Потому что на 10 девчонок по статистике... 0,5 ребят

Задержав дыхание, я настроился увидеть тех, кто сюда вломится, но вместо этого увидел, как Веном снова кинул Паркер и, переваливаясь с боку на бок, покатился ко мне. К тому моменту Паркер уже отключилась, из-за того, что была слишком близко к вентиляции. Думаю, что покрывай её Веном целиком, такого бы не произошло. — Фу бля! Кыш! Кыш отсюда! — В густом дыму навернулся обо что-то и упал на спину, жижа меня нагнал. — Спасай её! — Громыхнуло в черепе. Для ответа пришлось бы вдыхать, потому я промолчал, но мысленно обматерил Венома на все лады. Дальнейшее помню плохо, в черепе билась тревога за сохранность Присциллы, затмевая собой всё остальное. Урывками припоминаю беготню по острову, что запрещал Веному убивать и грозился его «переварить» если травмы окружающих перерастут в летальные увечья. В какой-то момент я потерял Паркер из виду, вроде бы, я посоветовал ей плыть отсюда. Паучиха говорила, что Веном опасен и от него нужно срочно избавиться, пока он не влез мне в мозги, советовала, как именно избавляться. Веном шипел, что Паркер врёт и просто хочет его, такого замечательного, вернуть, но попыток вернуться сам не делал. Ненавижу этого ксеноса и его инопланетную ебанутую логику! В сознание приходил тяжело, меня подташнивало, голова кружилась, а болела так, что собрать мозги в кучку не было ни сил, ни желания. Во второй раз я чувствовал себя чуть лучше, но тоже херовато. Бесконечно зевая, чуть ли не до вывиха челюсти, огляделся и снова зевнул. Находился я в белой, до рези в глазах, комнатке, похожей на одноместный номер в отеле, если бы его совместили с комнатой для буйных психов. Всё, от пола до потолка, кровати и столика было обтянуто какой-то прочной белой тканью с мягким наполнителем внутри. Единственным движимым предметом тут был круглый высокий пуфик. Впрочем, на кровати могли бы сэкономить, потому что особо не нужна: пол напоминал зимний пуховик, сложенный в двое. Свалившись с узкой лежанки, я не смог пересилить себя и подняться. "Наверное", — думал я, — "передвигаться по этим кочкам тяжело, но вот спать — замечательно. А уж если устать, то просто отлично!" Следующее пробуждение вышло более осмысленным, но меня тупо растолкали, рывком приведя в вертикальное положение. Закинув ногу на ногу, на пуфе сидела женщина в строгом сером твидовом костюме с большими пуговицами на жакете. На правой стороне груди висела брошка с уже знакомой «птичкой». Прошипел, поморщившись от нажима на плечо. Женщина кивнула, будто мы на светском рауте, а меня не держат за руки две перекаченные дамы, которые, судя по давлению на лопатки, в любой момент могут выкрутить мне руки и бросить мордой в пол, навалившись сверху, как рестлер на противника. — Вижу, вы знаете кто мы. Щ.И.Т. тоже наслышан о вас, Лазарь. Или вам проще откликаться на Фрэнка Дарси, мистер Фрэдерик Симпсон? Не так я хотел узнать о себе больше, ой, не так… — Удивительно, что вы не попали ни в одну базу за все свои двадцать семь лет. Удивительны также ваши способности и такая неприметность с учётом вашего пола и внешности… Было тяжело отыскать вашу мать, после того, как её церковь лишилась прихожан. От неё мы узнали, что приёмный сын, однажды в старших классах, ушёл в школу и больше не вернулся… Было бы интересно послушать, но в общих чертах я и так всё это знал. Разве что не был в курсе того, что вскоре после моего исчезновения Симпсоны серьёзно заболели и теперь тратятся на лекарства от целого букета хронических, но не смертельных болячек. То ли карма, то ли Фрэд злопамятный был. Поправив идеально уложенные каштановые локоны, напоминающие о шестидесятых, женщина встала, окинув меня оценивающим… хотя скорее раздевающим взглядом единственного глаза. — Прошу меня извинить, — играя в формальности, сказала женщина, — моё имя Нора Фьюри. Добро пожаловать в Щ.И.Т., мистер Лазарь. Располагайтесь, вы у нас надолго. Проглотив восклицание по поводу «а почему Фьюри белая?», состроил постную рожу. — Не в ваших интересах играть в молчанку, — посерьёзнела дама, — Лазарь. Взглянув на неё исподлобья, состроил ещё более хмурую рожу. — Хорошо, — поморщилась леди, — не желаете сотрудничать, заставим. Хотел сказать «Блядь», а получилось что-то совершенно непонятное, будто я только от стоматолога вышел, и анестезия ещё не выветрилась. — Если это «Да», то могли бы просто кивнуть. — Приободрилась Фьюри, подойдя ближе. В ответ показал язык. Никак иначе показать протест я не смог, а плюнуть в лицо не позволило бы воспитание, ну и занемевший рот — тоже. Я остался один. Не знаю, как долго я сидел, привалившись спиной к стене, и просто тупо пялясь в пол, но мне сообщили, что еду я могу найти на столике, а после подойти к правому углу, мне откроют туалет. Только задерживаться там настоятельно не рекомендуют. На голос идущий со всех сторон даже головы не поднял. Накатила застарелая, некогда упрятанная в самые глубины памяти тоска и безнадёга. Пусть тут меня не грозились убить, не избивали до полусмерти, но разве от этого легче? Без участия мозга тело дотащилось до столика, в столешницу которого был вмонтирован поднос с порезанными треугольниками бутербродами, кашей с кусочками мяса на листах салата, целым помидором и отсутствием даже намёка на столовые приборы. Вместо стакана с водой тут были подушечки, как от жидкого стирального порошка. — Интересно, как можно самоубиться при помощи стакана? — Вышел, как и в прошлый раз, неразборчивый бубнёж. — Тебе нужна пища! Ешь! — Прозвучало умоляюще, даже плаксиво. — Веном? И почему ты остался со мной... Молчание продолжалось до тех пор, пока я не сосредоточился и не начал поглощать энергию Венома. Тяжело было так, будто я, гриппуя, вагоны разгружал, способность очень плохо слушалась. В голове слегка прояснилось, а затем в ней истошно заверещал голос ксеноса: — Стой! Всё скажу! Только не трогай меня! Мы не можем разделиться. Твоя сила мешает. Ты истощён, твоя способность пытается вытащить питательные вещества из меня! — Понятно. — Без особого энтузиазма закинул в рот "подушечку". Там была обычная, слегка подслащённая вода. В момент я зажевал все капсулы, и съел пресноватый, но всё же имеющий в составе сахар, пудинг. Голод был невероятный, хотя мгновение назад, я таким голодным себя не ощущал. — Мало! — Заныл ксенос. — Твою мать! — Остервенело грыз яблоко без серединки. — Мне тоже! — Ешь свои бутерброды! Яблоко моё! — Да ты совсем страх потерял, гуталиновая херь! Покончив с едой, я отстранённо заметил на руках тонкие браслеты со светящейся синим полосой и без намёка на замок. По запястью они не скользили и при попытке передвинуть тянули за собой кожу, будто их приклеили. На ногах обнаружилось то же самое, а вот на шее было пусто. И самое мерзкое, что под браслетами явно был круговой разрез до самого мяса, который никак не зарастал. Кроме браслетов на мне были лишь штанишки и просторная рубаха из какой-то плотной ткани, пошитые на зависть дедовой рубашке, которую я, руками, пытался порвать на тряпки, а вывихнул палец. — Знаешь что, Веном. А что мешает мне тебя сожрать? М? Пустой поднос провалился в стол, закрыв сверху крышку с мягкой обивкой. — Я могу помочь выбраться отсюда. — Ути-бозе-мой! «Выбраться отсюда». А не попадать сюда ты помочь не мог?! — Нас оглушили. Я спрятался между внутренних органов. Не могу выбраться на поверхность. Внутри браслетов химикаты. Мешают. — Ну, хоть не в жопе… А почему ты начал так обрывочно говорить? —  Для функционирования. Не хватает. Мало. Теперь уж точно оставшись один, крепко задумался. А имеет ли смысл сотрудничать с Щ.И.Т.? Хотя бы ради смягчения условий содержания и поиска лазейки для побега — да. Но ещё здесь, наверняка, можно выяснить больше о болезни, вирусе или что там мешает восстановить нормальное соотношение мужчин к женщинам. Я думаю об этом, и у меня возникают сомнения в том, что аттракцион перерождения многоразовый. Если я прав, стоит решать проблемы здесь и сейчас, не надеясь на другую жизнь. Если не для себя починить этот мир, то хотя бы для своих будущих детей, если таковые вообще будут.