Хроники геройского табора

У Матиуша Тейна всегда под рукой либо книга заклинаний, либо полевой дневник. Кристиан только что зубами не скрежещет в ущерб молитвам и на зависть доспехам Гилебрта, когда в ночи снова раздается тихое «шур-шур» пера по бумаге. Чертов маг записывает все, с чем они сталкиваются, и ладно бы с благой целью — передать потомкам мудрость, совет какой, принести пользу описанием разных диковинных вещей, но нет! Как с ним постоянно бывает, хорошие намерения причудливо мешаются с его шальной натурой, любовью к наукам и страстью к непотребствам. Эпопея записей началась еще во время обучения, но всерьез проявилась на Испытании, когда маг со всех сторон внимательно осмотрел спасенную принцессу (старую куклу, на самом деле) и… принялся старательно переписывать все подписи, скабрезные эльфийские анекдоты и мудрые гномьи притчи, решительно игнорируя недовольные окрики товарищей. Билл, впрочем, в конце концов оценил старания товарища, потому что все эти бородатые шутки неожиданно имели успех среди городского населения. Узнав о приключении с бедной девушкой Риной, паладин думает, что лучше бы Тейн продолжал записывать в своих тетрадках неприличные анекдоты, потому что эта история с проклятым старостой и несчастной зомби, которую маг выкупил (как скот!) у ее мужа (впрочем, дрянь это был, а не муж, так что это еще простительно) ему крайне не нравилась. Ладно бы выкупил и расколдовал, за такое дело и свечку в храме поставить можно, но не соблазнять же, чтобы «проверить, действительно ли заклятие снялось»! Одно хорошо, скоро он расколдовал другую девушку, на сей раз — лягушку с Моршанских топей, и немного успокоился: женился. У Матиуша Тейна всегда под рукой либо книга заклинаний, либо полевой дневник, потому что в любом склепе могут попасться бесценные свитки с редкими чарами. Узнав о «Зове некроманта», Кристиан Тайлер думает, что лучше бы Тейн продолжал записывать свои любовные приключения в изрядно пополнившуюся тетрадку, потому что это хотя бы не запрещено, в отличие от некромантии. Раздолбайство паладин стерпеть может, но, чтобы пойти против убеждений и не прикончить друга на месте, ему приходится переступить через себя. Но он знает, что не смог бы простить себе убийства того, с кем так долго бился плечом к плечу. Ни один из них не выходит прежним из этой авантюры, хотя вроде и не скажешь: Билл шутит все те же солдатские шутки и трясется над Шкатулкой Ярости, Кристиан — молится в свободное время, а Матиуш утоляет свое вечное любопытство, записывая разную ерунду. У него всегда есть книга заклинаний или дневник под рукой. Друзья в шутку зовут его барахольщиком знаний — дескать, подбирает всякую ерунду, как сорока, но первые же бегут к нему за напоминанием, кто просил у них Герхариус и кто раньше упоминал Карадора. Матиуш ухмыляется, припоминая им барахольщика, но жестом фокусника извлекает из ниоткуда (похоже, и правда из рукава) очередной засаленный томик «Хроник геройского табора» и упоенно шелестит страницами, разыскивая нужный абзац. Он снова строчит что-то в ночи, да так увлеченно, что перья постоянно ломаются (Тайлер с трудом подавляет желание заткнуть уши, чтобы не слушать щедрых богохульств — и не считать призываемые на их головы легионы импов, потому что так и свихнуться недолго), а чернила брызжут во все стороны, иногда долетая даже до его товарищей. Паладин щурится на него, с трудом различая друга в умирающем свете костра. Как раз в этот момент маг совершает пасс, стряхивает с кончиков пальцев несколько ярких искр, и Тайлер замечает у него в руках книгу заклинаний. А у локтя — потрепанный дневник. Паладин толкает воина в бок. — А? — сонно мычит Гилберт. — Моя очередь дежурить? — Тейн опять пишет, — шепчет в ответ Кристиан. — Можно всю ночь спать. — Тем лучше, — рыцарь зевает и снова роняет голову на сумку. Несмотря на то, что книга и дневник у мага всегда под рукой, ему не всегда хватает времени, чтобы записать все за день. Через год они узнают, что диссертация Матиуша Тейна называется «Хроники геройского табора», а объем — ровно те же шестьдесят две тетради.