Хроники геройского табора

Когда они разбили лагерь и связанные с этим делом хлопоты улеглись, Тейн подтянул к себе сумку и принялся в ней рыться. С каждой секундой его лицо становилось все более встревоженным, пока он наконец не вывернул все содержимое на траву и не разгреб его уже так. К тому моменту уже даже Билл отвлекся от готовки и стал посматривать на эти лихорадочные поиски. — Что, книгу забыл? — добродушно поинтересовался он. — С тем же успехом я мог бы забыть голову, — маг раздраженно щелкнул по обложке драгоценной книги заклинаний. — Ты думай, что говоришь-то. Он снова поворошил кучу разнокалиберного барахла, которое, оказавшись вне сумки, заняло в два раза больше места, но, очевидно, опять безуспешно. Его лицо выражало неподдельное отчаяние, как будто он потерял действительно что-то невероятно ценное, калибра посоха или любимой бессменной мантии. Но все эти предметы были на виду. Билл заглянул в походный котелок, одобрительно понюхал (еще в дороге они подстрелили какую-то птицу, которая теперь безыскусно уваривалась с горстью крупы и овощей), лишний раз помешал варево и снова не выдержал. — Что ты там ищешь? Может, я помочь смогу или одолжить, — предположил он. Чародей бросил на него взгляд, который изменился с затравленного и потерянного на подозрительный. — Одолжить? — вкрадчиво осведомился он. — Ну да, — простодушно подтвердил воин. — Что ты там потерял-то? Потому что часть твоих магических запасов у нас оседает все равно… Колдун пересел поближе, потянул носом, и подозрение из его взгляда улетучилось. Лицо Гилберта было совершенно честным и лишенным любых признаков обмана. — Шоколад, — тоскливо признался Матиуш. — У меня была редчайшая плитка настоящего шоколада в сумке! Я мечтал о ней день и ночь. А теперь она пропала. Кристиан, который был занят всю дорогу наведением порядка в своих вещах и снисходительно посматривал на эту гастрономическую драму, вздрогнул и еще ниже склонился над своей сумкой, так что светлые волосы полностью завесили его лицо. Занятые разговором друзья этого не заметили. — Может, ты ее в Кронберге оставил? — выбрал наилучшую версию Билл. — Или на последнем постоялом дворе? — Нет, — зловеще покачал головой Матиуш. — Я проверял на прошлом привале. Не удержался, достал понюхать. Выпасть она тоже не могла! — Это что, нас обокрали в пути? — встревожился воин. Осененный страшной догадкой, он распотрошил свою сумку и проверил сначала самое важное (кошелек и документы), затем второстепенное — кое-какие лекарственные снадобья, банку полировочной жидкости для доспехов, точильный набор… Но все было на месте, он даже нашел лишнее — гвоздь, который он впервые видел и в котором уж точно не нуждался в дороге. Он подозрительно изучил эту запчасть (может, это какое послание от недоброжелателей, которые заодно украли у Тейна шоколадку), но пришел к выводу, что такое послание оставили бы на виду, а не запрятали в носок, который в этой сумке лежал с начала времен. — Ничего не понимаю, — сказал он. — Ты говоришь, что не мог потерять ее, но если нас обокрали, то взяли только шоколад… Какая лесная нечистая сила любит сладкое? — Ну, есть… — начал маг и вдруг замолчал. На его лице отобразилась усиленная работа мысли. Даже в лесах хватает разной нечисти-сладкоежек, этого у Дариона не отнимешь, но неужели они бы ничего не заметили? Тем более, что одним шоколадом бы не ограничилось, их бы стали водить кругами или придумали еще какое пакостничество. Нет, вряд ли это нечисть; но у кого здесь был доступ к его вещам, да еще такой, чтобы никто ничего не заподозрил? Тайлер между тем сложился почти вдвое и, кажется, начал отползать в ближайшие кусты. — Крис? — сладко протянул чародей. — А ты, случаем, не знаешь, куда подевался мой шоколад? Паладин дернулся, как от удара, и стал выглядеть совсем несчастным. — Знаю, — тоном мученика подтвердил он. — И куда? — неумолимо давил Матиуш. Тайлер молча извлек из своих вещей аккуратно сложенный квадратик провощенной бумаги и протянул магу. Тот с первого же прикосновения понял, что упаковка окончательно и бесповоротно пуста. — Как?! — вырвалось у него. — Как ты мог, Крис?! Ты! Опустился до воровства! Паладин залился краской, нервно почесал ухо, посмотрел на Билла (не найдя там поддержки), и наконец сознался: — Ну не один ты любишь шоколад! Не один! Доволен?! Это смертный грех, я не смог устоять!