Хроники геройского табора

У Билла было множество талантов — и преимущественно полезных, — но, как оказалось, художественный свист не входил в их число. Именно художественный, в стратегических целях воин вполне мог свистнуть, но вот когда дело доходило до насвистывания мелодий, у Кристиана уши начинали в трубочку сворачиваться. И он предпочел бы не узнавать об этом настолько… радикально. Свист был фальшивым, безбожно перевирал ритм и, кажется, вбуравливался прямо в мозг, мешая спокойно существовать в этом мире. Даже очень долгоиграющего терпения паладина хватило всего на несколько минут — и в таком быстром его исчезновении виноват был хороший музыкальный слух. — Билл, ты не мог бы… перестать? Гилберт, хвала всем Богам, свистеть перестал, но оглянулся на напарника с живейшим интересом: — Что, совсем плохо? — Да, — честно сказал Тайлер, не успев даже подумать, в какие бы слова лучше облечь эту жестокую правду. — Отлично! — почему-то обрадовался Билл и… засвистел с новообретенным усердием. Кристиан онемел от такого результата, а потом ощутил, как весь его самоконтроль вкупе с добротой и открытостью к миру медленно утекают куда-то прочь, далеко и, весьма возможно, надолго. Что это такое? Он что, воина чем-то обидел? И не заметил этого? — Билл, что происходит? Это действительно больно слушать, поэтому, если ты ждешь извинений, я готов… — А? — Гилберт недоуменно глянул на напарника. — Ты о чем? — Я так понимаю, ты пытаешься таким незатейливым способом за что-то мне отомстить, разве нет? — осторожно спросил паладин. — Вовсе нет! — возмущенно отперся Билл. — Точнее, да, но не тебе. — И что же сделал Матиуш? — Тайлер скептически изогнул бровь. Нетрудно догадаться, что дело в таком случае в неугомонном маге; но вот что могло сподвигнуть воина на такую внезапную и, надо признать, болезненную пока что не для адресата месть? — А ты не замечаешь? Как он скрипит пером всю ночь, скрипит и скрипит, — воина аж передернуло, когда он выразительно пошевелил пальцами. — Уж ты-то должен слышать! — Я, если честно, уже не замечаю, — честно сказал паладин. — Он привык писать по ночам, когда дежурит, а я привык к звукам. — А я не могу уже это слушать! Так что я собираюсь разработать ответную раздражающую привычку, — гордо сообщил Билл. — Я собираюсь свистеть, когда готовлю! И раз ты сказал, что это невозможно слушать, то мой план может сработать! Тайлер помолчал, оценивая свои шансы объяснить Гилберту, что план у него на редкость… бессмысленный. Он прекрасно видел, куда вся эта история направляется: пропустить такой кошмарный концерт мимо ушей не сможет даже Тейн, но не свяжет его со своей привычкой (и это будет редкий случай, когда он поступит как нормальный человек). Вместо этого он в свою очередь придумает какой-нибудь столь же изощренный и безумный план, и тогда это колесо сумасшествия может вращаться до бесконечности, пока кто-нибудь, например, Кристиан, его не остановит. И лучше сделать это сейчас, пока конфликт не набрал обороты — а произойти это, судя по опыту, может за считанные секунды. — Почему бы тебе просто не предложить ему изобрести заклинание, которое не позволит перу скрипеть? — в порыве вдохновения предложил Кристиан. — Займешь его, избавишься от проблемы и не будешь выворачивать мне душу своим свистом. Гилберт подумал и заинтригованно кивнул, хотя паладина не оставляло чувство, что сделал он это с долей сожаления. И в этом он не ошибся. — Что, настолько плохо? — спросил воин, помолчав немного. В этот раз Тайлер успел немного прийти в себя после последнего сеанса художественного свиста, поэтому ему хватало сил немного подумать над тем, как именно выразить свои исключительно отрицательные чувства. Обижать Билла ему не хотелось, но и поощрять это увлечение — тоже, потому что продолжения этих концертов он может просто не пережить. — Скажем так… На друзьях и союзниках я бы не советовал проверять твой талант, — наконец выдал он. — Но определенный потенциал… разрушительный потенциал… имеется.