***
— Ты нам врал! — папа кричит на меня и плачет. — Па, я не врал, просто не люблю пустой болтовни… — от эмоций у самого слёзы наворачиваются. — Ты с детства не любишь разговаривать? — Стив вскинул руками. — Подумал, что так вам будет легче… Не хотел, чтобы вы думали, что в этом есть ваша вина. Простите, — шмыгаю носом, смотря в ноги, — и у меня не только глазки умные! И у меня психологическая травма! Вы занимались ЭТИМ у моей колыбели! Как вы вообще могли? Нет, я понимаю как, но как?! — Откуда ты знаешь? — шокировано застопорился Стив. — Если что, я там был! — Тебе было несколько месяцев! — И что? Родился я вообще в первый день! Знаешь как стремно быть орущим младенцем? Да ты и сейчас меня не слушаешь! — Яни, прости, давай успокоимся, не будем ругаться из-за того, что уже в прошлом, — омега погладил меня по голове, и я кивнул, обнимая папу. Отец смотался на кухню, чтобы принести стакан с водой и заодно самому успокоиться. — И какие у тебя ещё секреты имеются? — вздохнул Макс, когда мы уселись на диван. — Моя комната не всегда серая… — В смысле? — Стив не понял, да и Макс, похоже, тоже. — Ночью увидите, ладно? — Ладно, иди сюда, — папа расставил руки, а я его обнял, но он резко пересадил меня к себе на колени. — Тяжёлый ведь, — я стал возражать и пытаться слезть, но меня в четыре руки усадили назад, и я, вздохнув, уткнулся в плечо родителя. — Яни, объясни, что с тобой? — Стив обеспокоенно заглянул мне в глаза, но я отвел взгляд. — Пап, всё нормально, правда, — сжал его ладони, прижимая к своим щекам. За эти годы я сильно привязался к ним, да и чувство, что они дороже всего на свете, становится только сильнее. — Но мы видим, что тебя что-то тревожит, — он провёл большим пальцем по моему лицу, тем самым делясь со мной частью своего внутреннего тепла. — Всё нормально, просто не обращайте внимание, у всех есть свои мысли, — улыбнулся блондину, сильнее прижимаясь к родительской руке. — Ты редко показываешь свою мягкую сторону, что я и не верю в реальность таких моментов, — он смотрит с такой тоской, что я не выдерживаю и сильно обнимаю его. — Не хочу показывать свои слабости, — произношу это на грани слышимости, но меня стискивают в объятьях. — Милый, это не слабости, это твои чувства, которые не стоит скрывать! Ты же знаешь, что мы тебя сильно любим и всегда поддержим, только не закрывайся от нас, пожалуйста, — киваю, потому что голос может сорваться из-за кома в горле.***
— Это ты сделал? Удивительно, — я показал родителям комнату. Чёрные очертания леса, силуэты нескольких животных на стенах, космос на потолке и цветочная поляна под ногами. — Нравится? — заламываю пальцы и кусаю губы, боясь, что они не оценят. — Очень, — выдыхает Макс, и у меня камень с плеч упал. — Как давно ты это сделал? — серо-зеленые глаза бегали в стороны, подмечая что-то для себя. — В классе пятом, когда надоело то, как выглядит комната, — я очень нервничаю, потому что уже много лет не пускал их сюда, а тут резко всплыло всё. — Удивительно, — вновь выдыхает омега, а я понимаю, что бояться не стоило.***
— Ты не закрыл дверь, — Стив мнется на пороге, не рискуя заходить. — Больше в этом нет надобности, — бормочу в подушку, — заходи, раз уж пришёл. — Хорошо, — задницей почуял, что что-то произойдёт, когда он закрыл дверь. — А это зачем? — всё также лёжа на животе, буркнул я, не в силах встать с кровати. — Яни, ты уже большой мальчик… — он неожиданно сел мне на ноги чуть ниже попы. — Не тяни, — попытался приподняться, но он нажал между лопаток, заставляя лечь назад. — Ты же знаешь, что такое течка? — вопрос с подвохом? Где подводный камень? — Допустим, — моя задница отчаянно вопит об опасности. — Первая течка всегда кажется страшной, но с подходящим партнёром всё проходит менее мучительно, поэтому мы с твоим отцом подобрали нескольких альф, но для этого нужно определить твою чувствительность к тем или иным действиям, — у него совесть есть? А чувство стыда? — Но у меня, — мне не дали договорить, шлепнув по попе, — Эй, дай сказать! Ау, прекрати! У меня была течка! Не нужно никаких партнёров! — Как была? Когда? — меня перестали лупить по заднице, что весьма обрадовало. — Месяца четыре назад, — обиженно буркнул Стиву, переворачиваясь на спину, но он и не собирался сползать с меня. — Почему ты не сказал? — А зачем? — смотрим друг на друга непонимающе, — Пап, я не подставлюсь альфе! — Почему нет? — Что значит почему?! Я ещё девственность не терял по расчету… — Но ведь проводить течки в одиночестве сложно… — Но можно. Это не так проблемно, если не надумывать, — задница чешется теперь. Ну, собственно, я и почесал через шорты. — Дай посмотрю, — вздыхает Стив, наблюдая за моими мучениями. — Да не надо, — краснею, отвоевывая свои же шорты. — Давай говорю, — что за… Вот этот омега спокойно отбил мои руки, перевернул меня и спустил шорты с трусами. И вырваться не получается. — Я же не сильно шлепал, — растерянно раздалось за спиной, пока я обиженно сопел в подушку. — Что ещё? — взвыл как раненный зверь, когда он опять приложился ладонью к моему правому полупопию, но теперь он стал разминать пострадавшую кожу. Я сам не понял, когда вдруг часто задышал, но мой родитель это, видимо, заметил, поскольку повторил свои действия. Через пару новых шлепков я уже не соображал, стискивая подушку до поселения пальцев. — Не думал, что ты настолько чувствительный, — Стив шепнул это в ухо, а я потерялся в пространстве и времени. — Тихо, тихо, — через время смог разобрать, что же мне повторяет омега, поглаживающий меня по голове, — тихо, милый, тихо. — Что это было? — я прохрипел, потому что горло сдавливало. — Чувственный ты у меня, — улыбнулся блондин, — открытый, отзывчивый, — он мягко поглаживал мои волосы, слегка зарываясь пальцами. — Пап, я не это спросил, — глаза слипаются… — Знаю, Яни, но если ты совсем загнешься в течку, то я знаю, кого выбирать, — он засмеялся на мой недовольный зырк, — ладно, спи! Получив нежный поцелуй в лоб, я действительно заснул.