65
«Во-первых, что касается Времени: нет никакой разницы между тысячью лет и одним годом, между сотней тысяч лет и одним мгновением. Нет никакой разницы. Это первый факт, касающийся Времени. А вот и второй факт: вся Вселенная со всем ее временем находится внутри меня».
© Фрэнк Герберт
Горячая чашка приятно обжигала ладони. Донна отхлебнула чаю и блаженно откинулась на коричневом диване своей пыльной комнатки. Она уже успела изучить векторы развития миров новой ветви, и утоленная жажда познания довела возвышенную сущность божества практически до состояния эйфории. Донна обнаружила очень интересные закономерности и собиралась подробно расписать их в трактате, но следить за тем, как пошло развитие миров далеко в будущем, ей было уже не так интересно. В последнее время она нашла себе новое занятие. Божество особо внимательно следило за жизнью Сарады. В конце концов, наблюдать даже за одним единственным человеком было не менее интересно, чем прослеживать судьбы миров. В разных реальностях жизнь девочки складывалась по-разному, и Донна время от времени испытывала жалость к ограниченному человеческому существу, которому не дано было увидеть всего многообразия реальностей, созданных его же копошением. Поджав под зад ноги и обняв руками чашку, божество проваливалось в объятия потертого коричневого дивана, закрывало глаза и обращало свой внутренний взор на реальности. Связи между новорожденными реальностями были настолько сильны, что люди запросто ловили их отголоски самостоятельно. Информация из одних миров проникала сквозь нежные оболочки в другие миры. За людьми смешно было наблюдать. Ложные воспоминания, мотивы снов, необоснованное чувство дежавю — все это было вызвано естественным потоком информации между свежими реальностями, но эти миры были настолько похожи, а люди настолько недалёки, что никто не придавал значения подобным мелочам. Последним развлечением Донны было сталкивать отдаленные реальности: те, которые естественным образом никогда бы не сблизились. Но стараниями божества миры подходили друг к другу настолько близко, что между ними возникал поток информации, как между свежеобразованными клонами. И, о чудо, эти крошечные столкновения запускали целые каскады деления! Подумать только, от одного случайного сна такая активная вспышка пролиферации*. Донна расплылась в довольной улыбке, поднялась с дивана и вернулась к столу. Нужно было записать эту новость в заметки для будущей научной работы.****
Саске стоял над руинами резиденции Учиха, затянутыми желтыми лентами, как некогда вход на территорию кланового квартала. Зеленая поляна вокруг развалин дома была пронизана глубокими трещинами, из груды бетона и сломанных балок торчал кусок стены с гербом Учиха. Клан уничтожен, жена мертва, квартал разрушен давно, дом — недавно. Где обитали Сакура с Сарадой после этого случая, Саске как-то запамятовал. Коноха быстро менялась, а он бывал здесь слишком редко. Он вздохнул. Все равно собирался заглянуть к Наруто. Саске направился к Резиденции Хокаге. Он уже успел отвыкнуть от шума и суеты Скрытого Листа. Много людей, магазинов, уличных разговоров. Грохот городской электрички неподалеку. Каждый раз, возвращаясь домой, Саске чувствовал, что он здесь чужой. Коноха развивалась и менялась, тогда как он оставался прежним. И в этом густонаселенном мегаполисе со сверкающими витринами и огромными экранами, транслирующими красочные рекламы, ему не было места. Он происходил из другой эпохи и даже сейчас жил в совершенно других условиях. В Резиденции его тут же узнали. Он шел по коридору, и случайные люди почтительно кланялись ему. Уважают. Хм. Саске бесцеремонно толкнул двери кабинета Хокаге. Наруто держал в руках лист бумаги и что-то объяснял Шикамару, но оба тут же отвлеклись от своего занятия и повернули головы на звук. — Саске! — радостно воскликнул Наруто и вдруг поник. Понял, почему друг так внезапно вернулся. Не потому что соскучился. — Привет, Саске, — лениво откликнулся Шикамару и потянулся, разминая затекшую спину и шею. — Полагаю, ты уже в курсе, раз вернулся, — упавшим голосом сказал Узумаки. — Да. Шикамару вздохнул. — Пойду выпью кофе, раз такое дело. Он чувствовал, что назревает некий личный разговор, и решил воспользоваться перерывом с пользой для себя. Дверь за ним захлопнулась. — Как Сарада? — участливо спросил Наруто. Саске поморщился. Наруто хмыкнул и качнул головой. — Она все-таки твоя дочь. Пора бы научиться с ней общаться. — Кто бы говорил. Наруто вздохнул. — Что по делу? Есть новости? Саске вынул из-за пазухи свиток. — Отдай шифровальщикам. Ни шаринган, ни риннеган не разбирают шифр. Наруто протянул забинтованную руку и принял свиток. Развернул, посмотрел. — Да уж. Чепуха какая-то. — Где живут… живет моя дочь? — небрежно полюбопытствовал Саске. — А ты не помнишь? — удивился Наруто, но тут же сообразил: — Хотя откуда тебе помнить, они же с Сакурой за последний год сменили несколько съемных квартир. Дай-ка подумаю… Один из моих клонов навещал Сараду недавно. Ага, вот. Наруто написал на бумажке адрес. Саске прочел. — И где это? — Э-э? — Усуратонкачи… У вас появляются новые улицы быстрее, чем… Двери распахнулись. Саске даже удивился, что кто-то, кроме него, смеет так бесцеремонно вламываться в кабинет Наруто. — Эй, старик! Белобрысый мальчишка, ворвавшийся в кабинет Хокаге, вдруг остановился и замер с искренним восторгом на лице. — С-саске-сан! Саске с интересом осмотрел наследника своего друга. Удивительно опрятный, одетый с иголочки. Полосы на щеках, чистый взгляд и такое простое выражение лица — читай как раскрытую книгу. Ну кто бы сомневался. — О, Боруто! — сообразил Наруто. — Отведи-ка Саске по этому адресу. Мальчишка насупился и хотел было возразить отцу, но, вероятно, решил, что поручение сопроводить куда бы то ни было Учиху Саске — это скорее привилегия, и принял протянутую бумажку. — Это же… тут же… Саске-сан, вы не знаете, где живет Сарада? — спросил он с сомнением, прочитав адрес. Саске цыкнул. — Веди уже. — А… ладно, даттэбаса. Они шли молча. Боруто осторожно поглядывал на него, не решаясь заговорить первым. Саске покосился на своего сопровождающего. Мальчишка явно пытался придумать, как бы завязать беседу, и Саске надеялся, чтобы ничего внятного ему в голову не пришло до самой квартиры. — Саске-сан, вы останетесь в деревне? Все-таки придумал. — Нет. Боруто удивился. — Но… Как же Сарада? Вы заберете ее с собой, ттэбаса? — он вдруг заволновался. Точно. Она же из его команды. Боится, что команда распадется? — Нет. Саске специально отвечал кратко, чтобы у назойливого пацана не было возможности развивать разговор. Боруто удивился еще сильнее. — Так она что, совсем одна останется? — Да. Сказал как отрезал. Саске внутренне негодовал. Уже третий человек за сегодня пытался «вправить» ему мозги. Вначале дочь упрекала его в том, что он недостаточно впечатлен смертью Сакуры, ведет себя жестоко, да и вообще «не похож на Нанадайме». Потом уже Наруто пробовал вразумить его и говорил, что он не умеет общаться с дочерью. Теперь этот щенок… В сердце Саске бушевал ураган. Эта чертова деревня слишком расслабилась, слишком размякла. Под защитой крепостных стен Конохи, да и с Наруто во главе, всем было уютно и безопасно, конечно же. Но так было не всегда, и так будет не всегда. И не везде. Саске достаточно долго скитался по миру и видел такие вещи, которые разомлевшие жители Скрытого Листа не могли представить себе даже в страшных снах. Не им было упрекать его в черствости. — Мы пришли. Саске уставился на дверь незнакомой квартиры. Отпрыск Наруто молча наблюдал за ним. — Только не говорите, что у вас нет ключа, — буркнул он с укором. — Свободен, — процедил Саске. Боруто замешкался, надеясь все-таки лично убедиться в том, что у Саске нет ключа от собственного дома, и, так и не дождавшись, стал спускаться по лестнице. Саске легко вскрыл замок и проник в квартиру. Это жилище не было похоже на просторный особняк Учиха. Саске даже мысленно порадовался, что ему все это время не приходилось ютиться в тесной квартирке с двумя шумными женщинами. Порадовался и задумался. А шумная ли Сарада? У Сакуры рот так точно не закрывался, еще с академии. Она вечно что-то щебетала: Саске-кун, да Саске-кун. Но Сарада? Во время их давешней встречи на кладбище она казалась еще более разговорчивой, чем ее мать. И тогда, во время истории с Шином. Вываливала на него целый поток негодования и вопросов. Как будто он ей что-то должен. Саске мысленно фыркнул. Он осмотрел дом и пообедал тем, что нашел в холодильнике. Его немного грызла совесть. Все-таки они были правы: и Сарада, и Наруто, и даже Боруто. Как отец он не состоялся. Как муж тоже. Он вообще не состоялся. И тем не менее, Саске все равно считал, что поступает правильно. Он редко виделся с дочерью, ему некогда было заниматься детьми, но сегодня он увидел в ней не ребенка, а личность. У нее было свое мнение, сильный характер. В конце концов, она пробудила шаринган и развила его до трех томоэ. Еще одна Учиха. Как я. Учиха… Это имя обязывало. Девочка не понимала, что ее кровь хранит силу, которую мало пробудить — нужно еще приручить. И Наруто сколько угодно мог поучать его, как нужно обращаться с дочерью, но, черт, этот идиот должен был понимать, что наследница крови Учиха не может позволить себе быть нежной и слабой. Ничего. Скоро вернешься, тогда и поговорим. Время клонилось к полуночи, а Сарада все не возвращалась. Поначалу Саске не обращал на это внимания, но с каждым часом начинал тревожиться все сильнее. В конце концов стало уже слишком поздно, чтобы сидеть сложа руки, и Саске отправился на поиски дочери. Он создал несколько клонов и разослал их по домам знакомых, а сам пошел на кладбище. Вдруг Сарада все еще была там? Гладкая поверхность монумента отражала яркий лунный свет. Безмолвно застыли аккуратными квадратами могилы. Прохладный ночной ветер гулял по зарослям деревьев вокруг кладбища. Сарады в окрестностях не было.****
Наруто снилась гигантская чаша рамена. Он благоговейно взирал, как блестит на свету жирный бульон. Композиция из яиц, наруто и двойной порции свинины выглядела как венец творения. Рамен был настолько идеален, что оголодавший Наруто даже боялся начать его есть: только любовался. Громко хлопнула дверь. Рамен исчез. Наруто разочарованно сглотнул набежавшие слюни и понял, что лежит на чем-то твердом. Он открыл глаза и поднялся. Следом за ним потянулся прилипший к лицу лист бумаги. Сегодня в его кабинет слишком уж часто по-хамски врывались, и он уже приготовился в очередной раз отчитать сына, но увидел перед собой не Боруто, а Саске. И выражение его лица Наруто очень не понравилось. — Где Сарада? — дрогнувшим от напряжения голосом спросил Учиха. Он уперся руками в письменный стол и навис грудью над документами. И чего он так нервничает? И не припомню, когда в последний раз Саске так заводился. Наруто аккуратно отлепил от щеки лист документа и понял, что не только уснул прямо на свежей печати, но и заляпал слюнями часть договора. Ч-черт… — На-аруто! — не унимался Саске. — Что стряслось, даттэбайо? — Сарада пропала. Я не могу ее найти. Наруто зажмурился и встряхнул головой. Он все еще не до конца проснулся. — Подожди. Как пропала? — Не вернулась домой. Я все обыскал. Ни на кладбище, ни в госпитале, ни у тебя, ни у Ино, ни у Чоджи, ни у других ее нет, и никто ее не видел. — П-подожди… — Наруто не поспевал за ним. Его вдруг осенила ужасная мысль. Он осторожно уточнил: — А Боруто точно привел тебя в тот дом? — Да. Саске был как-то слишком уверен. — Ты уверен? — Да! Черт возьми, подозрение, что твой сын — идиот, посетило и меня. Так что я еще раз вернулся и проверил. Это точно квартира Сакуры и Сарады. И Сарады в ней все еще нет. Наруто вздохнул с облегчением. Все-таки не шалость Боруто. Он покосился на часы. Полвторого ночи. Облегчение куда-то испарилось. Саске бы не пришел к нему психовать, если бы точно не был уверен, что своими силами дочь найти не может. — Я обошел всех наших одноклассников. Перебудил, расспросил детей. Никто ничего не знает и не слышал. Они давали мне адреса людей, у кого Сарада могла остаться на ночь. Ничего. Она словно испарилась. Внутри похолодело. Дело принимало серьезный оборот. Наруто подумал, что лучше бы это была шалость Боруто. Позор на всю семью, но все-таки лучше, чем остальные варианты. — Думаешь, ее… похитили? Саске не ответил. Нависал над столом и прожигал его активированным шаринганом и не гаснущим риннеганом. Наруто поднялся из-за стола и отложил испорченный документ. «Курама!» Лис среагировал мгновенно. Наруто вошел одновременно в режим Кьюби и режим отшельника. Его чутье распространялось по всей деревне. Благо пора для поисков была хорошая. Когда вся деревня погружалась в сон, искать одну маленькую девочку в огромном городе становилось проще.****
Над деревней занимался рассвет. Наруто поднял на уши Анбу, метался сам как угорелый, распустив сотни клонов. Но Сарады и след простыл. Похитили? Но кто посмел, Ооцуцуки? Последователи Шина? Хотят его шантажировать или просто вырезать у девочки шаринган, а ее саму убить? Дерьмо! Кто бы то ни был и что бы он ни сделал с Сарадой, Саске поклялся, что эта тварь погибнет в страшных муках. Этой ночью он испытал дикий страх, не сравнимый ни с чем. Даже когда они с Наруто сражались против Кагуи, Саске так не боялся. Чувство страха за кого-то другого, причем страха настолько панического, было для него новым. Он мог опасаться за свою жизнь, другой ведь не дано. Но на всем свете сейчас не было человека, который был бы настолько важен для Саске, как Сарада. Родители? Он потерял их в раннем детстве. Брат? Умер после битвы с ним. Друзья, жена? Они могли сами за себя постоять и никогда не занимали в его сердце достаточно места, чтобы рвать на себе волосы в случае их гибели. Может, Сарада и была права. Он не любил Сакуру так, как она того заслуживала. Саске незаметно сам для себя пришел к выводу, что из ныне живущих он вообще по-настоящему никого не любил. Все любимые люди уже давно были мертвы, и Сакура в этом списке занимала последнее место. Единственным человеком, которого он любил по-настоящему, была Сарада, даже если он и не отдавал себе в этом отчета до нынешней страшной ночи. За налетом цинизма и нежелания принимать на свои плечи бремя заботы о ребенке, которого он игнорировал с самого момента рождения, внезапно обнаружилось жаркое чувство отцовской любви. Пусть он и не знал, чем живет эта девочка, не понимал ее… Но это было совершенно неважно. Сарада была продолжением его покойных отца и матери, продолжением Итачи — всех, кого он когда-либо любил, и продолжением его самого. Он уже успел тысячу раз проклясть себя. Нельзя было позволять ей убегать, не нужно было доводить ее. Даже если он собирался ковать из Сарады достойную наследницу, все-таки не стоило делать это сразу же после смерти Сакуры. Все мудрствования и его понятия о том, как надо воспитывать детей, полетели к чертям, когда он представил, что сейчас могут делать с Сарадой. Родная дочь, плоть и кровь. Некогда великий клан Учиха отныне сжался до нее одной: тот самый клан, который Саске собирался возродить и защищать. Волнами накатывали жуткие воспоминания раннего детства. Территория квартала Учиха, усеянная трупами, мертвые отец и мать… Тогда он был всего лишь ребенком, маленьким и слабым. Он не мог простить себе слабость и потому всю жизнь стремился к силе. И вот сейчас, когда они с Наруто достигли вершины и были самыми сильными существами в этом мире, мысль о том, что у него из-под носа похитили дочь, приводила Саске в бешенство. Обвинял Наруто и других, а сам точно так же расслабился. Но кто же мог знать? Саске в черт знает какой раз обшаривал место на кладбище, где они виделись накануне. Отыскал следы Сарады. Мелкие надломы на ветвях кустов. Опавшие сочные листья. Какие-то разводы на земле и следы ладоней. Споткнулась? Крохи земли на каменных плитах. Где-то здесь следы обрывались. Камень не так верно хранил следы, как сырая земля, к сожалению. Саске обошел всю округу, но больше нигде следов дочери не обнаружил. Ни смятого мха, ни треснувших веток. Ничего. Теперь одно было ясно однозначно: Сарада нигде не пряталась. Бесследно исчезла сама? В таком состоянии, как убежала от него? Исключено. Какие-никакие следы она бы оставила. Значит, похитили. Но как? Добрались сюда по воздуху, как Сай или в свое время Дейдара? Всякое было возможно. Саске уже в который раз прохаживался взад-вперед по тропинке, словно каменные плиты могли сжалиться и поведать ему историю о том, что произошло с Сарадой. Перед глазами все маячила древняя каменная баба, поросшая редким мхом. Набив беззубый рот сухими листьями, изваяние улыбалось широко и ехидно, будто его забавлял мечущийся отец, потерявший ребенка. Бесит. В очередной раз проходя мимо статуи, Саске не выдержал и провел пальцем по открытой пасти бабы, чтобы очистить ее от листьев. Он терпел слишком долго. Тонкости характера, склонного к перфекционизму с самого детства, не позволяли Саске так долго смотреть на раздражающую набитую листьями улыбку статуи. Каменный рот оказался холодным и шершавым. Саске смахнул листья, но вечно активированный риннешаринган вдруг заметил какой-то всполох внутри изваяния. Саске прищурился и активировал шаринган во втором глазу. Осторожно положил ладонь на морду каменной бабы. Статуя оживала. Она жадно пила его чакру, а он не сопротивлялся, просто наблюдал и ждал, что будет дальше. Внутри бабы уже вертелась ее собственная система циркуляции чакры. С помощью додзюцу Саске заметил, что чертова статуя даже безуспешно пытается применить какую-то технику. Живой камень? Дзюцу? Но Саске нутром чуял: он напал на след. Может, и следовало дождаться Наруто, но Саске боялся, что стоит убрать руку от камня и все исчезнет раз и навсегда. Он не мог упустить такой шанс. Додзюцу расшифовало класс техники, который упрямо пыталась запустить каменная статуя. Пространственное ниндзюцу. Черт, это какая-то программа. Фуиндзюцу? Но техника почему-то не работала. Изваяние поглощало чакру, исправно гнало технику, но ничего не происходило. Куда же ты пытаешься меня отправить? Саске активировал Мангеке. С трудом, но он все же нащупал крошечный ход портала. Идолу все никак не удавалось расширить его. Саске зацепился за него, считал координаты и взялся за дело сам. Если программы каменной фигуры было недостаточно, он откроет портал своими силами. Теперь-то он знал куда. Перед ним позади статуи вспыхнуло фиолетовое пламя портала. За спиной появился Наруто. Еще бы. В режиме отшельника и Кьюби не почувствовать такой всплеск чакры было невозможно. — Что-то нашел? — Да. От вихря чакры вокруг портала шевелился воздух, развевал волосы Саске и полы его плаща. — Я с тобой! — Нет. — Но… — Ты — Хокаге. Делай свою работу. Дальше я сам. Саске отнял руку от каменной бабы и шагнул в водоворот портала.****
Донна отставила чашку и прошлась по комнате, грызя карандаш. Заметки для трактата увлекли ее с головой. Она бродила мимо стеллажей и раскиданных книг, подбирая фразу получше, как вдруг сознание прострелила мысль: О нет! Я забыла просчитать его приход. Донна в панике обернулась. Сейчас! Над свалкой старых книг открылся портал. Из него вылетел мужчина в черном плаще, и, ни секунды не колеблясь, отшвырнул зазевавшееся божество к стеллажу. Донна взвизгнула и зажмурилась. Холодные пальцы схватили ее за горло и прижали к торцу стеллажа. Донна жадно вдыхала запах Учихи Саске и мелко дрожала. Она множество раз наблюдала за ним в мириадах реальностей. Видела, как он зародился, как делился и развивался во младенца, наблюдала его рождение и детство. Донна помнила о нем больше, чем он помнил о себе сам, но смотреть на него внутренним взором и видеть его живым перед собой обычным человеческим зрением было далеко не одним и тем же. Учиха Саске пах мужчиной. В пыльной комнате, где Донна проводила всю свою жизнь, не считая ни часов, ни годов, редко появлялись гости. Мужчины появлялись и того реже. Божество с восторгом и ужасом глядело в разноцветные глаза разъяренного отца и корило себя за то, что не удосужилось просчитать его приход заранее. Донна видела множество реальностей одновременно, но соотносить два разрозненных временных потока было не такой уж и простой задачей. Учиха упорно душил ее, и Донне на мгновение стало страшно. Она переключилась с просчета реальностей мира Саске на просчет того синцития**, в котором они находились сейчас, и явно увидела, как появляются миры, где и она, и ее гость погибают. — Где моя дочь?! — рявкнул в лицо Саске. Донна попыталась ответить, но закашлялась: пальцы слишком сильно сжимали горло. Водоворот портала рассеялся. Саске отпустил ее и в следующий миг с силой вонзил свой меч в дерево стеллажа у самого уха Донны. Божество нервно сглотнуло и облизнуло пересохшие от страха губы. — На твоем месте я бы не размахивала мечом. Саске взглянул на нее с таким бешенством, что Донна усомнилась, стоит ли заканчивать мысль, или лучше промолчать, чтобы ее не испепелили взглядом на месте. — Если заденешь книгу — нам конец, — с трудом выдавило божество. — Обоим. — Что? — спросил Саске и скривился. Но Донна уже успела захватить его внимание, и реальность направилась по желанному пути. К божеству понемногу возвращалась прежняя самодовольная уверенность. — Библиотека не любит, когда нарушают ее тишину, — прошипела Донна и отстранилась от стеллажа. Она поднырнула под меч, все еще торчащий из торца книжной полки, подошла к столу и забрала свою чашку с чаем. Саске озирался и явно пытался сообразить, куда он попал, с кем имеет дело, и что ему делать дальше, но при этом был готов убивать и разрушать, если вдруг что-то пойдет не так, как ему хочется. Донна отпила немного чаю. — Верни мою дочь, — повторил Саске и твердо добавил: — Или я разнесу тут все к чертям. «Этот может», — не без страха смекнуло божество. Но окончательно прийти в себя все-таки успело и ехидно спросило: — Какую из? Саске нахмурился. — Объяснись. Донна ухмыльнулась. Люди, они всегда выглядели такими потерянными, когда беседа касалась недоступных им сфер. — Учиха Саске-е, — смакуя, протянуло божество. — Кто бы мог подумать, что ты все-таки заглянешь ко мне в гости. Саске выдернул из торца стеллажа меч и прокрутил в руке, как бы показывая, что лишняя болтовня его не интересует. — Ты из Ооцуцуки? — спросил он грозно. Божество расхохоталось. — Ты видишь у меня рога? Саске прищурился и крепче сжал рукоять меча. — Ладно-ладно. Нет, я не из этих. Сравнил, тоже мне. Бери выше. Воинственный взгляд разъяренного отца стал беспокойным. Донна ухмыльнулась, довольная эффектом. Она слишком привыкла быть наблюдателем. Пришла пора и самой выйти на сцену. — Выдохни, Учиха Саске. Никто не похищал твою дочь. — Где она? — Сложно сказать… — задумчиво пробормотало божество, но заметив, как напряглись пальцы на рукояти меча, поспешно добавило: — Давай разъясним раз и навсегда, что происходит, ладно? — Можешь начинать. Донна вздохнула. Она отставила чашку, присела на край стола, скрестив ноги, и начала рассказ о многообразии реальностей, о своем трактате и о трепетном желании маленькой девочки по имени Учиха Сарада спасти свою мать от гибели. Смена эмоций на лице Саске передавала то недоумение, то ярость, то снова недоумение, то, внезапно, дикое сожаление. Божество наблюдало за ним, втайне потешаясь. — Таким образом, я повторю свой вопрос. Какую из дочерей ты хочешь вернуть? Саске отвел взгляд и скривил губы. — Тогда отправь меня к ней. В тот самый момент. Тогда я окажусь рядом с Сарадой в каждой из... из этих... реальностей. Божество закатило глаза. — Так. Стоп. Не нужно вторгаться в мой эксперимент. Я не учитывала в нем дополнительный фактор. Ты мне там не нужен. — Ах, эксперимент?! — воскликнул Саске, поудобнее перехватывая меч единственной рукой. Донна нервно ерзала на столе и с опаской следила за клинком. — Да и, хм. В том временном отрезке уже есть ты. Молодой ты. Двух Саске в один момент времени в одной реальности быть не может. Ты не попадешь к Сараде, — сказало божество уже серьезно. — Понимаешь? На щеках Саске играли желваки. Донна кожей чувствовала, что разъяренному Учихе сложившаяся ситуация категорически не нравится. — Верни мне дочь, — повторил он упрямо. — Опять фонарики! — воскликнуло божество, взмахнув у себя перед носом рукой, будто прогоняло мошек. — Только что объяснила. Какую из дочерей? Мм? Саске тяжело выдохнул сквозь зубы. Донне вдруг стало его жаль. Она понимала, что задает вопрос, на который не может быть ответа. Чего хочет Саске, было ясно и без того: он хотел, чтобы все было как раньше. Вернуться в свой мир и чтобы рядом снова была Сарада. Любая. Но вопрос «какую из?» заставлял его совершить невозможный выбор между с виду одинаковыми девочками, каждая из которых имела право возвратиться домой к папе. А остальных что, оставить на произвол судьбы? Вернуться домой с ребенком и мыслями о том, что миллионы таких же девочек могут сейчас страдать, совершенно одинокие и беззащитные? Спровадить бы его куда подальше... — Я подумаю, — ответило божество немного погодя. Саске ждал, глядя на нее в упор. Донна раздраженно дернула плечами. — Возвращайся к себе, как пришел. Чего стоишь? — Не вернусь, пока не увижу свою дочь. Божество устало закатило глаза. — Я же сказала, подумаю над твоей проблемой. Если возможно вернуть Сараду — она появится в твоей реальности. Так что возвращайся туда. Саске не двинулся с места. Вот же баран упрямый. Донна демонстративно указала пальцем на стену возле книжной свалки: туда, где недавно открывался портал. Гости в Библиотеке появлялись крайне редко, но в последнее время они стали какими-то слишком навязчивыми.