***
— Я, блять, одного не пойму. Почему водиться с Грейнджер хочешь ты, а варить зелье с ней должен я? И ты расскажешь, наконец, что с твоей ногой вообще? Драко сидел рядом с Забини, а тот со скучающим видом перелистывал страницы ежедневного пророка. — Случайно наступил в ступеньку-ловушку. Ты знал, что в Хогсмиде открывается ночной клуб? — он подал газету Драко, игнорируя высказывания о проблеме с Грейнджер. 8 сентября ГРАНДИОЗНОЕ открытие ночного клуба в Хогсмиде. «ЭРА МАГОВ»! Выступление самой популярной группы «ВЕДУНЬИ»! КОТЁЛ ВПЕЧАТЛЕНИЙ! МОРЕ ВЕСЕЛЬЯ! Каждому пришедшему в день открытия — фирменный шот «ВЕДЬМИНА НОГА» В ПОДАРОК! Ждём вас в 9:00 p.m. на улице Мшистые Угодья, 33! А ниже слоган: ПО ЖИЛАМ РАСТЕЧЁТСЯ ОГНЕВИСКИ, А В ГОЛОВУ УДАРИТ ВЕДЬМИНА НОГА! — О, Мерлин, Блейз, это самая отвратительная реклама, которую я когда-либо читал. И, дай угадаю, ты туда собрался меня позвать? Блейз ухмыльнулся, отбирая газету. — Вообще-то, как бы я тебя ни любил, друг, но позову на открытие Гермиону, — Драко закатил глаза. — Ладно, ладно, позову сам-знаешь-кого. Но ты тоже можешь прийти. Может, совместная работа вас сплотит, и сам-знаешь-кто не будет вести себя как на эшафоте перед палачом, — Драко фыркнул. — Да-да, и я очень сожалею, что тебе в напарницы по зельям попалась самая умная ведьма нашего поколения. Тебя пожалеть? — По рекламе понятно, что это будет самый отвратный гадюшник из всех, что есть в Хогсмиде. Отличное место для первого свидания с Грейнджер, Блейз. Умно открывать клуб именно в то время, когда ученики приехали в Хогвартс, все же побегут нарушать правила. Когда, кстати, на свободу выпустят? Блейз встал с койки и прошёлся мимо Драко, даже почти не хромая. — Сейчас. Мадам Помфри сказала, что, как подействует зелье, я могу идти. Так что пойдём, ещё МакГонагалл просила зайти. Драко встал, следуя за другом к выходу из больничного крыла. Он не мог понять одного: почему за последнее время разговоры сводятся к одному — к грёбаной Хрейнджер. В теории можно было воспользоваться ситуацией в свою пользу, но… нет. Это просто смешно. Тошно. Нет и ещё раз нет.***
— И ты говоришь, что я буду с Забини варить зелье, ты с Малфоем, а Гарри с Патил? Джинни стояла, облокотившись на шкаф, пока Гермиона, сидя на корточках, перебирала фолианты на нижней полке в поисках нужного. — А что ты ищешь? — Хочу узнать, что именно тебя пыталось утащить на дно. Удивительно то, что половина книг о чудовищах отсутствует на полках. Неужели кроме меня кто-то этим интересуется? — С чего ты взяла, что это было какое-то существо? Почему не проклятье от какой-нибудь небезызвестной белобрысой змеи? Гермиона прикусила язык, стараясь не выдать, что говорила с Малфоем в туалете Миртл. Она обдумала идею с проклятием, но чутьё подсказывало, что это далеко не оно. Гермиона сама не знала, почему верит в историю о чудовище с шипами, но, по крайней мере, можно проверить этот вариант, а потом строить другие версии. — Ну, я подумала, что Малфою нет выгоды именно тебя сейчас утаскивать на дно озера. Какой в этом смысл? Это лучший вариант для убийства, пришедший ему в голову? Джинни задумалась, прикусив ноготь большого пальца. — Ну и что это было тогда? Хотя, если честно, — Джинни опустила голову, — я как приехала в Хогвартс, меня не отпускало ощущение приближения чего-то плохого. Сны дурацкие снились. Гарри, кстати, тоже жаловался на подобное. — Это и правда странно… — Простите… — от разговора отвлёк мальчик-первокурсник из Гриффиндора, который от волнения мял край своей мантии. Гермиона поспешила встать, думая, что мальчику нужна помощь. — Вас МакГонагалл вызывает к себе, — Джинни окинула его взглядом, а мальчик, заметив это, поспешил добавить: — Только вас, госпожа староста курса. Первокурсник быстро скрылся за библиотечной книжкой полкой. — Может, сейчас МакГонагалл прояснит что-либо. Я тоже чувствую, что что-то надвигается. Тоже сны… ну, ты сама видела меня сегодня ночью. Джинни вздохнула. — Слушай, я не хотела спрашивать, но… что у тебя с Забини? Книга «Исчезнувшие чудовища», взятая Гермионой для очередного вечернего чтения, только что чуть не оказалась на полу библиотеки. — Что за вопрос? — Да… Забини спрашивал всякое, пока я его провожала до больничного крыла… — Джинни отвела взгляд. — Я просто подумала, что, может, это не такой плохой вариант, учитывая, что Рон… — Джинни, ты думаешь, что слизеринец Блейз Забини мне лучшая партия, чем твой родной брат? Ушам не верю. Джинни фыркнула, скрещивая руки на груди. — Ой, не я тебе должна рассказывать, что Рон в последнее время, мягко говоря, не обременён интеллектом. Забини хороший парень, вроде, судя по клубу Слизней. Если ты отвлечёшься, то осуждать тебя никто не будет. Гермионе показалось, что её жизнь в который раз едет куда-то не туда. Во-первых, Джинни до этого никогда не позволяла себе так прямо говорить о брате в негативном ключе, а во-вторых, опять этот Блейз? Серьёзно? Ещё все почему-то думают, что отношения что-то исправят в её жизни? — Ну давай, рассказывай, что конкретно тебе этот Забини наплёл? — раз уж бьют, так бей в ответ. Но Джинни даже не дрогнула, устало посмотрев на Гермиону. — Да ничего особенного. Просто спрашивал, что у тебя с Роном и есть ли у него шансы. Я ответила почти всё как есть. Гермиона, взяв ещё парочку книг, подошла к мадам Пинс, чтобы спросить разрешения взять их с собой. — Ну и? Что «почти»? — Гермиона повысила голос, за что сразу же получила презрительный взгляд от библиотекаря. — Ответила, что ты свободная птица, — Джинни прошептала на ухо. — А то, что у вас с Роном толком ничего не решено — не стала ему объяснять. Да и зачем? Не лучшие же мы с ним подружки. — Странно то, Джинни, что ты с полным скепсисом относишься к одной «белобрысой змее», а к его другу вполне лояльно. Не думала, что он, может, что-то задумывает? Бли-и-н, открой дверь, а то нагрузила себя книгами, забыв о том, какая здесь после ремонта массивная дверь. Джинни приоткрыла дверь, выпуская Гермиону в коридор. — Слушай… — Джинни хитро улыбнулась, подходя к Гермионе сзади и протягивая руки к талии, чтобы пощекотать. Гермиона попыталась сжаться, чтобы увернуться от щекотки, но в итоге выронила все книги на пол, заливисто смеясь от чужих прикосновений. — Джинни… перестань… — между попытками уклоняться, — мадам Пинс убьёт, если увидит, как мы разбросали книги. — Не нас, а тебя, — произнесла Джинни, в очередной раз поднося руки к такой чувствительной коже на рёбрах. Внезапно их натянутый разговор превратился в небольшую потасовку. Джинни всегда пользовалась таким способом, чтобы поднять настроение Гермионе или разрядить обстановку. Когда сил не хватало для дальнейшей борьбы, Джинни протянула руки и прижала Гермиону к себе. Так и стояли они в примирительных объятиях, тяжело дыша. Джинни носом уткнулась куда-то в макушку своей подруги и вдыхала аромат чужих волос. Гермиона же держала руки на плечах Джинни, контролируя, чтобы не было дальнейших попыток опять подвергнуть её мучительной пытке. — М-м-м, я думала, что настолько вязкую тину нельзя даже спустя неделю вымыть полностью. Смотрю, у тебя получилось. Это запах того вкуснопахнущего магловского шампуня? Их объятия только им двоим могли показаться невинными. Человек, смотрящий на них из-за угла, принял данную позу за кое-что более личное. — Да, того самого шампуня. — Гермиона отстранилась, улыбаясь, продолжая держать Джинни. Джинни покачала головой и стиснула Гермиону ещё крепче. Теперь человек, стоящий за углом, не сомневался в своих предположениях. — Я соберу книги и отнесу их к тебе. Беги уже к МакГонагалл. Гермиона опомнилась и, быстро кивнув, поспешила к директору.***
Гермиона стояла посреди кабинета, перекачиваясь с пятки на носок. «Чего мы ждём?» Как Гермиона вошла в кабинет, МакГонагалл попросила подождать, но даже голову не подняла в её сторону, что-то старательно выписывая на пергаменте. Кабинет, конечно, немного изменился. Тут до сих пор стояло очень много неизвестных изобретений, стопки пыльных фолиантов, но всё было структурировано. Чувствовалась МакГонагалл. Идеальная и беспорядочная одновременно. Гермиона в этот момент с теплотой в сердце подумала, что любит директора. Сколько всего сделала эта замечательная женщина. Про военное время тут даже говорить не стоит, МакГонагалл была великолепна. Но в школе, она всегда так болела за свой факультет, а сколько раз закрывала глаза на проделки троицы? «Троицы?» Мысли в которой раз сводились к сердечным проблемам. «Гермиона, хватит!» Больше всего не нравилась неопределённость в отношениях с Роном. Вечные запятые, никаких точек. Падма — запятая; Гермиона сама бегала весь вечер от Рона — ещё одна; Рон сам не подходит поговорить — ещёещёещё. От мыслей отвлёк скрип двери за спиной. Гермиона посмотрела за плечо и увидела Забини. «Уже не хромает». Наконец директриса поверх очков посмотрела в сторону старост, не откладывая перо из рук. — Рада, что вы пришли. Я хотела с вами поговорить. Естественно, я в курсе открытия нового клуба в Хогсмиде. Забини заметно напрягся, стоя рядом с Гермионой. Гермиона же понятия не имела, о чём идёт речь, но решила дослушать профессора, а потом задавать вопросы. — Вижу, мисс Грейнджер, вы не понимаете, о каком месте я говорю, — МакГонагалл опять опустила взгляд на стол. — Советую прочитать сегодняшний «Ежедневный пророк». Вкратце: восьмого сентября будет открытие клуба, куда, конечно же, захотят попасть если не все, то точно половина студентов. Разумеется, Хогвартс — не увеселительное заведение, и тут справляются официальные праздники по утверждённым министерством дням. Посиделки в Трёх мётлах и Кабаньей голове можно простить, но я против, чтобы студенты слонялись так поздно, нарушая правила. Забини дрогнул. — Но, профессор… — МакГонагалл сразу жестом остановила реплику. Кажется, кое-кто очень хотел попасть на вечеринку. — Я не глупая девочка, чтобы не понимать, что некоторые студенты живут девизом: «Есть правило — нарушь его!» — мимолётный взгляд в сторону Гермионы. — Знаю, что многие попросту захотят обойти всевозможные запреты, подвергая себя риску. Поэтому я решила, что на ночную вечеринку смогут попасть лишь те, кому исполнилось семнадцать, не меньше. Возлагаю на вас двоих ответственность за безопасность студентов и составление списков желающих. Также патрулировать местность в этот день будут новые профессора. Это всё. Официальное объявление будет завтра. Гермиона развернулась, поспешив к выходу. Кажется, профессор была не в том настроении, чтобы отвечать на вопросы. Что за клуб такой «интересный» для большинства студентов? А Забини заметно расслабился. Они вместе вышли из кабинета, как вдруг Блейз схватил Гермиону за ткань мантии, останавливая. — Слушай, я рад, что мы вдвоём будем работать в этот день. Я хотел тебя позвать туда. В тех местах, где чувствовалось натяжение мантии, кожа полыхала и жглась. Гермиона почувствовала себя униженной. Её как собачонку схватили за шкирку, не давая сдвинуться. — Где твои манеры, Забини? Я тебе не игрушка какая-то, чтобы так хватать, — Блейз явно не этого ожидал. Отошёл в сторону, отпуская мантию. — Прости, просто я думал, что ты сейчас убежишь, и поговорить не получится. — А может, нужно воспользоваться совой, если вдруг захотел рассказать что-то важное? — какой бред, Гермиона. Ну какая сова? Общение внутри школы через сов, очень смешно. Но как же пугал этот Забини. Когда она говорила эту фразу, даже искренне поверила, что это лучший из всех вариантов общения со слизеринцем. Хватит, пора узнать, что ему, чёрт подери, надо. Гермиона развернулась к нему лицом, с вызовом заглядывая в глаза. — Забини, давай, не играй в игры. Скажи, наконец, зачем столько дружелюбия по отношению ко мне? Я не кусаюсь. Нужна помощь — ты только скажи. Нужны связи с героями войны — да пожалуйста. Не надо говорить, что мы оба старосты и ты просто ведёшь себя вежливо. Я не слепая, я всё вижу. Тем более, никто из вежливости не хватает за мантию, — Гермиону понесло. Из-за страха начал вырабатывать адреналин, который струился по венам, отдавая дрожью в пальцах. Забини попал под горячую руку. Все недавние мысли, все недавние проблемы копились, не находя выхода, а Забини стал последней каплей. Стыдно и страшно. А Блейз не отрывал взгляда. Не опускал глаз, не хмурился, не отступал. Продолжал смотреть, жадно глотая порывы Гермионы в его сторону. А сама Гермиона не ожидала такой реакции, чуть отступила назад, испугавшись его ещё больше. — Гермиона, — холод по спине от собственного имени, — я ничего от тебя не хочу. Ну, по крайней мере, в том смысле, о котором ты могла подумать, — Забини дёрнул уголками губ. Молчание. «А что в таком случае тебе надо?!» — хотелось крикнуть в лицо, но рот не открывался. Даже воздух перестал поступать в лёгкие. — Ты мне нравишься, Гермиона. Шум в ушах. Нравишься? Нравишься. «Он это слово сказал?» Теперь на место страха пришла неуверенность вкупе со злостью. «Он просто шутит. Шутит, чтобы разрядить обстановку! Мы даже, блин, не приятели!» — Блейз, не смешно, — Гермиона нервно улыбнулась, показывая, что её не проберешь глупыми шутками, но Забини и не смеялся. Он позволил себе сдержанно улыбнуться. — Наконец ты назвала меня по имени. Нет, я не шучу, Гермиона. Я не прошу отвечать мне сейчас. Понимаю, что ты ошарашена. Просто подумай над этим, хорошо? Гермиона стояла, впившись ногтями себе в ладонь, даже не смотря, как Блейз уходит. И что сейчас? Что делать? «Подумать над этим»? Блейз — чёртов эгоист. Оставил Гермиону одну наедине со своими мыслями, но ей и без этого было о чём подумать. Не нужны эти новые «объекты» для анализа. Плохо это или хорошо? Стоит ли уделять этому внимание или нет? А если она откажет ему, то что? Сделает ей больно? Хотелось завыть от навалившихся событий за три! Три дня в школе! Лучше отложить мысль на потом, на следующий раз, потому что — о чёрт! — только сейчас вспомнила о том, что сегодня дежурство ночное. С Пэнси. Забини специально поставил её в пару с королевой слизеринских свиней? Гермиона не удержалась и приложила лоб к кладке холодного камня. «Что. Блин. Происходит?» — Официант, можно мне, пожалуйста, один спокойный год в школе? Нет? У вас такого нет в меню? Ну что ж… Тогда мне ваше фирменное блюдо — «Проблемы с парнями», — Гермиона, улыбаясь, стояла и разговаривала сама с собой, пытаясь хоть немного унять зарождающуюся истерику. Хотелось засмеяться, но представив, как выглядит со стороны смех посреди коридора… — Ты решила войти в стену, Грейнджер? Голос. Проклятый голос, который зазвенел в ушах, призывая армию мурашек. Опять он. Улыбка сразу исчезла с лица. В душе гадкое предчувствие, что конкретно сейчас так просто их разговор не закончится. — Да. Именно этим я и занимаюсь. У тебя какие-то проблемы, Малфой? — выплюнула Гермиона, разворачиваясь лицом к Драко. — Нет, наоборот. Обрадовался, что если убьёшься, то не надо будет готовить зелье с тобой, — стоял, засунув руки в карманы брюк, и со скучающим видом проводил взглядом по Гермионе с головы до ног так, что она захотела поёжиться. Как всегда: лаконичен и учтив. — Ну так иди отсюда. Не мешай закончить начатое, — отрицание не поможет. Здесь только притворное согласие с каждым словом, чтобы он наконец сдался и свалил. — Где Блейз? Он вроде ходил к старухе по какому-то поручению, — удивительно, но он обращается к ней с адекватным вопросом. Опять. «Неужели даже подвоха нет? Что с тобой, Малфой?» — Ушёл. К сожалению, не стал отчитываться передо мной о своих планах, как перед своим хозяином Драко Малфоем, — но Гермиона не верила в очередное адекватное поведение слизеринца. Она хотела язвить. Лучшая защита — нападение. Да, он, по словам Джинни, помог ей возле озера, но стоит ли выписывать индульгенцию по одному хорошему поступку? Малфой впился в Гермиону стальным взглядом. — Поэтому ты здесь, зазнайка, стоишь, прислонившись своим большим лбом к стене? Что тебе такого наплёл Забини, что ты уже потеряла все крупицы благоразумия, раз посмела сказать подобное мне? — Ой, Малфой. Давай без самолюбования. Мы оба знаем тебя настоящего — трусливого пожирателя… — договорить ей помешал кулак, пролетевший возле её уха и впечатавшийся в стену позади. Малфой навис над ней, заглядывая прямо в глаза. — Не. Смей. Говорить. Об. Этом. Поняла меня, грязнокровная шлюха? Осмелела, я смотрю. Подкупает моё спокойствие в последнее время? Или ты думала, что после одного разговора в туалете мы стали лучшими друзьями? Что, понравилось позировать для «Ежедневного пророка»? Думаешь, теперь можно всё? — Малфой шипел ей в лицо, так близко, что чувствовалось неровное чужое дыхание на коже, а Гермиона почувствовала как подкашиваются её колени, и как в бок упирается чужая волшебная палочка. — Позволь напомнить тебе, что пора бы знать своё место. Ты для меня — ничто. Пыль. Грязь на ботинках. Такая же невыносимая. Только счищать грязь куда легче, чем усмирить твоё эго. Пусть сколько угодно тебя боготворят там, — Малфой кивнул куда-то вбок, — вне Хогвартса. Но я-то знаю тебя настоящую: всего-лишь фригидная воображала, — слова били пощечинами так сильно, что Гермиона хотела зажмурить глаза, лишь бы это скорее закончилось. Это напоминало ей Американские горки в Диснейленде Парижа. Она так сильно боялась высоты, что весь аттракцион просидела с закрытыми глазами, лишь бы не видеть ужаса вокруг. Сначала пугающе вверх, а затем непереносимо вниз. Проклинала себя за то, что добровольно согласилась на это. И вот опять, то же самое чувство. Она сама поняла, что произнесла два запретных слова, что виновата. Смелость ей придали не популярность и известность, как думал Малфой, а отчаяние и грусть. Когда, казалось, нечего терять, но как выяснилось — есть. Сердце билось и стучало в висках. Малфой быстро оторвал руку от стены, немного хмурясь из-за разбитого кулака, и отстранился от Гермионы. — Держи язык за зубами, Грейнджер. И, я надеюсь, ты поняла, что никакое зелье я с тобой варить не собираюсь. Буду только счастлив, если ты наконец получишь «тролль» по зельеварению. Конечно же, Гермиона не получит даже «слабо», но вот по такому предмету как «сначала думать, а потом говорить» она побила все рекорды низких оценок. Он же не оскорблял её всё это время. Она и правда расслабилась, позабыв опасную личину Малфоя. Вот он — настоящий, опасный! Или же нет? В холодных глазах, полных ярости, не было прежней ненависти. Лишь напускная, притворная злость. Официант таки принёс ей заказанное блюдо. Ещё одну проблему под соусом «стыд», посыпанное горьким унижением.