The songs of Thunderbird

Внезапно, в до этого тихой темноте зазвучал шум. Сначала Джемме показалось, что это шум проезжающего по дальней дороге каравана, но потом она поняла — всадник был один и он направлялся на поляну! — Улетайте! — крикнула Джемма. Драконы замахали крыльями и на удивление быстро (все-таки могут, когда хотят) и взмыли в небо. Волшебница же бросилась к краю леса, и к тому времени, как всадник оказался на поляне, дочь Эмриса уже была за кустами. Бросив взгляд на поляну, Джемма в ужасе выдохнула. Белогривая лошадь, на которой восседал неизвестный всадник, была конем принца Лиама по имени Шторм! А всадник… Чародейка выдохнула, заметив угольно-черные волосы принца Лиама. Он-то что тут забыл? — Если эта старуха вообще жива, то сегодня… — пробормотал юноша, спрыгивая с коня. — Она должна быть здесь, чтобы встретиться с селянами. — Он взял Шторма за поводья и повел к тому дереву, что росло напротив кустов, где пряталась Джемма. — Ну не пошлет же она меня подальше — волшебница еле сдержалась от того, стобы облегченно выдохнуть. -… а может и пошлет. Ладно, Лиам, успокойся. Хотя какой ей резон помогать Пендрагону? — продолжал бормотать принц, шагая по поляне. Джемма резко дернулась, краем глаза замечая, что у края поляны заклубилась тьма, а из нее послышался шум. Голова начала лихорадочно перебирать варианты того, кто это мог быть — дорокка, фомор, грифон, зверь рыкающий (при мыслях о нем Джемма сплюнула через плечо — только его сейчас для полного счастья не хватало .), но к счастью или нет, волшебница ошиблась. На поляне стояла старуха в сером плаще, которую можно было принять за привратницу мира Мертвых, Каэллих. Но при более детальном взгляде, чародейка поняла, что это далеко не так. Волосы старухи были убраны в длинные косы, в которые были вплетены бляхи, изображающие скачущих оленей. Лицо старухи даже в дни молодости никто не назвал бы красивым — оно было очень худым и жилистым, сейчас же вдобавок стало покрытым морщинами, а крючковатый нос делал ведьму похожей на ворону. Но ее тело не скрючилось от старости, а стати могли позавидовать многие девушки при дворе. Джемма взглянула на мозолистые руки колдуньи и поняла, что в дни молодости та сражалась не только при помощи магии. Ее руки были изрезаны больше рук самой дочери Эмриса, но было ясно, что ее единственнвм оружием был только меткий глаз да гибкий лук. Одета она была в свободную белую рубаху с алой вышивкой по вороту, подпоясанная веревкой, и синие штаны. Лоб ее перехватывала алая лента. Старуха была боса, а ее серые глаза смотрели с небывалой жесткостью и резкостью. Лиам обернулся к новой гостье и встретил ее взгляд. — Ты прав, юный Пендрагон. — произнесла старуха. — Мне не за что любить твой род. — Ты ведь Шарка, так? — спросил юноша, и лицо Лиама озарилось надеждой. — Зачем ты пришел? — спросила старуха. — В сегодняшнюю ночь даже хорошо знающие меня селяне не пришли, a ты явился, сын Артура. — При чем тут мой отец? — спросил черноволосый, его лицо напряглось, а голубые глаза недобро сверкнули. Старуха лишь рассмеялась, а Джемма почувствовала, что где-то под кожей разливается холод. — Он — Король Былого и Грядущего, который должен был построить величайшее государство и привести его к расцвету. — сказала Шарка, во взгляде которой явно читалось недоумение. — Разве ты этого не знал? — Его убил Мордред, когда мне было всего четыре года. — глухо произнес Лиам, и Джемма с трудом подавила желание броситься к нему и рассказать все, что она знает. — А мать ушла к отцу через три года. Откуда я должен был это знать? — В мире магии о нем сложены легенды. — резонно заметила старая воительница и ветер заиграл с ее косами. — Я пришел не за ними. — глухо отрезал принц, а Джемма едва не осела на мокрую траву от осознания того, как пришел брат Эстер. Лиам был без оружия. Ни меча, ни кинжала, ни лука со стрелами. Вернее, кинжал был, но он лежал в седельной сумке принца. На что он, фомор подери, рассчитывает? — Я пришел за ответами. Мейдж сказала, что ты предсказала ее племяннице смерть — и через несколько дней она была найдена в колодце. — Я не смогу дать тебе ответы, Лиам Пендрагон. — сказала Шарка. — По крайней мере, здесь. Я не верю, что ты пришел с мирными намерениями. Что если ты сейчас вонзишь мне нож в сердце, или из засады выскочат твои верные рыцари? — последние слова она произнесла с нескрываемым сарказмом, а Джемма облегченно вздохнула. Гораздо хуже было бы, если бы коддунья не стала настаивать на обыске. Но все же тревожный осадок остался. Не то чтобы она так привязалась к Эстер, но остаться единственной из всей семьи в окружении врагов она не пожелала бы никому. А тем более маленькой девочке. — У меня нет оружия. — произнес Лиам, поднимая руки. — Я весь в твоих руках. Единственный мой кинжал лежит в седельной сумке и я при всем своем желании не смог бы убить тебя, как того хотел мой дядя. — Твой дядя. — усмехнулась колдунья, внезапно оказываясь за спиной Лиама и приставив к его шее нож. Тут все тело Джеммы резко напряглось, а с губ уже готовилось сорваться заклинание Hleap on bæc, но вместо этого она прошептала другое: — Gethlio. Thurhaele. — она почти молилась, чтобы ведьма ее не услышала. — Ты не врешь, принц. — произнесла колдунья.- Пошли со мной. Через секунду она отбросила нож в сторону, и Джемма прошептала: — Inbringe cume mec. — и нож прыгнул в ее руку. Лиам протянул ладонь той колдунье и они медленно начали выходить с поляны в сторону дороги. Шторм обеспокоенно и тревожно заржал, но Лиам лишь взглянул на него — и конь успокоился. Как только тени Лиама и Шарки исчезли с поляны, Джемма выскочила из-за кустов, успев вымокнуть в росе, и бегом бросилась за ними. У волшебницы было подозрение, что Шарка хотела не только рассказать что-то Лиаму, но и оставить послание для нее. Иначе зачем она бросила нож, который был слишком похож на нож матери юной волшебницы? Путь к дому колдуньи дался Джемме непросто. Приходилось спуститься в притропиночную канаву, густо заросшую какими-то (в темноте не разберешь) растениями, идти медленно и неслышно, постоянно боясь отстать или потерять старуху и принца из виду. Волосы лезли в глаза, а убрать их было нечем. Джемма в очередной раз прокляла Килгарру и его чертово чувство юмора, из-за которого она не спит в теплом сухом замке, а бегает по ночному лесу, уже успев промокнуть до нитки. К удивлению девушки, ведьма и Лиам вышли не к дому, и не к какой-то хижине, а к огромной куче веток, которые вспыхнули, стоило глазам ведьмы заблестеть золотом. Волшебница успела нырнуть за дерево, возле которого росли кусты, и накинуть капюшон плаща на голову. — Мне нужны три капли твоей крови, юный принц. — произнесла Шарка. — И я отвечу на три твоих вопроса. Лиам без всяких сомнений протянул руку под второй нож Шарки, а Джемма вздрогнула от осознания того, сколько же она не знает о принце. Нет, она понимала, что за неделю человека узнать невозможно, но лишь за эту ночь принц успел полностью поставить крест на всех своих характеристиках, созданных волшебницей. Ее подопечная, Эстер в этом отношении была как-то проще — любопытная, активная, смелая, неприхотливая, излишне упрямая (в папу) и постоянно бесхитростно бунтующая и требующая меч в 12 с чем-то лет. А понять Лиама было очень сложно. Предугадать, что он думает и как к чему относится — еще сложнее. Капли крови юноши упали в костер, а краем глаза Джемма заметила шевеление у дороги. Шарка довольно улыбнулась, обнажив крепкие белые зубы. — Хорошо. — кивнул Лиам. — Как Мордред убил моего отца? — голос юноши вздрогнул при слове «убил» и тут Джемма поняла его прекрасно. — Он не убил его. — произнесла старуха. — Он ранил его, смертельно, но ранил. Артура можно было спасти, если бы его исцелили на острове озера Авалон. Но увы, добраться туда они не успел. — Они? — выдохнул черноволосый. — Они. — кивнула Шарка. — Он и Эмрис. Эмрис вытащил его с поля боя, Эмрис пытался спасти его, как делал много лет до этого, но не смог. И именно Эмрис провожал твоего отца в последний путь. — Как я смогу найти Эмриса? — выдохнул Лиам, а до Джеммы только сейчас дошло, что они говорят о ее отце. — Сны укажут тебе дорогу. — произнесла Шарка, а Джемма сжала в руке нож. Внезапно белки глаз Шарки исчезли. Колдунья зашаталась и Лиам бросился, чтобы ее подхватить, но тело ведьмы взлетело в воздух, а губы зашептали слова: — Вижу тебя на распутье дорог… — зашептала ведьма, но и побледневший Лиам, и застывшая за деревом Джемма ясно слышали все слова, словно в их голова бил набатный колокол — Трижды буден дан тебе выбор, и лишь единожды ты не будешь жалеть об этом… Трое людей из прошлого встретятся тебе, но лишь одного ты не потеряешь… Ты вернешься назад, чтобы спасти тех, кто важен для тебя, но в конце не останешься одинок. Белый дракон станет предвестником новой эпохи, серая сестра возьмет в руки меч, чрез руку прорастет цветок, а то, что было вытоптано 42 года назад, вновь расцветет пышным цветом.