***
Сказанное и объявленное Пак Чанёлем не укладывалось у Бэкхёна в голове. Если альфа хочет его, то почему выдаёт замуж за другого? А может быть он вкусил супружеское ложе с Тао и теперь не желает никого, кроме своего мужа? Быть может по причине того, что Бэкки так долго и упорно отказывал Паку, альфа совсем охладел к нему. Ведь по сути он — хозяин этих земель и может утолить свой сексуальный голод с любым омегой в замке. Зачем же ему ждать и добиваться Бэкхёна? Бэкхёну было трудно принять решение стать любовником Чана, переступить свои принципы и гордость, но он смог перебороть себя. А теперь получается, что его план и план братьев не осуществится?! Он не сможет помочь Каю и Сехуну. И что же теперь ему делать? Смириться со своей участью? Ужин закончился, все стали разбредаться по своим комнатам и лежанкам. Минсок так же поднялся в спальню. Бэкки хотел поговорить с Чанёлем ещё раз, но не знал, как к нему подступиться. Тао крутился возле Пака, цепляясь за его руку, и возможности перекинуться парой слов наедине не было. Ничего не оставалось, как выйти во двор и пойти к любимому озеру, чтобы вдоволь выплакаться. Странно, но его никто не сопровождал и не охранял. Высоко в небе сияли звезды и яркая луна. Пока омега неспешно шёл к намеченной цели, слушая сверчков, размышлял о своей никчемной жизни. Кто он? И для чего был рождён? Жизнь казалась ему сейчас бессмысленной. Да, он не был зачат в браке, но всегда знал, что его появление на свет было по большой любви. Ну и что с того? Сейчас он остался совсем один, и его родной замок не казался ему теперь таким уж родным. В голове мелькнула мысль — а не утопиться ли в озере? Но Бэк сразу отогнал от себя дурные намерения. Всё же он был богобоязненным, да и жизнь слишком любил. Уже сидя на берегу позади услышал хруст сломанной сухой ветки, оглянулся назад. Из густой поросли показалась тень, но Бэкки не испугался. Даже в таком тусклом освещении луны по очертанию и запаху он понял, что это Чанёль. — Пожалуйста, мой господин, — Бэкхён шагнул вперед на встречу альфе, вскакивая с земляного берега на ноги. Это получилось спонтанно, как рефлекс, когда видишь объект твоего спасения. — О чём ты просишь? — сдержанно уточнил Чанёль. Выражение его лица было сложно разглядеть, но Бэкки надеялся, что сможет наедине «достучаться» до альфы. — Я выполню ваше любое желание, только отмените свой приказ. Омега шагнул ещё ближе и провёл своей ладонью по широкой груди Пака. Такой смелый и откровенный жест со стороны Бэкхёна моментально вскружил голову Чану, тело отреагировало молниеносно, желая его с огромной силой. — Ты предлагаешь мне себя? — хриплым шепотом спросил альфа. Бэкки лишь кивнул. В голове Чана почему-то всплыли обрывки фраз разных людей, которые утверждали, что омега обладает колдовской силой. Уж не пользуется ли он ими, воздействуя этим самым на Пака? А как ещё объяснить то жгучее притяжение и желание, с которым приходится справляться Чанёлю каждый раз в присутствии омеги? Лорд разозлился. Он с силой сжал ладонь Бэкхёна и откинул её от себя. — Морочишь мне голову? Пытаешься обмануть? Ты столько раз яростно утверждал, что тебе противна сама мысль о близости со мной, со своим врагом, а теперь так открыто предлагаешь себя? — Да, — тихо согласился Бэкхён, пытаясь скрыть набежавшие слёзы. — Это будет последний раз, когда я повторю свой приказ: Завтра на закате ты станешь мужем Ким Минсока. Если выкинешь какую-нибудь глупость, ярость моя будет безмерной и выльется она не только на тебя, но и на твоих братьев и всех, кто тебе близок и дорог. С этими словами альфа развернулся и пошёл прочь, понимая, что, как бы безрассуден не был Бэкхён, он не станет рисковать другими.***
Бэкхёна так и подмывало броситься наутек, скрыться в густых зарослях леса. Да, он сможет существовать там и выживать. Омега умел добывать себе пищу в диких местах. Знание трав, кореньев, ягод и управление силами не оставят его голодным. Но что с того? Кому нужна такая никчёмная жизнь в уединении. И как он сможет помочь братьям, находясь в таком отдалении от родового замка? Душевные муки и борьба с самим собой не прекращались до самого утра. Бэкхён вернулся в свою маленькую комнату и лишь успокоительный отвар помог ему забыться коротким сном. Разбудил его старый слуга, который пришёл помочь омеге собраться к венчанию. Бэкхён с тяжёлым сердцем и печалью поднялся со своей узенькой постели, безропотно позволил себя искупать словно малое дитя. Омега даже не слышал, как ему в комнату натаскали горячей воды и установили лохань. Высушив голову перед камином Бэкки расчесал свои длинные волосы, заплел по бокам косички, надел своё единственное праздничное одеяние. Он выглядел великолепно в своей простоте, но это нисколько не радовало. Когда старый слуга повёл Бэкки на кухню, чтобы тот перекусил, так как завтрак он проспал, омега категорично отказался. Ему и кусок в горло сейчас не полез бы. Омега предполагал, что свадьба будет скромной, не то что Тао — закатил пышный пир на зависть окружающим. Во дворе его поджидала лошадь также украшенная праздничной накидкой. Стражи и все, кто был близок к Минсоку и Чанёлю, сопровождали Бэкхёна до часовни. Ехать пришлось совсем недолго. Чанёль сам вёл под уздцы кобылку Бэкки и помог омеге спуститься вниз, когда они прибыли на место ко входу. Это была как насмешка судьбы — Чанёль совсем рядом, провожает его под венец, отдает собственноручно другому альфе. Тогда что это было недавно у озера? Их совместные ласки разве ничего не значили для Чанёля? Он просто был игрушкой, очередным развлечением по прихоти альфы? И сейчас он не желает Бэка в своей постели. Конечно же, эту самую постель Паку согревает каждую ночь Тао, его младший брат. И что делать омеге с возникшими чувствами? В Бэкки вспыхнула гордость и обида, смешались воедино в клубок вместе с большой толикой ревности. Он вскинул подбородок, вырвал свой локоть из пальцев Пака, осознанно и специально игнорируя его, шагнул вперед. Возле алтаря его уже ждал Ким Минсок. Тао, что находился в первых рядах приглашённых, не мог скрыть своей радости. Но улыбка его походила больше на звериный оскал. Но Бэкхёна не трогало такое отношение брата. Он словно отрешился от всего происходящего, и когда священник стал читать молитву, смотрел прямо перед собой, стараясь не потерять совсем связь с реальностью. Клятвы перед алтарём были произнесены монотонно, как заученная мантра, и Бэк не вкладывал эмоции в это действие. Омега выглядел словно бездушная кукла, которой управляют. Когда священник объявил их супругами, со всех сторон послышались поздравления. Минсок принимал их за двоих. Бэкки лишь единожды взглянул на Чанёля, когда тот прожигал его взглядом, и столько злости и обиды было в этом взгляде, что даже Паку стало не по себе. Праздничный ужин порадовал приглашённых. Столы ломились от яств. Только вот Бэкки не притронулся к закускам от слова совсем. — Эта утка, запечённая с яблоками, очень вкусная, — сказал Минсок, подкладывая кусочек на тарелку Бэкхёна. Голос альфы вырвал Бэкки из задумчивой прострации, и он повернулся к Мину. — Что? — удивлённо переспросил омега. — Ты весь вечер ничего не ешь, — участливо продолжил Мин, — так не долго и заболеть. — А тебе ли не всё равно? — огрызнулся тот, но альфа не выглядел обиженным. — Послушай, Бэкхён, мне, как и тебе, не особо по душе наше супружество. Но ты же не хочешь захворать и слечь в постель? Я буду относиться к тебе как к другу, собрату и надеюсь, что ты тоже не возненавидишь меня. Мой лорд — Пак Чанёль, и я всегда буду нести верность ему и его слову. Он приказал взять тебя в мужья и охранять, беречь и заботиться. Это мой долг. Для нас с тобой ничего не изменится. Поэтому отведай хоть что-то, и после мы уйдём от сюда. Ты успокоишься и выспишься как следует. Слова Минсока, уже как несколько часов мужа Бэкхёна, были разумны и не несли в себе враждебности. Бэкхён постарался улыбнуться ему в ответ и принял из рук альфы кубок с вином. Он всё же попробовал маленький кусочек утки и пригубил половину содержимого кубка. Омега был так удручён и весь вечер не замечал, что Пак Чанёль, также как и он, совершенно потерял аппетит.***
Чанёль, помимо своей воли, не мог отвести взгляд от новобрачных. Неведомо откуда взявшаяся ревность терзала Пака похуже физических ран. Он видел, как тяжело было Бэкхёну, и видел, как легко Минсок смог разговорить его, вывести из ступора, заставить улыбнуться. И это легкое касание руки Мина к руке Бэкки алым пламенем вспыхнуло в голове Чана. Господин Пак много времени провёл со своими отрядами как в войнах, так и в мирное время. Он знал Минсока. Тот был бравым и храбрым бойцом, преданным воякой. Но он так же славился и как пылкий и нежный любовник. Даже продажные омеги были в восторге от близости с ним. Чанёль же был напорист, порой даже груб. Он просто брал своё, когда этого хотел. Минсок же добивался расположения нежностью. Шлюхи не раз шептались, как тот мог долгое время предаваться ласкам, терпеливо доводя своего партнёра до горячей истомы. И вот сейчас Чанёль лицезрел собственными глазами, как Минсок пытается ухаживать за Бэкхёном, и тот смягчается на глазах. Да, прежде никогда не было заинтересованности между этими двумя и не было даже намека на феромоны влечения, но кто даст гарантию, что Мин, оставшись с ним наедине, не захочет стать ближе? Ревность закипала в Чанёле, и никто не мог её усмирить. Видя, как истощён его супруг, Минсок встал из-за стола и во всеуслышание заявил: — Мы с Бэкхёном покидаем празднество, а вы, наши дорогие гости, можете продолжать праздновать. Многие вокруг заулюлюкали, кое-кто двояко присвистнул, понимая, что должно последовать за уединением новобрачных. Минсок повёл Бэкхёна прочь на второй этаж, оставляя гулящих позади. И когда они оказались в спальне гораздо большей, чем комнатка Бэкхёна с широкой кроватью, омега запаниковал. Словно почувствовав это, Минсок налил в кубок ещё вина, протянул его Бэкки. — Не беспокойся. Я знаю, что ты не желаешь меня как альфу, также как и я не пылаю страстью к тебе. Эта первая брачная ночь не будет отличаться от других твоих ночей. — Спасибо, — признательно выдохнул Бэкхён, усаживаясь возле открытого окна с кубком. Вдруг послышался резкий стук в дверь, да такой силы, что и Минсок, и Бэкхён вздрогнули от неожиданности и кратковременного испуга. Били явно кулаком. Минсок отворил дверь сразу же. На пороге стоял Пак Чанёль. Лицо его было непроницаемо. Глаза, казалось, горели яростным огнём. — Я требую право первой брачной ночи!* — жестко и с пылом воскликнул альфа.