74
Сарада не находила себе места. Отец Шикамару согласился помочь и заняться поисками Саске, но никаких новостей от него пока что не было. Ей даже начало казаться, что Шикаку-сан пообещал просто так, чтобы от него отстали, и тут же забыл о ее просьбе. Однако спустя неделю, когда Сарада кормила жуков чакрой, в балконную дверь аккуратно постучали. Сарада едва не выронила контейнер с жуками. Отставив питомцев на письменном столе, она взяла кунай, подобралась к окну и резко раздвинула шторы. На балконе спиной к ней стоял человек в светлом плаще. Сарада открыла дверь и шагнула босиком на холодный балкон. Человек не шелохнулся. Все так же стоял с безупречно ровной осанкой, широко расставив ноги и спрятав руки в карманы плаща. Сарада опустила кунай, поравнялась с незнакомцем и увидела белую маску Анбу с красными рисунками: кот с приплюснутым широким носом — это его они спасли на позапрошлой миссии. Быстро же пришел в себя. Выходит, ранения были не такими серьезными? — Кто вы? — тихо спросила Сарада. — Хочу задать тебе несколько вопросов об Учихе Саске. От металлического холодного тона мужчины Сараде стало страшно. Если бы он пришел допрашивать меня за тех убитых из Корня или вскрылось то, что я сотворила с памятью Шино-сенсея, он бы полностью подавил меня одним только разговором. Я бы не выдержала и все ему выложила. Она испугалась и одновременно восхитилась. Какая сила. Не физическая, не мастерство ниндзюцу, не объем чакры, а сила духа. Просто стальная. Как они это делают? Откуда черпают ее? — Я… — она сглотнула. — …я слушаю. Анбу медлил. — Расскажи, как он вел себя в последнее время. Сарада пожала плечами. — Мы почти не общались, он лежал в больнице. Анбу не отвечал. Давил тишиной, выжимал каждое слово по капле, и Сарада невольно продолжила говорить, чтобы отогнать эту тишину. — Перед тем, как я уходила на миссию, он вернулся из госпиталя и позвал меня на тренировку. Но я отказала, потому что… потому что миссия. Когда я вернулась, его уже не было. Молчание. Сарада не выдержала. — Вы ищете его? Он жив? Что с ним? Анбу повернулся к ней. — Не могу сказать. На душе тяжелым грузом осела тревога. Папу не просто ищут. Он явно что-то натворил, если им всерьез занимаются Анбу. Или… Анбу не мог не заметить, как она побледнела, но принципы и тайна расследования заставляли его держать язык за зубами. — Вы говорили только о тренировке? Еще свитки. И жуки. Ему нельзя сказать ни о том, ни о другом. От мужчины исходила просто бешеная энергетика. Она обволакивала Сараду, пропитывала насквозь, заползала в самую душу. Врать не умею. Скажу просто «да», он тут же поймет. Точно поймет. — Н-нет. Тишина снова подталкивала Сараду отбиваться от нее и говорить, говорить, хоть как-то расколоть это удушающее молчание. И она говорила. — Он возмущался, что я не убираю в квартире и что дома нечего есть. Спрашивал, почему я хожу в мужской футболке. — И почему же? — вдруг спросил Анбу. Сарада удивленно посмотрела на него. Ему правда было любопытно или он просто издевался? И то, и другое казалось странным. Первое — потому что к делу это отношения не имело. Второе — потому что сарказм под налетом железного характера добавлял образу этого человека неожиданной харизмы. — Люблю свободную одежду, — буркнула Сарада и поправила очки. Анбу покачнулся на пятках. — Его вещи на месте? — Вроде бы да. Сарада толком и не знала, где что хранил Саске, и что могло пропасть. — Он жив, — произнес вдруг Анбу. — Большего сказать не могу. От сердца немного отлегло. Чего это вдруг сжалился? — Если что-нибудь вспомнишь, свяжись со мной через Шикаку. Сарада кивнула. Человек мгновенно исчез: использовал шуншин. Сразу стало как-то легче. Но вот слова незнакомца в маске кота никак не лезли из головы. «Вещи на месте?» Сарада зашла в комнату отца и осмотрелась. Подняла упавшую рамку с фотографией седьмой команды и полезла в ящики. Футболки, белье. Оружие. Все на месте? Черт его знает. Она поднялась и снова оглядела комнату. Рюкзак. Куда делся рюкзак? Он всегда лежал на кресле. Сараде показалось, что исчезнувший Саске, о котором она так пеклась, вдруг подкрался сзади и окатил ее ледяной водой из ведра. Вот почему Анбу заинтересовался вещами Саске. Его не волновало воровство, да никто и не крал бы дурацкий рюкзак. Обнаруженная пропажа навела Сараду на мысль, что отец просто собрал вещи и ушел. Мысль о том, что Саске где-то прячется, посещала ее и прежде, но только первое время. Ему было некуда идти. Где бы он пропадал так долго? Все это навело Сараду на подозрение, что отца похитили. Но сейчас она поняла, что крупно ошиблась. Похитители не стали бы ждать, пока Учиха Саске вернется домой и упакует вещи. Папа жив и просто сбежал. Но… куда? Сараду обуревали смешанные эмоции. Она зарылась пальцами в прическу и продолжала стоять на месте. Отец ее бросил. Оставил одну, а сам ушел, не сказав куда, неизвестно с кем и непонятно за каким… Ему было наплевать на нее. Как, впрочем, всегда. Но с другой стороны, это значило, что он, скорее всего, в порядке. Анбу подтвердил, что Саске жив, а то, что уход отца был спланирован им же самим, могло хоть немного гарантировать, что он знал, что делает.****
Тишину рощи ритмично разбивал звук вонзающихся в дерево кунаев. Неджи сидел на свободном бревне и медитировал. — Привет, Сарада, — сказала Тентен и ловко запустила в мишень еще один кунай. — Привет. Где Гай-сенсей? В последнее время джонин исправно тренировал их, и раз сейчас его не было на площадке, это означало, что случилось нечто особенное. — Гай-сенсей в Резиденции, — Тентен отправила в полет еще один кунай. — Или в госпитале. Снова бросок. — Что-то с Ли-саном? — Нет. Тентен перестала бросать кунаи и прокрутила очередной на пальце. — Избрали Годайме Хокаге. Цунаде-сама, одна из Легендарной Троицы Листа, вернулась в деревню и станет Пятой. Первая женщина Хокаге! Тентен была непривычно дружелюбна и разговорчива. Сарада поняла, что новость временную сокомандницу очень обрадовала, и ей просто необходимо было на кого-то выплеснуть свои впечатления, а кроме медитирующего Неджи на площадке не было ни души. Сарада подозревала, что Хьюга решил помедитировать не просто так, а с дальновидной целью — избежать трепа Тентен, но новость пришлась по вкусу и ей. История возвращалась на прежние рельсы. Не все потеряно. У мамы будет учитель. — Цунаде-сама — великий медик, — задумчиво пробормотала Сарада. — Она сумеет вылечить Ли-сана, так ведь? — Гай-сенсей затем и отправился. — Полагаю, пока он не добьется своего и не сведет Годайме с Ли, на тренировках мы его не увидим, — неожиданно подал голос Неджи. Вылечат Ли, а меня вышвырнут. Может, оно и к лучшему. Но если вернулась Цунаде-сама, значит, с ней вернулся и…****
— Сюда, баа-чан! Цунаде поморщилась. Этот мальчишка был до раздражающего фамильярным и подбирал окружающим отвратительные клички. Отвратительные в первую очередь потому, что очень уж меткие. — Я больше не практикую ирьениндзюцу, — сощурилась Цунаде, нехотя следуя за непоседливым генином в госпиталь. — Осмотреть — осмотрю, но не ожидай слишком многого. — А что, баа-чан. Ты же вроде как лучший медик, даттэбайо? Неужели вылечить Какаши-сенсея тебе не по силам? Вопрос, заданный невиннейшим тоном. Посторонний человек и не уловил бы в нем глубоко зарытого сарказма. Наруто Узумаки возвращал обратно ее же слова, и Цунаде крепко задумалась. Ей с первого взгляда показалось, что он прямолинейный самоуверенный дурак. Она не думала, что он еще и настолько злопамятный. Здорово же его задело. — Как там расенган? Уже завершил третью ступень? — не осталась в долгу Цунаде. — Вот вылечишь Какаши-сенсея и Густобровика, и сразу пойду завершать, ттэбайо. Упрямец. Даже если и задело его, то виду теперь не подает, все парирует. Что за несносный мальчишка? Цунаде мимоходом подумала, что Какаши повезло. Джирайю Наруто окрестил отшельником-извращенцем, что уж и говорить, за дело; ее — бабулькой, тоже заслуженно, не поспоришь. Как получил свою кличку некий Густобровик, Цунаде догадывалась. А вот Какаши мальчишка почему-то называл просто по имени. Настолько уважал? С того спора ее с Наруто связывали особые отношения. Ни одна беседа не обходилась без взаимных подколов. Цунаде чувствовала, что у Наруто накопилась на нее очень сильная обида, и он капля за каплей подмешивал ее в их разговоры. Отныне они стали едва ли не соперниками, как бы по-идиотски это ни звучало. Наруто не отказался от идеи стать Нанадайме Хокаге, наоборот, еще сильнее укрепился в этом желании. И в то же время, обозвав его недостойным должности Хокаге, Цунаде не считала достойной саму себя. А ведь ее избрали. И ей почему-то казалось, что Наруто чувствует ее сомнения и внимательно за ней наблюдает, ожидая прокола, чтобы убедиться, что женщина, так просто поставившая крест на его карьере Хокаге, сама с этим нелегким делом не справляется. Люди восторгались ею и уважали просто потому, что она была саннином. Женщина из Троицы Листа, лучший медик своего времени. Но на Узумаки Наруто шлейф ее былых подвигов никакого впечатления не производил. Мальчик собирал о ней свое мнение по тем поступкам, которым был свидетелем лично, и с той минуты, как они вернулись в Коноху, Цунаде чувствовала, что за ней наблюдает самый неподкупный из судей. Оказавшись над постелью бесчувственного Какаши, она бегло просмотрела историю болезни. Гендзюцу. Высшее гендзюцу. Вряд ли оно длилось до сих пор. Сама техника уже давно развеялась, а вот последствия остались. Давление на психику оказалось настолько сильным, что сознание Какаши застряло где-то глубоко внутри и не могло вырваться наружу. Проблема с мозгом. Нужно переключить кое-что… Цунаде приложила руку ко лбу Какаши. Провести такую бескровную операцию было несложно. По крайней мере, для нее. Очнувшийся Какаши выглядел уныло и затравленно, будто провинившийся щенок. — Однако, не ожидала от тебя, — пристыдила его Цунаде. — С двумя бандитами не совладал. А еще гений. Какаши в лице не изменился. Только глухо выдавил: — Прошу прощения. Наруто ликовал. — Отлично! Какаши-сенсей снова с нами! Что-то яростно жгло затылок, и Цунаде обернулась. Возле ширмы пританцовывал от нетерпения Гай. — Остался только Густобровик, ттэбайо! На последних словах Наруто Гай вывалился из-за ширмы. — Прошу вас, Цунаде-сама! Загляните наконец к моему подопечному Ли! Цунаде сразу что-то не понравилось в его перевозбужденном состоянии. Они пошли по больничному коридору к палате «Густобровика» Ли и неожиданно столкнулись с ним в коридоре. Невысокий мальчишка с широкими бровями ковылял по коридору, опираясь на костыль. Он держался уверенно, но Цунаде прекрасно видела, чего ему это стоило. И правда, подходящая кличка. Она прикусила нижнюю губу. — Это твой подопечный? — О да! — заорал Гай. — Мой дорогой бесценный ученик! На сердце похолодело. — Вот как… Это уже не гендзюцу. У него серьезные проблемы. — Наруто! — А? Мальчишка повернулся к ней и взглянул ясными голубыми глазами. — Ты хотел завершать расенган. — А. Ну… — Вот и беги. — Ага! Тогда остальное за тобой, баа-чан. Цунаде, уперев руки в бока, проводила его взглядом. Вреднющий пацан. Но все-таки он мне нравится. Они прошли в палату. Ли как две капли воды походил на Гая, и внешне, и одеждой. Наверняка и основная специализация была тоже тайдзюцу. Мальчик разделся до пояса, и Цунаде приложила ладонь к его округлой спине. Черт. Осколки… Такие мелкие и так много… И где это он так попал? Говорить такие вещи человеку всегда непросто, но Цунаде хватило силы духа сделать это. Спокойно, твердо. — Скажу для твоего же блага. Уходи из шиноби. Ли дернулся, как от удара током. В палате повисла тишина. — Цу… Цунаде-сама, — проронил Гай и нервно рассмеялся. — Не время так шутить. — У него множество костных осколков в спинномозговом канале, — продолжала она все так же спокойно. — Да еще и сидят глубоко. С таким телом миссии не выполняют. — Говорю же, Цунаде-сама. Шутки шутками… Гай выплескивал на нее свое отчаяние, словно она могла что-то сделать. Пойми же. Не могу. Есть вещи, с которыми нужно просто смириться. — Даже если бы мы провели операцию… — Не слушай ее, Ли! — завопил вдруг Гай. — Это… это не Цунаде-сама! Это самозванка! Хенге, да? Признавайся, кто ты, черт подери! Цунаде оглянулась на него через плечо. — Нет ни единого шанса? — тихо спросил мальчик, все еще голый до пояса. В отличие от своего учителя, он воспринял новость достойно. — Именно. Цунаде смотрела, как он молча одевается, берет костыль и ковыляет прочь из палаты, мимо застывшего Гая, печальных Шизуне и Тонтон. В тишине слышался звук его шаркающих шагов и звонкого щелканья костыля о плитку. Дверь раздвинулась и задвинулась снова. Вот и все. — Знал бы заранее… не стал бы вас звать… — пробормотал Гай. — Ну знаете! — возмутилась Шизуне. Цунаде остановила ее жестом руки. — Я понимаю, как тебе сейчас больно. Но чем раньше — тем лучше. Со временем он все равно бы узнал правду.****
Адское сражение с собственной чакрой продолжалось. Наруто обосновался в рощице и по новой громил деревья незавершенным расенганом. Все повторялось: пекли щеки, горела обожженная чакрой рука, в ушах отдавался сверлящий звук техники, а стволы окружающих деревьев украшали вмятины и завитушки спиралей. Не получалось. Все еще не получалось. Техника упрямо ему не подчинялась. Наруто не хотел встречаться ни с Саске, ни с Сакурой-чан, ни с Сарадой нээ-чан, потому что мечтал, чтобы ему было что показать им. Саске за пару недель разучил Чидори, а он свой расенган не смог. Хвастался нээ-чан, что выучит новую технику, и так и не выучил. Завершу расенган, а потом уже с ними встречусь. И Какаши-сенсею покажу. Напоминание о том, что он проиграл спор баа-чан, засело в сердце болезненной занозой. Наруто не хотел, чтобы Сарада узнала о споре. Если б и она разочаровалась в нем и перестала называть Нанадайме, это было бы уже слишком. Наруто грохнул очередной гудящей техникой по стволу и, запыхавшись, пялился на новую спираль. Черт, ее не должно быть. Должна быть просто глубокая дыра. Откуда берется эта спираль, ттэбайо? Он прислонился лбом к дереву, обнял руками ствол и ждал, пока немного выровняется дыхание. — Наруто нии-чан! — послышались визгливые детские голоса. Из рощицы вылетели ребята Конохамару. — А? Наруто отклеился от ствола и взглянул на них с удивлением. Почему-то Удон и Моэги прибежали только вдвоем. — Что стряслось уже? — Конохамару-чан сейчас… — запричитала Моэги, давясь воздухом. За нее продолжил Удон. — …забаррикадировался. Он шмыгнул носом и длинная вязкая сопля, свисающая из ноздри, втянулась обратно, а затем снова свесилась над губой.****
В кабинете засел какой-то вредный ребенок, вроде бы внук Сарутоби-сенсея, но Цунаде не торопилась его выгонять. Если кабинет недоступен, можно и отдохнуть со спокойной душой. Вот только упрямая Шизуне все равно утащила с собой документы, надеясь засадить ее за них. И все-таки засадила. Новоиспеченная Годайме сидела в пустой чайной за столом, заваленным папками, с тоской смотрела на чай и данго и неодобрительно косилась на ученицу. — Пейте, пока горяченький, — мило улыбнулась Шизуне. Бессовестная. Я не это имела в виду. — Шизуне… В кого ты такая злая, а? Ученица, прихлебывая чай, протянула ей одну из папок. — Самая свежая картотека шиноби. Состав во многих командах поменялся. Просмотрите, пожалуйста. Цунаде смерила взглядом толстую папку, а Шизуне как ни в чем не бывало принялась уплетать данго. Осмотр картотеки неожиданно увлек Цунаде. В деревне много что изменилось, и те дети, которых она знала еще генинами, стали джонинами и обзавелись собственными командами, даже малышка Куренай. — Ход мыслей Сандайме виден насквозь. Хьюга, Абураме и Инузука. Тайные клановые техники, специализация — поиск. О, ИноШикаЧо. Такой же состав, как и у родителей. Новое поколение. Забавно. — Может, вы будете листать по порядку? — Отстань, Шизуне. Цунаде остановилась на команде Гая. Тот самый мальчик. Она не ошиблась. Упор на тайдзюцу. Шизуне обнимала руками чашку, сдувала над чаем пар и пыталась вверх ногами читать картотеку. — Рок Ли? Цунаде вздохнула. — Цунаде-сама… Правда нет никаких шансов? — осмелилась спросить Шизуне. — Или… — Если бы даже я могла провести операцию, шансы были бы пятьдесят на пятьдесят, что он умрет. Я бы все равно не взялась, если ты об этом. — Вот как… Рядом с фотографией Густобровика Ли, которого Цунаде уже списала со счетов, был приклеен стикер.«Временно заменяет Сарада Учиха. Дело № #####»
— Учиха Сарада. Хм, интересно. Цунаде пролистала папку и нашла личное дело девочки. Учиха Сарада родилась еще до начала Третьей Мировой. В таком возрасте все еще ходить в генинах? Но дата рождения была почему-то дважды подчеркнута красным маркером. Цунаде заметила записку, которая лежала в том же файле, но написана была от руки. — Что-то не так, Цунаде-сама? — Странная девочка. Показатели как для генина впечатляющие. Однако сейчас ей должно быть лет девятнадцать, судя по дате рождения, а в записке указано, что биологический возраст — двенадцать-тринадцать лет. — Но это невозможно. Разве что дело в задержке развития… — Подробностей в записке нет. Как Нанадайме справится с нашим маленьким бунтарем, поищем об этом что-нибудь подробнее. Шизуне опешила. — Нанадайме?! Цунаде ухмыльнулась. — Смешная кличка. Раз уж я для него «баа-чан»… Она вернулась к каталогу команд. — Номер семь. Команда Какаши. А сама подумала: «Черт, сплошь семерки. Может, в этом дело? Седьмой Хокаге, потому что из Седьмой Команды?» Цунаде бегло осмотрела фотографии и показатели членов команды Какаши. Учиха Саске, Харуно Сакура, Узумаки Наруто. Связи, связи. Ученик становится учителем сына. Детишки даже не представляют, насколько все продумано и просчитано за их спинами. — Сандайме — хитрец. Учиха и джинчурики. Наверняка ведь для того, чтобы в будущем мальчишка-Учиха мог подчинить Кьюби, если тот выйдет из-под контроля. — Команда Наруто-куна? — Угу. Имя Саске Учиха тоже было подчеркнуто красным маркером. — И здесь записка. — Что там? — Учиха Саске… временно выбыл из команды. — Травма? Как у Ли-сана? — обеспокоилась сердобольная ученица. Цунаде покачала головой. — Пропал две недели назад. Да что не так с этими Учиха? Цунаде подперла кулаком щеку и цыкнула. — Получается, команда Какаши теперь неполная, пока не отыщется этот Саске? — Именно. Цунаде кусала нижнюю губу, размышляя. — Только начала смотреть картотеку, а уже могу кое-что подправить как Хокаге. — Что? — Девчонку Учиха из команды Гая перекидываю к Какаши. Сандайме планировал, что в команде с джинчурики должен быть шаринган. Если Саске не отыщется, мы, по крайней мере, закроем этот пробел заранее. К тому же, Учихе лучше под началом Какаши. Он знает, как обращаться с шаринганом, а Гай ей много не даст. Ему на замену добавим кого-нибудь другого. Шизуне что-то помечала в блокнотике, который появился неведомо откуда. — А если вернется Саске? — Вернется — будем решать. А не вернется, так что, нам сидеть его ждать? — Поняла. А Ли-куна… вычеркивать из списков шиноби? — Однозначно.