В друзьях у мира духов

      Последующие четыре дня по ночам мела метель, из-за которой в столице объявили чрезвычайную ситуацию. Днём, пока погода была спокойна, появлялась возможность убрать обломки крыш зданий, различный мусор, обломанные ветки или вовсе поваленные деревья. Зато, как по мне, после такой «чистки» все жители и власти задумаются о том, что мусор стоит убирать в места надёжные, сухие деревья - спиливать вовремя, а некоторые здания подлежат ремонту, если не сносу. В остальном же жизнь продолжалась, даже несмотря на несколько смертей, возникших ночью по тем или иным причинам, связанным с буйством погоды.       Утром четвёртого дня ко мне на работу заявился человек от Торговой гильдии и передал приглашение на ужин, дата проведения которого назначена на следующий вечер. После ухода визитёра и вскрытия конверта, сидя на своём любимом стуле, я покачал головой и убрал приглашение в поясную сумку. Прикрыв глаза, откинулся с головой на высокую спинку стула, покачиваясь на его задних ножках. Призадумался.       За прошедшие дни произошло два важных события. Первое: прошлым днём ко мне наведались люди от Дома Мире-Саре, которые скупили львиную долю моего товара, выставленного на полках. Мне, конечно, от этого только лучше, ведь я даже смог сбыть им тот товар, который конкретно так залежался у меня на складе, однако среди проданного не было ни единого магического предмета. Последние у меня находятся вкупе со своими требовательными к будущим хозяевам хранителями-духами, либо же с прошлыми владельцами у меня имеется некоторая договорённость, которую нарушать никак нельзя. И всё было бы хорошо, если бы не моя интуиция, которая отчаянно убеждает меня в существовании чужого замысла на мой счёт. Уж слишком странно всё было. Ведь в прошлый год ко мне никто из других торговцев не наведывался. Второе: предупреждение от Ихри, который предупредил меня о своей отлучке. Дух пошёл охотиться на шаманов, находящихся на территории столицы. Он лишь вскользь упомянул, что метель по ночам как-то касается какого-то потревоженного старого духа, мстительно настроенного по отношению к заклинателям душ. И вот поэтому возникает вопрос: кто будет охранять меня? Я, конечно, могу постоять за себя, но уже как-то привык за многие года к присутствию помощника, который всегда выступал моей страховкой на непредвиденные случаи. Напряжённо обдумывая этот вопрос, стал перебирать все возможные варианты и... Я осёл! Я ведь совсем забыл о заброшенном под землёй городе, в котором отыскал то, что стало ночным кошмаром местного чиновника — жирной свиньюшки с восточных ворот! Немного покопавшись в поясной сумке, достал перстень, богато и искусно украшенный различными каменьями. Напялив его на указательный палец правой руки, стал ждать. Металл вокруг пальца сначала похолодел, точно кусок льда, почти обжигая кожу, но за какие-то считанные мгновения вернул себе тепло. Передо мной, не заботясь о прилавке благодаря своей способности проходить сквозь твёрдые поверхности, предстали шесть воинов разной специализации и внешности. Но каждый из них имел общую черту: белоснежные волосы, собранные в косы, и глаза, имеющие такое же разноцветье, как каменья на кольце. Все шесть духов не имели своей воли, их единственная задача: служить хозяину перстня. В своё время я прошёл через ад, чтобы они признали меня своим повелителем, и даже чуть не лишился левой руки, но всё обошлось, и я вышел победителем.       - Охраняйте меня, но на глаза не попадайтесь, - бесцветно приказываю. Все шестеро безмолвно почтительно склонили головы и растворились в воздухе. Пока Ихри нет рядом, придётся положиться на этих шестерых. Вздохнув, вынул из поясной сумки пучок серебряных игл. Стоит позаботиться об их состоянии.       Через несколько часов, когда я уже откровенно заскучал и начал было подумывать о походе в ближайший общепит, где можно полакомиться отменным супом из морепродуктов, дверь моего магазинчика открылась, пропуская ту, кого я не ожидал здесь увидеть. Не поднявшись со стула ради приветствия, молчаливо наблюдаю за Ларной, которая сняла перчатки с рук и начала оглядываться.       - Доброго дня, Арил, - певуче произносит, дружелюбно улыбнувшись. Киваю, неподвижно продолжая следить за ней. - Мне показалось, что вчера мои люди скупили у тебя немало товара. Так как же получается, что полки твоего магазина забиты под завязку? - она приблизилась к стойке и посмотрела на меня своими красивыми хитрыми глазами. - Ах, да! - припомнила она, источая всем своим видом мягкость и расположение по отношению ко мне. - Мне доложили, что некоторый товар ты отказался продавать. Что же вынудило тебя так поступить? Неужели кто-то из моих людей оскорбил тебя, или они попытались торговаться с тобой? - сама благожелательность.       - Этот товар не подлежит продаже вашему торговому Дому, не более чем. Что тебя привело сюда? Не для того же, чтобы лясы точить? - безразлично спрашиваю. Не нравится мне всё это, ой, как не нравится.       - Это верно, - её коралловые губы изогнулись в улыбке, но глаза оставались серьёзными. - Я пришла передать тебе оплату за выполненную ранее работу и предложить выгодную сделку. Мне показалось, что ты именно из тех людей, которые предпочитают взаимовыгодные отношения, - со словами она вынула из кармана своей белоснежной шубы чёрную карточку. - Здесь номер в банке, на котором твои средства. Надеюсь, она удовлетворит тебя. - Что за дело? - спрашиваю, забирая карточку и прокручивая ту в пальцах. Однажды со мной так уже рассчитывались, и в тот раз я понял одно: чем темнее карточка, тем больше средств она представляет. Эта угольно-чёрная, а значит, на счёте, по меньшей мере, миллион золотых. Неплохо она оценила свою и брата жизни. - Хорошее дело. Сегодня я лишь предложу тебе заключить эту сделку, а завтра на ужине в Торговой гильдии спрошу об ответе. Арил, - она сделала паузу, веря, что тем самым заинтересовывает меня сильнее. - Согласись: я молода, богата и умна. Во мне есть все качества, необходимые для того, чтобы вести дело с большой прибылью и малым ущербом. Я умею подать себя на публике, и моя репутация в обществе прекрасна. Если кто и скажет обо мне плохое слово, так только завистник. Итак... Что ты скажешь, если я предложу тебе составить со мной брачный союз? - перестала себя описывать, точно кобылу на ярмарке, девчонка, принимая довольный донельзя вид. Словно я соглашусь. Словно у меня нет выбора. Неспешно поднимаюсь со стула и делаю шаг к стойке. Моё лицо точно заиндевело, пока в голове была абсолютная тишина. И среди этой тишины возникли весы, на одной чаше которых лежал пинок под зад этой девочке, которая до сих пор не наигралась в куклы, а на другой — чёрная клубящаяся злость, которая хитрым и голодным взглядом следила за девчонкой, нашёптывая мне на ухо и соблазняя собой. - Дорогуша, раз ты решила получить ответ завтра, то так тому и быть, - мягко улыбаюсь уголками губ. - Скажи, - меняю тон на безразличный, привалившись к стойке бедром и сложив руки на груди, пока в её глазах можно было разглядеть плохо скрытое торжество и ликование. - Твой брат где? Он сделал мне заказ, а сам пропал.       - Он отправился с мамой в деловую поездку. Я решила последовать твоему совету, и уговорила нашу маму на то, чтобы она взяла его с собой. Ты прав: Амонис уже вырос и ему пора набираться опыта в мире. А что за заказ, позволь узнать? Если необходимо за него заплатить и забрать его, то я могу это сделать за своего младшего, - кажется, после моего ответа девчонка стала чувствовать себя уверенней по отношению ко мне и более раскованно. Ну-ну.       - О, детка, не будь столь навязчивой. К тому же, он не здесь. Но могу намекнуть и утешить твоё любопытство: это связано с подарком вашей родительнице на её сочетание союзом с моим отцом.       - Ах... Вот что, - в её отведённых в сторону глазах мелькнуло облегчение, а затем она снова посмотрела на меня с мягкой улыбкой на лице. Так гляжу на неё и понимаю: красота временами обманчива и крайне жестока.       - Тогда я пойду сейчас, - прощебетала птичкой и отправилась в сторону двери, не забыв бросить напоследок: - Если ты дашь своё согласие, то никогда не пожалеешь об этом, - послав мне из своего арсенала, наверное, самый мягкий и наполненный шармом взгляд, она упорхнула. Дверь закрылась, а на моих губах проявилась жёсткая усмешка. Я тебе отвечу. И так, что ты никогда об этом не забудешь. Кажется, ранее мне было нечем заняться? Сейчас у меня вдруг образовалось прекрасное захватывающее дело! Обувшись и накинув шубу, я отправился на выход. Пора наведаться в знакомую мне кузницу.       Из здания, над дверью которого висела табличка с изображением молота и наковальни, я вышел на следующий день, едва солнце перебралось через зенит. С мешком на закорках я попрощался с весёлым могучим мастером, который устало и удовлетворённо улыбался мне, держа в руке ту самую чёрную денежную карточку и желая мне удачи в задуманном. Я кивнул ему и отправился в сторону своего дома, слыша за спиной зычный голос мастера, зовущего своих подмастерьев отметить напрягший, но выполненный заказ вечером. Остаток его слов был проглочен закрывшейся за ним входной дверью, а я погрузился в суету городских улиц. Дело было сделано, и у меня осталось около шести часов до отправки на ужин в Торговую гильдию. Это время я собирался потратить на сон и ванну с горячей водой. Но сначала - покушать.       К ресторану, который сняла Торговая гильдия, я прибыл в карете. На своих двоих я добирался бы к нему часа полтора и сильно бы устал при своей-то ноше, так что выбор мой пал на комфортную поездку в дорогостоящей карете к парадному входу в ресторан. По местным меркам технологического развития это здание представляло собой немыслимое воплощение дерзкой мысли архитектора и просто настоящее произведение искусства. И я не могу не отметить, что двухэтажное сооружение с высокими потолками, множеством мастерски выполненных статуй и фресок, картин и тканей так и кричало о шике, однако не пересекало черту, становясь вульгарностью. Здесь подавали отменную еду и напитки, а музыка всегда была живой, как и работники вышколенными и, казалось, готовыми к любому казусу от случайного поливания гостя горячим супом до захвата грабителями.       В богато украшенном холле, после входа в стеклянные двери, меня встретил молодой человек в форменной одежде чёрно-белой расцветки. Предъявив ему приглашение, услышал приветственные слова и просьбу снять верхнюю одежду. Наверное, парень не заметил, что я держу одной рукой у себя на закорках. Так что когда я бросил ему на машинально подставленные руки лошадиное седло, он опешил и замер столбом. Как и замешкался подбежавший паренёк, должный забрать у меня шубу и шапку. Улыбнувшись, довольный реакцией, я кинул верхнюю одежду в паренька сбоку и забрал седло из чужих рук, взгромождая то на плечо. Оба отмерли и зашевелились, но я уже прошёл мимо, поднимаясь по широкой лестнице на второй этаж, где должен был проходить ужин. Все встречаемые мной люди косились на меня, словно мимо них проходило чудо дивное, а не человек с лошадиным седлом наперевес. Как закономерный итог: вслед за мной потянулись шепотки. Зачастую разодетые в дорогостоящие костюмы и платья, представляющие самые разные социальные слои, они были рассредоточены по всему залу, между сервированными круглыми столами. На каждом месте стояла бумажная табличка с именем и пустой карточкой по соседству, ведь каждый приглашённый имел право привести с собой одного гостя. Я быстро нашёл своё имя, логически решив, что ближе к сцене будут располагаться самые могущественные торговцы. И так как я в их число не входил и занимал этакую середину по причине того, что доход мой был не маленьким, однако расширение в сфере продаж моя деятельность не претерпевала, и мой магазинчик оставался в единичном количестве с узкой направленностью: антиквариат. Так что моё место определили в середине, ближе к малозначимым торговцам. Я увидел несколько знакомых лиц, с которыми чаще встречался в гильдии, а также и тех, с кем производил некоторые свои сделки после возвращения из странствий. Однако никто не спешил подходить ко мне и здороваться.       На столах уже присутствовала выпивка, так что положив седло на пустующее соседнее кресло, я уселся на своё место и налил из пузатого кувшина в бокал золотистое вино. За столом было шесть мест, два из которых были уже заняты. Моложавая пара с нескрываемым, но сдержанным интересом посмотрела на моего "гостя", а потом женщина склонилась к мужчине, что-то ему прошептав на ухо.       - Ну что, Афродита, выпьем, - произношу с полным серьёзности лицом и подношу бокал к краю седла, как бы чокаясь с ним, отчего раздался чистый звонкий звук. Приподняв уголки губ в улыбке, отпиваю. Краем глаза замечаю чужие косые взгляды. «Он точно сумасшедший!», «Кто это? Ты знаешь этого мальчика?», «Кто привёл этого странного мальца сюда?» - перешёптывания, в которых можно было проследить эти вопросы, так и доносились до моего чуткого слуха со всех концов большого зала.       - Поменяй моё место на это, - раздался мужской знакомый мне голос над головой.       - О, отец, - произношу, отставляя бокал на край стола и оглядываясь на того, кто усаживался по соседству со мной. Его помощник, который последовал за ним с нашей «родины», подхватил табличку с чужим именем и отправился к столику близ сцены, чтобы вернуться с табличкой, на которой нанесено «Дамир Шелдон». Райль — долговязый мужчина среднего возраста — помощник отца — часто молчал и говорил только по делу, и был из того малого числа людей, которые не относились ко мне со снисхождением в виду моего возраста, будь то пять лет или двадцать. Его глаза были зорки и мудры, а решения — выверены, и, наверное, поэтому отец доверял ему и считал своей правой рукой.       - Что это? - оставаясь нисколько не удивлённым, давно привыкший к моим причудам, спросил родитель, кивнув на предмет рядом со мной, сверкающий драгоценными металлами и магическими кристаллами, которые искусно переплетались и создавали прекрасный на вид предмет, который будет позором и лишней тратой средств и труда мастера, если его прикрепить к не породистой кобыле.       - Подарок, - коротко отвечаю с хитрой ухмылкой. Отец тихо вздохнул и отвернулся.       Спустя какое-то время и три бокала вина, празднование началось с приходом последнего гостя и главы Торговой гильдии. Все расселись по местам, взялись за бокалы и возвели их к потолку, когда речь главы гильдии о плодотворном годе подошла к концу. Послышались голоса одобрения, звонкие постукивания хрусталя о хрусталь, и собравшие отпили, ровно усаживаясь и позволяя появившимся работникам ресторана подавать первые блюда. Начинали, конечно, от сцены, на которую вышли музыканты, и по банкетному залу сразу за тем поплыла мелодичная музыка и звонкий прекрасный голос певицы. Следующие полчаса все наслаждались едой, а потом стали перемещаться, находя темы для болтовни. К нашему столу подходили, чтобы переброситься парой слов с супружеской четой, сидящей напротив, или с отцом, что происходило чаще. Я молчаливо потягивал воду, вполуха слушал чужие разговоры и мерно похлопывал по предмету на соседнем стуле. И наблюдал.       Наблюдал за некоторыми торговцами, которые не смотрели в мою сторону, однако имели за своими спинами души умерших, а те, в свою очередь, безотрывно следили за ними и запоминали всё, что творилось вокруг. Те самые души, которые я отправил на разведку несколько дней назад, и с которыми сегодня ночью я должен встретиться. Всего таких торговцев насчиталось семь, и все из тех, кому, по идее, в свете своих немалых достижений до меня дела быть не должно. Что же... Сегодня для меня прольют свет на этот момент.       - О, кажется, Ларна никак не может вырваться из круга желающих ей польстить, - с прищуром глаз выдал отец, в голосе которого слышалось веселье. Вокруг народа поубавилось, а моложавая пара покинула нас, отправившись к одному из столиков.       - Ты уверен, что она хочет это сделать? - спрашиваю без особого интереса, поднеся бокал к губам.       - Уверен. Насколько мне известно, сегодня должно случиться представление. И что-то мне подсказывает, что твоя «Афродита», с которой ты чокаешься чаще, чем со мной, к этому будет как-то причастна.       - И откуда же такая осведомлённость? - отставляя бокал и расслабляясь в кресле с мягкой обивкой, спрашиваю, параллельно наблюдая за молодыми парнями и девушками, которые никак не желали выпускать из своего круга прелестную наследницу Дома Мире-Саре.       - Асилис поделилась на досуге, - коротко ответил родитель, вместе со мной наблюдая за картиной неподалёку. На милом личике Ларны улыбка такими темпами скоро треснет. Ведь время уходит. Одна смена блюд, которая вот-вот должна произойти, судя по зашевелившемуся персоналу, и народ потихоньку начнёт расходиться сразу после приёма пищи. Наступит то самое время, когда не меньше трети покидает это место, а большинство остальных начинают обсуждать общие дела в приватных комнатах по соседству. Таким образом, весь план девчушки из семьи Мире-Саре грозится провалиться с треском, и всё благодаря её сверстникам, охочим до пустой болтовни. Отец некоторое время помолчал, но всё же приглушённо добавил, полный сомнений:       - Асилис не глупа и сразу поняла, что стоит за действиями её дочери. Может, девочка и способна вести дела, где требуется холодный расчёт и редкие уловки, однако в делах сердечных она ещё слишком юна. И по нашему общему мнению, её план не увенчается успехом, ведь ты не из тех людей, на решения которых можно надавить общественным мнением.       - Соглашусь, что твоя невеста куда как не скудна на ум и мудрость, в этом тебе везения не занимать.       - Арил, - мужчина впервые за всё время после нашего приветствия посмотрел на меня, посмотрел с твёрдой серьёзностью во взгляде. - Я знаю тебя не один десяток лет, и пусть не как сына, но как личность я тебя познал. И имею полное представление о том, какой ты человек и на что способен. Поэтому я и Асилис просим тебя не заходить далеко в своих действиях, если твой ответ придётся Ларне не по душе, и эта девочка захочет тебе отомстить. Заклинаю тебя сдержать свою натуру хотя бы ради меня и Амониса. Не зря же Ларна отправила подальше своего любимого и всячески оберегаемого младшего брата, в то время как сама решила действовать по отношению к тебе, - невесело усмехнулся, говоря последние слова. И снова это его неудовлетворение касательно моих сексуальных предпочтений...       - Отец, - мило улыбаюсь, отчего со стороны могло бы показаться, будто я самое чистое и невинное существо, лепечущее о возвышенности любви и незыблемых красотах мира, однако: - Боюсь тебя разочаровать: эта девочка тебя в расчёт не возьмёт, когда решит действовать, и даже больше — тебе стоит задуматься о своей безопасности. Когда её глаза застелет гнев, она даже от своего брата отмахнётся. Вот увидишь, - не отнимая улыбку от лица, обернулся к дефилирующей в нашу сторону прелестной Ларне — будущей мегеры, которая пожелает откусить от меня кусок сочнее да с кровью. Продолжая улыбаться, точно ангел небесный, я поднялся и вышел из-за стола. Молодая наследница торгового Дома приблизилась на расстояние двух шагов и остановилась напротив. Позади неё имелась этакая публика и поддержка в одном лице из нескольких молодых горячих голов и сплетников и присутствовал мужчина среднего возраста презентабельного вида. Отец поднялся и весело поздоровался с этим незнакомцем, который на деле оказался тем самым старейшиной Дома Мире-Саре, по обыкновению должный явиться сюда в одиночестве. Но не сегодня. Окружающие стали задерживать на нас взгляды, и вокруг все заметно стихли, словно ожидая чего-то.       - Арил Шелдон, - взяла слово девушка напротив, превосходно выглядя в белоснежном приталенном вечернем платье с высокой причёской на голове и изысканно подобранным ювелирным гарнитуром, который только подчёркивал её цветущую молодость. Что же, должен признать, только благодаря своей красоте, возрасту и статусу она уже может считаться завидной невестой. Но.       - Ларна Мире-Саре, - держась ровно, произношу с галантной улыбкой, что отражается в её взгляде удовлетворением. - Сегодня ты блистаешь на этом вечере, точно самая яркая звезда небосвода.       - Мне лестно слышать это от тебя. Особенно от тебя, - с лёгким смущением пролепетала девушка, и в зале стало заметно тише, а молодые люди позади неё затаили дыхание в растерянности. - Я бы хотела спросить тебя кое о чём.       - Что угодно, прекрасная леди.       - Не скрою ни от кого, что ранее уже задавала этот вопрос и просила подумать над ним. Так что ты ответишь мне при всех этих свидетелях? - она сделала паузу, накаляя обстановку. - Ты готов стать моим супругом? - после этого вопроса где-то послышался звон разбитого хрупкого стекла и охи-ахи-вздохи.       - Ты прекрасна, Ларна, - беру слово, когда люд вокруг чуть успокаивается и жадным взглядом требует от меня ответа. - Твоя красота совершенна, и молодость её красит, ум пытлив и незауряден, а движение изящны, как и дивен голос, - с заминкой я подхватил седло и сделал несколько шагов к мягко улыбающейся уверенной девушке, и, видимо, предмет в моих руках ею ранее был не замечен, отчего её брови приподнялись в лёгком удивлении. - Это мой подарок, - со словами передаю в руки старейшины драгоценную Афродиту. - Это седло я назвал "Афродитой" в честь богини любви, которая однажды, уверен, приведёт тебя к твоему лучшему выбору в этой жизни, - и приблизившись совсем близко, почти прикасаясь губами к её уху и прикрывшись ладонью, прошептал. - Ведь в моём магазине ты так славно описывала себя, точно породистую кобылку на рынке, так что я решил в качестве отказа подарить тебе утешительный подарок, тем самым дав тебе лицо при таком сборище. И чего таить уже: если ты яркая звезда на небосводе, то твой брат в моих глазах солнце и луна, - с быстрым шёпотом опаляю её ухо горячим дыханием. - Надеюсь, тебе повстречается достойный наездник, всё-таки на это седло я потратил весь миллион золотых, что ты мне выплатила, - и всё так же мягко улыбаясь, я отодвинулся на пару шагов. Лицо девицы застыло известковой маской, а глаза полыхали такой яростью, словно из них вот-вот вырвется пламя Ада. Пару раз моргнув и тяжело вздохнув, она натянуто улыбнулась, отчего уголки её губ так и подрагивали, и испепеляюще посмотрела на меня.       - Благодарю за столь щедрый дар и принимаю ваш отказ, - процедила и резко развернулась, деревянной походкой уходя в сторону своего столика. Старейшина вздохнул, бросил взгляд на меня и отца, и смылся вслед за хозяйкой. Мой старик тихо рассмеялся, берясь за свой бокал. Все вокруг отмерли и оживились, начав пересуды. И только работники ресторана оставались спокойны в своей заботе о смене блюд.       Скоро мы с отцом и его помощником вместе вышли на свежий воздух, кутаясь в шубы и вдыхая холод подступившей зимы. Карета с гербом отцовского рода подъехала, и мы забрались в её теплый салон.       - Вот скажи мне: зачем тебе было так выводить её из себя? - совершенно расслабленно спрашивает отец, сидя напротив меня, пока нас редко потряхивало во время поездки. - Неужели простого уважительного отказа было бы недостаточно. Всё-таки... - не договорил он, но я понял смысл: «Всё-таки мои отношения с её матерью, и твои — с её братом».       - Причины на то две. Первая: она проявила ко мне неуважение при нашем знакомстве и в последующие встречи, но что-то ей ударило в голову, и она решила изменить ко мне отношение в пропорционально обратном направлении, глупо предположив, что я должен клюнуть на это. Очень глупо. Я даже удивлён её столь плохой недальновидности, либо же в очередной раз увериться в её крайне завышенном самомнении.       - То, что она решила сделать тебе предложение на виду у такого количества людей, также сыграло свою роль?       - Да. Прибавило, - отодвигаю шторку и выглядываю в окно, наблюдая протекающую мимо улицу, освещённую фонарями.       - И что же стало второй причиной? - видя, что я не тороплюсь говорить, поинтересовался отец.       - Родственники. Если я предполагаю иметь родню, то она у меня может быть, либо приемлемой, либо мёртвой, - взгляд отца потемнел. Этот мужчина умеет держать лицо, но мы уже так давно знакомы, что за это время я успел разглядеть его вдоль и поперёк и теперь замечу любой намёк на смену настроения.       - Твой взгляд на жизнь... - вздох. - Что же считается приемлемым? Ведь ты столько жил со мной на прошлом материке, и я более чем уверен, что тебе никогда не нравилась твоя бабушка. Однако ты не спешил ей вредить. Значит...       - Ничего это не значит, - отмахиваюсь. - Ты как давно видел её? Неужели ты думаешь, что она позволила бы тебе вот так просто сбежать и даже оставила в покое? - отец оказался сбит с толку неожиданным вопросом, а вот его помощник тихо вздохнул, словно получил подтверждение своим мыслям. - По закону ты не смог бы стать её наследником, но твоя дочь — вполне. Так почему же после десятилетий промывания твоего мозга и в последние годы довольно интенсивного принуждения вступить в союз с одной из её протеже, она вдруг упустила тебя и даже не стала догонять? Пусть ты и планировал свой побег несколько лет, но ты, правда, считал, что это всё удачное стечение обстоятельств? Она ведь ещё жива, да? По крайней мере, так должны говорить слухи из её дома, где теперь фактической главой стала её младшая сестрица — жадная до власти гадюка.       - Что ты сделал моей матери? - хрипло с широко распахнутыми глазами спросил родитель, до которого дошёл весь смысл моих слов.       - Мать? Серьёзно? Женщина, которая всегда относилась к тебе, как к своей игрушке, и считала расходным материалом? Знаешь, почему она тебе позволила заниматься своим делом, уверенная, что в такой матриархальной стране ты не добьёшься чего-то стоящего и уж точно не сможешь выйти из-под контроля? Потому что и медяшки не хотела тратить на разочаровавшего её сына, который не смог принести ей наследницу и породнить с более авторитетной семьёй. В том гнилом обществе, зашедшем в свою тупиковую ветвь развития, мужчины не считаются полными личностями и разводятся как скот.       - Это твоё мнение на всё вокруг... - тяжело выдохнул родитель, качая головой.       - Мнение? - ухмыляюсь. - У тебя же тоже имеется своё мнение. Например, ты не одобряешь мою любовь к мужчинам, и тебе не нравятся жёлтые цветы. В любом мире, где есть люди, у каждого имеется своя точка зрения, - безразлично заканчиваю, снова выглядывая в окно. Пора выходить. Поднимаю руку и стучу в потолок кареты, тем самым, прося кучера остановить.       - А что если лишить этот мир точки зрения каждого? - вдруг спрашивает Райль, до сего молчавший всю дорогу.       - Тогда... - на секунду задумываюсь, берясь за ручку дверцы, - это будет утопия; тогда этот мир лишится своего смысла, - договорив, без прощания выскакиваю наружу, получая по лицу порывом холодного ветра, и захлопываю дверцу. Не оборачиваясь на отъезжающую карету, накинул поверх шапки капюшон шубы и, спрятав руки в глубоких карманах, отправился в сторону одного из тёмных переулков.       Через какое-то время я добрался до уже знакомого мне кладбища с фамильными склепами. Ворота были заперты, так что пришлось перебираться через стену, после чего щурить глаза из-за поднимающейся метели и пробираться к тому похоронному зданию.       Дверь с тихим скрипом открылась, и я проник в тёплое полутёмное пространство. Здесь было всё так же: чадящие лампы на стенах, ряды лавочек и алтарь. Даже старик-смотритель снова храпел в том же углу. Тихо приблизившись, дунул ему в лицо усыпляющий порошок и прошёл к алтарю, на ходу растирая руки.       - А теперь подождём, - произношу, вынимая из сумки большую пуховую подушку и забираясь с ней на алтарь.       Ждать пришлось около полутора часов с того момента, когда наступит полночь, и метель за стенами к тому времени разыгралась не на шутку. Кажется, кто-то окончательно вывел из себя древнего духа.       В момент, когда я уже подумывал о горячем чае и начал представлять себя в тёплом жилище, в пенной горячей ванне, можно даже с Амонисом, души умерших стали прибывать. Проходя сквозь стены, полупрозрачные фигуры приближались, терпеливо рассаживаясь по лавкам и перебрасываясь между собой приветствиями, словно не они спешили оказаться отомщёнными.       - Все собрались? - спрашиваю вполголоса, когда они утихают, а приток новых лиц не заметен.       - Мы здесь все, кто заключил с тобой уговор, - кивнула дама в пышном платье, которая говорила со мной и в прошлый раз.       - Хорошо, - киваю, усаживаясь удобнее и вынимая из сумки записную книгу с карандашом. - А теперь прошу вас подходить по очереди. Вы диктуете мне всё, что нашли, а я взамен выполненной работы дарую вам энергию. Только поясню сразу: я дам столько энергии, сколько хватит, чтобы убить человека, но недостаточно, чтобы после нахождения трупа и вашего ухода могли выйти на мой след. Так что расходуйте энергию с умом — жалеть никого не буду, - души молчаливо приняли мои слова к сведению и стали подходить, порой по одному, порой по двое-трое, так как в этом городе желающих обстоятельно поговорить обо мне оказалось значительно меньше числа самих душ. Удивительно, но среди числа прочих я услышал имя Вортона, однако убийца лишь наводил обо мне справки, которые не увенчались особым успехом, и порой, между выполнением работы, вслух размышлял, как стоит ко мне подступиться. Не думал, что вызову у него такой интерес.       Около часа мне пришлось строчить записи под диктовку, временами отвлекаясь на передачу энергии. И пусть душ было несколько десятков, от меня шибко не убыло, так что по окончании сбора информации и отправки последнего радостного мертвеца на путь мщения, я размял шею, спрятал свои вещи в сумку и отправился на выход.       Дорога до дома была отвратительна, потому что экипажей на улицах не было, а метель не утихала, заставляя прятаться лицом в ворот шубы и чуть ли не на ощупь двигаться в сторону дома. Разглядеть что-то дальше своего носа я просто был не в силах, а фонари казались тусклыми светлячками в небе, свет которых просто не пробивался через толщу порывистого ветра со снегом.       Но с горем пополам я добрался спустя часа полтора-два.       Открыв дверь из последних сил, захлопнул и привалился к ней изнутри. В этот момент мне казалось, что я превратился в сосульку, в ледяную глыбу, отчего сил сделать хоть шаг не было, лишь съехать по дереву на пол. Несмотря на тёплые вещи, я всё равно умудрился замёрзнуть, отчего изнутри меня мелко потряхивало. Горячая ванна... Приоткрыв губы, хотел было позвать духа домашнего очага, который здесь отвечал за охрану и некоторые хозяйские обязанности, кроме уборки и готовки, как вдруг услышал топот чужих ног, быстро спускающихся по лестнице. Единственным, кто мог сюда зайти с недавнего времени без моего присутствия, - Амонис. А если это был не он, то я уже залез рукой в поясную сумку, нащупав холодные иглы. Но предосторожность оказалась напрасной, из-за угла выскочил кудрявый мальчишка, одетый в пушистый кремовый свитер и светлые штаны, так по-домашнему выглядящий, только вот глаза были заметно опухшими.       - Арил! - вскрикнув с удивлением и паникой, он кинулся ко мне и стал шустро помогать стаскивать с меня вставшую колом шубу и шапку. Затем последовала обувь, в которой мои ноги почти перестали ощущаться. Я слишком привык полагаться на Ихри, отчего заранее совсем не подумал о том, как буду возвращаться домой. И, как назло, с собой не оказалось согревающего талисмана... Пустоголовый. Пока я в мыслях пинал себя под зад за такой промах, меня уже подняли, забрасывая мою руку себе на плечо и уводя в сторону второго этажа.       Пока вода набиралась, меня быстро выпотрошили из одежды, а потом усадили в тёплую воду, лишь постепенно добавляя горячую. В том же молчании Амонис сходил на кухню и вернулся оттуда с кружкой горячего чая. Отпив крепкий напиток и поблагодарив, я расслабился, откидывая голову на бортик ванны. Было так хорошо... Что я почти засыпал. Почти.       - Поругался с сестрой? - вполголоса задаю этот вопрос, вместо того, чтобы интересоваться, что он вообще здесь делает, а не рядом с матерью где-то за пределами столицы. Ведь и так всё понятно.       - Нет, - понурый ответ. Мальчишка уселся на пол, складывая локти на бортике ванны.       - От чего же глаза опухшие, словно в три ручья ревел? - приоткрываю глаза и поворачиваю голову в его сторону. Он некоторое время молчал, спрятав лицо в изгибе локтя, но его приглушённый голос всё же раздался:       - Я... Я узнал, что она собиралась сегодня сделать тебе предложение. И вернулся так быстро, как смог. А ещё... что... ты... она сказала, что ты подарил ей в ответ очень дорогой подарок... сегодня... - его плечи дрогнули, и прозвучал всхлип.       - Ты ещё не всё выплакал? - спрашиваю, приподнимаясь под звуки всплесков воды. - Ну-ка посмотри на меня, - требую, но мальчишка только трясёт кудрявой шевелюрой, упрямо отказываясь. - Ох... - хватаюсь со слабым вздохом за лоб. - Что-то мне поплохело... Мир куда-то катится... - вот тут-то Амонис вскинул голову, уставившись с волнением в глазах, полных слёз и с покрасневшими белками. Хитро ухмыляюсь на мгновение и в следующее — дёргаюсь в сторону чужого лица, накрывая искусанные алые губы своими губами и прихватывая рукой затылок, чтобы не смог увернуться, что и попытался сделать в первые секунды. Но я говорил, что выдержка у этого красавчика никакая? И потому он вот уже сам хватается за мои плечи, отчаянно прижимаясь, не заботясь, что намокнет, но самозабвенно отзываясь на поцелуй. Несколько неумело, коряво, но с полной самоотдачей. Улыбаюсь, хватая его за кофту и утаскивая на себя. Мальчишка вскрикнул, но не устоял и плюхнулся в воду, расплескав ту и приземлившись на меня.       - Иди ко мне, - зову, обхватывая его вокруг шеи и притягивая для нового, более глубокого поцелуя.