Сволочь

Спустя полчаса Чон уже входил в подъезд жилого дома. Стены внутри были разрисованы местными «художниками» и кричали о неразделенной любви стихами известного поэта. Остановившись у первой попавшейся двери, он сделал два коротких звонка и услышал в ответ отборную брань на непонятном диалекте, но дверь все же открылась. На пороге стояла женщина преклонного возраста с папиросой в зубах, на ней была надета длинная футболка с надписью «СССР», из-под которой виднелись леопардовые лосины. — Что такой красавчик забыл в этой дыре? Женщина, разглядев мужчину в костюме получше, даже попыталась с ним пококетничать, чем развеселила Чона. — Я ищу одну особу. Может, встречали кого-то похожего? Он сунул ей под нос фото возлюбленной Дона, двадцатилетней давности, и наблюдал за реакцией дамочки. Она сощурила глаза, сморщила нос и нахмурилась, вглядываясь в лицо на фото. Затем затянулась и выпустила дым в незваного гостя, резюмировав: — Никогда не видела этой узкоглазой. Но ты поспрашивай еще, я тут недавно живу. А лучше управдома, он-то наверняка тут всех знает, — она тыкнула пальцем в дверь за спиной мужчины. Он кивнул в ответ и тут же отвернулся, чтобы не дышать дымом, потому что сам недавно отказался от сигарет. Вновь два коротких звонка и вновь не слишком лестные слова в его адрес. Одна дверь захлопнулась, открылась другая. — Здравствуйте, среди ваших жильцов есть кто-либо подобной внешности? Мужчина в растянутых трениках и майке-алкоголичке уставился на фото, потом на Чона, и снова на фото. Чон сразу заметил, что человек напротив него признал женщину, но не согласен даром распространять информацию и сказал не очень убедительно:   — Что-то не припомню. — А вот так? — Чон достал свое удостоверение агента ФБР и сунул его прямо в лицо. Мужчина явно испугался, но годы жизни в эмиграции научили его знать свои права. — И так тоже не очень припоминаю. Для меня все китайцы на одно лицо. Чон шагнул вперед и, подняв руку, перекрыл человеку доступ кислорода к легким, нажав на его горло запястьем. — Не надо играть со мной в эти игры. Два раза не буду повторять. — Голос его, как всегда, был спокойным и тихим, на лице ни одна мышца не сдвинулась с привычного места. Управдом, хрипя, ухватился за чужую руку и попытался сказать: — Жила тут одна… — Чон ослабил хватку, — женщина, — человек отдышался и со злобой посмотрел на гостя, однако встретив его холодный взгляд, осознал, что с ним, и правда, лучше не пререкаться, сообщил, — к ней в гости частенько приходила похожая на вашу, — он кивнул на фото головой, — и оставляла на нее своих близнецов, а сама уходила на работу. Уж очень они были горластые. Но уж лет пять я ее не видел. — Близнецов? — Агент переспросил и решил, что это не она. У Дона, насколько ему было известно, был только один наследник. Чон нахмурился, когда вышел из темного подъезда на улицу, залитую солнцем. Он посмотрел на соседний подъезд и шагнул на тротуар. В ту же самую секунду в его спину врезался парень, слетев со своего скейта. — Какого… — Чон едва не упал следом за пацаном, успев ухватиться за фонарный столб, но его развернуло так, что он навис над ним и их лица застыли в паре сантиметров друг от друга. Парнишка был не из пугливых, но пронзительный взгляд Чона и его строгий костюм, напрягали своей значимостью. — П…п-п…простите, я не хотел, п-п-просто не успел затормозить. Чон ничего не ответил, он разглядывал парня. Длинные, как у него самого, вьющиеся черные волосы спутались на лице, но сквозь них можно было разглядеть синеву глаз. Это, несомненно, были линзы, ведь парнишка — азиат. На смуглой коже лица прямо под глазом набита татуировка. На шее массивная цепочка, перекрученная с тонкой серебряной. Черные джинсы, белая куртка и кроссовки. Срисовал за пару секунд. Парень резко поднялся, топнул ногой по краю скейта и, ловко поймав его одной рукой, растворился в толпе. Чон опомнился, когда вдруг подумал, что один азиат мог бы знать другого, особенно если они жили в одном районе и были примерно одного возраста. Но сейчас другая назойливая мысль вгрызлась в его голову, не позволяя выкинуть из головы, казалось бы, незначительный эпизод: он не запомнил, и даже не пытался прочитать, что было написано на той татуировке, под тем голубым глазом. Проклятье… Мужчина выпрямился и, поправив пиджак, сунул руку в карман. Тот оказался пуст. Проверил второй, затем брючные карманы. Снова ничего. Пропала фотография. Он осмотрелся вокруг, на асфальте ничего не было, тогда он вернулся к подъезду и снова пусто. В недоумении Чонгук проследил взглядом в сторону, исчезнувшего без следа, пацана и нахмурился. «Нееет, зачем она ему?» Мужчина вздохнул и, решив, что это ветер, взял в машине другую фотографию, чтобы обойти еще несколько квартир. Кто-то видел впервые, кто-то подтверждал слова управдома о близнецах, но все сходились в одном: она давно тут не появлялась. Сев обратно в автомобиль, он подумал, что вероятнее всего, женщина переехала или научилась справляться сама. А может просто дети повзрослели, и не было необходимости в няньке. Однако подругу ее навестить стоит. Управдом нехотя открыл дверь во второй раз и все же сообщил адрес подруги, но Чону снова не повезло — дверь никто не открыл. Он почувствовал острый голод и по дороге домой заказал еду из ресторана. Доставка приехала одновременно с ним и, расплатившись с курьером, Чон усмехнулся. Лица курьера он не запомнил, потому что даже не увидел его из-под низко опущенного на глаза козырька. — Да, что ж за день сегодня… Чонгук переоделся в домашнее и, помыв руки, приступил к еде. Блюда были все еще горячими, что не могло не радовать мужчину. Хоть что-то принесло удовлетворение за весь этот гребаный день. Ночь была беспокойной, он долго не мог уснуть, ему казалось, что он подошел к чему-то очень близко, настолько, что можно протянуть руку и ухватиться за искомое. Но все как во сне, ты пытаешься бежать, а ноги твои, словно повисли в воздухе, и ты не способен даже оттолкнуться.