23
После завтрака дедушка вызвал ее к себе в комнату. — Как прошла аттестация? — Все хорошо. Завтра на выпускной церемонии выдадут повязки. — Баллы? Сарада молча протянула дедушке сложенную вдвое выписку с результатами экзамена. По всем этапам — максимум. Его лицо осталось таким же хмурым, но взгляд немного потеплел. — Как и ожидалось от… — начал он и осекся. Сердце радостно затрепетало. Неважно, что дедушка не закончил. Главное, что он начал. Начал говорить то, что всегда говорил Итачи и папе: «Как и ожидалось от моего сына». Инстинкты подсказывали ему, что они с удочеренной девочкой не чужие. Кровное родство давало о себе знать. Но он не мог даже вообразить, что перед ним сидит его родная внучка, а назвать дочерью чужого ребенка у него не повернулся язык. Дедушка несколько секунд размышлял и повторил, на этот раз до конца: — Как и ожидалось от моей дочери. Прозвучало сухо и неубедительно. Удочерил, так теперь и относись соответствующе. Это скорее была дань вежливости: Фугаку не считал Сараду дочерью, хоть и чувствовал, что между ними есть странная связь. — Сарада! — позвала Микото. Сарада вопросительно уставилась на дедушку. — Можешь идти. Она слегка поклонилась и выбежала на кухню. — Микото-сан, вам нужна помощь? — Нет-нет, просто тебя ждет Шисуи. Сарада удивилась. Они виделась редко, и он никогда не звал ее гулять просто так. Она выскочила в прихожую и увидела Шисуи. Парень облокотился на раму открытой двери, сплетя руки на груди. — Йо, Сарада! — Шисуи-сан? — Пройдемся? Сарада обулась и вышла с ним на улицу. — Как выпускные? Все в порядке? — Да. Высший балл по всему. — Я не сомневался, — Шисуи ухмыльнулся. — Представляю их лица. Ты ведь использовала шаринган? — Ну да. Там же не было тебя, Шисуи-сан. — А? — Ты запрещаешь спарринговать с шаринганом. — Хах, ты об этом. Ну-ка, ну-ка. Расскажи мне все. Я хочу знать, как это было. Сараде стало неожиданно приятно. Никто не расспрашивал ее о выпускных дома. Бабушка обрадовалась тому, что все хорошо закончилось, дедушка сказал: «Как и ожидалось…». Итачи вообще уже второй день подряд не ночевал дома, а ей хотелось поделиться хоть с кем-то… — Первые двое попались в гендзюцу. А третьим со мной поставили Мичи. Вспомнив его взгляд после боя, Сарада помрачнела. — Что не так? — Думаю, теперь он меня ненавидит. — Из-за шарингана? — понял Шисуи. — Нет. С ним я не использовала шаринган. Он улыбнулся. — Я хотел тебе посоветовать это, но, смотрю, ты и сама догадалась. — Мичи так говорил, словно вся моя сила от глаз. Но ведь шаринган — это еще не все. — Я рад, что ты это понимаешь. Ты молодчина, Сарада. Шисуи потрепал ее по голове, спутав прическу. — Как вообще эта компания? Не приставали? — Нет, я их больше не видела. Она убрала с лица пряди волос и заправила за уши. — Это хорошо. За тебя я спокоен. Один на один ты одолеешь каждого из них даже без додзюцу. А с шаринганом, быть может, и всех. Однако… Если вдруг что, прошу, воздержись от драк с ними. Это важно. — Почему? Шисуи был необычайно серьезен. — Потому что ты — лицо своей семьи. Ты — приемная дочь Фугаку-сана. А его позиции как лидера клана с минувшего собрания заметно пошатнулись. Беспокойство… Снова это чертово чувство. Напряжение, необоснованное и не имеющее конца. — Мы друг друга поняли? — Да, — через силу выдавила Сарада.****
Больше, чем собрания клана, Итачи ненавидел только дежурства на посту наблюдения. Комната с экранами, на которые шла непрерывная трансляция с камер, следящих за каждым уголком квартала Учиха. Он чувствовал себя вором, наблюдая за жизнью своих соклановцев, которые ни о чем не подозревали и думали, что их никто не видит. Но миссия — есть миссия. План Шисуи сработал, отец отменил переворот, вот только слежка продолжалась. Раскол никуда не делся. Рядом с Итачи сидел шиноби в тигриной маске с красными узорами — Сугару, член Корня. Данзо «одолжил» его в Анбу Хокаге. «Учиха в Анбу, да еще и такой юный. Это вызовет зависть. Твоя жизнь в опасности, Итачи, а я не хочу потерять тебя раньше времени». Да, если он «нечаянно» погибнет на миссии, отец и другие заподозрят деревню, и гражданскую войну предотвратить будет уже невозможно. Сложно жить, осознавая, что смерть поджидает тебя на каждом шагу и твоя гибель может обернуться катастрофой для целой деревни. Так что Данзо для защиты Итачи отдал в Анбу Сугару. Или для слежки за мной. Итачи покосился на тигриную маску. Они сидели на дежурстве уже четыре часа, но за все время не сказали друг другу ни слова. Итачи быстро щелкал изображение на экранах: тренировал свое внимание. На мониторе мелькнули знакомые лица, и он вернулся назад. По улице квартала прогуливались Шисуи и Сарада. Племянница что-то оживленно рассказывала Шисуи, а тот слушал и улыбался. А потом вдруг потрепал ее по макушке. Итачи и сам невольно расплылся в улыбке. В последнее время он был слишком занят на миссиях и совсем не уделял времени ни ей, ни Саске. Шисуи знал об этом. Может, потому решил присмотреть за Сарадой. Спасибо тебе, Шисуи. Итачи переключил изображение. Вместо клановой улицы на экране появились тории храма Нака. Палец уже начал давить на кнопку, чтобы сменить следующий вид, но вдруг Итачи мельком заметил кое-что странное: едва уловимое движение прямо над дорогой под алыми ритуальными воротами. Движение тут же исчезло. Любой другой наблюдатель не придал бы этому значения. Решил бы, что это порыв ветра пошевелил камеру. Но Итачи уже видел подобное. В тот день, когда погиб Тенма, мужчина в маске использовал технику перемещения, окончание которой выглядело в точности также. И шаринган за прорезью маски… Ты точно Учиха. Но кто же ты? И, главное, что ты делаешь в Конохе?****
— Ты даже не спросил меня, как прошла аттестация, дядя, — укоризненно заявила Сарада. Итачи удивленно взглянул на нее. — Но ведь все хорошо. — Откуда ты знаешь? — Это очевидно. — Поинтересовался бы хотя бы из вежливости. — Какой в этом смысл, если я и так знаю ответ? — недоумевал Итачи. Сарада шлепнула себя рукой по лбу. — Забудь. Он почти не появлялся дома, а в те редкие моменты, когда они все-таки пересекались друг с другом — совершенно не интересовался ее жизнью. Итачи не спросил про экзамены, не полюбопытствовал, как дела, нет ли у нее проблем. Даже Шисуи проявлял к ней больше внимания, чем собственный дядя, и знал о ее жизни куда больше. В частности, Итачи даже не догадывался, что у его племянницы проблемы с местной молодежью. Сарада вылетела из прихожей, не попрощавшись с дядей, и отправилась в академию. Сегодня их должны были разбить по командам. Сараде вспомнилась ее команда из будущего: Боруто, Мицуки, Конохамару-сенсей… Конохамару-сенсей наверняка еще совсем малыш. Интересно, какой будет моя новая команда из прошлого? И как изменит будущее эта команда, которой быть в принципе не должно? Чужой запах школьных коридоров, пятна солнечного света на деревянном полу. Лоб снова стягивал протектор, только на этот раз не с бордовой повязкой, а с черной: в этом году было принято именно так. Сарада пришла в аудиторию одной из первых. Постепенно подтягивались и другие — лица уже знакомые с минувшего экзамена: здесь была и светловолосая Мошико, и толстячок Акимичи, и Ёро. Последний выглядел каким-то потерянным, а, заметив Сараду, вздрогнул и поспешно отвернулся. Немного погодя пришел и Мичи со своей свитой. Злобно глянув на Сараду, он сел в другом конце класса. Появился давешний пухлощекий экзаменатор и стал зачитывать с листка составы команд. Наверное, он вел этот класс, как в будущем Шино-сенсей. Только не Мичи. Умоляю, только не Мичи. Слабо верилось, что двух Учиха определят в одну команду, но Сарада на всякий случай переживала. Что, если остальные команды окажутся идеально сформированными, а она и Мичи будут лишними и их вдруг решат объединить? Она нервно теребила пальцы, ладони стали влажными. — Девятая команда: Тонэки Ёро, Инузука Ходэки и… Учиха Сарада. Ее кинуло в команду с тем мальчиком, которому она расплавила руку с помощью гендзюцу. Услышав ее имя у себя в команде, мальчишка снова вздрогнул и опасливо обернулся. Ну вот, зря я с ним так. Сарада на мгновение пожалела, что применила к пареньку такую жестокую иллюзию, но тут же спохватилась. Он — шиноби. Учеба в академии закончилась. На настоящих миссиях будет уже не только гендзюцу. Если он такой слабонервный, если он не догадался со второго раза, что нельзя смотреть в глаза Учихе, если он не понимает, что такое гендзюцу — то чем раньше он окунется в это, тем лучше для него. Сарада вдруг поняла, что стала чем-то похожа на взрослого папу. В ней проснулась жесткость. Она ведь могла погрузить Ёро в любую иллюзию. Нагнать на него воронов, изменить пейзаж, заставить сражаться с воображаемым врагом. Зачем надо было так изощряться и пугать его до смерти? Просто потому, что простые иллюзии не интересны. Сараде хотелось идти дальше. Итачи открыл для нее гендзюцу с новой стороны: иллюзии как искусство. И когда у нее в кои-то веки появилась податливая жертва, Сарада с радостью бросилась испробовать на ней одну из давних задумок. Мичи определили в команду с Мошико и каким-то незнакомым парнем. Пухлощекий учитель собрал свои листки, сказал всем дожидаться своих наставников и ушел. Только за сенсеем закрылась створка двери, один парнишка из свиты Мичи крикнул: — Эй, Ёро! Тебе повезло, однако. Сарада внимательнее рассмотрела своего будущего напарника. Худой, круглолицый, с короткими серыми волосами «ежиком» и тенями под глазами: или болезнь, или недосып. Какой-то он хилый. Компания Мичи пользовалась тем, что Сарада никого из класса не знала. Они чувствовали себя на своей территории и начали травить новую девчонку, которая унизила на выпускных их товарища. — Тебе тоже, Ходэки! — продолжал друг Мичи. — Воу, вы пг’осто завидуете, — картаво откликнулся мальчишка, который сидел ярусом выше прямо у нее за спиной. В его голосе не было ни тени страха. Сарада обернулась на него. Ходэки принадлежал к клану Инузука, и на щеках выделялись характерные отметины боевой раскраски. — Если вы думаете, что я боюсь Саг’аду, то вы кг’упно ошибаетесь. У нас будет очень сильный союзник. Не то что у вас, — он хмыкнул и добавил: — Ссыкуны. — Ты че сказал, слышь? Друг Мичи вскочил на ноги и грохнул кулаками по двум соседним партам. На столе Ходэки вдруг появился худой волчонок и угрожающе зарычал. — Сядь, — процедил Мичи, ухватив его за рубашку. — Мичи, ты че? — Сядь. Волчонок продолжал рычать. — Тише, Таки. Видишь, он уже угомонился. Щенок заскулил, пытаясь что-то сказать своему хозяину, и скользнул с парты вниз. Конфликт был исчерпан. В классе установился мерный шум голосов. Ходэки перегнулся через стол к Сараде. — А я тебя знаю. Мне сестг’а о тебе г’ассказывала. — Сестра? — Ага. Она дг’ужит с Учихой Шисуи. — Кирэй? — поразилась Сарада, вспоминая девушку-ирьенина, которая вылечила ей руку после пыток Данзо. — Ты брат Кирэй? — Двоюг’одный. Я тебя не боюсь, если что. Он протянул ей кулак. Сарада улыбнулась и стукнулась с ним кулаком в ответ. Створка двери отъехала, и в класс заглянул высокий молодой мужчина в зеленом жилете Конохи. Незнакомец сжимал зубами сенбон и перекатывал его по нижней губе из стороны в сторону. Из-под темно-синей банданы выбивались пряди волос. — Девятая команда, — процедил он сквозь зубы. — На выход. Сенбон снова очутился на другом конце рта. Джонин скользнул взглядом по классу, прикидывая, кто из новоиспеченных генинов может быть его командой. — Это наш, — со вздохом произнес Ходэки. — Пег’вый пг’ишел. Эх, а я так хотел глянуть на чужих сенсеев. — Насмотришься еще, — ответила Сарада. — Идем. Наставник-джонин вышел с ними в ближайший парк. Вся команда села рядком на скамье, а джонин остался стоять перед ними. Он разглядывал их мутным скучающим взглядом, будто никакой команды брать не хотел и согласие на это Сандайме Хокаге вырвал у него под пытками. — Меня зовут Генма Ширануи, я буду вашим наставником, — сказал он сухо. — Представьтесь и расскажите о себе. Сарада и Ходэки переглянулись. С Конохамару-сенсеем было проще, они знали друг друга уже давно. А тут незнакомый мужчина, совершенно чужой и безразличный. Начинать пришлось Ходэки, поскольку Ёро и не думал подавать голос, а Сарада взглядом дала ему понять, что первой говорить не станет. — Э-э… Меня зовут Инузука Ходэки. А это мой волчонок Таки. И он немного тг’услив. Э-э… Все. — Какие у тебя цели в жизни? — Э-э… — Ходэки озадаченно почесал затылок. — Стать сильным шиноби, как моя тётя. — Похвально. Генма перевел взгляд на Сараду. — Учиха Сарада. У меня нет собаки, но есть шаринган. — И к чему ты стремишься? — наставник вопросительно вскинул бровь. — Я стану Хокаге. Генма часто заморгал. Видимо, она его немного ошарашила своим заявлением. — Ну, а ты? — Тонэки Ёро, — угрюмо пробормотал мальчишка. — Цель? — Не сдохнуть раньше времени. Наставник, выслушав представление своих подопечных, малехо ошалел. «Поздравляю вас, Генма-сенсей, — сочувственно подумала Сарада. — Теперь у вас в команде Учиха, которая хочет стать Хокаге, картавый мальчишка с трусливым щенком и хилый паренек, который не умеет противостоять гендзюцу, но при этом мечтает не сдохнуть».****
В квартале уже загорались фонари, когда Шисуи возвращался домой. Он знал, что каждый клочок района Учиха находится под наблюдением и прямо в этот момент дежурные Анбу пристально за ним следят. Итачи сказал ему. Более того, Итачи даже объяснил, как перемещаться по кварталу, не попадая в поле зрения камер, однако сейчас у Шисуи не было никакого желания напрягаться и прятаться. Вечер был теплым, словно молоко, и он просто наслаждался. — Тс-с. Шисуи. Он обернулся на зов. В щели между соседними домами в полумраке стояла знакомая троица: Яширо, Инаби, Текка. Радикалы. Это они поручили ему следить за лучшим другом, полагая, что он предпочтет верность клану и предаст свою дружбу с Итачи. Они ошиблись. Шисуи подошел и вступил во мрак их укрытия, вспоминая, что этот участок отлично просматривается одной из камер. Идиоты. Конечно, Коноха подозревает их. — Вечер добрый, господа. Радикалы коротко кивнули на его холодное приветствие. У всех троих был активирован шаринган. Шисуи это очень не понравилось. Что же вы такое обсуждали, что эмоции хлещут через край? — Есть одно дело. Что думаешь о решении Фугаку? — О котором? — Про отмену нашего… плана. Вот оно что. Черт. От моего ответа будет зависеть их доверие. — Аргументы он привел здравые. — И ты с ним согласен? Шисуи внимательно вглядывался в лица, и глазах, горящие клановым додзюцу. — Как лидер клана он поступил осмотрительно и мудро. Яширо хмыкнул. — От кого, от кого, а от тебя не ожидал, Шуншин. — Вы не согласны? — Это решение не мудреца, а труса, — прошипел Инаби. — Он приведет клан к застою и загниванию. — По крайней мере, он убережет его от падения, — резко парировал Шисуи. Теперь он ясно дал понять, на чьей он стороне. Может, это было неправильно, но радикалы после отказа Фугаку зализывали раны и накапливали новые силы. Подмазываться сейчас — дать лишний повод ощутить им свою правоту. Этого делать нельзя. — А тебе не кажется, что капитану пора на покой? У Шисуи нервно дернулась щека. — С нами большинство. Я бы на твоем месте пересмотрел свои взгляды, — объявил Яширо, — и хорошенько подумал на чьей ты стороне, Шисуи Телесного Мерцания. В глазах Шисуи в ответ вспыхнул шаринган. — Вы меня шантажируете? — спросил он с вызовом. Мужчины молчали и хмурились, сверля его взглядами, полными ненависти. — Кажется, я ясно очертил свою позицию. Вы ошибаетесь, Яширо. Ваша политика погубит Учиха. — Ты гений клана, — фыркнул Инаби. — Но сдается мне, что ты зазнаешься, Учиха Шисуи. Клан все еще чертовски силен, не так просто погубить его. Мы можем постоять за себя. Шисуи плотно сжал губы. Черт. Данзо был прав. — Никогда бы не подумал, что юный Учиха Шисуи проявит трусость. — Это не трусость, это здравомыслие! Как же вы не поймете? — Значит, ты не с нами? — Ни разу не с вами. Вы заблуждаетесь, и я очень надеюсь, что вы прозреете, пока не станет слишком поздно. — Это взаимно. Стиснув кулаки, Шисуи вышел из тени щели. Во мраке остались гореть красным три пары глаз. Шисуи давно подозревал, что радикалы недовольны решением Фугаку, но сейчас они решительно планировали его отставку. Это плохо. Это очень-очень плохо.