Магия имеет силу, пока есть желание. Хорхе Букай.
— Джеймс, дорогой, — начала мама мягко однажды, — тебе уже пять лет и ты уже большой и все понимаешь, а значит пора начать тренировки. Наследник Рода не может быть неучем и слабаком. Родители переглянулись и эстафету подхватил папа, начиная рассказывать, какие именно тренировки я буду проходить. Выносливость, гибкость, мелкая и грубая моторика, а также и сами занятия магией. Помимо всего этого мне надо было начать читать и до одиннадцати лет практически на зубок знать кодекс Рода. Чтоб не посрамить в школе нашу фамилию, ага. На самом деле, если не знать его, то можно очень даже напороться. Приведу самый простой, понятный и безобидный вариант, а точнее, то просто процитирую слова папы. В кодексе одного рода написано, что членам рода нельзя жениться на брюнетах, шатенах и всех остальных расцветках, только на блондинах. Вот кто-то этого не знал, так как не читал кодекс, и женился по любви на брюнетке. Магия рода зафиксирована на исполнение этих условий, а за их нарушение она карает откатами. Это как программа, которую настроили так, и если что-то вылезает за рамки, то оно будет наказано. Для каждого проступка, что нарушает кодекс, есть свой откат. А то было бы нечестно только за такое карать смертью, верно же? А так, бесплодным стал и все, не сможет дальше нарушать кодекс. Он, конечно, объяснил это попроще, но я-то не глупый и сам смог додуматься, меня лишь бы подтолкнуть. И все мы знаем, какая именно семейка тут имелась ввиду, хе-хе. — Но сначала нам надо будет кое-что сделать. — отец посмотрел на маму, а та уверенно кивнула. Взяла меня на ручки, хоть я уже тяжелый и большой. Папа быстро вышел куда-то, а мы начали свой путь в неизвестность, перед этим переодевшись. Меня переодели в теплую тунику до колен с длинными рукавами. Из той же шерсти и носки, но без обуви. Это было странно, но за пять лет жизни в магическом мире я уже привык к разным странностям, так что уже даже не удивлялся. - Только ничего не бойся, малыш, доверься маме с папой. Я посмотрел в любящие мамины глаза и кивнул. "Все, что угодно, я же люблю вас", подумал. Мы спустились по каменной лестнице на нижний подземный этаж. В конце коридора была большая железная дверь, выглядящая очень внушительно. Зайдя, точнее влетя в комнату на руках мамы, я увидел, что это не просто подвал и какой-то склад, камеры для пленников или, не дай Мерлин, пыточная (ну, а что? Вдруг просветить про инквизицию хотят?). Это был ритуальный зал. Папа уже был там и расставлял какие-то травки на большом черном и плоском камне. Как я понял, это был алтарь. Он выглядел красиво: черный и блестящий, с серебряными прожилками. Меня он будоражил, манил к себе, будто хотел, чтобы я подошел и прикоснулся к нему, лег на него. Было такое чувство, что это мне понравится, что я успокоюсь и расслаблюсь. Буду в безопасности. Получилось только неловко дернуться вперед, так как я все еще находился на руках матери. Мама молчала, не обращая внимание на меня, смотря выжидательно на папу, который уже закончил раскладывать разные травки, фрукты и какие-то украшения, похожие на амулеты-подвески. Так же там было и пару браслетов. Он подошел к нам и забрал меня от мамы. Папины руки были надежнее, в них я не боялся, что меня не удержат и я упаду, в них я был окружен другой теплотой, отличной от маминой. У мамы это была ласка и нежное, словно медовое тепло. У папы же тепло было более сильным, обволакивая как кокон и будто дарящим защиту. Мы подошли к алтарю. Вблизи я увидел еще пару диадем, пару комплектов серьг и разные красивые кулоны. Мне было интересно, зачем это, но спрашивать я не стал, что-то меня остановило. Возможно, благоразумие и рассудительность, что еще капельками остались во мне-ребенке. Меня уложили на середину алтаря, что была покрыта разными ветками ели — и обычными, зелеными, и бело-голубыми. На удивление, колючими они не были, а наоборот, очень даже мягкими и приятными на ощупь.***
А после был сам ритуал, в конце которого я вырубился. Сначала я должен признать, что лежать на камне и ветках елки было очень даже удобно и тепло, со спины чувствовался жар, но елки поглощали большую часть температуры и дарили мне лишь приемлемое тепло. Потом папа встал рядом со мной и положил руку мне на грудь, меж ребер. И тогда до меня наконец дошло, что что-то делать будут с моей магией. Вспомнив подслушанный разговор, я даже успокоился. Скоро я начну использовать магию и тратить ее в большом количестве, а значит надо уже готовиться к этому и что-то менять. И вот, пожалуйста, этот ритуал. Отец пел заунывным голосом какую-то муть на, вроде, латыни, которую я все равно не понимал. Да и не хотелось, мне просто стало чуть-чуть плохо. Голова начала кружиться, хоть я и лежал, а кровь побежала по венам со скоростью звука. Стало жарко и неудобно. Очень неудобно. Будто все тело пронзает импульсами, так, что хотелось пошевелиться, лишь бы прекратить этот неприятный зуд. Хоть бы дернуться, шевельнуть рукой или ногой, отвлечься. Но голова все также кружилась и я даже не чувствовал нормально тело, будто оно было сделано из ваты. А потом все прошло и меня вновь окутало тепло, только на сей раз я чувствовал физический холод от металла на моем теле. На шее, на левой руке и в ушах. Так вот зачем были эти украшения… Только вот что они теперь дают?***
— Давай, Сириус, быстрее! Обгони его, а лучше сбей! — надрывал я горло, летая кругами по полю для детского квиддича, одновременно исследуя глазами пространство на наличие снитча. Играли мы с Сириусом, его братом — Регулусом, и Седриком. Вчетвером играть серьезно невозможно, но интересно. Два загонщика и два ловца. Естественно, в одной команде я и Сири, а во второй Регулус и Седрик. Малыш Регулус, будучи младше на год, играл за ловца, а Седрик, которому уже исполнилось одиннадцать полных лет, играл против Сириуса на позиции охотника-загонщика. Нам с Сириусом уже было девять лет, через два года в Хогвартс. За эти четыре года с моего пятилетия и того ритуала произошло не особо много. Я учился, учился и еще раз учился. Большую часть времени, не проводимую за тренировками и играми с магией, я проводил в библиотеке. Родители нарадоваться на меня не могли. Конечно, я читал только детские книжки (исключая кодекс рода), но то же зельеварение для детей очень даже увлекательное чтиво. По началу я все никак не мог привыкнуть к описаниям. Представьте: в книжке на полном серьезе написано «Чтобы сварить склеивающее зелье, нужно в прогретый котел добавить сначала перемолотые ягоды клубники, после залить двадцатиградусной водой и мешать две минуты на среднем огне, пока содержимое не загустеет. После добавить три капли мятного раствора и мешать три минуты в обратном направлении, уменьшая огонь на минимум. При содействии родителей/-ля размельчите белые цветочки крапивы и добавьте их в зелье. Перемешайте восьмеркой пять раз зелье и уберите огонь. Зелью надо настояться пять минут, после оно может быть использовано по назначению». Нормальный человек бы посчитал это бредом, выдумкой и просто развлечением для детей и посмеялся бы. Я повеселился, но вовсе не воспринимал это бредом и шуткой. Объяснялось это одним словом — мир магии. И этим все сказано. Тут возможно все, даже такое нелогичное, на первый взгляд, зелье. Делая это легкое зелье вместе с отцом, я узнал, что зелье это было придумано Лукорисом Блэком, маминым двоюродным дядей. А уж шутку про то, что темный волшебник из темного рода придумал жвачку (один из вариантов использования), я оценил своим громким смехом. «Да-а, так и происходит воспитание детей. Вроде говоришь что-то незначительное, но ребенок перенимает это и использует потом». И вот, я уже умел делать жвачку и маленькие кристаллики-шипучки, весело потрескивающие во рту. Для них зелье было чуть посложнее, но мне ж все нипочем, тем более что папа, чему я даже не противился, при моих экспериментах всегда присутствовал. Боялся за меня, с теплотой думал я, и это было очень приятно.***
Погрузившись в воспоминания, я почти пропустил снитч. Но, благо, успел среагировать на движение Регулуса, полетевшего в направлении озера. Молнией сорвался за ним, чувствуя, что все равно не обгоню мальчишку — слишком поздно стартовал. Из-за своего упрямства, которым прослыл весь род Поттер (я все равно считаю эту черту своей, а не фамильной! Я и раньше таким был!), я не остановился, сдавшись, а полетел вслед за Регулусом. Мы уже пересекли квиддичное поле, что было странно, и летели к озеру. Я посчитал это очень и очень странным, но задумываться об исправности снитча не было времени, ведь мы уже были над озером. После него начинается густой лес, где заблудиться — сущий пустяк. И тут я возблагодарил Мерлина за свою баранью упрямость — мальчик, вслед за снитчем полетев в крутое пике наверх, не удержался на метле и начал падать. Увидев эту картину, я замер. Шестеренки в голове крутились, работая на пределе своих возможностей. Магия взбунтовалась, вихрями взвиваясь вокруг меня, поднимая шоколадные кудряшки вверх. Тепло в груди обычно не мешало, но сейчас во мне был просто огненный пожар. Под натиском моей магии метла ускорилась до невозможности. К сожалению, она все еще оставалась детской метлой — ведь нам всего девять, и до взрослых мы банально не доросли — поэтому и высокую скорость развить не получилось. Регулус плюхнулся в воду, барахтаясь, пытаясь держаться на плаву, но делал только хуже, захлебываясь брызгами от своих же действий. — Кричер! — позвал я домовика Блэков. Ведь мы были у них в гостях, а своих домовиков в гости брать непринято, даже неприлично. «Где, черт возьми, домовики, когда они так нужны?», думал я, подлетая ниже к бедному ребенку. — Рег, хватайся за руку, я тебя вытащу! — я завис буквально в двадцати сантиметрах над водой, протягивая ребенку руку. Тот тут же перестал барахтаться, ухватившись за меня настолько сильно, что я тоже под его весом соскользнул с метлы, падая прям на Регулуса. Пальцы второй руки пытались удержаться за метлу, но предательски разжались. Все еще держась за руки мы бухнулись на добрый метр под воду. Пытаясь отчаянно выплыть вместе с Регулусом, я чувствовал только бессилие. В груди горело огнем, вдобавок восьмилетний Регулус начал выдыхать свой воздух, захлебываясь водой. Я тщетно пытался выплыть, но груз чужого тела никак не давал мне этого сделать. Вода была ледяная. От холода ноги потеряли чувствительность и силу и мне даже казалось, что я вообще не двигаю ими. Вторая рука, держащая черноволосого мальчика, тоже практически не чувствовалась. Легкие стали, по ощущениям, маленькими-маленькими, сжимая грудь тисками. Стало страшно. Я так и умру? Хах, второй раз и снова под водой? Сначала стало еще более страшно, а потом я вспомнил маму, папу, Сири, Седрика, саму возможность колдовать, в конце-концов! «Ну уж нет», четко подумал я, осознав свое желание. Я не хочу снова умирать так рано, не для того я рождался! Я не умру ни сейчас, в девять лет, ни позже, в двадцать. Не из-за воды и не из-за какого-то глупого пророчества. Я выживу. И когда эта решимость окончательно оформилась во мне, моя магия снова помогла и вытолкнула нас наружу. Мы оказались тут же подхвачены каждый своим отцом. Я позволил себе расслабиться, вдохнуть поглубже чистый и свежий воздух и поплатился кашлем. Домовики перенесли нас всех в гостиную, где были и наши мамы. Регулуса отец привел в сознание заклинанием и тот тоже закашлялся, выплескивая из себя воду, что была в легких. — Что произошло, милый? — спросила меня мама, как старшего. Да и не думаю, что Регулус мог бы сейчас вразумительно ответить. Я уже успокоил свое сердцебиение, тихо, но полной грудью, дыша и просто наслаждаясь полнотой легких. Тело все еще колотило от пережитого и холода, в груди было пусто-пусто от истраченной магии. — Мы играли в квиддич и погнались за снитчем. Регулус первый, а я за ним, так как зазевался и опоздал. Я успел к тому времени, как Регулус упал с метлы. — я говорил с перерывами и короткими предложениями, все же усталость присутствовала, и немалая. — Я позвал Кричера, но он не пришел, поэтому я сам решил спасти Рега, но мне не хватило сил и мы вместе упали под воду. А там — стихийный выброс и нас выловили. Я наконец почувствовал, как кулон и браслет согревали меня изнутри, наполняя магией и пополняя резерв. Смертельная усталость начала проходить и я смог начать адекватно воспринимать ситуацию. — Почему ваш домовик не пришел? — обратился я ко всем Блэкам одновременно, просто не зная, кого спрашивать. — Это мы сейчас и узнаем, — сказал Орион Блэк, глава рода и муж Вальпурги, моей сколько-то-там-юродной тети, — Кричер! Ух, какой командный голос, не хотелось бы когда-то разозлить этого человека. С хлопком перед нами появился старый домовик с нахмуренным лицом. — Что желает хозяин от жалкого Кричера? — ворчливо спросил старый и сморщенный домовик. Ишь какой недоброжелательный нашелся, тоже мне! — Как ты посмел не придти на зов наследника Поттер? Нашего гостя? — спросил строго и со скрытой злостью Лорд Блек. У домовика глаза забегали, руками он начал выкручивать свои и так большие уши. Но он все равно хмурился и через пару секунд посмотрел на хозяина твердым и уверенным взглядом: — Кричер не намерен исполнять приказы чужого рода, он служит только благороднейшему роду Блэк, и никому другому. Вызывавший меня даже не состоял в списке священных двадцати восьми семей, так что Кричер и не думал приходить на зов и исполнять приказы такого волшебника. — уверенно заявил будущий труп. Орион Блэк свирепел на глазах с каждым предложением, с каждым словом, произнесенным помешанным домовиком. Глаза его из темно-карих превратились в полностью черные ониксы, а губы сжались в тонкую полоску. Волосы трепали вихры магии Главы Рода. Даже мне стало неуютно и коленки затряслись, интересно, каково Кричеру, на которого, собственно, и был направлен гнев Главы? Тот бухнулся на пол, заливая свое лицо слезами, но молчал и продолжал биться головой об пол и выкручивать себе уши. Гордый засранец, не признает свою вину. — Ты понимаешь, что не придя на зов наследника Поттер, ты подверг опасности жизнь наследника нашего рода? — Кричер начал противно подвывать. Мне стало и противно, и жалко его. Не знаю отчего жалко, но от вида его слез сделалось гадко и противно на душе. Вину я не испытывал, да и о прекращении его наказания у меня не возникало и мысли, но стало противно, хотелось побыстрее расправиться с этим и пойти отдохнуть, попить чая и смотреть на камин, а не вот это вот все. — Если бы не стихийная магия наследника Поттер, то Регулус был бы уже мертв. Ты понимаешь это? Отвечай. — Лорд говорил вроде бы спокойно, голос не повышал, но чувствовалась вся его мощь в купе со злостью. Во всей его ауре чувствовалась сила. — Кричер понимает, хозяин, — дрожащим голосом пропищал домовик, — Кричер не спас юного хозяина Регулуса, он очень виноват. Я мысленно усмехнулся. Ловко он подобрал слова, придраться вроде бы не к чему, правильно сказал. Не спас, не придя на мой зов. А пришел бы, послушавшись меня, и спас бы нас обоих. Ну или хотя бы Рега. А так он подразумевает то, что именно не усмотрел за ним и не спас в нужный момент, а не не пришел на мой зов. Вроде бы пару слов, а смысл кардинально меняется. Он мог спасти Рега, но все равно не пришел бы на мой зов. Злющий Орион вынес вердикт придурошному домовику одним предложением: — Чукча, принеси одежду. — имя у домовика было смешное, вот я и не сдержался и захихикал, что на меня все смотрят? С тихим хлопком перед нами появилась аккуратненькая, в противовес имени, домовичка, и протянула Лорду белую, без нашивок, но ручной работы, тунику. Кричер бился в припадке, смотря на одежду огромными глазами, а все в комнате молчали. Не хотелось комментировать это даже в уме, так что я просто отвернулся, тем самым отводя взгляд от эльфа, но также и чутко прислушивался, боясь пропустить хоть слово Лорда Блэка. — Именем своим, я — Орион Блэк, Лорд Блэк, отсекаю тебя, домовик Кричер, от моего рода. Отныне ты безродный домовик и получаешь от меня одежду без герба моего рода. После отречения ты будешь обязан прожить остаток своей жизни в мире магглов, не заключая контракт ни с Хогвартсом, ни с каким-либо из родов. Как только домовик принял дрожащими руками тунику, та сразу оказалась на нем. Он заливался горючими слезами, прося вернуть его обратно, заверяя, что больше не допустит ошибок, но Орион был неприклонен. — Проваливай, безродный домовик Кричер. Прозвучал тихий хлопок. Все молчали. Рег поерзал в объятиях матери: — Мам, мне жалко его. Он теперь всю свою оставшуюся долгую жизнь проведет один в мире магглов, где никто его не увидит. Это жестоко, он же так долго у нас был… Эх, милый милый Рег, он тебя чуть убил, не придя на зов, а тебе его жалко? Не спорю, его истерика вызывала жалость, но не настолько, чтобы простить такое. — Нет, сын, — слово взял Орион. Давление магии уже спало, но воздух все еще звенел ее остатками, сохраняя некую напряженность, — домовик без поддержки магии рода не выживет и недели, просто зачахнув. А в мире магглов и то быстрее, там мир даже будет высасывать из него магию, иссушив за день. — Значит, он умрет? — спросил наивно Рег, широко раскрыв свои детские глазки. Это было так трогательно, что захотелось взять и потягать такого пусечку за щечки. Хотя я и сам недалеко ушел: точно такой же милаха. — Таково его наказание, — ответила Вальпурга с непонятной интонацией. И не то, чтобы холодно, но и не с нежностью. Отрешенность? Ох и тяжело понять этих аристократов, все у них не как у людей! Регулус поник, и я решил его подбодрить. Спросил где Сириус и получил ответ от тетушки Вал, что он с Седди в зеленой гостиной, которая находится рядом с библиотекой. Я решительно подошел к Регу, находящемуся на коленях матери, и посмотрел ей в глаза. Та кивнула, давая безмолвное разрешение, и отпустила сына. Взяв его за руку, я пошел прочь из комнаты, а Рег, естественно, за мной. По пути я задумался, что слишком часто использую уменьшительно-ласкательные от имен. Но разумно решил, что это никого не обижает и мне самому нравится, так почему я должен прекращать? Если мне это создает радостное и умилительное настроение, то почему бы нет? Да и даже если не нравится, плевать, мне-то нравится. Я гаденько захихикал, на что Рег посмотрел на меня странным взглядом. Ну и ладно, делать мне больше нечего, как расшифровывать его пантомимы.***
Мы зашли в гостиную рядом с библиотекой, легко вычислив ее по открытой двери. Там были Сириус и Седрик, естественно. Увидев нас, Сириус вскочил с кресла и побежал в нашу сторону. Быстро обвел взглядом невредимого брата и схватил, довольно аккуратно и несильно, кстати, за плечи. — Ты в порядке, Джей-Джей?!? — обеспокоенно воскликнул он. Глаза сияют беспокойством, бровки трагично заломлены, а на пухлых еще щечках расцвел румянец. Ух, милашка, так и хочется обнять. Спрашиваю сам себя, а что мне, собственно, мешает? Обвиваю руками его талию, утыкаясь лицом в пространство между плечом и шеей. Ми~илый. И теплый. После того холода мне не помешает человеческое тепло, хоть я уже и согрелся с помощью артефактов. Человеческое все же отличное от искусственного: оно идет от чужой кожи и плоти, согревает само тело, а не только внутренности. Чувствую замешательство мальчишки еще, по сути, обнимая только крепче. Для пояснения все же шепчу: — Ты теплый… И меня крепко, но аккуратно, обнимают в ответ, легко чуть приподнимая над полом и перенося поближе к камину, в кресло. Вдвоем мы легко уместились на нем. На душе настолько тепло, что отпускать не хочется, даже реакция Рега и Седрика не волнует. Правила приличий и личное пространство не для меня, ага. — Что случилось после того, как мы исчезли? — негромко спрашиваю я. Мне также негромко отвечают: — Вас долго не было и мы заволновались, тем более вы улетели далеко за пределы поля, что очень странно. — «Я тоже подумал об этом, но тогда для меня было первостепенной задачей догнать Рега, а не думать как и почему» — тогда я позвал домового эльфа, чтобы тот перенес нас к папе. Там мы все рассказали и взрослые заволновались, быстро транс-гре-сси-ро-вав к вам. — по слогам произнес последнее Сириус. О как, теперь ясно, как нас так оперативно спасли. Ведь если бы не они, то даже факт, что мы с Регулусом благодаря моему выбросу все же оказались на поверхности, нас бы не спасли Бессознательное тело очень тяжелое, и сделав пару глотков воздуха, я бы все равно пошел вниз вслед за Регулусом. — Спасибо. — только и произношу я, продолжая обнимать своего лучшего, по праву, друга, и по совместительству далекого кузена.