141
Хината честно пыталась попасть домой. Отец и Ханаби отправились к одному из союзных кланов с дипломатической миссией, их не было в деревне, но вот за ней наверняка должны были присматривать. И скорее всего, Ко. Не хотелось заставлять его нервничать и подвергать лишней опасности. Он ведь обязательно попытался бы отыскать ее в этом аду. Однако дорога домой затянулась. Хинате то и дело попадались на пути раненые люди — те, кто не успел добраться вовремя к центрам эвакуации, — и она не могла пройти мимо. Если она обладала силой, способной помочь им, то как можно было просто идти домой, спасая свою никчемную жизнь? Жизнь… Принцесса бьякугана — о ней так пеклись соклановцы, но Хината прекрасно понимала, что это все издержки традиций. На самом деле она была не так уж и важна. Отец видел нового лидера не в ней, а в Ханаби. Наруто-кун видел свою половинку не в ней, а в Сараде. Жизнь Хинаты была полна разочарований. И если она способна была помочь хоть кому-то, значит, эта жизнь, при всей боли и тщетности, все-таки была не напрасной. И это стоило того, чтобы задержаться на пути домой. Хината вздрогнула от неожиданности. Она экономила чакру и не тратила ее на бьякуган без надобности, потому появление Анбу в такой близости застало ее врасплох. Этот мужчина в светлом плаще и маске кота с тонким ротиком свалился откуда-то с неба. — Хьюга. Идем со мной. — А? — Следуй за мной, — повторил Анбу и взлетел на крышу дома. — Хай! Хината сжала руки раненого и улыбнулась. — Все будет в порядке. — Спасибо тебе, — шепнул незнакомец. И она поспешила следом за Анбу. Пусть в плане не было для нее места, но этому мужчине в маске кота было все равно. Ему нужен был бьякуган, и он не заморачивался деталями. «Я его знаю», — внезапно поняла Хината. Это он спас ей жизнь тогда, в битве против Кидомару. Если бы не он, они с Темари-сан бы… Сердце сжалось от теплой благодарности к этому случайному человеку, чьего лица она никогда не видела. Я помогу вам, чем могу! Анбу остановился на краю крыши. Ветер развевал его светлый плащ. — Это где-то здесь. Хината остановилась рядом. Этот район деревни пострадал больше остальных. Тот дом, на котором они с Анбу стояли, словно отмечал границу, где заканчивалась Коноха и начинались руины Конохи. Лишившиеся крыш и верхних этажей дома казались безжизненными. В пустых окнах и дырах разбитых фасадов виднелись куски интерьера чужого жилища. Из поврежденной цистерны на крыше беззвучно стекала вода — ее журчание терялось в грохоте битвы. Внизу, за валом обломков разрушенной башни, не скрываясь, стоял мужчина в бандане и с сенбоном во рту. Рядом с ним — парень, похожий чем-то на Кибу-куна. Только волосы у него были не прямые, а чуть вьющиеся, и прикрывали широкой гривой затылок. — Что я должна делать? — решительно спросила Хината. — Третий Путь Пейна. Найди его. — Хай. Она активировала бьякуган. В необитаемых с виду руинах засели шиноби. Хината отлично видела их: за бетонными стенами, за сплетениями проводки. Они скрывались до поры, собирая информацию и ожидая то ли команды, то ли удачного момента для нападения. На фасаде одного из домов проявилось огромное пятно чакры. Это было какое-то гигантское существо, напоминающее хамелеона, а внутри него скрывалось другое существо — человек. Хамелеон умел сливаться с местностью. Мужчина в бандане и парень, похожий на Кибу, смотрели прямо на него и не видели. — Нашла.****
— Нашли четвертого, — нежно отрапортовала Кацую. — Шестого все еще не видно. Возможно, его и вовсе нет в деревне. — Плохо, — процедил Джирайя. Яхико, окруженный своей свитой из тел шиноби Скрытой Травы и Водопада, вскинул в руке черный стержень. Джирайя несколько раз пытался заговорить с ним, но Пейна не тянуло на задушевные беседы. Только один раз, когда Джирайя обратился к нему по настоящему имени — Нагато — тело Яхико склонило голову и произнесло чужим голосом: «Вот как. Вы и это знаете». И более не сказало ни слова. — Нам больше нельзя терять здесь время, — сказала Шима. — Нужно заканчивать и идти за главным. — Хай! — откликнулась Кацую. На троицу Пейнов упала тень. Главный задрал голову. Прямо на них обрушился гигантский кулак Чозы, и Пейны бросились в рассыпную. Джирайя с молниеносной скоростью очутился рядом с поглощающим техники. В гущу битвы откуда-то прилетела дымовая бомба. Все затянуло лиловым туманом. В режиме отшельника Джирайя чувствовал своего противника, тогда как тот мог рассчитывать лишь на свои глаза, никак не на помощь связанной зрительной системы других Пейнов. Джирайя ударил его ногой, и в крепком тельце шиноби Скрытой Травы что-то хрустнуло — даже обычный удар тайдзюцу в режиме отшельника был чрезвычайно силен. Пейна откинуло далеко в сторону, и Джирайя был уверен: этот больше не вмешается. — Есть, — довольно объявила Шима. Дым рассеивался. На стене в горизонтальном положении стоял поглощающий души, а от его ног тянулась тень. На крыше, присев на одно колено и сложив руки в клановой печати, замер Шикаку. Джирайя мысленно ухмыльнулся. Ино-Шика-Чо пятнадцатого поколения. Чоза, Шикаку… Только Иноичи не хватало. Слева мелькнула вспышка и грянул знакомый треск Чидори. Хатаке Какаши ринулся на первое тело Пейна, но воздух вокруг Яхико вдруг исказился, и волна отшвырнула Копирующего Ниндзя прямо к стене дома, где застыло тело шиноби Водопада. Какаши ударился спиной о фасад, а его Чидори пробило в стене внушительных размеров дыру и погасло. Гравитационная волна достигла и Шикаку, и их химерной сросшейся команды. Джирайю с силой отбросило назад, но Шима выстрелила языком и схватилась за арматуру на руинах здания. Джирайя затормозил. Деревянная обувь издала скрип по бетонной плите. Шикаку смело с крыши. Он не смог удержать свою технику. Тень рассеялась. Пейн-из-Водопада оказался на свободе и схватил Какаши за волосы. Все произошло настолько быстро, что Какаши даже не успел свалиться вниз. Пейн попытался вытянуть из него воспоминания и душу, но тело легкой с виду жертвы неожиданно вспыхнуло молнией, и третью цель ударило бешеным разрядом райтона. Пейн свалился на землю, а на него сверху откуда ни возьмись рухнул каменный блин с узорами фуиндзюцу и надписью «печать» в центре. Невидимая поддержка других шиноби. Все работали как единый организм. — Правильно, чтоб наверняка, — одобрил Фукасаку. Из троих Пейнов остался только Яхико.****
Итачи вдруг закашлялся и остановился. Сарада с Карин сбавили ход и вернулись к нему. — Что с тобой? — Ничего, — ответил Итачи отстраненно и вытер рукой окровавленные губы. Он бессмысленно глядел перед собой в никуда, словно прислушивался к своему организму и хотел убедиться, что приступ не повторится. Поднялся, опираясь на колено, и вдруг снова согнулся пополам, давясь кровью. — Ты — идиот, — проворчала Карин, неуютно обнимая руками живот. — Я говорила, тебе нельзя этого делать! На пыльную дорогу капала густая кровь, стекая по руке Итачи между пальцев. Сарада сглотнула слюну, отчего-то чувствуя на ней металлический привкус. Не ее же кровь, тогда почему?.. — Идите за Пейном. Помогите уничтожить третье тело. Я догоню. — Но… — Сарада, с твоими навыками, справиться с Путем Зверя не составит проблемы. Поторопитесь! — Х-хай, — ответила Сарада, пятясь. Когда это она стала подчиняться приказам дяди? Несмотря на пропасть недосказанности и подозрений, она почему-то все равно его слушалась. Отвести Пейна от госпиталя, уничтожить Путь Зверя… Может, просто потому, что он действительно прав, а его предложения — самые верные? «Не обязательно. Просто Итачи умеет правильно подавать свои желания, так что окружающие соглашаются и подчиняются его планам». В воспоминаниях мелькали картинки… Собрания «Акацуки». Бледный мужчина с ярко-рыжими волосами, фиолетовыми глазами и пирсингом по всему лицу. Рядом еще какие-то люди в черных плащах с красными облаками. Дядя, утонувший лицом в высоком вороте плаща до самого носа… Это твои воспоминания? «Да». — Почему ты не идешь? — заволновался Итачи, обращаясь к Карин. Та развела руками. — Я остаюсь с тобой! — Иди с Сарадой. — Из вас двоих хуже тебе! — Это неважно. — Важно! Если Карин уперлась, это могло продолжаться долго. Нельзя было терять время. Сарада развернулась и побежала в ту сторону, где обнаружили Путь Зверя. — Что будет со мной — это совершенно неважно, — терпеливо давил Итачи. — Иди за Сарадой. Ей понадобится помощь. — Сарада — сама медик, — скандалила Карин. — А у меня сил и так почти не осталось. И я лучше потрачу их на тебя. — Меня может вылечить Кацую-сама. Иди с Сарадой! Голоса дяди и Карин понемногу отдалялись. — Так и ее может вылечить… эта… самая… Кацуя. В деревне куча этих мерзких слизней! Но несмотря на эту штуку у тебя на плече, я опасаюсь, что Хокаге лечить отступника не станет! — Плевать. Ты… Какое тебе вообще до меня дело? — рыкнул Итачи. — Я тебя впервые вижу. Кажется, его безграничное терпение наконец стало подходить к концу. — Никакого мне дела нет. Мне просто с вами по дороге! — взвизгнула Карин. — И ты — тупой идиот! — Ты… что ты… — Поведение Карин выбивало Итачи из колеи. — Эй, Сарада! Найди себе Кацую! — крикнул он вслед, спохватившись. Внутри расхохотался Орочимару. Ему почему-то было весело. Сарада решила не уточнять отчего. Они свернули за угол, и голоса спорщиков совсем угасли. «Эй, гляди!» Сарада чуть притормозила, внимательнее присматриваясь к окрестностям. Из-под развалин дома совсем рядом выполз небольшой слизень, размером с кошку. Он просочился в маленькую щель, словно жидкость, и опять стал пухлым, объемным. — Сарада-сан! Впереди послышался грохот. Над крышами уцелевших домов взвилась гигантская сороконожка. Кацую втянула рожки, то ли от страха, то ли чисто на рефлексах. От слизня отделился другой, поменьше, и Сарада, не раздумывая, шлепнула его себе на плечо. Карманов ни в платье, ни в жилетке все равно не было. — Кацую-сама, что там происходит?****
Противник доставлял им больше проблем, чем они могли ожидать. Длинноволосый рыжий мужчина складывал печати с такой скоростью, что не было видно рук, а его черный плащ с красными облаками развевался от порывов воздуха, которые вызывали своим перемещением призывные животные. Из печатей Кучиёсе вылезали гигантские многоножки, допотопная птица с уродливыми наростами на длинном клюве, огромный буйвол. Птица носилась в небе и время от времени нападала на зазевавшиеся группки шиноби. — Тварь, — с чувством ругнулся Анбу в маске кота. Птица, будто услышав оскорбление в свой адрес, развернулась и направилась к нему. — Уйди! — рявкнул Анбу. Хината послушно перебралась на соседнюю крышу. Мужчина в светлом плаще остался на месте и чуть присел, готовясь к атаке. Птица под острым углом пикировала прямо на него. Анбу взмахнул одной рукой, другой. В выпученные фиолетовые глаза пернатой твари вонзились кунаи. Птица, взвизгнув, врезалась в то место, где он стоял, и разгромила своим клювом центр верхнего этажа. Хината в ужасе затаила дыхание. Ей почему-то показалось, что Анбу погиб — настолько впечатляюще мощным был удар. Ослепленная птица удалялась, тяжело рассекая крыльями воздух и совершая пьяные виражи. Бьякуган преследовал ее на любом расстоянии, и Хината вдруг заметила на шее у птицы мужчину в маске кота. Он стоял в полный рост, каким-то чудом сохраняя равновесие. Сделал пару шагов, полоснул себя рукой по ладони и засадил кунай птице в спину. Та даже не почувствовала. Кунаи в глазах и слепота занимали ее куда больше блохи на спине. Пернатая тварь нечаянно снесла верхушку башни, и Анбу, воспользовавшись моментом, опасно спрыгнул на крышу дальнего дома. Он выпрямился и сложил печати, почти так же поразительно быстро, как их складывал Пейн. Хината резко перевела взгляд на птицу. От того места, где был воткнут в спину кунай, разошлись ветви фуиндзюцу, наполненные чакрой. Поток чакры внутри призыва взбесился. Птица, потеряв ориентацию в пространстве, рухнула вниз и взорвалась, так и не достигнув земли. Ее ошметки и кровь разметало по округе, и немного погодя все исчезло. Призыв прервался. Успокоившись за своего знакомого из Анбу, Хината сфокусировалась на противнике. Многоножки свились в клубок, надежно спрятав внутри длинноволосого мужчину с пирсингом, и под защитой призывов он продолжал складывать печати. Несколько команд пытались пробиться к нему, в том числе и парень, похожий на Кибу, со своим волком. Кунаи и сюрикены рикошетили от плотной брони многоножек. От огня животные поджимали тонкие лапки, но все равно упрямо не исчезали. Несколько шиноби синхронно ударили фуутоном, и потоки воздуха изрезали длинные тела многоножек. Из рассеченных в панцирях щелей хлынула вязкая желтая жидкость. Многоножки с хлопками стали исчезать, но вместо них изнутри клубка появлялись новые. Нужно помочь им. Хината хотела было спрыгнуть вниз, но рядом появился какой-то чунин и преградил ей путь рукой. — Нет. — Почему? Мы должны ударить все вместе! — попробовала возразить Хината. — Хьюга, ты — наши глаза. Ты единственная можешь видеть его внутри хамелеона, так что первой при возможности он атакует тебя. Не подставляйся. Звучало резонно. — Хай. Анбу в маске кота уже очутился неподалеку и швырнул в клубок многоножек кунай. Шиноби кругом перегруппировались. Хината заметила, как вокруг Пейна внутри импровизированного кокона появилось еще пять тел: четыре разбитых и одно вполне себе живое. У нее похолодело в груди. — Эй! — воскликнула она что есть мочи. Ее тонкий голос утонул в грохоте взрывов и реве гигантского буйвола, который явно поставил себе цель сравнять с землей все оставшиеся постройки в округе. — Что ты видишь? — спросил Анбу. Он уже снова стоял рядом. Единственный обратил внимание на ее вопль. — Он… он призвал остальных, — заикаясь выдавила Хината.****
«Оно тебе надо?» — тоскливо спросил Орочимару. Это моя деревня. Мой дом. Сарада сняла очки и протерла подолом платья. «Они пытались влезть к тебе в голову». Заслужила. Орочимару фыркнул. «Если Пейн убьет тебя, я лишусь своего драгоценного тела». Твои проблемы. И это все еще мое тело, черт возьми! Земля дрожала. Сарада взбежала по стене дома на крышу. В данный момент это было удобно, потому что с высоты можно было оценить обстановку, а дома с цветными пологими крышами на этой улице прилегали друг к другу вплотную, и по ним можно было спокойно перемещаться. Вдалеке, где красивая череда домов прерывалась, лежали руины. Там бесновался огромный буйвол. Он бесцельно носился по улицам, разрушая дома и сея хаос, и откуда-то вдалеке из нескольких очагов валил черный дым. Сарада подбежала ближе. Там, далеко, что-то происходило. Гигантские многоножки заплетались в живой клубок оранжевых пятен и шевелящихся тонких лап. «Окуклился». Сарада пропустила замечание Орочимару мимо ушей. Смысл его доходил до сознания смутно, а времени долго рассуждать не было. Она добежала до конца вереницы крыш, перепрыгнула на чей-то балкон, с него на дорогу и двинулась дальше понизу. В этом районе целых домов практически не осталось. Одни развалины и редкие разбитые корпуса каким-то чудом выстоявших башен. «Сарада, я нашел у тебя некроз», — слащаво мурлыкнул змей. — Чего? Где? «В том месте, где должен быть инстинкт самосохранения». В разговоре начистоту его мнение отвергли, и Орочимару решил долбить ее по капле исподтишка. Сарада сцепила зубы, но сделала вид, что не услышала. Никогда бы не подумала, что он может так действовать на нервы. Она перебралась через развалины и очутилась у самого эпицентра событий. У живого клубка многоножек суетились шиноби. Они атаковали клубок взрыв-печатями, ветром и пламенем, водой и райтоном. Многоножки терпели, или поддавались и распадались на куски, но их мигом заменяли новые. Бежать в самый ад, не вникнув в ситуацию было глупостью. Заметив на крыше Хинату, Сарада поднялась к ней и спросила: — Что происходит? На висках Хинаты проступали вены. Наблюдая за ее сосредоточенным бледным лицом, Сарада, несмотря на царящий вокруг хаос, не к месту испытала угрызения совести. Хината продолжала смотреть в сторону клубка многоножек, будто бы намеренно игнорируя ее присутствие. На какой-то миг Сараду охватило странное чувство, что всевидящий бьякуган наследницы Хьюга все знает: знает, как должно было сложиться будущее, знает о своих детях, которые теперь не родятся, знает обо всем, что происходило в квартире Наруто совсем недавно… Но Хината вдруг ответила, без тени неприязни или осуждения, просто с огромной тревогой: — Он призвал остальные тела. И они… — она запнулась и облизнула губы. — Они восстанавливаются.****
Странная девушка по имени Узумаки Карин продолжала его преследовать. Итачи украдкой покосился на нее. И чего она ко мне привязалась? Карин, заметив, что он смотрит, демонстративно отвернулась, гордо вздернув нос. Они были чем-то неуловимо похожи с Сарадой. Так же упирали руки в бока и командным тоном диктовали свои правила; одинаково поправляли очки. Возможно, девушки просто долго время жили бок о бок и сами не заметили, как переняли друг от друга язык жестов и местами мимику. Эта странная девушка, невзирая на его темную репутацию, ничуть не боялась. Чего ей было нужно от него? Шаринган? Пыталась втереться к нему в доверие, чтобы втихаря вынуть глаза? На кого она работала? Или ни на кого, а просто на себя? Да и Сарада ей доверяла. Итачи все время со знакомства с Карин задавался вопросом, где племянница вообще умудрилась подобрать эту сумасшедшую? Почему Карин так яростно заботилась о нем? Почему позволяла кусать себя, ругала, когда он использовал Мангеке. Даже родители никогда не вели себя так с ним. Он был самостоятельным, сколько себя помнил. Карин словно готова была отдать всю себя ради его блага, при том что они вообще были едва знакомы. Ненормально. Альтруизм в мире шиноби был редкостью и имел две крайние формы: плохо заканчивался для самого альтруиста, причем в очень скором времени, или же приобретал темные и неоднозначные воплощения, вроде политики покойного Данзо или пути самого Итачи. За этой второй крайней формой альтруизм разглядеть было крайне сложно. Внешне он походил скорее на хаотичное стремление творить зло. Карин было на вид около семнадцати. Шиноби поддержки: сенсор и медик. Если она не погибла до сих пор, значит, обладала отличной гибкостью: быстро приспосабливалась к новым условиям и находила себе удачных союзников. Но каков был ее путь ниндзя? Ради чего она жила, за что сражалась? И опять-таки что, черт возьми, ей было нужно от него? Итачи привычно ожидал подвоха от всех окружающих его существ и предметов. Пытался постигнуть смысл, просчитать вероятности спрогнозировать возможную опасность и выгоду. Но с Карин это почему-то не получалось. — Карин, — позвал он на бегу. — Почему ты шиноби? — А? Девушка растерялась. — Ну… потому что меня сделали шиноби. Мои навыки были нужны и… в общем… Так получилось. Подробности узнать не удалось. Они выбежали к узкому каналу, через который был перекинут деревянный мостик. И в то же время с противоположной стороны вырвался буйвол, споткнулся, угодив ногой в канал, и протаранил рогами и лбом домик на самом краю квартала. Итачи перемахнул через мостик, оставив позади хромого буйвола. В горле пересохло. Металлический вкус крови на языке вызывал тошноту. А ведь было же время, когда они с Шисуи без передышки гоняли по деревне на предельной скорости часами… — Итачи-сан, плохие новости, — дрожащим голоском оповестила Кацую. — Пейн призвал остальных. Все шесть целей в одном месте, и почти все они… почти все восстановились. — Что?! Почему они не уничтожили… — Не успели. Не удалось. Цунаде-сама… Цунаде-сама уже отдала приказ четырнадцатой команде. — Что должна делать четырнадцатая команда? — тревожно спросил Итачи, прибавляя ходу. Он знал лишь основной план. Тот, который сам же и предложил. В детали его не посвящали. Он сам запретил. Общий план наверняка знали лишь трое: Хокаге, Джирайя и Шикаку. Все остальные команды в подробностях были осведомлены лишь о своей роли в плане или ждали приказа от Кацую. Все ради того, чтобы Путь Человека не вытянул с душой информацию о плане из первого попавшегося шиноби. — Четырнадцатая команда по запасному плану должна установить барьер, если все шесть целей соберутся в одном месте, чтобы Пейны не отправились на помощь главному, когда за ним пойдет Джирайя-сама. — Но шиноби внутри барьера будут обречены! Кацую деликатно промолчала на его замечание. Естественно. Все так естественно! Меньшая жертва ради блага большинства. Он бы и сам отдал такой приказ. Но там же была Сарада… Да чем они там вообще занимались?! Как так вышло… — Где граница барьера? — Близко. Если поторопитесь, то… Впереди далеко справа и слева выстрелили в небо фиолетовые лучи. Пару секунд, и между ними натянулось прозрачное фиолетовое полотно барьера. Итачи остановился, тяжело дыша. — Сожалею, — с искренним сочувствием произнес слизень.