160
«…Скрытый Туман поддержит деревни Скрытого Листа и Скрытого Облака ресурсами, оружием, провизией в случае конфликта с «Акацуки» или деревней Скрытого Камня, однако воины Тумана за чужие земли умирать не будут». Шикаку отложил расшифрованное письмо от Мизукаге и уперся подбородком в скрепленные в замок руки. Сын стоял над новеньким столиком, сунув руки в карманы, и краем глаза изучал содержание послания. — Скрытый Камень? Она серьезно? — Не веришь, что их маневры могут перерасти в войну? — Даже если Мизукаге не поддержит нас кадрами, у нас все равно преимущество. Цучикаге настолько глуп, чтобы напасть на нас? — Во-первых, не упирай всю свою теорию в то, что написано на бумаге. Все лгут. Мизукаге может продавать оружие нам, и в то же время Камню. Или написать нам о дружбе, а потом неожиданно ударить в пустующий фронт с моря. — Тогда и на союз с Облаком упирать не стоит. — Верно. Но с Облаком у нас общие цели. — Райкаге верит в то, что «Акацуки» все еще представляют угрозу? — Райкаге чуть не потерял своего брата и едва не погиб сам. При всем его взрывном темпераменте, он будет осторожен. — И что думаешь делать? — спросил наконец Шикамару. — Цунаде-сама погибла от руки Пути Человека. Значит, «Акацуки» могут быть в курсе, что Наруто мы снова прячем на Мёбоку. — Но тревожных сообщений с Мёбоку не было. Как и попыток выкрасть Наруто из Конохи. — Или мы о них не знаем. Изучение режима отшельника — это шанс для Наруто научиться себя защищать. Потому я тяну до последнего. — Ты хочешь его перепрятать, — уверенно сказал Шикамару. — Да. Сын ухмыльнулся. — Это будет не так просто. — Думаешь, не найдется места получше? — Думаю, Наруто не захочет прятаться. — Вот же гемор…****
Мама аккуратно разматывала бинты вокруг головы Саске. Отец покорно сидел на койке в дурацкой свободной пижаме и ждал, пока она закончит. Сарада, затаив дыхание за себя и за Орочимару, глядела, как показываются из-под бинтов глаза отца. Почему-то ей казалось, что выглядеть это будет страшно. Какие-нибудь кровавые потеки, шрамы… Но Саске выглядел совершенно обыкновенно. Словно никакой операции ему и не делали. — Не болит? — спросила Сакура. — Нет. — Ты… видишь? — выдавила Сарада. — Да. — Хуже, чем было? — с легкой тревогой уточнил Итачи. Он сидел на своей кровати со все еще нетронутой повязкой на глазах. — Нет. — Попытайся… активировать его, — сказала мама. — Свой шаринган. Точнее… не свой. — Теперь мой. Черная радужка окрасилась в алый. Шаринган работал исправно. Саске, щурясь, осмотрел палату. Томоэ изменили форму и слились в рисунок его Мангеке. Того Мангеке, который Сарада видела в будущем. — Хм. — Ну что там? — нетерпеливо спросил Итачи. — Его рисунок изменился, — ответила Сакура. — Я не чувствую того напряжения, которое было раньше. Мне не больно. Внутри все затопило ликованием. Орочимару радовался так, как не радовался еще ни разу за все время, что они были одним целым. Он снова начал облизываться с маниакальным возбуждением, и Сарада мысленно его одернула. — Твоя очередь, — сказала Сакура, подходя к Итачи. Бинт круг за кругом оставлял его голову. Карин, сидящая на кровати, вертела носом, следя за движениями Сакуры. Саске погасил шаринган, встал с кровати и подошел к брату. Сарада тоже шагнула ближе и в бок — отец загородил ей обзор. Итачи заморгал. Осмотрел окруживших его девушек и брата. — Ты видишь? — тут же накинулась Карин. Он повернулся к ней и инстинктивно отшатнулся: она снова была слишком близко. И если Итачи успел привыкнуть к ней тактильно, то вот рассмотреть ее подробно внешне с прежним зрением вряд ли удавалось. — Так вот ты какая, — сказал он спокойно. Карин нервно поправила очки и огрызнулась: — Не пялься так, че пялишься… Она покраснела, отвернулась, но все равно время от времени косо поглядывала на прозревшего любимца. — Шаринган? — нетерпеливо настаивал Саске. Итачи медлил, глядя на него с теплотой. Потом перевел взгляд на Сараду. Она почувствовала себя неловко. Тоже полезла поправлять очки. Раньше дядя так не смотрел. Возможно, потому, что разглядеть мог не так уж и много. Смысла не было. А вот теперь он наконец-то получил возможность во всех деталях изучить повзрослевшего брата и его дочь. «Шаринган!» — Орочимару плавился от нетерпения. — Шаринган! — повторила она нервно. Радужка стала красной. Итачи кашлянул и растер рукой грудь. — Не увлекайся, — предупредила Сакура. — Тебе… Томоэ слились в… прежний узор Мангеке Саске. В белках проступила сеть лопнувших сосудов. — Так надо? — спросила Сарада, сама не зная кого. Покосилась на отца. Саске нахмурился. — Не уверен. Итачи вдруг закашлялся. Мангеке погас. Сакура уперлась ладонями ему в грудь и активировала ирьениндзюцу. — Говорила же не увлекаться. Саске кисло скривился. — Что скажешь, Итачи? — спросил он напряженно. — Если бы оба Мангеке получили силу Вечного… было бы слишком хорошо, верно? Он говорил спокойно и сухо, но оттенок был такой, словно его снова клонило на тот свет. Саске вышел из палаты, резко задвинув за собой дверь. Мама опустила руки от груди Итачи и с тоской посмотрела на закрывшуюся дверь. Зеленое облачко погасло. — Мне жаль… — Не твоя вина. Сарада медленно вышла в коридор. Створка с тихим хлопком закрылась. Итачи влез с ногами на кровать и переместился ближе к мягким подушкам. Дьявол. Он не позволит сделать мне пересадку. Ни. За. Что. «Не паникуй раньше времени». Сараде казалось, она прямо видит выражение лица Орочимару. Оно одновременно пугало и вдохновляло. Благо в борьбе за Вечный Мангеке они были союзниками, но вот находиться по другую сторону баррикад от змеиного саннина, который смотрел таким неописуемо пугающим взглядом, Сараде бы ни за что не хотелось. В нем была жадность, уверенность и сила бороться до победного конца. — Дядя… Почему так? — Я и не ожидал, что силу Вечного Мангеке способны получить двое сразу. Так не бывает. Если кто-то получает вдвойне, то кто-то… — Но у тебя остался Мангеке папы! — Полагаешь, мне хватит сил его использовать? «Итачи слишком привык к вашей клановой мистике. У всего есть причины. Мы должны понять, чем отличаются теперь его глаза от глаз Саске-куна». Что значит, «определить»? «Изучить. Геном вряд ли менялся. А вот на паттерны экспрессии перепады чакры могли и повлиять. Итачи сам по себе болен. Возможно, его организм просто не способен завершить созревание Вечного Мангеке. Но это не повод ставить крест на тебе, Сарада». Я полукровка. Ты знаешь, кто моя мама. «Но тебе передался шаринган. И ты сумела пробудить Мангеке. Ты могла бы посоревноваться с Итачи за право обладать Вечным Мангеке». Изучить паттерны экспрессии… Ты красиво говоришь, Орочимару. Вот только это невозможно. Нужны долгие исследования, аппаратура… И то. Как говорил папа, «это утопия». «Если твои навыки в медицине недостаточно хороши, это еще не значит, что изучать эпигенетическую картину глазок Саске-куна и Итачи невозможно». Ты думаешь, мама… «Нет. Не думаю. Сакура — ученица Цунаде. Эта всегда больше интересовалась регенерацией, чем настоящей наукой». Так какого черта ты мне тут толкуешь? «Ты не способна. Сакура не способна. Но способен я». Началось. «Выпусти меня, Сарада, — заговорил Орочимару вкрадчивым голоском. — Я разберусь, в чем секрет Вечного Мангеке». Нет! Сарада автоматически отвергала предложения Орочимару, в глубине души осознавая, что еще никогда они не были столь соблазнительны. Потенциально помочь дяде получить Вечный Мангеке и не ослепнуть вновь. Получить Вечный Мангеке самой… Орочимару знал, на что надавить. Если его выпустить, он может попытаться захватить ее тело. Навредить папе и дяде, Конохе… Но она сумела подавить его волю тогда, в убежище. Сумеет и теперь. Даже если снять печать на время, она сможет загнать его туда обратно в любой момент. «Ты сможешь контролировать все, что я делаю, ты же знаешь. Твоя воля сильнее». Проклятый змей читал ее мысли. Нет. Итачи, не подозревая о том, какие бои с соблазнами происходят в голове у его оцепеневшей племянницы, попытался подтянуть одеяло, но оно не поддалось: на нем сидела Карин. Ощутив тягу одеяла под своим задом, девушка оживилась. Словно мосластая красношерстная кошка, Карин поползла на четвереньках по кровати, отдавливая Итачи ноги, живот и другие уязвимые части тела. Дядя вжался в подушки, пытаясь максимально отдалиться от нахальной девушки, и оторопело таращился на нее. Сарада, наконец отделавшись от Орочимару, тайно наслаждалась этим зрелищем. Вызвать такую гамму эмоций на лице невозмутимого Итачи удавалось только Карин, больше никому. Все остальные вели себя так, как от них ожидалось. Карин тоже вела себя так, как от нее ожидалось, но вот привыкнуть к этому было невозможно. Обозримое приближение пьяно улыбающейся девушки вводило Итачи в такой ступор, словно они познакомились минуту назад. Карин остановилась и нависла над ним, в сантиметрах от лица. Дядя опустил глаза и медленно прогулялся взглядом по ее физиономии снизу вверх. — Карин, — сказал он своим привычным спокойным голосом. Уже успел взять себя в руки. — Чего ты добиваешься? Карин вдохнула так, словно, собиралась излить ему душу… но так ничего и не сказала. Вместо этого она вдруг уткнулась дяде куда-то то ли в шею, то ли в подушку и заскулила от удовольствия. Ее пальцы сжались на вороте его пижамной рубашки. Итачи на миг вновь утратил самообладание, но перевел дух и попробовал опять: — Карин. Ты находишься на недопустимой нормами приличия дистанции. Карин в ответ продолжала пищать. Итачи ухватил ее за талию и попробовал аккуратно отсоединить от себя, но руки дрогнули, и девушка снова шлепнулась на него, так до конца и не оторвавшись. Она больше не пищала и не совершала резких движений, не пыталась заглядывать ему в лицо, и Итачи сдался.****
Второго шанса не будет. «Понимаю». Я тоже медик. Если ты попытаешься навредить папе — я это сразу почувствую. «Не стану я вредить Саске-куну. Я вообще не стану никак влиять на текущее состояние его глаз. Меня интересует только информация». Я отличу сенсорный режим от… «Сарада. Я понял». Орочимару изнывал от нетерпения. Он частично протекал сквозь прохудившуюся печать и выглядел таким возбужденным, что Сарада лишний раз усомнилась в том, а стоит ли их с дядей зрение такого риска. Сеть печати распалась на символы. Символы растворились. Сараде показалось, что ее отшвырнуло от собственного тела. Она видела отца, сидящего на кровати и глядящего на нее с выжидающим интересом, а руки двигались… Но словно бы и не ее руки, она не давала им такой команды и не ощущала их как следует. Старый змей все-таки добился своего. Сарада запаниковала. Попыталась оттеснить Орочимару от управления телом, и он сам собой поддался и перестал тянуться к Саске. Ждал. Давал ей время освоиться со своим положением и успокоиться. Удивительно, но он пока и вправду не пытался захватить тело. — Сарада, все в порядке? — спросил отец. Наверняка со стороны ее метания выглядели очень странно. — Да, — ответил Орочимару вместо нее. Главное не ляпни чего-то в своем духе. А не то папа устроит обряд изгнания из меня дьявола. Руки потянулись к глазам Саске. — Активируй Мангеке Шаринган, — сказал Орочимару. Томоэ в глазах отца послушно слились в причудливый рисунок. — Вот так. Орочимару действовал за нее, но Сарада подробно ощущала, как по потоку чакры струится добытая им информация. Обычная сенсорно-медицинская техника для определения типа, глубины и особенностей повреждений. Орочимару мог использовать ее настолько ювелирно, что Сараде стало страшно. Кто он такой? Как можно достичь такого контроля и такого… восприятия? Сарада поудивлялась и немного успокоилась. Орочимару не отступал от уговоренного плана. Это надолго? «Да». Сарада перестала тянуться к нему своими вопросами, чтобы не отвлекать. Сначала осмотр Саске, потом дяди. И останется только сравнить. И там, и там Мангеке, но один Вечный, а второй нет. В чем различия? Орочимару выглядел решительно настроенным, но Сарада в глубине души сомневалась, что тайну Вечного Мангеке можно раскрыть так просто. Сила шарингана была какой-то мистической. Необъяснимой. Сколько Сарада ни обучалась медицине, но за все это время ни на шаг не приблизилась к пониманию, как работает ее собственное додзюцу. Мангеке шаринган был мистическим вдвойне. Вечный Мангеке — втройне. Дядин подход, при всей его схожести с полной капитуляцией, выглядел более реалистичным, чем подход Орочимару. Но в отличие от Итачи, уже побывавшего одной ногой на том свете, Сарада обратно во тьму не хотела: ни во тьму слепоты, ни тем более во тьму смерти. Потому и сдаваться не торопилась. Если были шансы, она готова была использовать их на полную. Здесь оставалось слишком много всего: живые родители, Наруто; мир, который, сам того не ведая, зависел от ее решений. И осознание своей роли в судьбе мироздания заставляло Сараду особенно остро ощущать свою важность и важность своих решений.****
Орочимару сердито копошился внутри. Сарада снова заперла его на печать, и он даже не сопротивлялся, но его нынешнее недовольство свидетельствовало о том, что он в ней глубоко разочарован. «Я доказал, что готов к честному сотрудничеству. Не так ли?» — спросил он заискивающе. Ты выполнил свою часть уговора. Я выполнила свою. «Эта печать была вовсе необязательна». Ты обещал выяснить, что не так с дядей. Ты выяснил? «Всему свое время. Сверка полученной информации займет куда больше времени…» Вот и сверяй. Печать тебе не мешает. — Сарада, все в порядке? — озабоченно уточнил Какаши-сенсей, оторвавшись от книги. Она зажмурилась и снова открыла глаза, полноценно возвращаясь в реальность. — Да. Какаши-сенсей посмотрел на нее еще более внимательно. Не верил? — Все точно нормально? — Просто голова болит. Он снова уткнулся в книгу. В конце коридора появился Анбу. Заметив его, Какаши-сенсей отложил книгу в подсумок и приветственно махнул рукой. — Йо. Что же, Тензо. Ты тот самый «четвертый»? — Хай, семпай, — ответила маска. — Я уже не семпай, — поморщился Какаши-сенсей. — Что же. Пойдем к Хокаге. Видеть Шикаку в кабинете Хокаге было непривычно. За столом все так же сидел Шикамару, заполнял какие-то документы, а Шикаку стоял рядом и раскладывал их по разным стопкам, как некогда Шизуне при Годайме. — О, это вы. Увидев посетителей, Шикамару предпринял попытку встать и уступить место отцу, но тот жестом руки остановил его. Сарада уже успела привыкнуть к их семейному дуэту, Шикамару в кресле Хокаге и Шикаку, который продолжал существовать в Резиденции не на правах лидера, а в роли настройщика, налаживающего все из тени. Он был полной противоположностью светлому и яркому Нанадайме. Сарада подумала, что если бы отец Шикамару был Хокаге в будущем, то его бы даже не показывали на экранах, разбросанных по деревне. Деревня бы просто работала, словно сама по себе, и лишь единицы знали бы, что исправным своим функционированием Коноха обязана Хокаге. Шикаку обошел стол и уперся в него поясницей, загородив Шикамару. Сарада вместе с Анбу и Какаши-сенсеем выстроились перед ним в ряд. — У меня для вас миссия. Капитаном будешь ты, Какаши. — Хай. — Тензо, сними маску. Эту миссию я поручаю тебе как джонину, а не как Анбу. — Хай. — Ваша миссия — охрана джинчурики. Сарада не поверила своим ушам. Ей, девушке из клана Учиха, доверяли защиту джинчурики? — Почему выбрали вас, думаю, понятно. Во-первых, Какаши, Сарада — вы команда Наруто, так что это не будет вызывать у него ненужных подозрений. Во-вторых, как минимум двое из вас обладают особыми навыками, способными гарантировано подавить силу Кьюби, если он вздумает прорывать себе путь на волю. Это мокутон Тензо и твой шаринган, Сарада. Сейчас было не время колебаться. Сараде не хотелось, чтобы ее в последний момент поменяли местами с отцом и сняли с миссии, но в своих силах она была далеко не так уверена, как Рокудайме. — Почему я? Почему не Саске? Все-таки не выдержала. Спросила. Хокаге посмотрел на нее. — Во-первых, ты просилась сама… — …во-вторых, ты — медик, — из-за спины отца вылез Шикамару, медленно обошел стол и прислонился к нему поясницей, встав рядом с отцом. Одну руку он держал в кармане, а другой — игрался с щелкающей крышкой зажигалки. — Это уже дает тебе существенное преимущество перед Саске. И наконец, в-третьих, ты — гарантия, что Наруто не попытается удрать. — Что?! — Он к тебе привязан, — невозмутимо продолжал Шикамару. — Если ты будешь рядом, ему будет спокойнее. К тому же, я не найду во всей деревне человека, который способен… э-э… влиять на Наруто лучше, чем ты. Сарада покраснела. Разбивать чувства, связывающие ее и Наруто, на логические кирпичики тут, при всех… — И где мы будем защищать джинчурики? — спросил Тензо. Сарада отвлеклась от Шикамару, поглядывающего на нее все же немного лукаво, и посмотрела на снявшего маску Анбу. Он был не очень красив — лупоглазый, совершенно обычный… Однако без маски ему все-таки было лучше. — Есть одно место, — снова заговорил Шикаку. Он потянулся во внутренний карман жилета и извлек свиток. Передал Тензо. — Джинчурики Кьюби и джинчурики Хачиби будут содержаться в одном месте под охраной Скрытого Облака. — Передать нашего джинчурики Облаку? — подозрительно спросил Какаши. — Знаю, идея максимально рисковая. Однако джинчурики Хачиби способен полностью контролировать своего биджу. Если Наруто обучится этому, у нас появится шанс в грядущих столкновениях… с кем бы то ни было. Потому ваша миссия ответственна вдвойне. Защищать Наруто придется не только от «Акацуки». Будьте предельно внимательны к Облаку. Сарада, в этом я особенно рассчитываю на тебя. Ты сражалась с Пейном. Если что-то пойдет не так, вытащить ваш отряд из ловушки будет в первую очередь твоей задачей. — Поняла. — Единственное… — задумчиво проговорил Какаши-сенсей. — Как объяснить все это Наруто? Он тренируется режиму отшельника и, судя по всему, до сих пор не завершил обучение. Думаете, он так легко согласится отправиться в Облако в укрытие? Пусть и… с влиянием Сарады. Щеки запылали с новой силой. — Все просто, — сказал Шикамару, пожимая плечами. — Официальная миссия Наруто — защита брата Райкаге.