106
Могла ли она мечтать о таком? Побывать в родной деревне, да еще и наедине с Саске. Без этого мокрого и металлического ублюдка Кабуто, без приказов Орочимару. Без укусов. Только она и Саске. Экстаз от неожиданно воплотившихся мечтаний сплетался с ноющей душевной болью. Саске почему-то не захотел задерживаться в городе и искать убежище в одном из уцелевших зданий. Они пробирались по развалинам деревни к дикой холмистой местности, чтобы устроиться на ночлег, и Карин успела вдоволь насмотреться на то, что осталось от ее родины. Не обращая более внимания на мокрую одежду, холодящую тело, она сбавляла шаг и присматривалась к останкам зданий. Пыталась представить: какими они были? Каким был бы их с мамой дом? Какой была бы жизнь здесь, в родной деревне? Как вообще тут все было? Воображение разыгрывалось, и деревня оживала. Истлевшие обрывки тканей вдоль улицы оборачивались яркими навесами над торговыми прилавками. Нос щипали запахи специй и уличной еды. Всюду мелькали красные макушки; только черные растрепанные волосы Учихи, неведомо какими ветрами занесенного на чужой ему остров, выделялись в однообразной толпе. По мостам над рекой переправлялись скрипящие телеги. С верхушки далекой башни с арочными этажами срывались почтовые птицы. Миг, и все исчезло: целые дома, красноволосые люди, телеги… Остался только Учиха. Карин остановилась. От слез не было видно дороги. Саске, ощутив, что она не идет следом, тоже остановился, обернулся. Карин приподняла очки и протерла кулаком глаза. Саске стоял и смотрел на нее, не говоря ни слова. Карин мечтала, чтобы он подошел и обнял ее. Заглянул в глаза, спросил, почему она плачет… Но Саске был бы не Саске. Дождавшись, пока она протрет глаза, Учиха все так же молча двинулся дальше, и Карин со вздохом поплелась следом. Они переправились через тонкий рукав реки по руинам здания, рухнувшего в воду. Из-под ног выскользнули жирные крысы. Карин завизжала от неожиданности. Саске молниеносно выхватил меч и развернулся. В его глазах горел шаринган. Он быстро осмотрелся: вправо, влево, вверх, вниз. Так и не разглядев опасности, настойчиво спросил: — Что? — Крысы, — буркнула Карин и смущенно отвернулась. Шаринган погас. Саске, цыкнув, отправил меч обратно в ножны. — Они были огромные! — воскликнула Карин ему вслед, пытаясь оправдаться. — И хвосты у них были странные! — Да ну? — язвительно откликнулся Саске. — Короткие и… и м-мохнатые… — добавила Карин совсем тихо и заткнулась. Для костра все было готово. Саске сложил печати и дыхнул на пирамидку дров катоном. Дрова затрещали. Учиха нанизал рыбешки на заточенные палки и вставил их в землю, вдалеке от костра. — Почему не над огнем? — Сгорят. Дождемся углей, — ответил Саске. Карин стянула с себя мокрую одежду, развесила на палках у огня и в одном белье подползла ближе к костру. Жар впитывался в ладони и разливался по всему телу. Только спину все так же лизал стылый морской ветер. Карин прикрыла глаза и выдохнула, впитывая чакру Саске. В Водовороте его чакра распустилась, раскрылась, стала еще более прекрасной. Он покрывал своей аурой всю поляну. Карин еще никогда не чувствовала себя такой защищенной. Саске молча смотрел на пламя. В его черных глазах плясали огоньки. Чуть согревшись, Карин подползла к нему ближе. Поднырнула под руку, прижалась к груди. Она стеснялась своей страсти прилюдно, но сейчас кроме них никого не было на целом острове. В ухо отдавались удары сердца Саске, и на каждом ударе Карин словно простреливало легким электрическим разрядом. В такой близости чакра Саске становилась еще более насыщенной. У Карин помутилось в голове. Она провалилась в какое-то другое измерение. Захлебывалась, пьянела от вкуснейшей чакры Учихи. От электрического сердцебиения Саске по телу прокатывались судороги вполне физического наслаждения. Карин вздрогнула, словно от щекотки, и невольно заурчала, потерлась щекой о его грудь. — Отодвинься, — спокойно сказал Саске. Руки не хотели отпускать его тело, а щека сама собой тянулась к груди Саске, но Карин переборола себя и со вздохом подчинилась. Всегда он так… Другой бы ответил взаимностью и воспользовался ее расположением. Или, на худой конец, оттолкнул бы и сказал какую-нибудь гадость, если бы она так уж ему не нравилась, а это самое «отодвинься» произнес бы с омерзением. Любой другой, но не Саске. В тоне Саске не было ничего: ни сожаления, ни брезгливости, ни раздражения, ни презрения. Просто сухой приказ. Пирамидка дров осыпалась. На раскаленных углях догорали последние куски дерева. — Завтра с утра отправишься выполнять задание. — И без тебя знаю! — огрызнулась Карин. — Не командуй. Ты тут не главный. Миссию поручили мне! Саске косо взглянул на нее, хмыкнул, но ничего не сказал. Карин немного успокоилась. В глубине души она нервничала. То, что приказал найти ей Орочимару, могло быть где угодно. Он, конечно, указал ей несколько зданий. Даже объяснил, какой техникой распечатать тайники, но вот распознать в руинах те самые дома было той еще задачкой. Да и что, если эти свитки уже нашел и присвоил кто-то до них? Орочимару не примет отрицательного результата. Она останется в Водовороте, пока не найдет свитки. А если их здесь нет, останется навсегда? Перспектива остаться в этих руинах с Саске навечно неимоверно прельщала Карин. Вот только она вряд ли прельщала Саске. Карин опасалась, что в какой-то момент Учихе надоест с ней возиться и он улетит на своем ястребе обратно на континент, тогда как она останется здесь одна. Пересечь огромный пролив, полный водоворотов, Карин бы не смогла. Это убивало в ней последние остатки мужества. Без Саске я не выберусь. Если бы со мной пошел Кабуто… У него нет ястреба. Мы бы вообще сюда не добрались. Погибли бы в пути. Наверное… Саске переставил палки с рыбой к костру, и над лагерем поплыл запах будущего ужина.****
Свечение медицинской техники над руками погасло. Сакура вытерла тыльной стороной ладони пот с лица, смешанный с песком, и устало прислонилась спиной к скале. Девушка, лежащая на земле рядом с ней, все еще не приходила в себя, но ее жизнь была вне опасности. У нее было красивое лицо с фиолетовыми отметинами на щеках и короткие пышные русые волосы. Сакура диву давалась, как она только сумела выжить. Пролежать несколько суток в духоте под завалами, с переломами и внутренним кровотечением и выжить… Девушку спасло то, что ее не отыскали свои же, иначе она погибла бы, как все те, кого они обнаружили в медицинских палатках. Кто это мог сделать? Прийти в уничтоженную деревню и добить раненых. Так низко… Неподалеку, привалившись к скале, спала Ино. Как сидела, так и заснула. Она спасла троих за последние сутки. Тех, кого, как и эту девушку, отыскал бьякуганом под завалами Неджи, а Томбо, Темари и Тентен откопали и вытащили. Эти трое были гражданскими. Они тоже спали. А вот девушка, которую последние четыре часа возвращала с того света Сакура, судя по протектору на лбу, явно была куноичи. Единственная из всех спасенных. Рядом суетилась Тентен. Она развела костер, установила котелок на удобной треноге и занялась готовкой. Судя по божественным запахам, на завтрак ожидалось нечто вкуснее обычных пищевых пилюль. Безоблачное небо светлело. Солнце еще не взошло, и кратер деревни покрывал холодный полумрак высоких скал. Понемногу восстанавливаясь после продолжительного использования ирьениндзюцу, Сакура рассматривала скалы. Они шли несколькими ярусами, но не правильной лесенкой, как снаружи, на входе в деревню, а вполне естественными слоями. Нижняя скалистая площадка была на уровне выхода из ущелья. На ней они и разбили лагерь по примеру своих предшественников. У входа в деревню площадка осталась практически целой, даже частично сохранилась выдолбленная в скале лестница, которая вела в низину, где прежде располагалась сама деревня. Следующий ярус находился значительно выше. На нем лежали круглые валуны, вросшие в скалу. По словам Темари, они оберегали деревню от оползней. Еще выше был третий ярус, а за ним, как сообщила команда Гая, лежало бескрайнее с виду плато. Северную и южную стороны скал разворотило взрывом, так что средний ярус в этих местах оказался практически уничтожен. Сакура подползла ближе к костру и протянула к теплу онемевшие пальцы. — Завтрак почти готов, — негромко сказала Тентен. — Надо позвать всех и этих вон разбудить. Неджи стоял вдалеке спиной к ним и все еще искал в развалинах у выхода признаки жизни. Томбо и Гай откапывали последнего обнаруженного выжившего. Их не было видно в дыре, которую они сами же и сотворили. Тентен помахала огромной ложкой. Томбо и Гай ее ожидаемо не заметили, зато заметил Неджи, стоявший спиной. Он подошел к яме, что-то сказал сенсею и напарнику, должно быть, предупредил о завтраке, и направился к лагерю. Куноичи со смазанными фиолетовыми рисунками на щеках вдруг шевельнулась. Ее ресницы дрогнули, она открыла глаза и попыталась подняться, но Сакура ее остановила. — Пожалуйста, не двигайся. — Шиноби Конохи? — прошептала девушка, разглядев протектор на плече Сакуры. — Что случилось? Где я? — Тише. Ты в безопасности. Сейчас будет завтрак. Сакура помогла ей приподняться и подложила под голову свой рюкзак. — Как тебя зовут? — Маки. — Очень приятно. Я — Харуно Сакура, медик из Конохи. Ты поправишься. Из этого положения Маки не было видно, что стало с Суной, и Сакура решила не торопиться с печальными известиями. Все равно узнает. Пускай хоть немного в себя придет. Неджи подошел к лагерю и присел у костра. Тентен вручила ему миску с завтраком. Сакура первым делом решила покормить Маки, потом поела сама. Проснулась Ино и тоже радостно потянулась к котелку. Немного погодя вернулись Гай и Томбо. Гай нес на руках маленького худого мальчика. Ино отложила миску и тут же принялась осматривать раненого ребенка. Томбо рухнул у костра и буквально вырвал у Тентен из рук миску с завтраком. — Фу-ух, ну и устал же я. Гай подбадривающе толкнул его в плечо. Тентен стучала ложкой по миске, насыпая добавки сенсею, но уютную суету временного лагеря перебил ровный голос Неджи: — Эй, послушайте. Все мигом умолкли. — На севере вижу шиноби. — Откуда они? — раздался сверху голос Темари. Она появилась откуда ни возьмись на верхнем ярусе скал, одним резким движением развернула веер, вскочила на него и спланировала на нем к лагерю. Последние часы вместе с Какаши-сенсеем они проверяли тайные убежища. Вот только вернулась почему-то пока что одна только Темари. — У них протекторы Скрытого Камня. — Камень… Сколько их? — Они на границе поля зрения моего бьякугана. Вижу человек десять… — Десять, — заволновалась Тентен. — Нас меньше. — Восемь против десяти. Справимся, — небрежно заметил Томбо. — Двенадцать, — сказал Неджи. — Тринадцать… Пятнадцать… — О чем ты? — спросила Темари. — Все еще считаю шиноби Камня. Они понемногу попадают в поле зрения. Семнадцать… Двадцать один… В лагере воцарилась тишина. Оптимистичные прогнозы Томбо не оправдались. Противников было уже вдвое больше. — Двадцать семь… — продолжал считать Неджи. — Тридцать три… Сакуре стало страшно. Нужно было убираться отсюда. А как убираться, когда на плечах раненые? Пусть двое из гражданских и могут идти сами, но им не тягаться со скоростью и выносливостью шиноби. Тем более в таком состоянии. К тому же Маки и еще одного гражданского можно было переносить только с огромной аккуратностью. Не бросать же их, в конце концов? — Сорок один… сорок пять… — Да они целую армию сюда послали? — в отчаянии воскликнула Темари. — Зато теперь понятно, кто убил ваших в деревне, — сказала Тентен. — Наверняка проник вначале диверсионный отряд, налегке, а за ним следом прорвали северную границу основные силы, — заумным тоном продолжил ее мысль Томбо. — Что?! — заорал Гай-сенсей и отшвырнул металлическую миску в скалу. — Да как они посмели! Эти негодяи должны ответить… Раненые вздрогнули от грохота миски. — Придержи коней, Гай, — прозвучал голос Какаши-сенсея. Он как раз появился на скале, там же, где и Темари пару минут назад. — Неджи сказал, их пять десятков. Мы в меньшинстве. — Хоть пять сотен! — рявкнул Гай. — Моя сила юности… — Вновь проснулась, сенсей? — устало спросила Тентен. — Она никогда не гасла, Тентен! И я не могу в стороне наблюдать, как избивают беззащитных! Тентен хлопнула себя рукой по лбу и сокрушенно покачала головой. — Некого уже избивать здесь кроме нас, — проворчал Томбо. — И спасать тоже некого. Все и так мертвы. Надо делать ноги. — Пятьдесят семь… — невозмутимо продолжил счет Неджи. — Пятьдесят девять… — Бросаться на такую толпу — безумие. Нужно переместить раненых в убежище, — сказала Темари. — Мы с Какаши-саном только что были там. Там все в порядке, но… никого нет. Никто не успел спрятаться, — добавила она через силу. — Да уж, лучше затаиться, — сказала Ино и неуютно дернула плечами. — Но если среди них есть сенсор, нам это не поможет, — сказал Неджи. — Томбо прав. Шестьдесят два. — Что «шестьдесят два»? — тупо переспросил Томбо. — Шестьдесят два шиноби Камня. — В чем он прав? — спросила Темари. — Нужно уходить. Я больше не вижу очагов чакры. Искать выживших бесполезно. Эти пятеро — все, кто спасся. — Сами бы ушли, но с ранеными на плечах… Какаши-сенсей спустился по стене к лагерю. — Гай, Томбо, Неджи, Ино, Тентен. Вы с выжившими отправляйтесь в Коноху. Будьте осторожны. Томбо прав, шиноби, которых видит Неджи, не единственные. Где-то в окрестностях бродят те, кто убил всех здесь. — А мы? — спросила Сакура. — Пойдем на север. Попытаемся отвадить эту армию от Суны и выиграть вам время. — Втроем против шестидесяти? — в панике воскликнула Ино. Какаши-сенсей покачал головой. — Мы не станем вступать в бой. Собирайтесь и уходите. Быстро. Мы вас догоним.****
Члены организации, стоявшие на пальцах гигантской каменной статуи, дрожали в воздухе и расплывались по контуру цветами радуги. Все, кроме Сасори и Дейдары. Эти были настоящими. — Хвост не привели? — спросил лидер. Его голос трещал, словно прорывался сквозь помехи. — Нет, — глухо рыкнул Сасори. — Дейдара постарался. Итачи это насторожило. Он прекрасно знал, как умеет стараться Дейдара. — Что-то пошло не так? — спросил лидер. — Мы добыли двух хвостатых, — похвастался Дейдара и указал на медные посудины размером не больше чайника, стоящие под статуей. — Песок так и не обзавелся джинчурики. А зря. Слишком он весел. Что-то они не договаривают. — Что пошло не так? — спросил Пейн напрямик. — Дейдара уничтожил Скрытый Песок, — просипел Сасори. Внешне Итачи продолжал сохранять полное самообладание, но в душе его разыгралась буря. Скрытый Песок… По словам Сарады, Пустынный Гаара должен был сыграть огромную роль в Четвертой Мировой Войне и дожить до ее, Сарады, современности. Преждевременная гибель Казекаге была сигналом: как прежде уже ничего не будет. Пустынный Гаара, джинчурики Шукаку, значил слишком много. Итачи не знал всей его истории, но чувствовал подсознательно: гибель такого человека дорого обойдется всему миру. И интуиция его не подвела. Если бы ты был жив, ты бы защитил Суну. Деревня бы не пала. Итачи проклинал себя за тот день, когда по просьбе лидера завербовал Дейдару в «Акацуки». Все они здесь были непредсказуемыми душевнобольными отморозками. Однако у большинства все же присутствовали тормоза. Пейн и Конан вели себя наиболее адекватно. На решения лидера можно было влиять, чем активно пользовался Мадара. Но Итачи ему не уступал. Последние годы между ним и Мадарой шла негласная война за влияние над Пейном, и побеждал пока что Итачи. По крайней мере, ему удалось выиграть несколько лет для Наруто. Зецу были водою мутною. Итачи все еще до конца не понимал, что они такое. Они вызывали самые черные его подозрения: что один, что второй, и он на всякий случай приглядывался к ним. Кисаме любил творить катастрофы одним только своим присутствием, но Итачи работал с ним в паре и мог его контролировать. Хидана интересовали исключительно жертвоприношения своему богу. Он убивал людей понемногу, для ритуалов. Какузу заботился только о деньгах. Его привлекали лишь особо ценные на черном рынке экземпляры. Сасори, как и Какузу, интересовали тоже в основном редкие тела шиноби, и он был сосредоточен на созидании, пусть и основанном на разрушении. А вот искусство Дейдары, к сожалению, влекло за собой слишком масштабные жертвы. — Вам было приказано доставить хвостатых, а не уничтожать Суну, — стальным голосом, потрескивающим от помех в передаче, произнес лидер. — Мы не собрали и половины биджу. Дейдара усмехнулся. — Подумаешь, проблема. И вообще, все это было ради настоящего искусства, знаете. — Твои вспышки и рядом не стояли с настоящим искусством, — не смог промолчать Сасори. — Настоящее искусство вечно. — Ничто не вечно, мастер. Искусство творится в мгновениях. — Кончайте свой спор, — не выдержал Какузу. — У меня портится тело, пока вы спорите. Мне вообще совсем не кстати это ваше собрание. — За век не испортилось, подождет еще тройку суток, — отрезал лидер. — Я не про свое, — огрызнулся Какузу. — А про какое? — Барыга проклятый, — сказал Хидан и цыкнул. — Он опять тащит с собой трупак. На точку продавать. — Может, мы уже начнем? — проблеял Кисаме. Тоже понемногу начал терять терпение. Портится тело… Итачи сглотнул. Какузу это, может, и не грозило. Они с Хиданом неофициально считались бессмертными. А вот ему самому — вполне. Итачи уже давно почувствовал, что тело начинает его подводить. Поначалу боль в грудной клетке была слабой, едва ощутимой, но с каждым боем понемногу усиливалась. В какой-то момент он понял, что не может уже спокойно спать на привалах из-за этой ноющей боли, и ему стало страшно. Итачи никогда не был против принести себя в жертву ради того, чтобы успокоить боль и тьму Саске или прекратить навсегда все войны. Но ему отчего-то казалось, смерть будет нескоро, когда-нибудь позже, когда все окончательно вернется в колею, ведущую к мирному будущему. Однако время истекало, болезнь прогрессировала, а мир, вместо того, чтобы вернуться на круги своя, рассыпался в руках у Итачи и уплывал сквозь пальцы песком разрушенной Суны. В последнее время не так шло все, что вообще могло пойти не так. Опоры безбедного мирного будущего, о котором когда-то рассказывала Сарада, рушились одна за другой, а Итачи с отчаянием пытался предугадать, к чему все это приведет, и думал, как все это исправить. Ход истории напоминал ему течение реки. Загородить русло, и история выйдет из берегов, двинется иным путем. Смерть Гаары исправить нельзя. Вернуть Суну тоже. История направляется новым маршрутом. Но к одному и тому же событию в истории могут вести разные дороги. Как можно узреть течение событий? Как понять, в какие точки-тэнкецу реальности бить, чтобы исправить ход истории и отвернуть мир от гибели? Ему было рано умирать. Бросать мир в таком состоянии было нельзя. …помнил страх, парализовавший тело в тот момент, когда Учиха Мадара, убив его товарища по команде Тенму, стал надвигаться на него и протянул руку в черной перчатке. После этой миссии Итачи пробудил шаринган. Тогда же он поклялся себе, что станет сильнее каждого в этом брошенном богами мире и больше никто не будет решать, оставить ли его в живых, потому что больше никто не сможет его победить и переиграть. Однако он не учел в своих планах одного: нельзя стать сильнее смерти. Из всех ныне живущих обмануть смерть удалось пока только одному человеку — его племяннице Сараде.****
Сакура, Темари и Какаши остановились на краю плато. С высоты отлично просматривались просторы пустыни, а на самом горизонте мелкими точками виднелись наступающие отряды Камня. — Ты лечила всю ночь, — с сомнением сказал Какаши-сенсей. — Получится? — Да, — твердо ответила Сакура. — Темари-сан, мне нужна помощь. Темари вытянула из-за спины щелкнувший веер, схватила обеими руками и раскрыла. Сакура достала из подсумка небольшой шарик, похожий с виду на пищевую пилюлю, и сжала в потном кулаке. Шарик напитывался ее чакрой и распадался на крупицы, но те не рассыпались, сохраняли форму шара. — Воздушная атака должна прерваться точно над ними, — объяснила Сакура. — Хватит ли силы потока, или стоит подождать, пока они подойдут ближе? — Хватит, — откликнулась Темари и встала в стойку с веером наготове. Сакура внимательно приценилась к расстоянию, отделявшему ее от шиноби Скрытого Камня. Отлично. На такой дистанции я сохраню контроль над техникой. — Темари-сан! — Готова! Темари раскрутила над головой веер, закручивая воздух и чакру в широкий тайфун. Сакура подбросила в воздух свой шарик, напитанный чакрой. Темари резко отвела веер в сторону, направляя тайфун на север, в сторону надвигающихся отрядов из Камня, и шарик унесло вперед. Темари шагнула в сторону, меняя стойку, и несколько раз наотмашь взмахнула веером. Сакура выжидала. Шарик рассыпался, а последние воздушные удары распорошили его на большую площадь. Пыльца, напитанная ее чакрой. Ее собственный способ устанавливать контакт для гендзюцу на большом расстоянии и для большого количества врагов. Покрывать гендзюцу такую площадь не могла даже Сарада. Сакура быстро сложила печати. Даже если противники заметили воздушную атаку, они вряд ли успели бы распознать ее скрытый смысл и вдыхали мельчайший порошок. Когда вы поймете, что уже давно кругами ходите по пустыне, мы успеем отступить на территорию Страны Огня. Сакура продолжала колдовать над гендзюцу. Удачно попались все. Какаши-сенсей и Темари ушли. Массовое гендзюцу было только одним этапом их плана прикрытия. Темари знала местность. Просчитать, какими путями вернее всего двинутся враги, развеяв гендзюцу, ей было несложно. В тех местах они с Какаши как раз устанавливали ловушки. Боги, только бы сработало. Только бы…