Хроники геройского табора

Тейн поднял хрустальный графин на уровень глаз и критически вгляделся в его глубины. Росы там набралось едва ли на три пальца, и прискорбно большая часть графина оставалась пустой и вопияла. Маг не любил, когда вещи так делали. Это мешало его привычному ритму: бешеная продуктивность, сменяющаяся случайными периодами прокрастинации, когда ему того хотелось, а не когда на это было выделено время. И если обычно ему удавалось симулировать полную глухоту, здесь это почему-то не получалось с той же легкостью. — Вам не кажется, что здесь что-то не так? — задумчиво вопросил он. — А что может быть не так? — удивился Билл. — Мы всегда заняты тем, что помогаем всем на своем пути. Ри попросила нас о помощи. Вот, мы помогаем. По-моему, мы на своем месте. — Более того, мы помогаем Богине, — добавил Кристиан. — Разве может быть призвание достойнее? Матиуш закатил глаза. Он мог сходу назвать не менее десятка, но ведь Тайлер не согласится. Знаем, плавали. — Я не про это. Мне кажется, что этот кувшин куда-то девает то, что я в них уже собрал, — чародей пронзил подозрительную посудину взглядом. — Ты просто отвык от честного, облагораживающего труда, — беспощадно возразил паладин. — Я маг, какой, к голубым импам, честный труд? Да и вообще его польза переоценена, если хочешь знать мое мнение… Этот этап трудотерапии не был первым: до этого всей честной компании пришлось собирать по облачным лугам целое стадо якобы ручных оленей. Якобы — потому что они только до определенного момента казались кроткими и дружелюбными созданиями, какими их представила Искателям Ри. Точнее, с Кристианом они такими оставались постоянно: тыкались носами ему в плечи, обнюхивали волосы и деликатно брали с его ладоней яркие, сочные, точно с картины, яблоки. Билла и Матиуша они не стеснялись лягать, когда они подходили сзади, и бодать — когда спереди; и это когда им удавалось подойти. Обычно вредные животные дожидались, пока ловец подберется поближе, подло кося влажным карим глазом, а когда оставались считанные метры — с ехидным ржанием (олени не ржут. Но эти почему-то ржали) отбегали на десяток шагов и ожидали следующего раунда. Костерить их не позволялось — они принадлежали божеству, и ни громов-молний, ни праведного гнева паладина на себя снискать не хотелось. — Знаете, когда Архалет опять сломался на подлете к Теане, помните? Так вот, тогда эта ваша Богиня, как будто нам своих не хватало, пообещала мне показать новую магию, какой я еще не видел. Так вот, я ее все еще не видел и есть у меня подозрение, что меня… дурят, — в последний момент нашел приличный аналог волшебник. — Сначала ты ей помогаешь — потом получаешь знания. Или даже чему-то учишься в процессе, — сказал Кристиан. — Мне так не нравится, — буркнул маг. Паладин не ответил — он отчего-то задумался о своем, слегка наморщив лоб. Как будто пытался ухватиться за ускользающую, не дающуюся в руки мысль. — Раз уж ты заговорил про Архалет… — медленно произнес он. — Вы не помните, что мы делали до выпаса оленей? — Что-то с шелком, кажется, — припомнил Билл. — Таким, воздушным… — А до этого? — настойчиво спросил Кристиан. — Потому что я почему-то не припомню, чтобы мы хотя бы брались за его починку или искали способ попасть на Теану. Пораженный внезапной догадкой, он сжал переносицу двумя пальцами и попытался сосредоточиться. Способность паладинов подавлять магию обычно подчинялась ему без проблем, но сейчас он точно брел через доходившую до груди воду, а за ноги цеплялись водоросли, пытаясь удержать его на месте. — О-о-о-о-о, — протянул Матиуш. — Теперь я понял, что она имела в виду, говоря про магию, которой я еще не видел. Тонко. Очень тонко. Не знаю как вы, а я очень хочу заделаться богоборцем прямо сейчас. Как думаете, если я убью бога, я смогу стать богом? — В другой раз, — постановил Билл. — Сейчас нам надо выяснить, сколько мы уже времени потеряли и как нам попасть хотя бы на Теану. — Мы здесь уже не одни, — сказал Тайлер. — На Теане есть частица наших Богов… Амели. Только намного сильнее. — Если сама принцесса нас ищет — то насколько плохи дела на Эндории? И как мы будем объяснять, чем занимались все это время? — Гилберт потряс кувшином. Тейн, обычно генерировавший подобного толка идеи, в этот раз промолчал.