Вечная жизнь Свободного города

      Тони Принц был известен не только своими нетрадиционными наклонностями в сексуальной жизни, но и очень радушным и добрым характером. Это был не тот предприниматель, который с лёгкой улыбкой мог скомандовать убить или даже хорошенько отделать человека. Да, за него такие решения принимал Луис, за что Тони немало ценил друга. Теперь же на плечи Тони Принца легла задача посложнее: он решился собрать под своей крышей настолько разных личностей, что мир мог бы просто-напросто взорваться от кучи идей, историй и характеров. К счастью, людей таких было около двух дюжин, а не семь миллиардов.       Вечеринка на новой квартире Тони не затронула никого, кроме лиц, глубоко посвящённых в проблемы Лейлы и Грейси. Роман тут же согласился с идеей, что всем пора передохнуть, взять этакий тайм-аут. Мэллори не прельщала мысль о том, что придётся вести всю новёхонькую посуду на квартиру, где непременно найдутся пьяницы, разбивающие всё и вся. Но отказать Тони и остальным не было возможности, да и сама Мэллори порядком устала. Развлечения никому бы не помешали.       Самая отборная солянка как раз оказалась именно в том месте, куда были приглашены наши герои. Кто бы мог подумать, что если вместе ужился бывший военный, суровый байкер и телохранитель гея, то к ним охотно присоединился апатичный бывший заключённый, братья-подрывники, беременная девушка и совершенно потерянное создание, называвшее себя Лейлой Найтли. — Господа ублюдки, договариваемся так: вы не бьёте моей посуды, а я не ломаю ваши головы чем потяжелее! – крикнула Мэллори перед тем, как Роман включил музыку.       Все весело рассмеялись, но это не помешало Брюси разбить тарелку. Благо, она была не с кухни Мэллори, а из коробок Тони, тех самых коробок, которые он так и не осмеливался распаковать, после того, как уехал последний из его бойфрендов.       Грейси в этот вечер осталась с Мэллори, которая поспешила покинуть шумное помещение. — А вот и мы, самые лучшие братья в Либерти! – поспешили всех обрадовать своим приездом малыш Джейкоб [1] с братом [2]. — А вот тут можно и поспорить! – рассмеялся Пакки МакРири.       Всё же спор о том, чья семья лучше, не привёл ни к чему. У одних не было хороших родителей, чтобы рассуждать здраво о воспитании, а у других не было прочных отношений друг с другом, чтобы понимать, как больно терять кого-то. Хотя, пожалуй, все согласились с болью потери некоей Кейт МакРири, девушки, которая была самым светлым лучиком гнилого города. — Она светилась, когда рассказывала о своих успехах! – вспоминал Фрэнсис, изредка поглядывая на Лейлу.       Похоже, разыскиваемая приглянулась исправляющемуся полицейскому. Нико часто прерывал Фрэнсиса, только вот почему именно – не понятно. Когда мужчина молчал, но поглаживал свои усы и кивал на реплики других, когда же он говорил, то начинал пилить взглядом Лейлу. — Пожалуй, лучшей рыженькой была она. Она сохранила благодать, что ли. Не вдалась никуда, где бывали мы. За мамой следила. За нами тоже, кстати, — добавил Пакки. — А теперь мы одиноки, словно эти сраные буйки в водичке Либерти!.. — Пустые внутри, скорее всего, — пессимистично отозвался Нико.       Тони же уловил эту грустную нотку в общей атмосфере его вечеринки, тут же переключил музыку и начал отвлекать каждого от грустных мыслей, правда вот дойти до Лейлы он как-то не успел.       Лейла с самого начала вечеринки ни слова не сказала, только крепко обняла каждого из пришедших у входа. Дело никак не двигалось. Смерть Мисти не принесла пользы никому, по сути, только усугубила и без того депрессивные настроения в рядах помощников Лейлы. Девушка чувствовала, что все, кто ей помогает, потихоньку разуверяются в её удачи, сомневаются в ней самой. А ещё эта подстава с розыском. Откуда им было знать, не врёт ли Лейла? Сколько бы они ни общались, а дружба крепка становилась лишь после многих событий, щепотки переживаний и капельки веселья. Понятное дело, что Лейле могли вовсе не доверять и вскоре упрятать её за решётку, а Грейси отдать в дом ребёнка. Да и это логично. Но пока что Беллики и все их друзья терпели.       Сколько они могли так вот слепо верить, когда никто толком не знал, как действовать? Если раньше можно просто поселить Лейлу и Грейси где-нибудь на квартире, то теперь девочку было опасно оставлять даже с Лейлой. Вдруг нападут? А если она сама, эта Найтли, не в себе?       Так и было, только обращено это скорее во внутрь, нежели вовне. Девушка подумывала о том, чтобы избежать всех проблем простым способом: лишить себя жизни. Дорогое ли это удовольствие? «Нет» – так отвечал Интернет. Убить себя можно было и очень простыми способами. Только вот не понял Интернет, что Лейла спрашивала совсем не о том…       Молча, всё также не сказав никому ни слова, Лейла буквально выпорхнула за дверь и спустилась по лестнице. Дождь барабанил по окнам, по асфальту, по израненным душам тех, кто оказался на улице. Так не хотелось сдаваться в сети этой жизни, ведь верить было так приятно. Только вот во что можно было верить, когда вокруг стояли чёрные здания, дешёвая обувь промокла в лужах, а мысли не подкреплялись действиями. Медленно Лейла пересекла улицу, успев полностью промокнуть. Стало так горько, ведь никого не оказалось рядом. Все те, кого она бы так хотела принять в нормальной жизни, были у Тони Принца на квартире, и все они не слыли нормальными. Почему когда-то обычная девушка вдруг стала притягивать к себе настолько брошенных жизнью людей? Ведь все они… не больше, чем просто преступники – это для окружающих. Но в каждом из них теплился такой мир, который сложно было бы описать самому мастеровитому автору. — Если тебе хочется попасть в тюрьму, да ещё и простывшей, ты выбрала правильную дорогу, — окликнул Лейлу Нико. — Зачем ты пошёл за мной?       Нико стоял перед ней, натянув на лицо капюшон, скрестив руки на груди. — А как же без гвоздя вечеринки? — Обычно. Я там не главная. Не хочу, прости, но не вернусь я пока обратно. — Тогда, может, я составлю тебе компанию? — Не нужно меня стеречь, тебе же дороже, — с раздражением проговорила Лейла.       Но Нико не отстал. Так они прошли ещё одну улицу в полном молчании. — Мы с Романом, когда жили на родине, обычно делали так… — Нико слегка толкнул Лейлу, она же поначалу не поняла ничего, но после со смехом ответила таким же лёгким толчком.       Так, толкаясь, догоняя друг друга и беседуя, они прошли приличную часть пути, пока не уткнулись в небольшой мост к Стантону. — Ты очень необычная… — Необычная в твоём понимании – это дура? — Возможно. — Я не дура. Но прикидываюсь, — Лейла улыбнулась и опустила глаза. — Дуры мне часто попадались. — Видимо, со вкусом у тебя проблемы. — Нет, проблемы в месте. — И что, ни одной умной?       Двое поднимались по мокрой лестнице на крышу четырёхэтажного хостела, Лейла всегда мечтала посидеть на крыше здания ночью. — Была одна. Её звали Кейт. Хорошая девушка… — продолжил Нико. — Почему расстались? – Лейла облокотилась на ограждения.       Мир снизу казался таким ярким, общим, что ли. В нём не было ни одной детали, которая существовала бы отдельно от других. Хм, что за странность, неужели всё дело только в ракурсе и высоте? Ведь когда спускаешься в мир, то сразу пытаешься отделить себя, видишь сегменты. — Мы и не были вместе. Просто не успели. Она умерла. Была убита. — Не уж-то это та самая сестра Пакки и Фрэнсиса? — Она, — Нико горько вздохнул.       Как поддержать человека, которому будет всю жизнь доставлять неудобство боль? Что бы ни случилось в его жизни, досада о гибели девушки, которая так и не стала его половинкой, которая и не ведала о том, что творит Беллик, досада будет глодать его. Выжирать всё счастье без остатка, как бы счастлив он ни был днём, когда-нибудь вечером он обязательно вспомнит о рыжей Кэти МакРири. Вспомнит и загрустит.       Нико и Лейла прибежали на маленькую квартиру Белликов, потому что начинало холодать. Дождь прошёл, теперь город покрывал непроглядный туман. — Меня постигла большая неудача. Я, наверное, так не любила. — А как же Клод? А твой дружок-маньяк?       Мысли о суициде и прочей ерунде как-то улетучились вместе с шагами, проделанными на прогулке под дождём. Лейла выжимала волосы и улыбалась так искренне и красиво, как не делала этого, наверное, с самой последней встречи с Клодом. — Клод – что-то выше любви. Руди – что-то очень низкое и бытовое. — Где же золотая середина?       Почему эта мысль пришла так не вовремя, с одной стороны, но очень кстати с любого другого взгляда, никто так и не понял. Но это было и ни к чему, когда Лейла села на край стола и с какой-то томительной печалью закинула ногу на ногу. Нико, сидевший за этим столом, инстинктивно взглянул на стройные ножки девушки и улыбнулся. — Люблю сидеть там, где не положено. — Люблю смотреть туда, куда неприлично.       Проще слезть со стола и закончить этот разговор на тот вечер, но почему-то вместо этого Лейла позволила себе пик неприличия и потянулась к Беллику за поцелуем.       Никаких колких шуток, никаких грубых слов, просто один поцелуй, который развеял на тот момент все переживания и тоску потерянной девушки. Пожалуй, проще не было: уйти. Но нет же, она дала волю настолько скрытым желаниям, что за всю жизнь бы никто не догадался, что Лейла Найтли вообще на такое способна. Кто бы знал, что из явной неприязни вырастает такое пылкое притяжение.       И утопая в этой бурлящей лаве страсти, Лейла понимала, что впервые за долгое время она не ошиблась. Всё шло правильно. Всё было как никогда хорошо.