Сиделка для миссис Малфой

      Приступ у Нарциссы был не глубокий и непродолжительный, но выходить на прогулку я всё же с ней не решилась, опасаясь очередного припадка, да и к тому же моя голова была забита своим новым открытием. Будучи рядом с миссис Малфой, я всё время хотела спросить её об этой радуге и её слезах, ведь эта женщина знала многое, но рассказать или написать об этом, увы, она не могла. Меня буквально распирало любопытство, и я всеми силами и хитростью хотела добыть очень важную для меня информацию. Получается, что Нарцисса всё знала с самого начала, едва я успела переступить порог Малфой-мэнора. Для этого я гадала, какой следующий шаг сделать в нашей арт-терапии, чтобы продвинуться в моём расследовании. Неожиданно перед моими глазами появился образ Министра Бруствера, который так хитро и таинственно улыбался мне, сидя в кабинете моего начальника мистера Брука. Сообщать или нет о своих открытиях в Министерство — я не знала, вернее, я понимала, что сообщить попросту не смогу, так как это стало касаться лично меня, а если я не стану помогать Министерству, то меня могут, как сообщника Люциуса Малфоя и всей его семейки, упечь в Азкабан на долгие годы, что явно не входило в мои грандиозные, на тот момент, планы.       Пока я обдумывала всё это, миссис Малфой сидела на кровати и смотрела прямо перед собой — на красивую картину, обыкновенную, маггловскую, где было изображено тихое море, красивый закат и парочка небольших кораблей с белыми, как облака, парусами. Я же сидела на банкетке в её ногах и держала в руках очередную книгу, которую читала ей, не понимая и половины того, что я вообще прочла, да и сама Нарцисса особо не слушала меня, окунувшись в свой собственный внутренний мир, где, по-видимому, плавали огромные фрегаты в бескрайнем лазурном океане. Меня такое положение дел начало понемногу раздражать, потому что мне требовался отдых, бессонная ночь давала о себе знать: я сидела зевала, еле успевая прикрывать ладошкой рот, строчки перед глазами рябили и сливались в тонкие нити, которые я могла с трудом прочесть. Ко всему этому добавлялось пасмурное и туманное утро, будто желающее усыпить меня прямо в спальне миссис Малфой.       Я отложила в сторону книгу и обратилась к Нарциссе, вздрогнувшей от моего голоса и смотревшей на меня с испугом:       — Миссис Малфой, думаю, что чтение в данный момент неуместно, предлагаю нам с вами заняться чем-нибудь другим. Не хотели бы вы порисовать?       Женщина продолжала рассматривать моё лицо, не подавая никаких знаков, которые могли бы дать мне сигнал к действию. По правде сказать, я и сама не знала, что предложить ей изобразить на белоснежном листе бумаги, которую я прихватила с собой ещё когда только вошла в её спальню.       — Наверное моё предложение вас не устраивает. Может погода наладится, летний ветер разгонит туман, тогда мы с вами сможем выйти подышать свежим воздухом, — я посмотрела в окно, где бледное солнце выглядывало из-за тёмной кромки леса, даря свои короткие и слабые лучи ближайшему лугу, саду Малфой-мэнора и птицам, щебетавшим без умолку и искавшим пропитание для себя и своих птенцов.       Женщина немного расслабилась и отвернулась от меня, а мне хотелось спросить её напрямую о том, что ей известно. На тот момент мне показалось, что Нарцисса всё чувствует и понимает, раз ведёт себя подобным образом. Теребя в руках чистый лист, я пыталась унять свой пыл, но всё было тщетно — я поднялась и вышла из комнаты. В своей спальне я продолжила поиски рисунка миссис Малфой, которые я было начала ещё ранним утром. Когда пропажа нашлась в ящике туалетного столика, я быстрым шагом вернулась обратно к Нарциссе и с порога демонстративно защебетала:       — Миссис Малфой, я всё понимаю, другого момента может и не быть, но я хочу знать, почему вы плакали, когда рисовали радугу вот на этом листе? — я положила рисунок женщине на колени. — Также мне хотелось узнать о том, почему вы закрасили её в чёрный цвет?       Женщина как будто замерла и перестала дышать, ошарашенно уставившись на свой шедевр. Её молчание убивало во мне терпение, я стала нервно крутить в руках волшебную палочку и сделала шаг назад от кровати.       — Я понимаю, что ответа я не дождусь, что я никто в этом доме! Прислуга, нанятая за деньги! Либо бери их, либо проваливай к дементорам! Но простите, я человек, такой же как и вы, и я имею право знать правду! — выпалила я в сердцах.       Нарцисса подняла на меня свои глаза, полные ужаса и тревоги. Меня было уже не остановить, и прав был Люциус Малфой, что моим главным недостатком была несдержанность. Я в один широкий шаг оказалась рядом с пациенткой, присела на край кровати и, схватив её за руки, зашептала, как будто кто-то посторонний мог услышать наш разговор:       — Миссис Малфой, та радуга имеет значение. Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан! Значит существует Охотник, а если предположить, то я являюсь Фазаном! Если эта фраза верна, то кивните мне, ведь это вы можете!       Прекрасное лицо женщины побледнело, как мел, она шумно сглотнула, а на её глазах выступили слёзы. Её губы задрожали, но не от страха, а так, будто она очень хотела мне что-то сообщить, что-то очень важное и ценное. Но её состояние не давало такой возможности, и поэтому она была похожа на рыбу, которую выбросило на берег волной, и она ловила воздух ртом. А я продолжала шипеть:       — Вы не сможете сказать... Кивните! Только одно движение, миссис Малфой!       Моё давление было сильнее, я сжала её красивые ухоженные руки в своих, ожидая ответа. Нарцисса еле заметно кивнула мне, слабо пытаясь освободиться из моих рук. Меня как будто ударило молнией прямо в темечко, я замерла, отпуская ладони пациентки, которая откинулась без сил на белоснежные подушки и вздохнула.       Я не могу дать объяснение своему поведению, но я подскочила и вылетела пулей в коридор, плотно закрыв спиной дверь. Мне было плевать, что я осмелилась оставить Нарциссу одну, было плевать, что в коридоре бродит нечто, желавшее вкусить очередную порцию моих нервов смешанных со страхом, было плевать, что Люциус Малфой узнает обо всём, что было этой ночью и о том, что я посмела трепать нервы его жене, возможно, которая уже лежала на своей кровати в очередном припадке. Я часто дышала, и смотрела на портрет, висевший на противоположной стене. Мужчина, изображённый на нём, с недоумением рассматривал меня.       — С вами всё в порядке, мисс? — сказал он ровным тоном. — Может стоит вызвать эльфа? — предложил он.       Это было бы кстати, если бы не та черта, которую я переступила сегодня, повысив тон на свою пациентку.       — Нет, всё хорошо, — проговорила я, чувствуя, что напряжение начало спадать, — я в порядке, — выдохнула я, открывая дверь и вваливась внутрь спальни миссис Малфой.       Те пару минут, что я провела снаружи дали мне глоток чистого воздуха, заставляя мой мозг думать. Кроме Нарциссы, в этом доме у меня нет людей, которые были на моей стороне. Хотя и в этой женщине я стала видеть угрозу, потому что всё началось именно с неё. Я кидала вину, словно мяч, то в одного, то в другого, упорно не замечая, что и у меня есть свои минусы — ведь если б не моё дикое желание улучшить своё материальное положение, то я бы сейчас продолжала работать в Мунго и моя нервная система была бы цела.       Миссис Малфой, полулёжа на мягких подушках, рассматривала меня. Её взгляд не был злым или надменным, но в нём не ощущалось и тепла, будто кто-то успел выкачать его, пока я была в коридоре. Я медленно подошла к её постели. Внутри меня сжимался комок, это совесть своими ручищами мяла и тянула мои внутренности, словно замешивала тесто.       — Миссис Малфой... — мой язык заплетался от тупой боли в груди, — я... я не должна была так с вами разговаривать. Если сможете — простите меня, — я опустила голову, рассматривая носки своих кед.       Ни единого шороха, ни единого звука не было слышно в спальне, даже мухи, жужжавшие на окнах, замолчали. Я горела со стыда, от того, что передо мной была леди с этими точёными аристократическими манерами, и если бы она могла говорить, то думаю, что она бы всё равно промолчала, не обращая особого внимания на мои выходки. Женщина смотрела на меня не моргая, а через несколько секунд она еле заметно кивнула и отвернулась к окну, что-то рассматривая в глубине сада, где уже успел рассеяться туман и впустить солнечные лучи в это жуткое, недоброе имение. Я понимала, что это спасение.       — Туман рассеялся, думаю, что теперь мы сможем выйти на улицу, — пролепетала я, открывая шкаф, где хранились изысканные наряды миссис Малфой.       Я подгоняла этот день, чтобы он скорее закончился, и я смогла бы наконец-то выспаться. Как только Нарцисса заснула, я прямиком отправилась в свою комнату, где я скинула одежду и, схватив полотенце, зашла в ванную. Под тёплыми струями воды я перебирала в голове варианты, куда мог бы подойти тот ключ, что я нашла в склепе. Мне казалось, что он от какой-нибудь старинной шкатулки, которая хранится в этом доме и которую я должна буду отыскать, правда, каким образом я должна буду это делать, я не могла предположить. Ночные похождения всегда заканчивались какими-нибудь страшными приключениями и зашкаливающим адреналином в крови. Однако, в моей голове проскользнула мысль, что моя жизнь была бы банальной и скучной без всего этого, но я старалась её отогнать от себя куда подальше и никогда больше не думать о подобном. Замотавшись в полотенце, я вышла из душа и вошла в свою спальню. Переодевалась в ночную сорочку я уже в полудрёме, и, едва моя голова коснулась подушки, как я провалилась в глубокий и такой необходимый сон.       Так прошёл месяц — незаметно, тихо, плавно. Мне удалось отпроситься у Лу, чтобы побывать у мамы. Я долго колебалась перед тем, как аппарировать, потому что боялась вновь оказаться в непроглядной чаще неизвестного мне леса. Когда же аппарация прошла успешно, я в который раз задумалась о том, что дом умеет чувствовать, потому что на тот момент я не собиралась сбегать из имения.       Мистера Малфоя я не видела с того самого дня, как я относила ингредиенты в лабораторию. Мужчина как будто сквозь землю провалился, его не было ни в коридорах, ни в библиотеке, куда мне удавалось вырваться на несколько часов, чтобы пополнить свои запасы для чтения. Я не встречала его в совятне, куда ходила, чтобы отправить письмо матери.       В библиотеке я так и не сумела отыскать ту самую книгу с цитатой о родовом имении. Когда я была у мамы, я попыталась поговорить с ней об этом так, чтобы она меня ни в чём не заподозрила, и, чтобы я выполнила обещание — не говорить о своей миссии, полученной по великой глупости от Министерства Магии.       — Мама, скажи, а ты хотя бы раз была в родовых имениях, подобных Малфой-мэнору? — начала я осторожно, ставя фарфоровую чашку с недопитым чаем на блюдечко.       Мамины брови поползли вверх, собирая глубокие морщины на лбу, она тоже отставила свою чашку с чаем и тихо ответила:       — Нет, я — нет, а вот твой отец — да. Он был в таких имениях и был в Малфой-мэноре, когда заболел единственный сын Малфоев — Драко.       Эта новость меня поразила до глубины души.       — Почему ты мне не рассказывала об этом? — удивилась я.       — Это было давно, да и был он там лишь однажды, у мальчика была высокая температура, твоему отцу удалось сбросить её и назначить правильное лечение, отчего Драко быстро пошёл на поправку, — стала оправдываться она, облизывая пересохшие губы.       — Ты не договариваешь мне чего-то, я чувствую это, мама, — твёрдость моего тона и резкость, заставили маму заёрзать на стуле.       Эта информация была крайне важна, да что там говорить, теперь любой клочок, любая деталь, касающаяся мэнора, имела для меня огромный вес.       — После этого случая Люциус Малфой упрашивал твоего отца стать личным лечащим врачом всего его семейства. Альфред не согласился, хотя ему была предложена хорошая заработная плата, — ответила моя мама, теребя в руках бумажную салфетку.       — Но почему он отказался?       — Уже тогда было известно, что Люциус Малфой тесно связан с Пожирателями Смерти и с самим Волан-де-Мортом. Альфред не желал иметь никаких дел с подобными личностями, да и ходили слухи, что в том родовом имении существовал подвал, где содержались в темницах неугодные Пожирателям люди, а ещё хранились всевозможные тёмные артефакты. Но Малфоев никогда не удавалось поймать за руку с поличным. После второй войны, как тебе известно, я думаю, авроры обшарили каждый дюйм этого мэнора, но ничего не нашли. Лишь пустой подвал, где когда-то в заложниках были Лавгуды, Гарри Поттер и ещё парочка других людей. Никаких артефактов не было и в помине.       Я откинулась на спинку стула и задумалась. Подвал — это то место, где я ещё ни разу не была, и, возможно, именно там находился замок, к которому подходил мой ключ. Не знаю, как я выглядела на тот момент, когда обдумывала всё это, но моя мама разглядывала меня. В её глазах мелькнула догадка, что я вляпалась во что-то нехорошее. Хотя, я подумала, что она поняла это ещё в самом начале, когда я ей сообщила о том, что собираюсь работать на Малфоев. Меня коробило лишь одно — мой отец не согласился ни за какие коврижки работать в этом доме, в то время, как я не раздумывая окунулась в это болото с головой. Я подвела отца, я не сумела противостоять своему "эго", я предала свою семью, подставила под угрозу спокойствие и безоблачную старость моей матери. Мои мысли были прерваны тем, что время поджимало, и я должна была уходить.       Перед тем, как аппарировать к воротам мэнора, я оказалась зажата в объятиях мамы. В её глазах стояли слёзы, я знала, что она хотела мне сказать, но спрятала это за дежурной фразой, слетевшей с её губ:       — Береги себя, девочка моя!       Я еле сдержалась, чтобы не разрыдаться на её плече и не выложить всё как на духу, но я сумела сказать свою сухую фразу, как та пожухшая от солнечного и жаркого лета трава, что была у дома:       — Да, я постараюсь, — мои губы задрожали, выдавая меня с потрохами, я пролепетала, — я люблю тебя, мама, — обнимая её ещё крепче.       Оказавшись на границе антиаппарационных чар, я не выдержала и дала волю слезам. Я ревела навзрыд, как глупая маленькая девчушка, потерявшая куклу. Я не могла остановиться, хотя и понимала, что слезами горю не поможешь. Когда последний залп моей истерики иссяк, я нашарила в кармане своего сарафана носовой платок и вытерла слёзы со своих щёк, не замечая, что со мной рядом кто-то стоит. Баритон говорящего рядом мужчины заставил меня буквально подпрыгнуть на месте:       — Мисс Гросс, — услышав это я медленно повернула голову в сторону, мистер Малфой стоял в двух шагах от меня и как всегда был неотразим в своём чёрном застёгнутом на все пуговицы пиджаке, — что вы здесь делаете? Разве вы не должны сейчас находиться рядом с вашим пациентом? — съязвил он, а я хлопала ресницами и думала о том, не жарко ли ему в его одеянии в такую погоду.       — Миссис Малфой на данный момент спит. Я пыталась найти вас, спрашивала у эльфов, но никто из них не знал, где вы. Мне было необходимо уладить некоторые дела с документами, — пыталась врать я, — я оставила с миссис Малфой Лу.       Мужчина молчал и скептически рассматривал меня, в то время, как моя совесть грызла меня изнутри, заставляя нервно переминаться с ноги на ногу. Это было замечено Малфоем, и он опустил взгляд на мои голые коленки, выставлявшиеся из-под подола моего голубого сарафана. Эти холодные колючие серые глаза буквально готовы были сжечь мои ноги, затем этот пристальный взор стал медленно ползти выше, облизывая каждый дюйм моего тела, задержавшись на груди, а после вгрызся в моё перепуганное не на шутку лицо. Я готова была провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть как Люциус Малфой ощупывает меня взглядом. Это тяжёлое молчание затянулось на неприлично долгое время, не давая сдвинуться с места, не давая дышать, не давая моему мозгу начать работать. Я просто тупо уставилась на мужчину, который явно издевался надо мной своим изощрённым и, по-видимому, излюбленным ещё со времён Пожирателей Смерти способом, унижая без слов, втаптывая в грязь не прикасаясь. Я с трудом сглотнула и нервно поправила выбившиеся из косы пряди волос, заправляя их за ухо. Молчание резко оборвалось:       — Думаю, что вам, мисс Гросс, следует поторопиться и успеть до того, как моя жена проснётся, — сказал Малфой, исчезая в вихре аппарации.       Что это было, а главное, почему он отпустил меня так быстро, я не знала, мне стало не по себе совсем, и на ватных ногах я доковыляла до спальни миссис Малфой. Мои мысли спутались окончательно. Я не понимала ничего совсем, но знала лишь одно — следовало как можно скорее отыскать замок для моего ключа. Мне казалось, что решением всех, ну, или почти всех моих проблем станет то, что я найду в том запертом от посторонних глаз ларце.       Войдя в комнату к своей пациентке, я заметила, что Нарцисса ещё спит, в то время, как Лу убирал накопившуюся пыль с мебели и штор. Увидев меня, он поклонился и сразу же исчез с лёгким хлопком аппарации, как будто его и не было вовсе. Я присела на стул и задумалась о том, что творится в моей голове. Я стала замечать, что все мои мысли были переполнены информацией, касающейся лишь одной семьи — Малфой. Они были везде, абсолютно в каждом уголке моего сознания. Я стала радоваться тому, что моя бессознательная сфера жизни их не коснулась. Но это было роковой ошибкой, сделавшей меня практически параноиком.       Когда этот непростой день подошёл к концу, и пришло время ложиться в постель, моя голова была рада тому, что соприкоснулась с мягкой тканью наволочки, натянутой на подушку. Практически сразу я провалилась в сон.       Эту ночь я не забуду никогда. Как и следующие, когда в моё подсознание ворвались Малфои.       Я вновь оказалась в своей спальне. На этот раз комнату освещала полная круглая ярко-жёлтая луна, разложившая на полу свой светлый ковёр. Лучи этого небесного ночного светила тонкими верёвочками проникали в каждую щель между кроватью и шкафом, между туалетным столиком и стулом, они вплетались в прозрачную ткань балдахина, которая каким-то неведомым образом качалась и колыхалась, словно в комнате разгуливал ветер. Однако ни одного прикосновения этого проказника я не чувствовала своей кожей. Я вновь отчётливо слышала шёпот — разговор между мужчиной и женщиной, лежавших на моей постели. Их тени соприкасались друг с другом. Мужчина был сверху, он медленно и плавно двигался, а женщина изгибалась под ним, словно змея, томно вздыхая в такт его поступательным движениям. Я не могла уйти, поэтому сделала пару шагов в сторону кровати и на этот раз мне удалось схватить руками балдахин и раздвинуть его.       Лучше бы я ослепла или бы в меня бросили Авада Кедавра, потому что то, что я увидела заставило меня замереть, перестать дышать. Эти двое были — я и ... Люциус Малфой. Мы занимались любовью. От слова "мы" меня затрясло, потому что я не понимала, как я могу увидеть себя со стороны, но я видела! Я узнала в той женщине, что лежала под мистером Малфоем, себя. Это было моё лицо с родинкой над верхней губой, лицо, которое я вижу в зеркале каждый день. Это были мои руки и мои ноги, обхватывающие, обвивающие словно лианы тело мужчины. Как нормальная женщина я уставилась на мистера Малфоя и стала рассматривать его и его тело. Он был великолепен. И лишь тогда я поняла, о чём шептались мои коллеги-женщины на работе, лишь тогда я узнала, что такое идеальное тело мужчины. Его сильные красивые руки упирались в постель, а его длинные пальцы сжимали простыню от экстаза, получаемого от секса со мной. Кто бы мог думать, что во сне я буду в одной постели с Пожирателем Смерти! Его упругие ягодицы не давали мне покоя, я следила за каждым движением — вверх и вниз — когда он входил и выходил из меня. Его спина сексуально прогнулась в пояснице для более глубокого проникновения в моё лоно. Он часто дышал и что-то шептал, но я не сумела разобрать ни единого слова, потому что следила за тем, как он откинул прядь своих платиновых волос за спину и продолжил вдавливать меня в постель, увеличивая ритм и заставляя ту меня, что лежала под ним, громко застонать от удовольствия.       Лишь после этого протяжного стона я обратила внимание на себя. Я казалась себе раскрепощённой, влюблённой в Малфоя. Мои губы потянулись за поцелуем, как за глотком воздуха, и впились в рот Люциуса Малфоя. Рука мужчины сначала коснулась соска на моей груди, затем медленно поползла вниз, заставляя меня возжелать этого прикосновения. Когда Люциус добрался до заветного бугорка, я та, что таяла в его руках, прогнулась навстречу ему, раздвигая ноги. Всё это мне, как наблюдателю, одновременно и нравилось и в тоже самое время я хотела покинуть эту спальню, оставив этих двоих наедине, но мои ноги меня не слушались, они как будто приросли к полу, не желая сделать хотя один маленький шажок назад. Я не могла понять, почему они меня не замечают, почему не гонят.       Моему терпению пришёл конец, и я хотела было открыть рот, чтобы произнести хотя бы одно слово, но этого не произошло, потому что вся картинка перед глазами начала мутнеть и становиться еле заметной, практически прозрачной. А потом моё подсознание и вовсе выбросило меня из спальни в кромешную тьму. И через пару мгновений я проснулась в холодном поту и часто дыша.       За окном было ещё темно, это означало, что ночь не уступила своих владений новому дню, окутывая тьмой землю. Я восстановила своё дыхание и стала потихоньку выбираться из-под одеяла, ставя свои босые ноги на пол. Пока я двигалась, я поняла, что мои трусики были влажными от перевозбуждения во сне. Я подскочила и унеслась вихрем в ванную комнату, чтобы смыть эти следы преступления, на которое не решилась бы никогда, о котором никогда не смела и подумать. Но стоя под душем я никак не могла выбросить из головы нагое тело Малфоя, не могла забыть о том, как его член был во мне, не могла стереть из памяти его платиновые волосы, прядь которых он отбросил рукой, трогавшей мои влажные от возбуждения складочки между ног, ласкавшие мой набухший клитор. Всё это вновь заставило меня захотеть, пускай мысленно, заняться любовью с этим мужчиной.       Закрутив вентиль, я обтёрлась полотенцем и вернулась обратно в свою спальню. На этот раз сон ко мне не пришёл, и я так и пролежала до утра, не сомкнув глаз. Я всё время думала о том, почему этот сон в который раз не даёт мне покоя, подкидывая всё новые и новые детали, делая картинку ярче и живее. Я перебрала разные варианты, сначала подумав о том, что у меня давно не было мужчины и поэтому моё сознание пытается мне не робко намекнуть на то, что мне следует заняться интимной жизнью. Потом я плавно перешла к тому, что я просто перенервничала за день, столкнувшись с хозяином мэнора в неподходящий момент, а уже после этого, я зашла в дебри, наивно полагая, что это дело рук Люциуса Малфоя, который бесстыдно рассматривал мои коленки и грудь. Я решила, что этот вариант наиболее правдоподобный, так как наша холодная война с Малфоем уже просто переходит границы дозволенного.       Я встретила рассвет в горизонтальном положении — лежа на кровати и рассматривая полог своей постели. Солнечные лучи застенчиво крались по моей подушке и одеялу, а потом и вовсе заставили ослепнуть на мгновение от вторжения на мои владения. Я не знаю почему, но имение я стала считать своим вторым домом, хотя, наверное, даже не так, единственным пристанищем, где я осела на длительный срок.       Заходя в спальню миссис Малфой, я почувствовала стыд, который возник в результате того, что я посмела во сне спать с мужем женщины, здоровье которой находилось в весьма плачевном состоянии. Нарцисса уже не спала и встречала меня.       — Доброе утро, миссис Малфой, — выдавила я из себя, хотя раньше я могла с лёгкостью высказать целый монолог, чтобы моей пациентке стало тепло и уютно от того, что я разговариваю с ней. — За окном солнце, — мялась я, подбирая слова, — сегодня есть вероятность выйти на прогулку и запастись порцией витамина D.       Нарцисса уставилась на меня, слушая мой лепет. Я не обладала даром легилименции, но с точностью могла сказать, что, если б она говорила, то обязательно спросила бы меня о том, что терзает меня.       Я начала этот день с плохого, с вранья, с глупой лжи и с ненужного никому в этом доме желания. Я сумела подавить все эти мысли, углубившись в работу, окунувшись и растворившись в ней, не смотря на то, что вначале я боялась смотреть миссис Малфой в глаза, но всё это полетело к дементору в пасть, когда Нарцисса улеглась на дневной сон. Мои мозги закипели с новой силой, я не могла сидеть на месте, поэтому вызвала Лу.       — Лу, прости, что отрываю тебя, но ты бы не мог приглядеть за миссис Малфой, я бы хотела сходить в библиотеку за книгой, — протараторила я, не глядя на домашнего эльфа и обувая свои любимые кеды.       — Да, мисс, — ответил он, слегка поклонившись.       Его краткий ответ был для меня кусочком счастья, я схватила со столика книгу, приготовленную заранее и вышла в коридор. Всё то, о чём я думала, чего боялась стало воплощаться и прорываться в реальность — в коридоре, возле дверей библиотеки я встретила мистера Малфоя. На нём была надета белоснежная рубашка, как всегда застёгнутая на все пуговицы, чёрные как смола брюки, волосы струились по широким плечам, а в руках он неизменно держал трость с головой змеи вместо набалдашника.       Рассматривая внаглую его, я чувствовала себя неуютно, понимая, что всего пару минут назад я вспоминала его голую спину и упругие ягодицы. Он учтиво кивнул мне, говоря:       — Мисс Гросс, вы слишком часто отвлекаете моих домашних эльфов от работы, надеюсь, что по уважительной причине на этот раз мой эльф Лу выполняет ваши обязанности, — съязвил мужчина, ухмыляясь.       Я хотела ответить, но смогла лишь промычать как корова, и потихоньку начать пробираться к двери, ведущей в библиотеку. А Малфой вновь ухмыльнулся и добавил:       — Вы весьма красноречивы сегодня, — одна из его светлых бровей поползла вверх, — мисс Гросс, — эти согласные в конце моей фамилии, которые он буквально прошипел, заставили меня невольно вздрогнуть и остановиться.       — Я... — мямлила я, боясь смотреть ему в глаза, и уставилась на самую крайнюю пуговицу его рубашки, которая двигалась в такт с его кадыком при глотании, — я... Нет, такого больше не повторится... Я буквально на пять минут... Я хотела отнести книгу в библиотеку.       Опять между нами возникло то жуткое молчание, способное убить. Люциус Малфой окинул взглядом мой внешний вид, который оставлял желать лучшего — особенно мои потрёпанные кеды портили всё, перечёркивая все мои достоинства во внешности, делая меня очень низкой и похожей на студентку-первогодку. Я ругала себя на чём свет стоит, дав обещание избавиться от этой несуразной, но такой удобной обуви.       Мужчина развернулся на каблуках своих начищенных до блеска туфель и зашагал прочь, скрываясь за поворотом и оставляя меня и мои драные кеды одних в длинном и неосвещённом коридоре. Я влетела в зал библиотеки, кое-как забросила фолиант на полку и пулей вылетела в коридор, несясь во весь опор в свою спальню.       Когда я оказалась у себя, я распахнула шкаф и вытащила всю одежду на кровать. Мои маггловские растянутые футболки, пара потрёпанных джинсов полетели в мусорное ведро, туда же я закинула и кеды. Всё это походило на тихую истерику. Меня колотило, очень хотелось пить, поэтому я ворвалась в ванную и, включив кран с холодной водой, начала жадно глотать студёную воду. Утолив жажду, я почувствовала себя немного лучше, но всё же крупная дрожь так и осталась у меня в гостях.       — Каждый охотник желает знать, где сидит фазан, — шептала я самой себе, — фазан... Да, да. Каждый охотник. Абсолютно каждый! Чёрт!       Я села на край кровати, зажав голову руками, и просидела так до тех пор, пока не проснулась Нарцисса, явившаяся в виде спасательного круга в море моей шизофрении. Мы с ней провозились весь день, но, к несчастью для меня, близилась ночь, которая была явно длиннее того полуденного часа, когда спала хозяйка мэнора.       Я боялась ложиться спать, я боялась думать лишнее, этот дом и все его обитатели сводили меня с ума, не давая возможности спокойно и без скандала и слёз покинуть имение. Безвыходная ситуация дёргала мои нервы, как дёргает верёвочки кукловод в театре кукол. Как назло, в моей аптечке иссякли запасы зелий, в том числе самого главного — зелья Сна Без Сновидений, которое я собиралась выпить до того, как улягусь спать. И чёрт бы его побрал, но меня дёрнуло что-то собраться и идти в лабораторию для того, чтобы сварить огромный запас этих снадобий.       Я тише мыши выскользнула в коридор и замерла на месте, вслушиваясь в гробовую тишину, царившую там. Все факелы горели, освещая мне путь, а я бесшумно двигалась вдоль стены и думала о том, приснится ли мне вновь эта оргия или нет, ведь иногда зелье Сна Без Сновидений бессильно, особенно, если дело касается тёмной магии, а я была точно уверена, что без неё тут явно не обошлось. Я всё шла и шла, а коридор не заканчивался и не заканчивался, не было привычного мне поворота налево, и я всё никак не могла дойти до третьего факела, хотя чётко видела его огонёк перед собой. Меня охватил липкий, тягучий как смола страх. Я обернулась назад — сзади меня был знакомый мне коридор и второй по счёту факел, который я миновала довольно давно. Когда я вновь посмотрела вперёд, то увидела, что коридор стал иным — серые кирпичные стены и потолок без единого намёка на окна или картины. Мне захотелось завизжать, начать топать ногами, биться головой о стены, но я знала, что я сознательно и добровольно вышла в коридор, что меня никто не тянул за руку, поэтому, не оборачиваясь назад, я решила продолжить свой путь.       Холодный и мрачный коридор стал уходить вниз, и я начала догадываться, что нахожусь под землёй, а именно в тех самых подвалах Малфой-мэнора, о которых мне недавно поведала моя мама.       Сказать, что я испугалась — это значит ничего не сказать, самое главное было то, что я понятия не имела, как я оказалась там и как мне выбираться оттуда. Но и стоять на месте тоже не имело смысла, мои ноги вели меня вперёд. Ни одной двери я не встретила на своём довольно долгом пути. Лишь спустя некоторое время я заметила чёрное пятно справа от себя, это была решётка тюремной камеры, потом следом шла ещё одна, только слева, потом ещё и ещё. Им не было конца, и не хватало освещения даже моего Люмос Максима, наколдованного после того, как я прошла пару тюремных камер. На моё счастье, я всюду таскала с собой тот ключ, что нашла в склепе. Я нашарила металлическое ушко у себя в кармане и вытащила его на свет. Когда я поднесла его к замку первой решётки, то сразу заметила — он не подходит, а дверь в саму камеру была не заперта вовсе. Я решилась — вошла внутрь, освещая наколдованным Люмосом себе дорогу. В камере было сыро и пусто — одни холодные серые стены, то же самое было и в последующих шести, что я сумела обследовать. Мой страх уменьшался с каждой металлической дверью, уступая место гневу и раздражению. Хлопая решётками я дошла до самого конца коридора, где оказалась последняя деревянная дверь, именно она и оказалась запертой.       Моя женская интуиция мне чётко подсказывала, даже можно сказать, визжала, как мандрагора во время пересадки, что это именно то, что я ищу, то, ради чего я так долго тащилась сюда, то, что сможет скинуть пару булыжников с моих плеч.       Поднося к замку ключ, я молила богов, чтобы моя интуиция оказалась права. Ключ плавно и чётко вошёл в замочную скважину, замок щёлкнул и дал мне возможность войти внутрь этой таинственной комнаты.       Подняв над головой волшебную палочку с Люмосом на её кончике, я сумела рассмотреть помещение и упасть духом — это была обыкновенная, заваленная всевозможным хламом кладовая. Я сделала неуверенный шаг вперёд и стала разглядывать предметы, находившиеся неподалёку от меня.       Всё было покрыто толстым слоем пыли, поэтому я еле удержалась, чтобы не начать чихать. Очистив от пыли первый предмет, я не решилась взять его в руки, так как эта скрюченная чудным образом железяка не внушала особого доверия, поэтому я очистила следующую вещь, которая тоже была чем-то непонятным и довольно хрупким. Переходя от полки к полке, я не знала, что стою в самом ужасном на свете месте, месте, где Малфои хранили свои тёмные артефакты. В комнате веяло могильным холодом и пустотой, хотя само помещение было напичкано всякими диковинными вещами всевозможных размеров и форм. Среди всего этого, как мне показалось, хлама я выделила лишь один предмет, который всё же взяла в руки. Это была накрытая белой тяжёлой тканью картина. Стягивая с неё ткань, я всё больше удивлялась, а мои глаза начинали постепенно расширяться — это был портрет того самого Люциуса Малфоя I.