Дневник фигуриста

24 ноября

Устать как собака – это напрочь забыть о выходных и морально готовить себя к рутинным будням. Наверное, поэтому я вскочил с утра пораньше, думая, что опаздываю, и носился по комнате сломя голову. И лишь напоминание о встрече, засветившееся на экране телефона, заставило взвыть от безысходности. И как я только мог забыть, что сегодня суббота? Прав был дед: совсем замотался, уже и дней недели не припомню. Стукнув себя по лбу, я бессильно рухнул на кровать, силой заставляя себя заснуть. Но ничего не вышло. Потя спала в углу комнаты, совершенно не замечая моих страданий (как же я завидовал ей в тот момент). Упав лицом в подушку, я начал потихоньку вспоминать все свои дела на сегодня. Во-первых, стоило убраться в квартире (живу один, помогать некому, да и однушка всего лишь, справлюсь). Во-вторых, надо бы заскочить в магазин за продуктами и наконец приготовить что-нибудь сносное (на одних полуфабрикатах я дойду разве что до гастроэнтеролога). В-третьих, я обещал Отабеку, что встречусь с ним в кафе и провожу до аэропорта (весь последующий месяц он намерен тренироваться в родном Казахстане). До сих пор не пойму, на чем держится наша дружба. После финала Гран-при мы и вправду виделись чаще, обсуждали спорт и дальнейшие планы, но я никак не мог уловить сути такого явления, как дружба. Наверное, был слишком подавлен, несмотря на собственную победу. Помотав головой и отделавшись от ненужных мыслей, я принялся за уборку. Проходила она у меня, как обычно, под рев музыки в наушниках. Потя, разбуженная пылесосом, не знала, куда себя деть, перескакивая с места на место. Насыпав ей корма, я отложил адскую машину и принялся протирать пыль и гонять пауков, которые, казалось, успели здесь официально прописаться. Вымыв ванную до блеска, я лежал без сил на белоснежном кафеле и понимал, что поход за продуктами стоит отложить на завтра. Но это был бы не я, если бы не заставил себя подняться и пинками отправиться в близлежащий супермаркет. Наспех одевшись, я выскочил из квартиры и понял, что winter is coming. Осенний холод пробирал до костей, и я уже начал было сомневаться, что дойду до магазина в живых. Но все прошло более или менее благополучно. С утра я не встретил никого, кроме двух бомжей, пришедших наклюкаться, и продавщицы, смерившей меня требовательным взглядом (наверное, посчитала меня третьим в веселой компании). Набрав два тяжеленных пакета, я как пингвин, потопал домой, молясь, чтобы не навернуться на ближайшей замерзшей луже. Потя встретила меня горящим от интереса взглядом и виляющим из стороны в сторону пушистым хвостом. – Вы уже позавтракали, мадам, а вот ваш хозяин – нет, – предупредил я строго, отстраняя пакеты от любопытной мордочки. Потя лишь пафосно отвернулась, как бы говоря «Больно надо!». Набив продуктами пустой доселе холодильник, я облегченно выдохнул: полдела сделано. Протерев столешницу еще раз, я погуглил рецепты незамысловатых блюд, рассчитанных на таких лентяев, как я и остановил свой выбор на грече. Кошка внимательно наблюдала за манипуляциями горе-повара в моем лице и явно осуждала за такое надругательство над крупой. Вскоре изысканное блюдо томилось в кастрюле на столе, пока я заваривал чай и делал кое-какие бутерброды на завтрак. Поте снова перепали кусочки колбасы, которые она приняла с удовольствием и, кажется, больше не обижалась. Телефон на столе внезапно зажегся, в очередной раз напоминая о встрече (с моей дырявой памятью я мог забыть о ней даже после сотни таких напоминаний). Убрав за собой и за Потей, я, зевая, направился в комнату. Телевизора у меня не было, и все самое интересное я смотрел только со своего ноута, засиживаясь порой до глубокой ночи. Так могло случиться и в этот раз, если бы не Потя, разбудившая меня своим привычным «кусь». Взглянув на время, я чуть было не уронил с колен ноут и заодно спасительницу-кошку. Часы показывали шесть вечера, и я понял, что опаздываю. Подскочив, как утром, я забегал по комнате, проклиная всех и вся, и начал сразу же одеваться. Воспоминания утреннего похода в магазин были еще свежи в памяти, а потому я не поленился найти что-нибудь потеплее. Наплевав на взъерошенные патлы, я вызвал такси и минут через десять уже ехал на место встречи. Отабек, конечно же, приехал раньше и, сидя за столиком, дожидался меня. Он встретил меня по обыкновению добродушно и даже заключил в объятия, чего я никак не ожидал и заметно напрягся. – Ну, наконец-то. А то думал не дождусь уже и уеду, не попрощавшись, – произнес он, едва улыбаясь. – От моего присутствия ничего бы не изменилось, – отмахнулся я, вальяжно устраиваясь на неудобном стуле. Отабек промолчал. Мы заказали кофе, и разговор полился рекой с самого обычного русла. Как ни странно, но при таких встречах говорил всегда он, а я кивал по инерции и соглашался, если поддерживал его точку зрения. – У тебя точно все хорошо? – спросил он неожиданно, наклонив голову и вглядываясь в мое озадаченное лицо. – Да, вполне, – ответил я легкомысленно, стараясь не глядеть ему в глаза. – Если что-то не так, ты всегда можешь... – Да, я знаю, что могу на тебя рассчитывать. Ты уже говорил это, – перебил я, заканчивая его же фразу. – Хорошо, – улыбнувшись, он поднялся с места. – Пора. До аэропорта мы доехали без происшествий. Отабек напрочь отказался от помощи нести тяжелый багаж и нес его сам, попутно рассказывая о своем новом тренере, которого нашел по чистой случайности в Казахстане и с которым теперь будет заниматься. – Он очень классный. Мы с ним почти друзья. Надеюсь, что и на тренировках сработаемся. Кстати, а как там... – Кажется, тебе пора. Твой рейс объявили, – проговорил я со скоростью света, указывая пальцем на светящуюся табличку. – Да, и правда. Пожав плечами, он лаконично попрощался и обещал звонить при малейшей возможности. Я долго махал ему рукой и понимал, какой же из меня хреновый друг. Все наши встречи были до одури однообразны и скучны, а я не решался бунтовать и отталкивать по одной простой причине, что боялся остаться один. И стоя там, в зале ожидания, я махал рукой, как полный кретин и ощущал себя самым одиноким человеком на свете. Обратный путь я проделал уже на своих двоих, пряча красный нос в шарфе и от всей души пиная ногой скукоженную банку из-под колы. Идти пришлось до самого метро. Общественный транспорт я ненавидел так же, как смазливо-поросячье рыло Кацуки. Заткнув уши наушниками, я погрузился в блаженный мир рока и на мгновение забыл обо всем. Переступив порог квартиры, я с грустью обнаружил, что Потя, не дождавшись, уже спала на моей кровати. Приготовленная с душой греча вскоре грела меня изнутри, пока я расстилал себе на полу. Отопление оставляло желать лучшего, и я надеялся лишь на авось, что не заболею и смогу завтра хотя бы встать. Интернет и соцсети оставались в игноре уже вот несколько дней. Не хватало времени и, наверное, желания. Сижу и дописываю последние строки, прислонившись к батарее. Дурацкая книжка постепенно превращается в детальный распорядок дня, ну или типичное нытье типичного подростка. Надеюсь, завтра будет лучше.