Сиделка для миссис Малфой

      Люциус Малфой спокойно и величаво, как это было всегда, восседал на одном из диванов в холле мэнора, закинув ногу на ногу. Его до кристального блеска начищенные чёрные туфли сверкали, как алмазы, отражая всё пространство помещения. Тёмно-серый костюм из дорогой ткани, явно сшитый на заказ, сидел в точности по фигуре, выявляя все положительные стороны в его и без того шикарной внешности, заставляя меня, даже с больным плечом и перекошенным от боли лицом, густо покраснеть и вжать свою голову в плечи и нахохлиться, словно я была маленький серенький воробьишка, озябший от холода и голода в стужу. Всё, что было в моей голове на тот момент, было не моё: не мои мысли, не мои картины, не мои слова, я понимала и знала, чьи это проказы, но остановить это не могла. Я мысленно раздевала хозяина поместья, стаскивая каждую часть одежды, как ненужную преграду, как шелуху с ореха, используя в своих мыслях дрожащие от приближающегося экстаза руки, да даже зубами я срывала с него белоснежную рубашку, как бы всё это пошло не звучало. Я чувствовала своим нутром, что у нас с ним ничья, ведь именно также он раздевал меня тогда, возле антиаппарационных чар, разглядывая мои ноги и декольте. И честно признаюсь, эта игра мне начинала нравиться, правда, причин, по которым всё это происходило, я не знала. Очередной укол в область плеча вывел меня из состояния блаженства и вернул обратно в реальность, бросив со всего размаху в холл, где на данный момент я стояла у входной двери и крепко держалась за её косяк, в то время как мистер Малфой даже не удосужился приподнять свою прекрасную упругую пятую точку, чтобы поприветствовать меня, как полагается всем аристократам и всем тем, кто хоть как-то знаком с правилами этикета. Однако, я привыкла к тому, что он не считал меня за леди, когда дело касалось правил приличия, да что там за леди, за особь женского пола, ведь этот мужчина не приветствовал меня ни разу — ни тогда в холле, при первой нашей встрече, ни в кабинете, где я готова была умереть со страху, ни в библиотеке, ни сейчас. Возможно, для него я была даже ни человеком, а обыкновенной прислугой без рода, без племени, с которой он мог обходиться так, как желала его душа, если, конечно, она у него не была напрочь прогнившей или вообще присутствовала бы.       — Какая неожиданность, мисс Гросс, вы не находите? — проговорил он с ехидством и противно растягивая гласные.       — Добрый день, мистер Малфой! — ответила я, пытаясь говорить ровно, но боль в ключице не давала мне возможность сделать это идеально. — Что именно является неожиданностью?       — Ваше присутствие здесь, ведь, как мне казалось, вы рьяно исполняете все ваши обязанности, связанные с вашей работой, — теперь я поняла к чему он клонил, но я решила не перебивать его, а терпеть это унижение в сотый раз, — как погляжу, вы не совсем хорошо себя чувствуете, мисс Гросс. Что, желаете получить выходной? — ухмылка, появившаяся на его лице, стала началом моей истерики.       — О, да, мистер Малфой. Желаю! Очень желаю!— цедила я слова сквозь зубы, а плечо ныло и ныло, делая моё выражение лица ещё более ужасным и страшным. — Не знаю, как вас отблагодарить за тёплый приём там, в Косом переулке. Жаль, что тот огромный булыжник не прилетел мне точно в голову.       Люциусу Малфою практически удалось скрыть своё удивление, но я успела заметить то еле заметное движение, выдававшее его заинтересованность — поднятые брови — но он практически сразу же надел маску безразличия и ответил мне:       — Если бы я хотел избавиться от вас, то сделал бы это гораздо чище, но, увы, сейчас мне это явно не на руку, — моё плечо вновь стала ощупывать боль. — Что вам понадобилось в Косом переулке в сон-час моей жены?       — Я решала внезапно нахлынувшие на меня проблемы.       — Успешно, как я погляжу, — вновь эта ухмылка поселилась на его лице.       — Вполне.       То, что произошло дальше, я не в силах описать, злорадная боль, схватившаяся своей цепкой хваткой за моё левое плечо, стала невыносимой, мои ноги стали подкашиваться, а правой рукой, которой я на то время держалась за косяк, я схватилась за ключицу, пытаясь унять столь неэффективным способом эту злую старуху. Дальше я сделала небольшой шаг вперёд и рухнула плашмя на пол, ударившись теперь уже правым плечом, а следом и локтем. Взвыв от боли, мне всё же посчастливилось сквозь слёзы, нахлынувшие на мои глаза, заметить явные изменения на лице этого аристократа — он испугался. Резко поднявшись, он широким шагом подошёл к моему распластавшемуся по его драгоценному полу телу и навис надо мной, как коршун. Дальнейшие его действия мне не удалось оценить, так как эта боль мало того вывела меня из равновесия, так и лишила сознания.       Очнулась я в своей спальне, лёжа на спине и разглядывая такой родной для меня балдахин. Я пыталась понять, что я чувствовала на тот момент. Боли не было, была лишь усталость, слабость и тяжесть в левом плече, я попыталась приподняться на локтях, чтобы осмотреться, но попытка моя не увенчалась успехом — я рухнула вновь на подушку. Вздохнув от отчаяния, я попыталась встать, но всё было тщетно — я продолжала лежать на кровати. Вдруг я услышала чьи-то лёгкие шаги, раздававшиеся где-то внутри спальни, потом я услышала голос:       — Доброе утро, мисс Гросс. Вы уже очнулись? — проговорил домовой эльф Лу, подходя ближе к моей постели и улыбаясь.       Я не хотела ему отвечать, я не хотела его видеть, я вообще ничего не хотела, кроме как очутиться где-нибудь далеко от этой постели, этой комнаты, этого дома, пускай даже там, где вечные льды и раз в полгода бывает холодное солнце. Голос эльфа резал слух и раздражал:       — Как вы себя чувствуете, мисс? — я поёжилась.       — Доброе утро, — врала я, — да, я очнулась, и я бы хотела встать на ноги, — продолжила я нервно выговаривая каждое слово.       —Мисс нельзя вставать, мисс ещё слаба. Действие Костероста ещё не прошло, — залепетал Лу, поправив сбившийся край моего одеяла и опустив взгляд на свои маленькие худенькие ручки.       Я мысленно треснула себя по лбу кулаком, ведь я не признала с ходу побочных явлений после приёма этого зелья — сильная слабость, раздражительность и апатия, хотя последние два пункта стали буквально хозяевами в моей жизни, закрывая своими широкими спинами моё светлое будущее и яркие мысли о том, что я могла бы иметь, не будь такой наивной дурой. Теперь, когда я полностью отдалась во власть сложившейся ситуации, я расслабилась и попыталась разузнать всё, что произошло после моего обморока.       — Как давно я находилась без сознания? — сказала я, рассматривая полог своей кровати.       — Сутки, мисс, — незамедлительно ответил мне Лу, медленно отходя от моей постели.       Теперь я не могла увидеть, что делал на тот момент эльф, так как в горизонтальном положении это оказалось практически невыполнимым, поэтому я попыталась вслушаться в ту палитру звуков, обитавших в моей комнате. Тиканье настенных часов перемешалось с щебетанием птиц за окном, которое было настежь распахнуто. Лу чем-то усиленно шуршал в глубине спальни, шмыгая носом. После нескольких мгновений всё прекратилось — и шмыганье, и шуршание, — я услышала лёгкие, приближающиеся к моей кровати, шаги. Лу принёс мне только что заваренный ароматный чёрный чай с долькой лимона. Вот тогда мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы сесть поудобнее. Я проволокла свои нижние конечности по кровати, делая упор на свои руки, всё тело не желало мне принадлежать, поэтому мои движения были неуклюжими и тяжёлыми. Кое-как усадив себя, я взяла в руки, заботливо предложенный эльфом чай, и попыталась вновь вернуться к расспросу.       — Как давно ты дал мне Костерост? — мне хотелось поскорее избавиться от своего неуютного положения и начать двигаться. — Ведь, чтобы его сварить, нужно время. Как давно ты его приготовил?       Лу улыбнулся мне и сложил свои руки в замок перед грудью.       — Это сделал не Лу, — моя ответная полуулыбка ему мигом испарилась с моего лица.       — Тогда кто же? — сердце заколотилось в груди в бешенном темпе, я выгоняла из своей головы мысли о том, кто был причастен к приготовлению исцеляющего зелья. — Возможно, это был Тото? — я не хотела верить, не хотела, чтобы это был он, а Лу продолжал по-прежнему улыбаться мне.       — Нет, мисс, это был не Тото. Это был сам хозяин — мистер Малфой. Он начал варить его практически сразу, как мисс оказалась в своей комнате, — эльф протянул мне свою ладонь, чтобы забрать у меня чашку с недопитым чаем — мне после этих слов не лезло ничего в горло.       Я не могла видеть себя со стороны, но я ощущала, что именно тогда моё лицо выражало полное недоумение. В моей голове огромными неоновыми буквами был написан лишь один вопрос: "Почему?" Я не знала на него ответа, мне казалось, что всё произошедшее сутки назад — абсурд. Мистер Малфой не мог так заботиться о той, которую ненавидел, о той, которая не понимает и не хочет понимать, как правильно ухаживать за его женой. Едва мои мысли произнесли имя миссис Малфой, как я тут же выпалила свой очередной вопрос.       — А миссис Малфой? Как она? Кто ухаживал за ней, пока я разлёживалась здесь? — Лу повернул ко мне своё морщинистое лицо, ставя чашку на поднос.       — Мисс не должна беспокоиться, Лу проследил за госпожой и сделал всё необходимое, когда мисс поправится, то сможет вновь вернуться к работе, а пока мисс должна отдыхать, — домовой эльф взял в руки поднос и исчез в вихре аппарации, оставив меня одну.       Теперь в своём тоскливом одиночестве я могла нарисовать себе образ Люциуса Малфоя, который варит мне в лаборатории Костерост. В моих думах он быстрым шагом, таким же, каким он подошёл ко мне после моего падения на пол, шёл в свою лабораторию, затем, как оказался внутри, скинул дорогой пиджак со своих широких плеч и остался в одной рубашке, застёгнутой на все пуговицы. Для того, чтобы не испортить свой идеальный, даже без пиджака, наряд, он расстегнул пуговицы на обоих манжетах и закатал рукава, оголяя крепкие мужские руки. Такая сексуальная, на мой взгляд, картина заставила меня поёрзать на месте, а потом и вовсе сползти вниз и лечь головой на подушку. Я ощутила внизу живота лёгкое, приятное, но такое предательское покалывание, поэтому положила ногу на ногу и продолжила мечтать. Мужчина в ступке разминал до однородного порошка корни мандрагоры, делая весь этот процесс таким насыщенным, что появилась лёгкая испарина на его красивом высоком лбу и висках. Приготовленная заранее пиявка не желала быть убитой, но его длинные пальцы изловчились и поймали животное. Дальнейшие ингредиенты пришлось вновь толочь в ступке, но сушёная крапива была явно более пригодная для этого, чем твёрдый корень мандрагоры, такой вредной и капризной, как и моё душевное состояние в тот момент. Когда ингредиенты были готовы, он вылил необходимое количество крови дракона в небольшой котелок и ждал, пока она начнёт закипать и почему-то всё время улыбался, будто наслаждаясь этим нудным процессом приготовления самого простого зелья, рецепт которого я изучала будучи студенткой-первогодкой в колледже. Ссыпав поочередно и в строгой последовательности каждый из ингредиентов, он повернул голову в мою сторону, где, как мне казалось, я была простым наблюдателем, не имевшим никакого отношения к той действительности, в которой происходило приготовление Костероста. Вот тогда я поняла, что себе совсем не принадлежу, так полностью запуталась в том, где я находилась — в своей спальне с больным плечом или же в лаборатории с Люциусом Малфоем. Я попыталась сделать шаг назад, но у меня ничего не вышло, за моей спиной находилась голая холодная стена, в которую я упёрлась икрами ног и ягодицами. Мистер Малфой одним взмахом палочки заставил исчезнуть огонь, бушевавший под котелком с готовым снадобьем, и развернулся ко мне всем телом. Он сделал небольшой шаг вперёд, сокращая и без того неприлично короткое расстояние между нами. Потом вновь он шагнул и теперь уже склонился над моим лицом, а его платиновые волосы приятно щекотали мои голые плечи и ключицы. Моему удивлению не было конца и края, когда я начала ощупывать своё тело и понимать то, что я стою перед этим мужчиной полностью нагая. Я попыталась прикрыть одной рукой свою грудь, а второй то место, до которого я так страстно желала, чтобы Малфой докоснулся. Он не дал мне опомниться и впился в мои губы, терзая их и заставляя меня ответить ему на такую страсть взаимностью. Мои руки перестали быть преградой, превращаясь в тонкие лианы, обвивающие его плечи. Его кожа была схожа с бархатом, а губы были такими сладкими, что я потеряла рассудок, оставляя бразды правления ему. Мистер Малфой ласкал своим языком мой рот, переплетая его с моим, томно постанывая в унисон со мной. Его горячие руки сжали мои груди до приятной боли, а затем отпустили , и то, что он сделал потом превратилось в пожар, охвативший все мои внутренности — он кончиками пальцев стал катать шарики моих сосков, а после прервал наш неистовый поцелуй и склонился над моей грудью. Мой низкий рост заставил этого аристократа встать передо мной на колени, чтобы суметь своими мягкими губами захватить один из сосков. Я выгнулась навстречу к нему и запрокинула голову, понимая, что не смогу больше жить без его рук, губ, глаз. Я упала в эту бездну с головой, я окунулась в холодный омут его серых колких глаз. Я просто-напросто влюбилась в секс с ним, как школьница, как малолетка, как дура, в конце концов. И когда его член вошёл в меня, я горела адским огнём, насаживаясь на него как можно глубже, затем ещё и ещё. Всё это переросло в дикий оргазм, несравнимый ни с чем другим. А когда я открыла глаза, я поняла, что это был лишь сон, но такой приторно-сладкий и нежный, что мне хотелось, чтобы он не прекращался никогда.       Я попыталась перевернуться на правый бок, но ощутила тянущую боль в левом плече, однако, лежать на спине я больше не могла. Когда с третьей попытки я всё же перевернулась, я взглянула в окно — тёмная ночь своим атласом и россыпью ярких звёзд затянула небо Англии. За стеной я услышала равномерное сопение Нарциссы. Я вслушивалась в её дыхание и корила себя за то, что желаю её мужа, мне было неловко и стыдно, я не знала, как я буду смотреть ей в глаза. Она была рабом своего положения. Жалость к ней шла отовсюду, мои мысли были перегружены воспоминаниями о том, с чего всё это началось. Я уже готова была расхохотаться, когда в голове возникла ситуация, если бы вместо меня в дом попала сиделкой одна из моих коллег по работе. Я представила как Аннэт или Эмили кокетничают с мистером Малфоем, пытаясь привлечь его внимание. Однако, через пару мгновений в моё сердце как будто вонзили кол, я начала задыхаться от возмущения, что руки Аннэт или Эмилии могли бы касаться моего аристократа, что губы этих девушек могли бы ласково щекотать ушную раковину Малфоя, когда они могли бы шептать ему на ухо какие-нибудь пошлые шуточки, которые они любили травить во время обеденных перерывов на работе. Всё это я попыталась сбросить, рисуя в своей голове образ строго Люциуса Малфоя, мужчины, который бы никогда не опустился до такого, чтобы хихикать вместе с простушкой Аннэт или болтушкой Эмилией, а также, чтобы он всерьёз заинтересовался бы одной из них. Свою кандидатуру я тоже не выдвигала в фаворитки, так как до самого отъезда в мэнор я тоже любила посплетничать и посмеяться с этими беззаботными и такими добрыми девчатами как они. И надо же было мне стать такой эгоисткой и не написать им ни строчки за всё то время, что я прожила в Малфой-мэноре. Моя ревность стала таять на глазах, а потом и вовсе исчезла, когда я осознала, что смогу таким образом узнавать всё, что творится за пределами этого дома. Однако, и такой план стоил недёшево — мне предстояло бы отвечать на их многочисленные, а возможно и даже бесконечные вопросы о том, почему я всё ещё не переспала с таким классным мужиком, как хозяин древнего английского имения. Этот вопрос, я думала, стал бы главным в их длинных письмах, содержащих в себе огромное количество советов о том, как соблазнить неприступного аристократа. Я мысленно металась между этими огнями, и вся эта чепуха привела к тому, что за окном начал брезжить рассвет.       Утренний густой туман окутывал своим невесомым и холодным покрывалом ближайший лес и поле, сад и дорожки вокруг мэнора. Солнечные лучи желали пробиться сквозь эту полупрозрачную вуаль, пытаясь сделать это холодное утро не таким мерзким, но этому было не суждено сбыться — вслед за солнцем на горизонте появились плотные серые облака, захватывающие своими мягкими лапами всё голубое покрывало, которое безвозмездно подарил земле этот долгожданный рассвет. День обещал быть пасмурным и дождливым. И это было неудивительно, ведь через несколько дней должна была наступить осень — так кричал небольшой настенный календарь, который я повесила возле туалетного столика ещё весной. Сентябрь в нём был подчёркнут красным, это означало одно — в дом должен был вернуться со дня на день Драко после своего длительного отсутствия. Я ждала его, каждый день, но ровно до того момента, пока не поняла, что я не сумею ему внятно объяснить, что происходит в мэноре на протяжении уже стольких столетий. Эта бессонная ночь дала мне повод подумать и попытаться помочь Малфоям, но не наглостью, а хитростью. Рассказать всё Драко — было лучшим вариантом, но не накануне помолвки и свадьбы, ведь всё, что он услышал бы от меня или даже от самого портрета в подвале, могло бы превратиться в нечто очень ужасное, я не могла даже предположить, что было бы потом — остался он бы жить в Малфой-мэноре или же устроил бы семейный совет, где высказал своё мнение о том, что он думает. И тогда, когда я узнала, что за человек Люциус Малфой, я с точностью могла сказать, что на мнение сына отцу было бы плевать с высоты Азкабана. Поэтому решила повременить с этим и попытаться намекнуть обо всём после важных событий в жизни молодого Малфоя.       Мои мысли оборвал шорох возле туалетного столика — в комнату аппарировал Лу с большим подносом в руках.       — Мисс уже не спит! Доброе утро! Как здоровье у мисс? Не желает ли она чаю? — залепетал он, делая этот день таким же, как он был раньше.       — Доброе утро, Лу. Спасибо, мне лучше, — ответила я, пытаясь встать и удивляясь тому, что мне это удалось, — я бы хотела позавтракать, — улыбнулась я.       — Хорошее настроение и аппетит говорят о многом, мисс, — улыбнулся мне он в ответ, оставив на столике мой завтрак и входя в комнату миссис Малфой.       Моя жизнь вновь стала такой, как и была до нападения в Косом переулке. Прошла неделя, и Лу принёс известие — через два дня возвращается Драко. Мне удалось увидеться с ним в день его приезда, как раз в это время я отослала очередное письмо маме и возвращалась из совятни. Едва я переступила порог дома и сняла чары, чтобы не промокнуть в дождь, как я увидела, что отец и сын стоят в холле и о чём-то негромко беседуют друг с другом. Шелест моей мантии заставил их повернуть головы в мою сторону.       — Мисс, Гросс, — голос Драко был тем эликсиром, который мог исцелить мою искалеченную душу, я улыбнулась и подошла к нему, — я рад вас видеть, — он учтиво кивнул и тоже одарил меня своей улыбкой.       — Мистер Малфой, добрый день, я тоже очень рада видеть вас. Как прошла ваша стажировка? Вас можно поздравить?       — Успешно, весьма успешно, да, можно, я теперь дипломированный специалист, готовый приступить к работе прямо сейчас, — ответил мне он.       За нашим разговором неустанно следил Люциус Малфой, ставший третьим лишним и, который явно был недоволен этим. Он вмешался:       — Гляжу, мисс Гросс, вы полностью пошли на поправку, раз вновь разгуливаете по территории имения в тот момент, когда вашей пациентке, возможно, нужна ваша помощь, — столовая ложка желчи испортила моё настроение, а сама же я окинула беглым взглядом мистера Малфоя и попыталась сгладить угол, но у меня это не особо получилось.       — Я отправляла письмо. Очень важное для меня письмо. Уложилась я в десять минут ровно, учитывая дорогу до совятни и обратно, — крайняя фраза была явно лишней, но аристократ предпочёл промолчать и лишь поморщил нос.       — Мисс Гросс, мне будет нужно с вами поговорить, — вмешался мой вечный спаситель — Драко, — позже, возможно вечером после ужина я зайду к вам, — сказал он.       Я поняла его с полуслова и, сдержанно кивнув обоим мужчинам, поспешила скорее удалиться. Пока я шагала к нашим с Нарциссой спальням, я всё размышляла о том, что же предстояло мне услышать вечером. На ум ничего дельного мне так и не пришло по двум причинам, первой из них была полная неразбериха в моей голове, а вторая была настолько ужасной, что я потеряла дар речи и не сумела закричать от испуга, как это обычно бывало в таких случаях.       Я стояла посередине длинного знакомого мне коридора, погруженного в полумрак из-за ненастной погоды за окнами, и понимала, что не вижу необходимого мне поворота, а передо мной стоит что-то невообразимо мерзкое. Это был призрак. Его полупрозрачное тело восседало верхом на такой же прозрачной лошади, да и лошадью я это существо вряд ли могла назвать, потому что животное было обыкновенным скелетом, на котором болтались куски мяса, как будто эту кобылу не догрызли хищники, напавшие на неё. Сам же всадник был вполне нормален, если не считать одного минуса — у него не было глаз, лишь чёрные дыры зияли на том месте, где они должны были по идее находиться. Всю эту умопомрачительную картину дополняли цепи, свисавшие с шеи лошади и, за которые руками держался мужчина-призрак. Вот тогда я поняла, почему в фильмах ужасов эти магглы стояли как вкопанные и не могли пошевелиться при виде ужасных монстров или чего-нибудь в подобном роде — это обыкновенный человеческий страх сковал их тела и не давал им возможности пошевелить ни рукой, ни ногой, ни головой. Я стояла как статуя и не дышала, понимая, что это была та самая лошадь, которая гонялась за мной по коридорам по ночам. Неожиданно лошадь громко фыркнула и сделала шаг вперёд, потом ещё один, ещё и ещё, медленно подбираясь ко мне, когда животное стояло практически вплотную, я почувствовала пронизывающий до костей холод. Я подняла глаза, чтобы посмотреть на всадника, и глубоко об этом пожалела — его рот был безобразным, это была лишь тонкая , искривлённая в гадкой ухмылке, полоска, схожая с чёрной нитью. Всё стало ещё хуже, когда он открыл свой безгубый рот, чтобы произнести речь — он был похож на глубокое чёрное ущелье, рваные края которого трепыхались вслед за воздухом, который как будто выходил при выдохе, однако, это был лишь призрак, а дышать он уже не мог...       — Маленькая гадкая полукровка... — металлический голос мужчины разрезал воздух в коридоре словно остро заточенный клинок.       Я не знаю, что произошло со мной, но какая внутренняя сила позволила мне чётко ответить этому существу:       — Что вам нужно от меня? — моё сердце колотилось в груди, готовое выскочить наружу.       Всадник вновь ухмыльнулся и заставил лошадь сделать шаг назад, скорее всего для того, чтобы суметь рассмотреть меня, такую маленькую дрожащую от страха птичку, и попытаться показать своё превосходство, но я знала и раньше, что привидения — существа коварные. Они могут напугать до смерти или швырнуть в тебя предмет так, чтобы ты отключился на некоторое время, а если это ещё и призрак Малфоя, то следует опасаться вдвойне, потому от него можно ожидать всё что угодно, такие люди, а вернее, всё что от них осталось, непредсказуемы.       — А что ты можешь мне дать, смертная? — он расхохотался, и его смех, словно раскаты грома, разносился по всему коридору. — Ты жива и не имеешь для меня никакой ценности, а за живой тобой интересно наблюдать. Твои жалкие порывы, выйти сухой из воды, веселят и развлекают меня.       — Порывы? О чём вы говорите? — мой страх смешался с удивлением, и весь этот дикий коктейль я выразила на своём лице — мои брови подскочили до середины лба, а рот открылся.       — Тягаться с чистокровной волшебницей тебе не по зубам, Нарцисса единственная женщина, которая достойна быть женой Люциуса и носить его фамилию, но она вышла из игры раньше, чем я мог предположить. Ты, — он указал на меня своим длинным костлявым пальцем, — многого не знаешь и не понимаешь. Однако, я раскрою завесу тайны, чтобы посмотреть, как ты дальше будешь брыкаться и пытаться найти выход.       Тайны и интриги буквально кишели вокруг меня в этом проклятом доме, мне хотелось разобраться со всем как можно быстрее, чтобы наконец успокоиться и дать отдохнуть своей голове, своей душе и сердцу. Я не стала отвечать призраку, да и это было ни к чему, так как он и не желал слышать моего голоса. Мужчина продолжил:       — Весь дом наблюдал за тем, как ты пытаешься сбежать, но едва ты начинаешь мечтать об этом, как твоё проклятие начинает действовать и сжирать тебя изнутри, — рычал предок Малфоя, тряхнув своей густой шевелюрой и скалясь, как хищный зверь.       — Проклятие? — я взвизгнула и уставилась ему в пустые глазницы.       — Разве ты не заметила? — хохотнул он. — Тебе напомнить? Вспомни, какие бумаги ты подписывала в кабинете своего начальника?       Мой мозг начал переваривать всю ситуацию, когда я находилась у мистера Брука в кабинете, но вспомнить хотя бы строчку из тех бумаг, что я подписала я так и не смогла, лишь жёлтый клочок пергамента, на котором четко было написано о том, что я получу, когда переведусь работать сиделкой в мэнор. Я знала, что ниже был текст, но что было в нём — я не помнила совсем. Играть в игры с привидением в мои планы не входило, поэтому я выдавила из себя ответ:       — Это были обычные документы о переводе меня на другой фронт работы, не больше, — моя уверенность начала угасать, когда хлёсткие удары смеха долетели до моего слуха — призрак смеялся и смеялся, сотрясаясь всем телом.       — Твоя невнимательность привела тебя сюда. Браво! — отсмеявшись мужчина захлопал в ладоши, заставляя меня почувствовать себя глупой безграмотной никчёмной девкой. — Продолжим. Помнишь ли ты, что потеряла здесь из своих личных вещей?       Я опешила, понимая, что призрак был прав, я рассеянная, ведь и на этот вопрос я не знала ответа. Все мои личные вещи находились в мэноре, что из них считать потерянным, я не имела ни малейшего понятия, ведь всё лежало на своих местах. Я поморщилась и промолчала, вызвав тем самым бурю эмоций у предка Малфоев.       — Книга, обыкновенная маггловская книга, которую ты искала в саду ещё весной, — мужчина гадко ухмыльнулся, — следующим этапом была твоя кровь, оставленная тобою на кладбище во время падения.       Моя голова шла кругом от того, что всё было подстроено и спланировано так, чтобы я играла свою роль в этом спектакле прямо по сценарию, написанному тем, кому это было нужно, это мне и оставалось узнать.       — Но это же... — мямлила я, — это ритуал своего рода.       — Именно, это и был ритуал.       — Но если всё сложить, — мой страх куда-то исчез, уступив место задумчивости, — выходит, что... — мои глаза расширились от изумления, догадка пришла ко мне молниеносно, — Люциус Малфой I!!! — я уставилась на призрака, ожидая его реакции.       Мужчина оскалился, дав мне тем самым понять, что я верно догадалась и уловила суть.       — Он такой же Малфой, как и я, как и Драко, как и все те, кто жили в этом доме. Но только он возомнил себя лучше всех и попытался изменить то, что изменить невозможно! — хрипел всадник. — Будь я жив, я не позволил бы всему этому случиться и нашёл бы другую кандидатуру. Не знаю, зачем весь этот цирк, но ты, девчонка, не справишься просто потому, что слаба.       Огромная фигура мужчины на костлявой лошади начала таять буквально на моих глазах,и через минуту коридор опустел, я осталась одна со своими мыслями. Я чётко понимала, что проклятие одолеет меня, если я отступлю и попытаюсь сбежать, и моя смерть будет глупым шагом, ведь я никому была не нужна, кроме меня самой, а умирать в столь молодом возрасте мне совершенно не хотелось. Когда я добралась до своей спальни, я обнаружила, что моё общение с призраком длилось не более десяти минут, но эти минуты стоили мне многого. Я не могла понять, зачем он всё мне рассказал, каковы были его мотивы, но это было уже и не важно, потому что моя миссия имела чёткую цель — заполучить расположение человека, который на дух меня не переносил, который избегал меня, с которым общение было сродни пыткам.       Нарцисса в этот день проснулась довольно рано, поэтому поразмышлять о способах и вариантах решения моей проблемы мне не удалось. Но теперь я точно знала, что Драко мне во всём этом болоте не помощник и рассказывать ему обо всём крайне нежелательно. Поэтому, когда он вечером зашёл ко мне, как и обещал, я старалась вести себя как обычно, чтобы он ничего не заподозрил и не начал задавать ненужных вопросов. Драко постучался еле слышно.       — Да, входите!       Молодой человек вошёл. Я неосознанно начала рассматривать его: он как всегда был неотразим в своём тёмно-синем костюме, но ему было далеко до его отца, такого статного и более плотного по телосложению мужчины. Возможно, просто Драко был моложе и изящнее в то время, как Люциус Малфой был солиднее и мощнее во всех смыслах. Пока я витала в своих грёзах, мысленно облизываясь от нарисованного в моих мечтах полуобнажённого мистера Малфоя, юноша сказал:       — Добрый вечер, мисс Гросс. Я пришёл серьёзно поговорить с вами и обсудить крайне, — он задумался лишь на мгновение, — щекотливую тему, касающуюся моих родителей.       — Добрый вечер, мистер Малфой. Я вас внимательно слушаю, — я не врала, мне стало ужасно интересно, о чём таком важном он хочет со мной срочно побеседовать.       — Дело всё в том, что в этом месяце состоится два больших мероприятия: моя помолвка, а следом, буквально через пару недель и свадьба. Как вам известно, на подобных событиях обязаны быть родственники, — он выразительно посмотрел мне в глаза, ища в них, возможно, ответы на вопросы, а я смирно стояла напротив своего туалетного столика и ждала продолжения, — мисс Гросс, вы помните, что я не хотел бы, чтобы моя мама виделась с отцом, — я кивнула, — но, видимо, этого нам не избежать. Мой отец очень переживает, но понимает, что так было бы лучше, ведь всё произошедшее — вина Пожирателей Смерти, с которыми он был тесно связан. Я бы хотел, чтобы вы сопровождали мою мать на всех этих мероприятиях. Отец сказал, что так будет лучше, вдруг начнётся приступ и ... — он умолк.       — Мистер Малфой, почему вы решили, что вашей маме будет плохо, когда она встретится со своим мужем? Мне кажется, что если они чаще будут видеться, то привыкнут вновь быть рядом и тогда, — я улыбнулась, — ваша семья станет такой же, как и была раньше, до тех ужасных событий. Всё это — дело привычки.       — Мисс Гросс, я вам не сказал главного. Когда я был в больнице Святого Мунго, — он вздохнул, — наш лечащий врач, то есть ваш начальник — мистер Брук — сказал мне, что Нарцисса до поступления в отделение еле слышно прошептала свою последнюю фразу: "Он мой... Только не Люциусу... Нет!" А потом она истошно закричала. Её еле-еле сумели успокоить. Я долго не мог понять смысл её слов, мне показалось, что она испугается, когда увидит отца и совсем сляжет, а ведь, благодаря вам, её состояние стабилизировалось и больше не ухудшалось. Именно поэтому я стал искать вас.       Я уставилась на него, ведь я точно знала и понимала, о чём шла речь, это был не тот Люциус, а портрет, который гнил среди груды тёмномагических вещей в подвале Малфой-мэнора. Ещё утром я бы ужаснулась услышанному, но тогда — нет. Я сама попала в лапы зверя и должна была сделать невозможное — влюбить в себя хозяина поместья, иначе роду Малфоев настанет конец, а сам дом ... Вот что должно было произойти с ним, я не имела ни малейшего понятия, да и это была не суть. Я! Я могла бы погибнуть от проклятья. Моё эго, мой страх вынуждал меня пойти по тёмной, вымощенной из костей, дороге. Я собрала волю в кулак и решила ответить ему нейтрально, чтобы Драко не смог понять мой замысел.       — Мистер Малфой, может стоит попробовать дать им шанс? Пускай это будет обед, допустим завтра. Пускай это будет эксперимент. Проведя его, мы сможем понять, нужно ли им видеться или нет на вашей свадьбе и помолвке.       Драко долго молчал и смотрел куда-то вдаль, за окном в это время по небу разгуливали огромные синие тучи, закрывая своими мощными телами последние лучи уходящего за горизонт солнца.       — Возможно, вы и правы, мисс Гросс. Давайте попробуем, — молодой человек улыбнулся мне, — завтра, в половине первого дня я буду ждать вас на обед, — он кивнул мне в знак прощания, — доброй ночи.       — Доброй ночи, мистер Малфой, — ответила я.       Когда он вышел, я почувствовала, что один огромный тяжёлый пыльный мешок упал с моих плеч. Я знала, что Нарцисса и Люциус — семья, а я всего лишь лишний элемент в их жизни, появившийся случайно и, который своим присутствием хотел разрушить их гнездо. Я посмотрела в образовавшуюся от нешироко открытой двери щель между нашими с Нарциссой спальнями и увидела, что женщина мирно спала, подложив руку под щёку. То, что творилось у меня в душе, не поддавалось описанию. Моё смятение, моя неуверенность, мой страх танцевали во мне свой танец, каждое их резкое движение отдавалось болью в сердце. Мой выбор был страшен — чужая семья или моя жизнь. Говорят, что своя рубашка ближе к телу, я была согласна с этим утверждением на все сто, но в моей голове не укладывалось лишь одно — любовь. Как она могла родиться, если это чувство появляется тогда, когда есть гармония искренности, чистоты, доверия и доброты. В ней нет места лжи, лицемерия и подлости. Я ждала обеда, как нового дня, мне хотелось узнать, рада ли будет Нарцисса тому, что через столько лет увидит своего мужа?