I need you dead

Приятно осознавать, что мы живём в мире, наполненным звуками. Нет ни одного места, где не издаётся хоть какой-то свист, шорох, стрёкот, голос. Приятно слушать не тишину, а гармонию разных звуков, голоса природы. В деревнях и сёлах эти голоса намного яснее, чем в городах. Но эти голоса, эти звуки слышны человеку только тогда, когда он один, когда вокруг него нет больше никого. Когда он остаётся с природой один на один, наедине со своими мыслями. Тогда он познаёт истинную гармонию души и то, кем он в этой гармонии является. Сам человек тоже создаёт звуки. И возможно, в одиночку он продолжал бы сохранять гармонию и даже поддержал бы её. Но много людей… превращают звуки в шум — абсолютно бессмысленный, безгармоничный хаос — и тонет в нём, как в бездне, забывая про врождённое чувство слуха. Создаёт собственную «современную» гармонию и считает её единственно верной и правильной. Никто, к сожалению, не может переубедить человечество в своей правоте…

***

В этот праздничный день, вечер которого обещал быть пасмурным, дороги были с утра ещё перекрыты, мосты подняты, а главная дорога торжественно украшена и перегорожена толпой для праздничного марша. Без сомнения, можно сказать: Праздник урожая, празднующийся с колоссальным размахом, — самый важный праздник, по масштабу превосходящий даже День города. Обычно Праздник урожая переносится в деревню, так как не всегда в городе можно провести его с большим размахом. В распоряжении близлежащей деревни и пляж, и горы, и опушки — словом, гораздо масштабнее, чем в городских лабиринтах. Однако недавно в городе открылась необычная парковая набережная в несколько уровней и этажей. После открытия набережной решено было провести Праздник урожая в городе прямо на ней. С утра у реки с противоположного берега уже открывались разные лавки и приходили рыбаки. Что удивительно, людей на набережной с обеих берегов было очень много, а ведь ещё только утро. Да, многие люди идут сразу мимо главной улицы, чтобы не маршировать со всеми, идут прямо на набережную, чтобы поскорее окунуться в атмосферу праздника. Те же люди, кто решил идти вместе с праздничной колонной, должны подойти на другой конец главной улицы, которая берёт начало в конце города и упирается прямо в набережную. Марш, длиной в пятнадцать километров, казался жителям города и туристам почётным символическим оркестром, воспевающим всю ценность и значимость сельскохозяйственных ежегодных сборов урожая, которые объединяют человека с природой. Деревенским людям поддерживать такой ажиотаж гораздо привычнее, чем горожанам. Поэтому наша компания друзей на праздник не спешила, а только начала на него собираться. Для них, как и для горожан, празднование в городе будет в новинку, они вероятно очень волнуются. Но есть и те, кто не спешит вставать. Крош потихоньку пробуждается ото сна, его будит уже поднявшееся над многоэтажными зданиями города осеннее солнце. Но вставать парень не спешит, сладко потягивается и отворачивается от солнца к стене, снова закрывая глаза и пытаясь увидеть сны. Однако увидеть сны не удалось. Над городом уже поднялся такой праздничный шум, что в номере Кроша тряслись стены, и как бы он не пытался заткнуть уши, у него не получилось даже расслабится. Первые колонны марша двинулись вперёд по центральной улице, их возглавил большой ходячий оркестр. Шум становился всё громче, а Крош всё раздражительнее. — Крош? Ты всё ещё спишь? — как только парень услышал своё имя шум словно тут же стих и комната наполнилась высокими нотками голоса Ёжика. Стало так спокойно. — А?! — Крош резко соскочил с кровати и увидел перед собой Ёжика, который уже был полностью собран на праздник. Парни обменялись смущённым взглядом и опустили головы, — Д-доброе утро. — А?.. Доброе, — Всё ещё смущённо ответил иглоголовый, — В общем, я буду ждать тебя внизу, вместе с ребятами. Лучше поторопись. Крош тяжело выдохнул в ту же секунду, когда Ёжик закрыл за собой входную дверь. И … когда же всё-таки их отношения так изменились? Стали такими странными? Был вроде момент, очень тревожный, но Крош практически ничего не помнит. Помнит, что не сказал того, что настроен сказать сегодня. Прямо после праздника. «Это плохо кончится» — думает Крош сам про себя. Слишком много думает, чтобы что-то предпринимать. Но он уверен, чудо произойдёт и сегодня обязательно что-то случится.

***

Наконец, шумный осенний день подходит к концу. Однако, такое чувство, что сам городской шум не утих, а наоборот — набрал силу ближе к ночи. Единственное, что оставалось неизменным — это ало-розовый закат и бледный месяц на темнеющем небе. За чертой города, на противоположной стороне, во тьме начали загораться звёзды, однако их было трудно разглядеть, из-за огней города они светили тускло. Крош вышел на крышу здания, чтобы увидеть закат, собраться с мыслями и попытаться отвлечься от праздничного ажиотажа на улицах города. Но город так сильно шумел, что казалось, остаться в нём наедине со своими мыслями просто невозможно. В деревне ребята редко отмечают какие-либо праздники. Праздник урожая стал для деревенских настоящим чудом. Из города стекалась масса народу: артисты, художники, журналисты, оркестр и простые горожане. Столько новых лиц, столько новых воспоминаний. Но одно воспоминание об этом дне всё же не даёт Крошу покоя. «Ошибка», которую он совершил словно не была им совершена… Словно и не было того дня, когда это произошло. Вот такие чувства одолевали парня, не отпуская. Что-то должно было произойти, но оно просто не произошло. Словно вот так просто, был вычеркнут один день из его жизни. Но что это был за день? Никто не мог ответить на этот вопрос, кроме самого Кроша. Он начал наблюдать за уходящим солнцем, которое горизонт медленно поглощал, оставляя красные пятна на вечернем небе. Звёзд становилось всё больше, месяц светил всё ярче, а Крош всё больше и больше уходил в себя, задавая один и тот же вопрос самому себе: «Что я должен исправить?» «Учись исправлять свои ошибки, Крош» — эхом отдался в голове голос Нюши. Эта фраза всё, что Крош помнит об этой ошибке, которую он не знает, как исправить. Видимо ему придётся долго учиться. — Крош? — эхом отразился голос Ёжика в голове. Иглоголовый стоял прямо позади и внимательно наблюдал за другом, — Почему ты здесь один? — Я… — Крош повернулся и от одного только взгляда на друга детства у него пропал дар речи. Будто бы за всё то время, сколько они вместе, теперь он не может сказать ему ничего толкового, не может выразить своих мыслей, своих чувств. Словно перед ним другой человек и говорить ему хочется другие слова, от которых голова идёт кругом. Но нельзя. Ведь, мы заранее знаем, это было бы ошибкой, — Я не знаю. Я хотел посмотреть на закат и… задумался. — О чём? — Я … не помню… Не думаю, что это было важно. Давай спустимся к остальным. Крош опускает глаза и проходит мимо друга быстрым шагом. Ёжик присоединяется к нему не сразу, а через какое-то время, словно он тоже над чем-то задумался. В этот день. В день Праздника урожая, когда небо разрывали салюты, город содрогался от шума, а взрослые пили шампанское и пели песни во славу сельского труда, Крош смотрел на месяц, тающий в лилово-красном небе, на звёзды, что светили, к сожалению, так тускло, и это было последнее, что он увидел прежде, чем холодное лезвие ножа в руках Ёжика не пронзило его ноющее сердце. . . снова.