Хроники геройского табора

— Послушай, приятель, — задушевно сказал Билл, — нам просто нужно, чтобы ты ответил на вопросы. Молчанием ты только усложняешь себе жизнь. Пиратский капитан был традиционно бородат, оснащен шляпой, повязкой на глаз и сразу двумя крюками — один на ноге, другой на руке. Трубки у него не было — точнее, была, но забрали, — зато от его желтозубой ухмылки так разило табаком, что трубка все равно казалась бы лишней. Не хватало только попугая, но, может, птица улетела во время боя; как бы там ни было, пират отвечал всем требованиям к настоящим морским волкам. Пленный в нем тоже угадывался с первого взгляда: веревки, брызги крови и изорванная одежда не то чтобы намекали, но уверенно выдавали его статус. А вот двое допрашивателей на палачей тянули как-то слабо. Кристиан, облаченный в безукоризненно чистые доспехи и белоснежный плащ, молча стоял поодаль, наблюдая за попытками воина разговорить пленника тем или иным способом. Пока что — неуспешными. В теории, храмовники весьма и весьма преуспевали в вопросах допроса (в том числе с пристрастием), но паладин эти практики очень не одобрял, поэтому работать приходилось при помощи собственного, не подкрепленного божественной волей воображения и совести. — Что ты теряешь, если поможешь нам? — продолжал увещевать воин. — Ведь если не поможешь — мы выдадим тебя губернатору! А он едва ли станет церемониться. — А так не выдадите, что ли, — зашпрехал пират. — Честное рыцарское! — заверил его Гилберт. — Просто оставим на небольшом острове, дадим воды и еды, здесь пиратов много плавает — кто-нибудь да подберет. — А это чем-то лучше губернаторской тюрьмы? — едко поинтересовался пленник. — Опальных капитанов мало где любят. — Поверь мне, когда есть выбор между смертью верной и смертью вероятной, второй вариант всегда выигрывает. — А я знаю, во что вы тут играете! — объявил пират. — Ты здесь хороший стражник, который будет сделку мне втюхивать. А твой зловещий приятель в белом шмотье — плохой, которого якобы лучше не злить. Счас, поверил я этой старой тактике! Гилберт бросил взгляд через плечо. Действительно, учитывая обстоятельства, золотоволосый человек в белом, с отстраненным выражением на лице (Кристиан как раз обдумывал, насколько сильно он запятнал свою душу абордажем, и постепенно приходил к довольно печальной мысли, что он сделал миру одолжение) выглядел весьма зловеще. Но увы, Тайлер был феерически плох в подобном амплуа, так что работало оно только против мелких жуликов и трусов. Более опытных одним видом не проведешь, а раскусить паладина по манерам и речи труда не составит. К счастью, у них были и другие тузы в рукаве. — Ты ошибаешься, — ласково сказал Билл. — Он не плохой стражник, у него слишком много совести для такого. Мы оба хорошие. — И в чем тогда смысл? — не понял пират. — Где здесь кнут-то? — Он за дверью, — сообщил Тайлер правду, а значит, крайне убедительно, даже воин слегка забеспокоился о своей безопасности. — Нас трое, — подтвердил Билл. — И мы двое — вежливые и добрые. Поэтому именно мы всегда стараемся договориться добром. Но если нам действительно что-то нужно, а «язык» не идет на сотрудничество… Гилберт скорбно покачал головой в унисон с Тайлером, и в пленнике зародилось подозрение, что он на грани чего-то неотвратимого. Как будто девятый вал показался на пороге… В смысле, на горизонте. На корабле дарионцев помимо команды и отряда действительно было трое командиров — эти двое и третий, которого капитан лично не видел, зато видел, как в той стороне разлетались во все стороны его люди. Магика притащили, не иначе! А они все дурные на голову, особенно боевые. Был у него кореш, который работал с одним таким, так сукин сын однажды взял и перерезал почти всю команду, еле завалили силами выживших… Пленный припомнил еще пару вещей, которые рассказывали о боевых магах (в частности, их методы допроса) и почувствовал себя очень неуютно, хотя стул был на удивление удобный. Пока что. За дверью что-то громыхнуло, загрохотало и зазвенело, за этим последовал эмоциональный монолог, в котором определенно преобладала злость. Ни одно слово опознать не удалось, но это явно были ругательства. Страшные. Вероятнее всего, и вовсе проклятия, подкрепленные магией. — Мы вежливые, — подтвердил Билл самые страшные опасения пирата. — А он — нет. Ну что, говоришь?