1 марта
Несмотря на душевный спад и бессонницу, боль утраты и нежелание мириться с действительностью остались далеко позади, едва мы поднялись на борт самолета. Я оставлял Черногорию без мыслей о возвращении и даже тоске по ее живописным местам, которые не хотел видеть вновь. Видеть и вспоминать то, что переживал изо дня в день, стараясь притупить боль и дискомфорт. Я сидел рядом с Милой и ловил взгляды Виктора, который поворачивался к нам каждые пять минут, чтобы удостовериться, что все в порядке. Меня это забавляло, но я не упускал шанса отвесить ему щелбан или съязвить что-нибудь в духе «Задолбал!», на что он звонко смеялся, привлекая внимание других пассажиров. Перелет оказался невыносимо долгим и тягостным. Спускаясь по трапу, я еле волочил ноги и тихонько щипал себя за кожу, чтобы не заснуть прямо здесь. Забрав багаж и вызвав такси, Виктор созвонился с Фельцманом, чтобы уточнить адрес отеля, и тут же нахмурился, попросив нас быть потише. Ребята смолкли, а я, в свою очередь, отвернулся к окну, разглядывая открывшийся вид сонными, почти слипающимися глазами. Норвегия. Тронхейм. Я уже бывал здесь однажды и холодок, пробежавший по моей спине, напомнил, как сильно эта страна казалась похожей на родные просторы, в особенности на Петербург: тот же климат, та же серость и даже люди, уткнувшиеся взглядами в сырую брусчатку. Я чувствовал себя, как дома, и это определенно было на пользу. Мы доехали без происшествий и, быстро сверив все данные, заселились в выделенные нам комнаты. На этот раз все было куда скромнее и даже теснее. Мила, Сара, Изабелла и я заняли трехместный номер с большим балконом и кроватями, расположенными в разных комнатах с интерьером в стиле минимализм. Ну а всем остальным пришлось тесниться в двухместном, без балкона и с узкими кроватями, напоминавшими детские, прямиком вывезенные из яслей. Парней такой расклад не устроил, но разбираться и искать себе что-то еще никому не хотелось. Уставшие, они завалились спать чуть ли не в обнимку и засопели в унисон, позволив нам сделать пару снимков этой идиллии и залить их в инстаграм. – Жаль, здесь нет Виктора, – вздохнула Мила чуть слышно, оглядывая спящих Гошу, Микки и Эмиля. – Он бы не стал заниматься такой ерундой, – поспешила ответить Сара, взглянув на подругу. – Ерундой здесь занимаетесь только вы, – встрял я в разговор, скрестив руки и прислонившись к стене. – Да ладно тебе, мы же просто шутим. Как ты себя чувствуешь? Приблизившись, Мила осторожно коснулась моего плеча и заглянула в мое понурое лицо. – Все нормально, – ответил я на выдохе, стараясь не язвить. – Действительно, а где Виктор? Вы его видели? – обратилась она вдруг, осмотрев нас обоих. – Я видела его на улице, перед самым входом в отель. Вошедшая в комнату Изабелла одарила всех улыбкой и присущим ей душевным теплом. Девчонки тут же загорелись и обнялись, совсем как сестры, приглашая присоединиться к их телячьим нежностям. Махнув рукой, я хотел было уже уходить, но Мила, схватив меня за футболку, утащила в эпицентр обнимашек, и вскоре все трое насиловали меня объятиями, изощренно и совершенно раскованно. Наконец, вырвавшись из их плена, я поспешил на поиски Виктора. Отель, хоть и не был пятизвездочным и не отличался изысками, был набит под завязку всеми спортсменами, что выступали на чемпионате Европы. Кто-то не мог найти свой багаж, кто-то спорил на ресепшене, а кто-то просто разгуливал по коридорам, попивая смузи. Я ощущал себя невидимкой, и это было мне на руку. Выйдя из здания, я огляделся по сторонам и, увидев в некотором отдалении знакомую фигуру, поспешил туда. Не церемонясь, я тыкнул Никифорова в спину и обратил на себя его внимание. Отстранив телефон от уха, он улыбнулся мне и, договорив что-то напоследок, выключил телефон. – Ты как здесь? – спросил он непринужденно, не сводя с меня глаз. – Кто звонил? – поинтересовался я, проигнорировав его вопрос. – А, это? Нет, это я звонил. Решил договориться насчет отдельного жилья. Вчетвером нам действительно будет очень тесно. Взяв меня за руку, он улыбнулся еще раз, не замечая никого вокруг. Отстранившись, я внимательно огляделся и, не увидев пристальных взглядов, вздохнул с облегчением. Не ответив на немой вопрос Виктора, так и читавшийся на его лице, я увел его в сторону, подальше от чужих глаз и, набрав в легкие воздуха, начал говорить. – Виктор, не здесь. Не на людях. – Да, я понимаю, – перебил он, понимающе кивнув головой. – Наверное, и в Черногории не стоило, но ты хотел меня поддержать, да и не все нас там знают в лицо. Ну, ты понимаешь, – произнес я с трудом, не зная, какие подобрать слова. – Все хорошо, Юра. Можешь не волноваться на этот счет. Подавив смешок, он посмотрел мне в глаза и продолжил. – Кстати, я хотел предложить тебе пожить со мной. Если ты не против, конечно. Скоро должны приехать за моими вещами. Я снял тут неподалеку частный дом. Другого варианта не было. Все номера заняты. Почесав затылок, совсем как школьник на первом свидании, он посмотрел на меня в ожидании, и мы оба затаили дыхание. Мое «да» застряло комом в горле, и я ощутил себя не на заднем дворе отеля, а в загсе перед регистратором, отчего у меня неприятно скрутило в животе, и я откашлялся. Я бы с удовольствием согласился и делил с ним хоть дом, хоть комнату, хоть постель, но внутренний голос призывал меня к здравому смыслу, и я не мог его игнорировать. Я сжал кулаки и стиснул зубы, стараясь не выдать своего замешательства. Я знал, что это во благо, и что делаю это ради нас обоих, не желая подставлять его под статью, а себя под всеобщее осуждение и как итог – конец карьеры, который не мог представить даже в самом страшном сне. – Нет. Прости. Я не могу. Не став отводить взгляда, я продолжал смотреть на то, как медленно исчезает с его лица улыбка, уступая непониманию, а потом и холодному принятию моего решения. – Да, хорошо. Я понимаю, – проговорил он без эмоций, даже не взглянув в мою сторону. – Виктор, я... – Я же сказал, все нормально. Тебе не нужно объясняться. Мы даже не... Оборвав себя на полуслове, он замолчал и обратил взор к небу. – Ладно, идем. Нас уже заждались. Неприятный холодок, пробежавший между нами, показался мне слишком явным, чтобы закрыть на это глаза, но ничего другого не оставалось. Мы молча дошли до отеля, даже не посмотрев друг на друга и остановились, завидев Милу, бежавшую к нам навстречу. Запыхавшаяся, она махала нам телефоном, который крепко держала в руках, и явно хотела сообщить что-то важное. – Виктор! Яков тебя точно прибьет! Твой мобильник то занят, то выключен, имей совесть в конце концов! – затараторила она, грозно сдвинув брови и вцепившись в него взглядом. Виктор оставался непреклонным. Поумерив свой пыл, Мила опустилась на землю и перестала сверлить его взглядом. – Так, что ты хотела сказать? – спросил я, не выдержав паузы, и подошел ближе. – Яков и Лилия не смогут приехать. Твоего дедушку уже похоронили, с этим все решено, Юра. Но у них остались нерешенные проблемы, поэтому им придется остаться в Петербурге. Осторожно обняв за плечи, она погладила меня по спине и добавила, что я всегда могу на нее рассчитывать. Впрочем, я никогда в этом не сомневался и долго не хотел ее отпускать, но неотложные дела вынудили ее спешно уйти. Я снова остался с Никифоровым. Решив проводить меня до номера, он не сменил маски равнодушия и все также молчал. И лишь, когда мы дошли до нужной двери, он попридержал меня за руку и застыл. Звенящая тишина была в тягость, но нарушать ее первым я не хотел. – Не игнорируй мои сообщения и звонки, – произнес он холодно, почти равнодушно, так, словно обращался к стене. Вырвав руку из его ладони, я скрылся за дверью и закрыл ее на ключ. Номер был пуст. Так же, как и моя душа, мой внутренний мир и прочая херня, которая ощущается где-то в районе сердца. Я не понимал такого отношения, и, наверное, не хотел понимать. Зная Виктора, я мог бы уже привыкнуть, но такие выпады ставили меня в тупик. Логически я бы объяснил это отказом делить постель, но морально ощущал только чертову обиду и ничего не мог сделать. Я чувствовал себя слишком юным для всего этого дерьма, которое зовется «отношениями». Да и какие отношения могут быть у нас с Виктором? Наверное, я просто перегрелся на солнце. Ушел в себя из-за проблем и потянулся к первой попавшейся руке, протянутой мне навстречу. Я просто запутался. Но и выпутываться я тоже не хотел. Мне все нравилось, меня все устраивало. Или мне это только казалось? Не знаю. Тяжело осознавать, что некоторые вещи, к которым, как ты считал, был готов и рвался в бой, на деле пугали, превращая тебя в несуразный комок, и от безвыходности ты забивался в самую дальнюю щель, подальше от всех проблем. То же самое хотел сделать и я. Хотел, но не делал. Весь оставшийся вечер я провел в своем номере и ни разу не вышел. Девчонки пропадали где-то в городе, позволив мне побыть наедине со своими мыслями, за что я был безмерно благодарен. Перекусив пачкой печенья и вкусным чаем, я включил телевизор, чтобы тот орал где-то на фоне, а сам засел в социальных сетях, которые не проверял долгое время. Фанатки по обыкновению завалили всю личку, но я продолжал листать дальше, игнорируя тонны сердечек и котиков. Неожиданно мой взгляд задержался на одном непрочтенном сообщении, написанном еще неделю назад. От Отабека. otabekalt: Привет. Не знаю, прочтешь ты это или нет, но я хотел извиниться. Я повел себя как идиот. Мне очень жаль твоего дедушку. Я надеюсь, ты в порядке. Даже не рассчитываю, что ты ответишь. Просто не наделай глупостей. Рефлекторно сжав телефон в руке, я стиснул зубы, а после резко выдохнул, ощущая, что давно простил и не таил никакой обиды. Пробежав глазами по сообщению еще раз, я принялся строчить ответ, ожидая его реакцию на столь позднее сообщение. plisdietsky: Привет. Все хорошо. Тебе не за что извиняться. Да, ситуация с дедом меня подкосила, но я справляюсь. Надо двигаться дальше. Как он и говорил. Отложив телефон, я поднял глаза на цветную картинку телевизора и уставился в экран расфокусированным взглядом, поедая печеньки на ощупь. Как вдруг телефон неожиданно завибрировал. Я был прав: ответ от Отабека последовал незамедлительно. otabekalt: Юра! Я думал, мы уже все. Как у тебя дела? Как идет подготовка? Я слышал, Фельцман с Лилией уехали в Питер? Как ты там без них? У меня вот хорошие новости. Врачи говорят, что, несмотря на предыдущие прогнозы, шансы встать на лед увеличиваются с каждым днем. Короче, иду на поправку. plisdietsky: Рад за тебя. Правда. Да, Лилия и Яков сейчас там. Они не смогут пока приехать. С тренировками все туго. После Черногории на лед еще не ступал, но надеюсь, что скоро смогу. Сил нет. Наблюдать за тем, как Отабек быстро реагирует и молниеносно набирает сообщение, было занятно. Но не успел он отправить сообщение, как баннер уведомления закрыл верхнюю строчку, выбив меня из равновесия. vic_nik: Не спишь? Сообщение Виктора застало меня врасплох. Подумав хорошенько, отвечать или нет, я решил перейти в диалог с Отабеком, чтобы позлить Никифорова ожиданием. otabekalt: Представляю, как тебе сейчас непросто. Но ты справишься. Я никогда в тебе не сомневался. Все будет хорошо, Юра. plisdietsky: Да, я знаю. Спасибо. vic_nik: Ты занят? Снова сообщение и снова игнор. otabekalt: Чем сейчас занимаешься? plisdietsky: Отвечаю на твой вопрос. otabekalt: Ахах, да, более чем логично. vic_nik: Я, кажется, просил отвечать на мои сообщения. Необъяснимая тревога, постепенно накатывающая к горлу, сдавливала дыхание, и я не выдержал. plisdietsky: Ну, ответил. И что? vic_nik: Почему молчал? plisdietsky: Захотелось. vic_nik: Понятно. plisdietsky: Виктор, не надо меня терроризировать. Я ничего тебе не сделал. vic_nik: Я не... Боже, что ты там себе нафантазировал? Я волнуюсь за тебя, и мне важно знать, что ты хорошо себя чувствуешь. plisdietsky: Я хорошо себя чувствую. Просто заебись, ты же видишь. vic_nik: Да, это очень заметно. Я хотел тебе кое-что сказать. Я не смогу присутствовать на завтрашней тренировке. Ты сможешь прийти ко мне вечером, чтобы мы обсудили кое-какие детали выступления? plisdietsky: Приходи на тренировку. В чем проблема? vic_nik: Нет, прости, не смогу. Так ты придешь? plisdietsky: Нет, прости, не смогу. vic_nik: Юра... plisdietsky: Ладно, я подумаю. vic_nik: Хорошо, спокойной ночи. plisdietsky: Я тебя тоже. Спохватившись, я тут же отправил исправленный вариант, потому что я слепой кретин, который увидел то, чего нет. plisdietsky: И тебе тоже.* В ответ ничего не последовало. Сообщения Отабека были проигнорированы. Я заснул на неудобном диване, свернувшись клубком, а телефон уронил на пол.***
Проснувшись раньше всех, я оглядел помещение и понял, что пора собираться. Девчонки, вернувшиеся, кажется, в полночь, безмятежно спали в другой комнате, а потому я старался не шуметь и минут через десять был готов к тренировке. Местонахождение ледового я узнал еще в аэропорту, и мне не составило никакого труда добраться туда в одиночку. Ледовый дворец «Leangen Ishall» показался мне очень вместительным и неброским. Полупустой каток несказанно меня порадовал, и я тут же загорелся желанием прокатиться по ровному льду. Зашнуровав коньки, я вышел на лед и, оттолкнувшись, заскользил по морозной глади. Ударивший в лицо ветер был как никогда приятен, отчего я заулыбался и забылся, продолжая плавно скользить по льду. Я чувствовал себя в своей стихии, и мне было комфортно, так, как было когда-то давно, еще при дедушке, когда он ездил со мной на все соревнования, болел, сидя на трибунах, а после крепко обнимал, поздравляя с победой. Я остановился. Мне стало горько и тоскливо. Я не мог забыть дедушку. Не мог выкинуть его из головы. Не мог настроиться на нужный лад. Я глядел на свое размытое отражение и понимал, что хочу биться головой об этот самый лед, чтобы до крови и проломленного черепа. Но все, что мне оставалось, так это сжать яйца в кулак и кататься дальше, потому что окружавшие меня фигуристы начинали недоумевать и косо смотреть в мою сторону. А впрочем, их головы тоже сгодились бы для знакомства со льдом. Достигнув бортика, я потянулся за рюкзаком и достал бутылку воды, жадно хлебнув почти половину. Спортсмены потихоньку подтягивались. Пустой каток запестрел множеством не менее пустых голов, и я понял, что пора уходить. Забрав все свои вещи, я вышел из здания и оглядел незнакомую мне улицу. Проходившие мимо люди смотрели в экраны телефонов, и я почувствовал себя в каком-то арт-хаусе. Но меня это не огорчало. Я решил прогуляться и подумать. Натянув капюшон на голову, я зашагал по ровной дороге, и на какое-то время выпал из реальности. Я думал о многом: о дедушке, о Викторе, о своем будущем. Я не знал, чем займусь после чемпионата, не знал, что чувствую к Виктору, и что с нами будет дальше, не знал и не понимал, к чему все это и почему так складывается. Но каждый раз я одергивал себя даже от маломальского желания поныть и пожалеть себя, потому что это низко и не имеет ко мне никакого отношения. Я привык решать проблемы, а не оплакивать их. А, значит, поступлю также и в этот раз. Наверное, это очень странно, но я был рад, что не разбудил девочек и не встретил никого из наших. Принимать поздравления и все такое было неловко, и я всегда этого избегал. Да, сегодня мой день рождения. Но для меня это такой же обычный день, как и все. Я перестал праздновать лет в десять, заявив, что уже взрослый, и мне не нужны подарки. И так по сей день. Но разве остановишь улыбающуюся во все тридцать два Милу и протягивающего подарок Гошу? Нет, вряд ли. Наша команда всегда была дружна в этом плане и умела сглаживать углы. Им позволялось многое, даже поздравлять меня с днем рождения. Я поднял глаза и понял, что нахожусь на оживленной трассе. Люди потоком переходили дорогу, пока я стоял и не мог разобраться, где нахожусь. Врубив навигатор, я вздохнул с облегчением и пошел дальше. Виктор. Его холодный взгляд преследовал меня. Я видел его повсюду. В каждом незнакомом лице, проходящем мимо. Арт-хаус сменялся хоррором, от которого по телу бегали мурашки, а в голове возникали образы из самых страшных ужастиков. Но я их никогда не боялся. Наоборот, такой квест был интересен и завлекал меня с большей силой. Устав от долгой прогулки, я завернул в ближайший парк и сел на скамью. Было тихо и спокойно. Глубоко дыша, я чувствовал себя значительно лучше. Этот день казался мне необыкновенным, и я старался продлить каждое его мгновение. Неожиданно телефон в кармане завибрировал, и я рефлекторно потянулся его доставать. vic_nik: Приходи ко мне. У меня для тебя сюрприз. Координаты дома, отправленные Виктором, находились в десяти минутах езды от нашего отеля и в часе от того места, где я сейчас находился. Пробурчав себе что-то под нос, я выключил телефон, ничего не ответив, и решил все-таки съездить. Никакой сюрприз или подарок не вынудили бы меня это сделать. Я посчитал, что эта встреча может стать отличной возможностью помириться или что-то в этом духе. По крайней мере, я в это верил. Поймав такси, я поехал на место назначения. Мелкий дождь накрапывал и освежал улицы. Высунув руку из окна, я ловил крохотные капли, улыбаясь чему-то, как кретин и не мог дождаться заветной встречи. Наконец, машина остановилась у небольшого одноэтажного домика с коричневой крышей и светло-бежевыми стенами. Расплатившись, я вышел из автомобиля и дождался, пока тот скроется за углом. Свет в окнах горел по-домашнему уютно, и мне хотелось как можно скорее войти. Приблизившись к двери, я хотел было уже постучаться, как вдруг... У меня перехватило дыхание. Распахнув настежь двери, он столкнулся со мной на пороге и, нервно забегав глазами, поправил свои очки. Мы оба застыли. Остановившийся за его спиной Виктор выглядел статуей, безжизненной и безучастной. – Юрио? Тошнотворный голос, который почти выветрился из памяти, звенел у меня в ушах, отчего мне хотелось пробить ему голову. Весь его вид вызывал во мне ненависть, всепоглощающую и бесконтрольную. Меня трясло от злости и обиды, и я уже не мог сдерживаться. Приблизившись почти вплотную, я заглянул в его глаза и произнес едким, с привкусом ржавого металла, голосом: – Меня зовут Юрий, блядский ты Кацудон. Бросив на Виктора уничижительный взгляд, я развернулся и просто ушел. Нет, я не вернулся в отель. И неважно, где я сейчас нахожусь. Скажу лишь одно – я в порядке и не нуждаюсь в помощи. Черт, совсем уже сбрендил. Начинаю говорить с книжкой. А впрочем, остается ли у меня выбор?