Хроники геройского табора

Удар! Билл пригнулся, позволив клинку противника грозно свистнуть над его головой, и без лишних угрызений совести нанес свой удар — ногой и в колено. Ричард всегда говорил, что рыцарю куда более к лицу быть живым, чем безукоризненным, а воин был самым прилежным его учеником. Темный рыцарь глухо загудел под рогатым шлемом и совершенно по-человечески схватился за ушибленную конечность, наглядно демонстрируя, что и нежити не чуждо мирское, в смысле живое. Разбираться в этой тайне природы Гилберт не стал, решив ковать железо пока горячо, и следующим выпадом выбил тяжелый меч из чужой руки; оружие описало красивую дугу, тускло блеснув лезвием, и воткнулось в землю неподалеку. Как на картинке! Воодушевившись, Билл повторил замах и пронзил тело рыцаря насквозь — хвала его недюжинной силе и зачарованной стали. Противник осел на землю, точно опустевший доспех, а Билл поднял забрало, вытер пот со лба — до этого они долго кружили, примериваясь к противнику, и обменялись не одним десятком ударов — и обнаружил, что небольшая арена окружена целым отрядом рыцарей. Один из них, в таком же шипастом доспехе, шагнул в образовавшийся круг и обнажил меч. Значение жеста было очевидно. Воин сжал рукоять меча покрепче, мрачно прикидывая, насколько дорого ему удастся продать свою жизнь… Прямо через круг, уткнувшись носом в какой-то ветхий свиток, протопал Тейн; остановился, заметив, что оказался меж двух огней, вежливо отсалютовал обоим противникам, вместо ладони поднеся к голове мумифицированный труп рыбы: — Извините, я уже ухожу! Билл сел на постели, осоловело поморгал в темноту и ругнулся себе под нос. Кристиан чувствовал умиротворение. Это состояние, считавшееся базовым для служителей храмов, его в последнее время посещало до обидного редко, поэтому было особенно ценно. Он задумчиво огладил пером щеку, рассматривая свой рисунок. О своих артистических наклонностях он старался распространяться как можно меньше, чтобы, сделанные общественным достоянием, они не оказались выставлены на посмешище охальником-колдуном. Конечно, к тому, что паладин оказался хорошим певцом, он отнесся на удивление прилично и даже с уважением, но Тайлеру не хотелось лишний раз испытывать судьбу. В витражной мастерской ему нравилось. Здесь божественный свет заключали в формы и цвета, превращая его в удивительные картины; а иногда, здесь и там, в эти картины вплетался и нарисованный его рукой орнамент, наводя на возвышенные мысли о судьбе, месте человека в этом мире, связи с Богами и их роли в жизни каждого… Кристиан поднял глаза и замер. Вместо благообразного старичка над рабочим столом стоял Тейн, с энтузиазмом что-то собиравший из цветной стеклянной мозаики. Зная его, едва ли слово «Вечность», скорее что-то вроде «Скидки на все» или «Два греха по цене одного». — А я тут модернизировал! — радостно сообщил он и ткнул пальцем в уже законченный витраж. Тайлер присмотрелся и остолбенел: вместо прекрасной и невинной сцены свадьбы Святой Ниели в стекле было запечатлено непотребство с невестой, женихом, да и гостями — всеми обнаженными… Благодаря невероятному самообладанию, паладин сумел не закричать, проснувшись, но долго успокаивал дыхание. Наутро двое зевающих Искателей столкнулись в коридорах Кронберга, пока брели в сторону комнат, которые они заняли как общую гостиную, и никто до сих пор не посмел возразить. — Тяжелая ночь? — первым спросил более чуткий к таким вещам Тайлер. — Угу, всю ночь какая-то муть снилась. Какие-то рыцари темные и Тейн с рыбой, — Билл передернул плечами и заметил тень эмоции, промелькнувшую на лице напарника. — Что, тебе тоже? А у тебя что? Кристиан вспомнил оскверненную картину и снова постарался упокоить это воспоминание поглубже в памяти, привалив воображаемым камнем и поставив сверху крест. — Тоже муть… Скажи, а тебе не кажется, что наш маг стал нам подозрительно часто сниться? Билл был воином, а не дураком. — А давай-ка у него спросим, — он хищно хрустнул костяшками и куда целеустремленнее зашагал в сторону гостиной.