Хроники геройского табора

Тейн бросил сумку на сиденье через проход, а сам пробрался к окну, где и расположился с полными удобствами: с журналом, с чашкой кофе, который еще несколько мгновений назад готовила стюардесса, и с переносной люлькой на соседнем сиденье. В чем преимущество демонов перед людьми — можно не беспокоиться о всяких мелочах. Если ему захочется расположиться со всем удобством на половину салона бизнес-класса, помешать ему здесь никто не сможет. Предпринятая афера, конечно, вызывала у него массу вопросов, но среди них не было ничего формата: «А правильно ли я поступаю?». Такие вещи он никогда не спрашивал у самого себя. Только делал. Спокойно дождаться взлета ему не дали. Люди ничего не заметили, но Тейн сразу учуял, как изменилась атмосфера, поднял глаза от журнала и скептически посмотрел на человека в светлом пиджаке напротив. До этого в самолете все кресла были расположены ровными рядами, без отсеков на четверых. Люди так не умеют. — Кристиан, — он насмешливо приподнял бровь. — Что ты делаешь, Матиуш? — Еду в отпуск, — демон пожал плечами. — Что еще, по-твоему? И я уже говорил тебе: Тейн. От Матиуша за километр разит Адом. — Ты Падший. Что тебя в этом факте не устраивает? — Падший? — оскорбился Тейн. — Попрошу! Я не падал никогда в жизни! Я тогда просто рядом стоял и сам прыгнул. — В смысле? — растерялся ангел. — Ты вообще видел ту высоту? Это была лучшая в истории мироздания вышка для прыжков! Поверить не могу, что за столько лет знакомства ты не удосужился узнать хотя бы это! Ангел потряс головой, вытряхивая из ушей излишки болтливости демона, и принял у стюардессы зеленый чай, который она принесла без просьбы, но и без малейшего из-за этого удивления. При желании он мог незаметно вписываться в окружающую его реальность еще более элегантно, чем Тейн. — Не заговаривай мне зубы. Это тот, о ком я думаю? — он кивнул на люльку. — Я понятия не имею, о ком ты думаешь. Но это не Ганди, не Кеннеди, не… — Матиуш. — Ладно, ладно! Да, это он. Доволен? — демон закатил глаза. Ангел взял лежавшую возле люльки папку с документами, открыл и вчитался. — Билл? — Да. Кристиан, теперь ты прекрати заговаривать мне зубы. Ты здесь не случайно, так что давай прямо, по-ангельски: что будешь делать? — Пока что я просто хочу знать, что делаешь ты, — он пожал плечами. — Я, конечно, могу ошибаться, но мне казалось, что этим занимался ваш Кроули, а теперь ребенок должен быть в нужной семье. — Ты меня знаешь, — фыркнул Тейн. — Я не считаю, что доверить дело Кроули и Азирафаэлю — хорошее решение. — Какое именно дело? — А как ты думаешь? Говоря о долгих годах знакомства, демон не лукавил. Строго говоря, они все друг друга знали — еще до падения, после этого возможностей для социализации поубавилось по естественным причинам, — но у некоторых оставались… лазейки. Те же Кроули с Азирафаэлем топтали одну грешную землю, да и связь между двумя канцеляриями была, пусть и не афишировалась. Встреча там, встреча здесь… Тейн и припомнить не мог, когда это все началось и почему они до сих пор друг друга не развоплотили, но предпочитал списывать это на свой природный шарм. — Я уже попросил перестать заговаривать мне зубы. Ты не хочешь наступления Армагеддона? — А кто в своем уме будет хотеть? Если мы выиграем, то останется только Ад, где от скуки хоть лезь обратно на Небеса и прыгай вниз. Только лезть будет некуда. Если проиграем, тем более ничего хорошего я для себя не вижу, — демон брезгливо наморщил нос. — А мне жалко людей. Они ведь Его творение… — Люди интересные, — согласился Тейн. — Так что я решил сам забрать ребенка и проследить за воспитанием. А в Англии я бы рисковал столкнуться с Кроули или привлечь внимание Хастура. Кристиан серьезно кивнул. Самолет набрал скорость и оторвался от земли, но ангел не спешил убираться восвояси или требовать выдать ему младенца. — Я помогу тебе, — наконец постановил он. — Тебе ведь нужно и ангельское вмешательство, верно? Демон зубасто ухмыльнулся. На это он рассчитывал с самого начала, но коварно подсунул Кристиану возможность выбирать самостоятельно, что, в общем-то, шло против ангельской политики, но очень нравилось ему лично.