Хроники геройского табора

После пятнадцати минут упорной работы лопатой она наконец ударилась обо что-то металлическое и завибрировала в руках паладина. Билл, который не менее старательно махал лопатой рядом с ним, утер лоб, выпрямился и горделиво посмотрел на еще согбенного товарища. Сказал же, что здесь клад! Может, он не владеет магией или особыми паладинскими талантами, но это не значит, что и у него нет кое-каких козырей в рукаве! В четыре руки они выкорчевали массивный сундук из земли, выволокли его из ямы и остановились, чтобы отдышаться. Тейн, который в таких раскопках никогда не помогал (не считая того, что сидел на краю ямы и ехидно советовал, так и подмывая за ногу сдернуть его вниз) поколебался, пытаясь выбрать между сокровищами и любопытством, но последнее пересилило, так что он уставился он на воина. Тому такое внимание сначала польстило, а через полминуты стало беспокоить. Кто знает, что творится в голове у мага, пусть и своего, прирученного? — Проблемы? — сдержанно уточнил он. — Как ты это делаешь? — спросил Матиуш, кивая на сундук. — Ты ведь еще ни разу не ошибся! Вообще-то Билл ошибался — еще во время учебы. Сколько он ям копал впустую, а потом отсюда и до обеда, пока не уяснит, чем именно чревато небрежное обращение с даром! Он был понятливым учеником. Так что за время знакомства с остальными они еще ни разу не стали похожи на гробокопателей просто так, вхолостую. — Вижу, — Гилберт пожал плечами. — Ричард сказал, что это полезный талант, и не ошибся. — Но как ты видишь? — не успокаивался колдун. — Это похоже на форму ясновидения, но я бы знал, будь у тебя хоть искра магического таланта… — Может, это божественный дар? — предположил Кристиан, который подумал немного и присел на сундук. Тот опасно заскрипел, его повело, но все же выдержал вес рыцаря. — Я человек науки, в такое не верю, — пренебрежительно отмахнулся Тейн. — Ну-ка… Он порылся в карманах и выгреб оттуда довольно странную коллекцию: несколько разноцветных кусочков мела, длинное голубое перо, наперсток, обрывок красной шерстяной нити, стеклянный глаз и небольшой камушек с круглой дыркой посередине. Его-то маг и протянул Гилберту. — Это в народе называется куриный бог, — объяснил он. — Нашу терминологию приводить не буду, язык узлом завяжете. — И что с ним делать? — поинтересовался Билл. — Смотреть через отверстие. На меня. Пожав плечами, воин прижал оказавшийся довольно гладким и теплым камешек к правому глазу и закрыл левый. Мир сразу стал плоским, довольно-таки маленьким и круглым, но Тейн при этом не изменился, сколько бы Билл не вглядывался в дырку в камне. — Что-нибудь новое видишь? — спросил Матиуш. — Нет, только тебя, — честно признался воин, протягивая камень обратно. — А должен был? Чародей вопрос проигнорировал, только пробормотал что-то вроде: «Нет, не то, реакция отрицательная», камешек спрятал, а взамен выдал стеклянный глаз. Билл уставился на него. Глаз, каре-зеленый, уставился на него в ответ немигающим — немудрено, при отсутствии век-то — взглядом. — У кого ты его отобрал? — спросил Тайлер. — И вовсе я не отобрал, почему ты вечно так плохо обо мне думаешь? — обиделся Тейн. — Я его просто забрал. Не волнуйся, ему он уже не был нужен. — А с этим что делать? — Держи на уровне лица и смотри в зрачок, — проинструктировал маг. — Когда радужка станет голубой, начни приближать глаз к своему лицу и не переставай фокусировать взгляд на зрачке. Гилберт послушно уставился в зрачок, ощущая себя дураком. Через несколько минут рука у него затекла, но радужка определенно оставалась каре-зеленой. — Не работает, — сказал он. — Да ну?! — не поверил Тейн, выхватил глаз, сам в него смотрелся. Видимо, у него все работало, потому что он скривился, передернул плечами и с таким видом сунул загадочный артефакт обратно в карман, словно посмотрел очень странную сцену с участием щупалец. — Ничего не понимаю… — Я же сказал: божественный дар, — напомнил Кристиан. — Ты же знаешь: есть вещи, которые невозможно объяснить, и они происходят от Богов, природу и деяния которых мы не можем объяснить в силу нашей несовершенности… Чародей хмыкнул, но, удивительное дело, ничего не сказал, что было для паладина очень непривычно. Впрочем, отступление было временным: уже тем же вечером Тайлер заметил, что он строчит в дневнике заметки о способах выявления ясновидческого таланта.