствовал, что само существование Бэкхёна ставит под удар положение первого и благополучное существование дальше. Следовало основательно поговорить с Чанёлем о супружестве Бэкхёна, когда тот приедет. Нужно устранить угрозу в лице старшего брата как можно скорее.***
Минсок в этот раз не поехал с Чанёлем. Пак оставил его в замке за старшего, четко отдавая указания. Тао же, обдумывая как повернуть ситуацию в свою пользу, решил действовать хитростью. Наверняка в замке вся прислуга судачила о том, что их новый господин до сих пор не притронулся на брачном ложе к своему супругу. Хуан действовал решительно. Он спустился во внутренний двор, туда, где содержались конюшни и курятники. Омега не выносил запаха животных и их испражнений, но, подавив свою брезгливость, тайком, решительно приблизился к курице-наседке, забрав у нее несколько яиц. Мужское семя было очень схоже с куриным белком, и Тао этим воспользовался. Когда же настало время будить омегу и помогать ему готовиться к предстоящему дню, личный прислуга еле смог добудиться своего хозяина. Тао в этот раз постарался представить свой спектакль как можно убедительнее. — Господин Тао, ваша купальня уже готова. Скоро подадут завтрак. Вам нужно успеть привести себя в порядок, — учтиво заговорил прислуга, открывая пологи кровати. Хуан недовольно пробормотал и уткнулся в подушку. — Пойди прочь. Я не спал почти до рассвета. Мой супруг настоящий варвар. Прислуга саркастически ухмыльнулся, не веря ни единому слову своего господина, но так, чтобы это не заметили, стал приподнимать одеяло, дабы помочь Хуану подняться. Ночная рубаха была разодрана в области горловины. На груди и внутренней стороне бедра были засосы. Хуан нехотя, имитируя боль в пояснице, поднялся с хозяйской постели, направился к деревянной купальне. И пока его мыли, Тао с довольной улыбкой наблюдал, как прислуга рассматривает его засосы и отмывает яичный белок с бедёр, явно принимая это за семя Чанёля. — Это так прекрасно, — мечтательно произнёс Тао, «подбрасывая дров в топку», — мой супруг излил на меня свою страсть. Теперь я знаю, что делить ложе с альфой и отдаваться ему телом — восхитительно. Осталось дождаться течки, чтобы произвести наследников для Чанёля. Дело сделано. Сплетни разнесутся между прислугой со скоростью пожара, и Бэкхёну точно будет известно обо всём.***
Чанёль прибыл в замок короля и был принят со всеми почестями. Король с нетерпением ждал от Пака новостей, что остатки клана Бён были разгромлены, но пришёл в ярость, когда Чанёль честно признался о бегстве О Сехуна. — Хочу головы Кая и Сехуна! Если ты сам не можешь справиться с такой задачей, мне не составит труда лишить тебя статуса и земель! — Я подчинюсь любому вашему приказу, мой король, — почтительно склонил голову Пак. Властелин всех земель сурово хмурился, обдумывал свои дальнейшие действия, смотря на Чанёля. Он задал новый вопрос. — Как получилось, что Сехуну удалось сбежать? — Один из моих рабов помог этому свершиться. — Ты вздернул этого предателя? — Я высек его, мой король. Этого было более чем достаточно. Чанёль понимал, что кривит душой сейчас. Он и сам почти опускается до предательства. Альфа злился на себя. Он смалодушничал тогда и сейчас. — Ты рехнулся? — изумился король, почти не веря словам Пака. — Позвольте объяснить, — Чанёль поднял взгляд. Король сжал резную рукоять своей трости. Чанёль знал, что это искусно сделанный подарок. Внутри трости была острая как бритва пика. И если сейчас ему придёт в голову убить Чанёля, Пак и глазом не успеет моргнуть, как его проткнут насквозь. — Если бы я убил раба на глазах всего народа, мог бы подняться бунт. Сейчас клан Бён начинает ко мне привыкать, принимать меня как своего нового господина и было бы глупо вот так легко разрушить всё, над чем я трудился это время. У раба не такая уж сладкая жизнь, и он, видимо поддавшись своим чувствам уважения и любви к предшественникам братьям, решил спасти Сехуна. Поверьте, этот раб получил по заслугам. Его высекли у позорного столба перед народом, в пример остальным. Мои люди уже выслеживают беглеца. Соглядатаи докладывают о любых подозрительных вещах. Помяните моё слово. Не выпадет первый снег, как мы схватим обоих братьев. Король поскрёб подбородок, сощурив глаза. — В твоих словах есть разум, Чанёль. Но твоё сердце, оно отчего-то размякло. Не уж-то на тебя так повлияло замужество? — Ещё раз хочу поблагодарить за столь щедрый подарок, — уклончиво ответил Пак. Конечно, замужество с Тао не принесло Чанёлю той радости, но не стоило об этом знать королю. Обсудив ещё важные стратегические ходы и решения с королём, Чанёль выдвинулся обратно. «Домой» — подумал Пак, и слово дом стало для него звучать иначе. Не объект обитания, а место в которое тянется сердце. И Чан знал наверняка — сердце тянулось к одному конкретному омеге, который чуть не стал погибелью для Пака.***
Бэкхён оправился от своих ран очень быстро. Они зажили в мгновение ока. Только красные полосы на спине свидетельствовали, что ранее на их месте были кровавые раны от кнута. До парня дошли слухи, что Чанёль воспользовался правом первой брачной ночи с Тао. Прислуга сплетничала на кухне со всеми подробностями. Парень не знал, отчего его сердце так щемило. Досада не покидала. Но на второй день отсутствия Чанёля их старый прислуга… шепнул омеге на ушко, что стоит посетить пивоварню. Бэкхён и не думал встретить так Кая и Сехуна. — Вы? — изумился Бэкхён и стал озираться по сторонам, боясь, что вот сейчас кто-то может их выдать. — Не хочешь обнять меня? — Кай открыл свои объятия. Со слезами на глазах Бэкхён обнял его, а после уставился на Сехуна. — Как твоя нога? — спросил он. — Всё нормально. Заживает потихоньку. А ты, я вижу, быстро оправился. Не зря старый шаман твердил, что в тебе есть тайные силы. — Разве сейчас разговор обо мне? Зачем вы сюда пожаловали? — в отчаянии спросил Бэкхён. — Вас в любую минуту могут поймать и тогда ничего уже не исправить. — Не паникуй, Бэкки, — Кай похлопал омежку по плечу, успокаивая и приободряя. — Пак выслал соглядатаев и шпионов. Мы в курсе. Только вот не в курсе он, что половина из них — наши люди. — Тогда зачем вы тут? — Мы планируем новое восстание, Бэкки, — уже тише заговорил старший брат. — И нам нужна твоя помощь. Рискнешь ещё раз для нас? — Конечно! — в сердцах воскликнул Бэкхён. — Ты должен по-прежнему следить за всем, что происходит в замке. — Тогда мне стоит знать где ваш лагерь. — Нет, Бэкки. Для твоей же безопасности тебе лучше оставаться в неведении в этом вопросе. Тогда Пак не сможет через тебя это прознать. Старый слуга найдёт способ передать нам нужные известия. — Ладно, — согласился омега. — Ещё, пока я сидел в темнице, мне довелось услышать разговоры охраны. Чанёль, он относится к тебе не как к остальным омегам, да? Бэкхён невольно зарделся, понимая, к чему клонит его брат Сехун. — Проклятый Пак! — вспылил Кай, вскакивая со своего места. Он негодовал. — Он прикасался к тебе? — альфа подошёл к младшему брату и поднял его лицо за подбородок, уже внимательнее осматривая шею омеги. — Метки нет, но это ничего не значит. Ты девственен? — Да, — откликнулся Бэкхён смущаясь ещё сильнее. — Но этот похотливый засранец все равно не даёт тебе проходу? — продолжил Сехун. — Это правда, — согласился Бэк. — И ему очень хочется заполучить желаемое, да? — Думаю, да, — кивнул тот. — Тебе он нравится? — Что-о? — изумился Бэкхён, уставившись на Сехуна. — Если ты поладишь с Чанёлем, то сможешь заполучить его расположение, это даст тебе власть контролировать происходящее… — Ты рехнулся? — ещё больше вспылил Кай, гневно смотря на Сехуна. — Ты предлагаешь Бэкки стать его любовником? — Да успокойтесь вы оба! — Сехун поднял руки вверх. — Кай, ты всегда склонен раздувать из мухи слона. Бэкки, — Се снова обратился к омеге, — я не прошу тебя становится любовником Пака. Если ты будешь более благосклонен к нему, применишь немного нежности, соблазнения, то Чанёль попадётся в сети. — Просишь флиртовать с ним? Применить соблазнение? — неловко повторил Бэк. — Но как это делать? Я же не знаю! — Если решишься, то твоя омежья сущность подскажет. Просто покажи ему, что заинтересован в нём, как в альфе. — Мне всё это не нравится, — буркнул Кай. — Брат, это разумно и станет хорошим подспорьем в нашем деле. Влюблённый альфа может выдать самые сокровенные тайны. — Я просто не верю, что мы опустились до таких низких поступков! — снова вспылил Кай. Он подсел к Бэкхёну и заглянул к нему в лицо. Румянец залил уже не только щёки, на шею и уши. — Бэкки, ты не обязан слушать Сехуна или делать что-то подобное… — Это был не приказ, а просьба, — встрял в разговор Се. Бэкхён чувствовал горечь и досаду. Нет, он не питал иллюзий по поводу великой и чистой любви, но хотел иметь нормальную семью. Выйти замуж чистым и неосквернённым. Но если он решиться помочь братьям таким образом, никто не гарантирует сохранности его девственности. Конечно, муж у него всё равно будет. Если Чанёль решит, то по приказу выдаст Бэкхёна. Но уважение к нему, как к омеге, у будущего супруга уже не будет. — Я подумаю над этим, — тихо высказал Бэкхён. — Спасибо, — выдохнул Сехун. Бэкхён вышел из пивоварни раньше, чем его братья испарились в ночи.***
Этой ночью Бэкхёну было трудно уснуть. Он знал, что Чанёль должен вернуться со дня на день. Как показать интерес? И как флиртовать с врагом? До этого дня Бэкки не доводилось быть даже на свидании или принимать ухаживания со стороны альфы. Единственный, кто проявил такой сильный интерес, был сам Пак Чанёль, остальные альфы всегда опасались подходить к Бэкки, считая его хоть и красивым омегой, но с большими странностями. Чанёль прибыл во владения Бён, которые уже именовались как владения Пак, через четыре дня. Как и полагалось примерному супругу, Тао вышел его встречать, выказывая почтение и уважение к своему альфе. Бэкхён стоял в стороне, за углом осматривая объект своих будущих романтических нападок. Сколько бы ни размышлял, омега не знал с чего начать. Он пришёл к выводу, что будет вести себя как обычно, просто не отталкивая Чана, когда тот проявит свой интерес к нему. В голову полезли неприятные мысли о том, что, возможно, Чанёль утратил этот самый интерес в сторону Бэкхёна. Ведь по сплетням и пересудам прислуги главный альфа уже разделил ложе со своим супругом. Вполне возможно, что Пак больше и не взглянет на Бэкки. На ум пришёл один из ужинов на который парень пришёл, так сказать во всеоружии. Тогда он выглядел эффектно, с заплетенными мелкими косичками на висках в лучшей своей одежде. Да! Стоило начать именно с этого. Бэкхён, незаметно для Пака и остальных, вернулся в свою маленькую комнатку и принялся за свой внешний вид. К ужину Бэкки просто обязан поразить своей красотой. Парень знал, что он красивый, но никогда не кичился этим и не выставлял на показ свои достоинства. Сейчас нужно было заглушить свой стыд и совесть. Парень решительно открыл сундук, вытаскивая из него наряд из тонкого белоснежного хлопка с вышивкой, разложил его на кровати. Дело оставалось за малым — принять ванну с ароматными травами и маслами, привести в порядок волосы и спуститься к ужину в главный зал.