166
Солнце садилось. Небо над обороняющейся деревней заливало теплым розовым цветом, который именно сегодня казался зловещим. Конохамару мчался по улице, время от времени поглядывая на тающий за деревьями солнечный диск, и отмечал, что цвет неба стремительно меняется с каждой минутой. Дома стояли целые и пустые. Всех, кого можно было, увели в укрытие. Ему сказали оставаться в убежище в скалах, но Конохамару не мог просто сидеть с детьми и стариками. Он хотел сражаться. Под видом поиска заблудших гражданских Конохамару метался по опустевшим улицам и помогал своим добивать оставшихся Зецу — так назывались эти белые твари. Ноги болели. Чакра уже была на исходе. В этот день он доподлинно ощутил, насколько чакрозатратен расенган. Его нельзя было использовать на каждого Зецу. Пришлось изловчаться и атаковать всех по-разному. Розовое зарево уже угасло, сменилось слабыми желтоватыми отсветами, тонущими в темной синеве подступающей ночи. Вылетев за поворот, Конохамару поспешно затормозил. В тупичке между домами оказалось целых пять Зецу, и они окружали девчонку, чуть младше него с виду. Хм, она же это… даже не генин. Девочка чуть повернулась, и Конохамару увидел бесцветные глаза Хьюга. Ханаби — так ее звали. Младшая дочь главы клана. Теперь он вспомнил. Конохамару с ней не общался. Они нигде не пересекались. Хьюга не выходила гулять, сидела все в стенах своего хьюжного особняка… Возможно, она считала, что водиться с такими, как он и его команда, было ниже ее достоинства? Конохамару на мгновение смутился. Со стороны они втроем, наверное, и правда выглядели по-дурацки. Иногда. Совсем чуточку. Однако сейчас эту Ханаби срочно надо было спасать. Пятеро Зецу. Чакры на расенган не оставалось. Сил вообще оставалось не много. С пятью по отдельности он бы еще справился, но не с пятью сразу. Люк позади с грохотом отодвинулся. Из него полез шестой. Ч-черт. Влипли. Хьюга Ханаби застыла в странной неестественной позе: чуть подкошенные колени, левая рука ладонью вперед, правая прижата к боку. На висках проступили сосуды. Конохамару стало не по себе. Он стоял в тупиковом переулке с шестью врагами и мелкой девчонкой из древнего клана, которая и на ногах-то как следует не стояла, иначе чего б ей так колени поджимать. Небо погасло. Солнце село. Он резко пригнулся, учуяв опасность. Шестой Зецу пролетел над ним, зацепив брюхом его выпирающий чуб. Поясница заныла — поганец задел ее коленом в падении. Конохамару выхватил кунай и мигом очутился у Зецу на спине. Тот дрыгнулся, пытаясь подняться, но Конохамару уверенным движением вогнал ему кунай прямо в шею и чуть провернул в сторону. Под лезвием что-то сочно хрустнуло. Он убивал автоматически, даже не задумываясь о том, что лишает кого-то жизни. Это были враги. Даже не люди. Минус один. Осталось пять. Один из Зецу, окруживших девочку, прыгнул. Черт! Ханаби сделала шаг в сторону. Зецу пролетел мимо нее. Конохамару вскочил на ноги, но в этот же миг девочку атаковали еще двое. Хьюга двигалась молниеносно. Шаг назад, поворот. Резкий выпад. — Ха! Зецу повалились на землю. Конохамару снова увидел Ханаби. Она на мгновение задержалась, вытянув перед собой обе руки. Ее стычка с тремя Зецу длилась пару секунд, но Конохамару хватило, чтобы понять: лучше не приближаться. Самый первый позади девочки уже поднялся. Конохамару хотел кринуть: «Сзади, корэ!» Не успел. Ханаби двигалась быстрее, чем он успевал подумать. Сказать бы изящно, но стиль ее тайдзюцу выглядел слишком необычно. Ханаби производила впечатление сломанной куклы, но при этом двигалась четко и резко, да на такой скорости, что половину ее движений начисто проглатывали сумерки. Конохамару считал себя сильнейшим из генинов Конохи среди ровесников. Знал техники А-ранга. Ну… технику. Однако сражался он пусть и действенно, но чертовски неуклюже. Белые Зецу, которых он за сегодня одолел, казалось, были до крайности удивлены, что их победили… так. В то же время каждое движение Ханаби было осмысленным. Конохамару мог поклясться: она контролирует каждую мышцу и каждая капля ее чакры идет туда, куда задумано. — Ха! Ха! Последняя пара противников отлетела на землю. Ханаби замерла в стойке, разведя руки в стороны. Маленькая, растрепанная, она тяжело дышала. Непослушная прядь волос свесилась ей прямо на нос, и Конохамару остро захотелось эту прядь убрать и заправить за ухо. Никто из Зецу больше не поднимался. Эта малявка раскидала всех пятерых. Ханаби чуть повела головой в стороны, убеждаясь, что противники больше не представляют угрозы, и Конохамару различил в сумерках, что набухшие вены с ее висков исчезли. Она тяжело рухнула на колени и уперлась ладонями в пыльную землю. По ее руке текло что-то черное. Конохамару бросился к ней. — Ты в порядке? — Молодец, справился, — выдохнула девочка. Похвала прозвучала надменно и немного едко. — Я уже думала, не успею тебя защитить от того… дальнего. Несколько секунд Конохамару переваривал ее слова. Потом до него дошло. — А?! Да я это… да я стану Хокаге, корэ! Он пригрозил ей кулаком. — Еще один, — фыркнула Ханаби. Конохамару посерьезнел. — Покажи руку. Он потянулся к ней дрожащими от усталости руками, но она не позволила себя касаться. Грубо выдернула руку из его пальцев и прижала к груди. — Не лезь. — Тебе надо в госпиталь. — Не надо. Заживет. Ханаби попыталась подняться и с мучительным выдохом снова осела на землю. Как бы ловко она ни управлялась со своим телом в бою, но это все еще было тело маленькой девочки, а не полноценного шиноби. Оно не выдерживало нагрузки. Конохамару плюнул на этикеты и ее ужимки, нырнул ей под здоровую руку и помог подняться. — А я говорю, тебе надо в госпиталь, корэ! — Мне надо в убежище. Там наши дети и старики. Я — будущий глава Хьюга. Я должна их защищать. Не тебе решать, куда мне надо! — Ты на ногах не стоишь. И я будущий Хокаге, а значит… это… даже будущий глава Хьюга должен меня слушаться! Ханаби фыркнула. — Отпусти меня. Ко уже близко. Он мне поможет.****
Чуткое ухо уловило шорох в кустах. Ходэки, не открывая глаз, втянул носом воздух. Так было даже лучше. В темноте все равно многого не увидишь, а нос… нос не обманет. Пахло Карин, хоть и не совсем. Обычным букетом был пот и пряности, те самые из шкафчика на кухне в доме Учиха. Она почему-то часто с ними возилась, и их ароматы на ней оседали. Сейчас остался только пот. Сладковатый… Странно. Карин вылезла из кустов и посмотрела на кучу трупов Белых Зецу. Будь это кто другой, Ходэки бы насторожился. С чего бы куноичи вдруг вздумалось лазить по кустам в ночи? Но Карин была априори странной, а потому отсутствие специй в запахе девушки настораживало Ходэки больше, чем ее возня в кустах в саду. — Каг’ин! — А? Она испуганно взглянула на него. — Не бг’оди здесь по ночам. После недавней атаки опасно. Может, кто из Зецу еще в дег'евне. — Хмф. Ладно. Она резко дернула головой, словно общение с ним принижало ее достоинство, и, виляя задом в коротеньких шортах, направилась к дому. Ходэки ухмыльнулся. Плоский зад его не привлекал. Внешность в девушках его привлекала вообще в последнюю очередь. В первую — манил именно запах. У порога веранды поднялся Таки. Карин попятилась. — Брысь, глупая псина! Волк ткнулся носом ей в ноги, немного подумал и снова улегся на землю. Ходэки ухмыльнулся. Карин задвинула за собой дверцу веранды. Сладковатый запах пота рассеивался. Странная девушка. Гора мертвых Зецу выделялась во мраке сада светлой кочкой. Их тела на обычные трупы похожи не были даже по запаху. Не внушали нужного трепета. Они скорее напоминали сваленные в кучу манекены. Поработать пришлось. Однако дневные бои казались Ходэки слабым отголоском войны. Что же творилось на передовой? Его не послали. Он так и не восстановился до конца от той травмы, которую получил еще во время битвы с Пейном, и двоюродная сестрица как медик не дала ему разрешения. Сама Кирэй же была на передовой. Хокаге-сама не стал отправлять на границу с Травой Харуно Сакуру, и вместо нее пришлось пойти Кирэй как одной из наиболее опытных медиков. Точнее, не Хокаге-сама не стал, а Учиха Саске… Эх-х. А впрочем, какая разница?..****
Парень с забинтованным черепом не мог выдержать ее взгляд: глядел то в подбородок, то в пол, то на стол с инструментами. Это раздражало. Кирэй смотрела в его блестящие влажные глаза и с нетерпением ожидала, когда он наконец закончит мямлить. — …не могу выкинуть это из головы. Вот… как бы… Все равно продолжаю о тебе думать. Ты… прекрасна. Он наконец посмотрел ей в глаза. — Это все? — сухо спросила Кирэй. — Ну… да. Что скажешь? — У меня есть парень и дети. — Э-э… Ну… — Все в порядке, ты не знал. Мне пора работать. Через три часа попросись на перевязку — бинт надо сменить. — Х-хай… — Не ко мне, — на всякий случай добавила Кирэй. — С этим справится и кто рангом пониже. — Я понял. Прошу прощения. Брезент с шорохом покачался и затих. Щеки горели. Пожалуй, она отвечала слишком резко. Этот мямля говорил от чистого сердца и не заслужил, чтобы она втаптывала в грязь его чувства, но Кирэй ничего не могла с собой поделать. «У меня есть парень и дети». Здорово, что была эта отговорка. Женихи… женихи… Раненые испытывали какую-то повальную страсть к девушкам, способным избавить их от боли. А ей каждое признание в любви было как ножом по сердцу. Может, поэтому она срывалась на грубость? В мире было столько парней, но даже среди всего этого огромного количества она так и не смогла найти замену. Учиха Шисуи… Она никогда не понимала его до конца. При всей внешней веселости и несерьезности Шисуи была в нем какая-то необъяснимая глубина. Там, на самом дне, дремали чудовища. Шисуи никогда их не показывал; Кирэй их не видела, но точно знала: они есть. Надежно и в то же время страшно. С этим несносным Учихой Кирэй слишком привыкла ходить по краю, и когда его не стало, отыскать замену оказалось невозможно. По сравнению с Шисуи все парни казались плоскими. Даже Тамаго. А ведь в детстве она была от него без ума… Снаружи донеслись звуки шагов. Кирэй вернулась мыслями в палатку. Запахи дезинфицирующего раствора и медикаментов. Моток мягкого бинта под руками. Эйга не дернулась под ногами на звук. Она осталась в деревне, и Кирэй заново приучалась жить без волчицы. Чакра хлынула к ушам. Мир ночных звуков распахнулся. Двое. Первый шаркает ногами. Широ. Второй… Не узнаю второго. Мужчина. Вес… семьдесят-семьдесят пять… В палатку ворвались Мадо и Широ. Мадо — пожилой медик-джонин с седыми усами и спутанными жирными волосами до плеч. Широ — его ученик. Тоже джонин. Смуглый, черноглазый с густыми ресницами. Так это был Мадо. Странно. Почему я не узнала его по походке? — Кирэй, у нас беда, — задыхаясь, выдавил старик. — Что случилось, сенсей? — У нас три трупа, — загробным голосом объявил Широ. — Трудные из пятой палатки? Укрепленный чакрой слух улавливал тяжелое дыхание обоих мужчин и стрекот сверчков на улице. Широ покачал головой. — Нет, я не о раненых. Внутри все похолодело. — А о ком? — Медики. Джонины. Кирэй сорвалась со стула и бросилась на улицу. …под белыми простынями. Ногти больно давили в ладонь, настолько сильно она сжимала кулак. — Убийцу не нашли? К ней подбежал мальчишка-медик, совсем еще юный. — Кирэй-сан! Сообщение из лагеря Шизуне-сан! У них тоже… потери. В лагеря пробрались лазутчики? Бои сегодня были сложными. Раненые говорили, к отрядам Камня присоединили какие-то белые существа, а подкрепления все не было. Как передали из новостей, теперь и не планировалось. На Коноху тоже напали эти самые Белые Зецу. Хокаге разрывался: направить силы на подмогу к ним или оставить защищать Скрытый Лист? Сердце Кирэй тоже разрывалось. Она видела, что их фронт едва держится. Но в то же время мысль о том, что Хокаге бросит подмогу сюда, к ним, оставив беззащитной деревню, сводила ее с ума. Так…****
— Такеши? Ребенок сидел на полу и сосредоточенно скручивал хвост волчицы в кольцо. На свое имя он никак не отреагировал. Сакура устало выдохнула. Она не очень понимала, как обращаться с маленькими детьми. — Так? Мальчик посмотрел на нее. Черноглазый, с темными вьющимися волосами, совсем как у Кирэй. На его щеках еще не было меток клана Инузука, но Сакура знала: рано или поздно они появятся. — Ты голоден? — спросила она, обрадовавшись его вниманию. Он молча покачал головой и снова занялся хвостом. Сакуру грызло чувство вины. Это я должна была идти на войну. Саске-кун, и зачем ты в это вмешался, черт возьми! На границе нужны были медики. Кирэй отправилась туда, а с сыном остался отец, но сегодня из-за этого неожиданного нападения и ему пришлось повоевать. Он почему-то не стал отводить ребенка в убежище. Может, не хотел оставлять с чужими людьми? Что же, Инузука Такеши. Теперь я твоя нянька, да? Мальчик изогнул хвост под совсем уже немыслимым углом, и волчица, ворча, прихватила его за лицо зубами, аккуратно, словно это был ее собственный волчонок. За несколько часов наблюдений за этой парочкой Сакура не раз ловила себя на мысли, что забывает о том, что мать этого ребенка — Кирэй, а не волчица. Надо же. Пойти на войну без волка-партнера. Слышала, для Инузуки это как отправиться в бой без кунаев и аптечки. Сакура снова тяжело вздохнула. В дверь постучали. — Войдите! В кабинет заглянула взъерошенная девочка с бесцветными глазами. Хьюга Ханаби. — Ой, ты же сестра Хинаты, верно? — тепло улыбнулась Сакура. Девочка кивнула. Сакура заметила, как она прижимала к груди правую руку, перепачканную темной схватившейся кровью. На глаз определила серьезность повреждения. Не критично, но все же… хорошо, что пришла. — Пожалуйста, присаживайся, — Сакура указала на кушетку у стены. — Сейчас, одну минутку. Людей не хватало. Сегодня сражались даже генины. Но Ханаби была и того младше. Как же Хьюга позволили? Она достала упаковку стерильного бинта, закрыла дверцу шкафа. И одновременно с этим волчица совершила прыжок. Сакура от неожиданности выронила бинт. Не поняла, за что ей хвататься. Все произошло слишком быстро, а она не поспевала за ситуацией и не успевала реагировать. Эйга подмяла под себя девочку и разорвала ей горло мгновенно. Не просто волчица — партнер ниндзя. Решение «убить» она принимала сама и действовала не колеблясь. Сакура, оцепеневшая от ужаса, глядела как пол кабинета заливает кровью. Она была уверена, что волчица не причинит вред Такеши, но вот посчитать сестру Хинаты угрозой… Нет, этого Сакура тоже представить не могла, а, как оказалось, стоило. Труп девочки вдруг стал меняться на глазах. Кожа побелела, тело вытянулось. Темные волосы укоротились и стали бледно-зелеными. Волчица, довольная удачным броском, сделала пару шагов назад. Теперь, когда ее мохнатое туловище не загораживало убитого Зецу, Сакура увидела в его руке кунай. Так ты спасла нас? Эйга вернулась к ребенку и легла рядом. Такеши, с любопытством вытянув шейку, посмотрел на поверженного Зецу и тут же потерял к нему интерес. Хвост волчицы все еще занимал его больше.****
Створка седзи отъехала в сторону. Итачи отвлекся от медитации и посмотрел на Карин. — Не помешала? — Нет. Он чуть прищурился. Чтобы Карин спрашивала, не помешала ли она ему? Итачи внутренне собрался. Войдя к нему в комнату, Карин всегда вела себя одинаково. Он выучил последовательность ее поведенческих повадок от и до. Прислониться к дверям, свести колени… Но сейчас Карин вела себя как нормальная девушка, и уже это было ненормально. «Что-то не так», — понял Итачи. В коридоре послышался топот босых ног. Седзи вдруг с грохотом обвалились прямо на Карин, погребя ее под собой, а на них на четвереньках очутилась еще одна Карин. Так… Карин-номер-один выбралась из-под створок и, увидев, копию себя, побледнела. — Ты… ты фальшивка! — воскликнула она, указывая пальцем на Карин-номер-два. — Ты как сюда попала?! Карин-номер-два задохнулась от возмущения. — Это ты что за проститутка? Пришла охмурять моего имбиря?! Итачи неуловимо поморщился. Он предпочитал, чтобы к нему обращались по имени. — Сама проститутка! — не растерялась Карин-номер-один. — Признавайся, кто ты такая? — Я тебе сейчас покажу, кто я такая! — взревела взбешенная Карин-номер-два и набросилась на нее с кулаками. Клубок женских тел катался по сломанным дверям. Девушки дрались с неистовством бешеных кошек. Итачи активировал шаринган. Он четко держал в памяти, кто из них Карин-номер-один, а кто Карин-номер-два, но в такой куче мале без помощи додзюцу можно было ненароком и перепутать. Он неторопливо поднялся, выловил за шиворот Карин-номер-один, грубо швырнул на стену и сжал горло. Девушка захрипела и забилась в конвульсиях. Алая шевелюра исчезла. Сквозь малиновую радужку проступила желтая. Красное от натуги лицо побелело. Зецу. — Проклятая баба… Как ты понял? — прошептал Зецу одними губами. — Наблюдательный, — коротко сообщил Итачи, крепче сжимая пальцы на его горле. Глаза Зецу закатились. Он перестал дергаться и обмяк.****
Из вспоротого брюха вывалились внутренности. Скальпель чакры над пальцами исчез. С белого выродка сползала личина старого Мадо. Кирэй нахмурилась, сдерживая горячую горькую волну, подступающую к горлу и глазам. Чувствовала, что походка не та. Кто бы мог подумать. Бедный сенсей. В палатку ворвался Широ. Посмотрел на нее, на Белого. — Как он попал сюда? Это же те самые, которые днем… — Где связист? — перебила Кирэй. — Нужно передать в Коноху.****
Небо за окном светлело. Шикаку, упираясь руками в основание окна, наблюдал, как проявляются из сумерек детали домов. Наступило утро, но деревня не оживала. Следуя его приказу, все оставались на своих местах, кроме отряда шиноби, не контактировавших с Белыми Зецу. И то Карин на всякий случай проверила каждого личного. Драгоценная куноичи. Кто бы мог подумать, что случайная девушка, которую Какаши притащил в деревню в качестве пленницы, окажется Узумаки, да еще с такими мощными врожденными способностями к сенсорике? Раздался короткий стук. — Да! В кабинет вошел Райдо. — Рокудайме, пришел ответ из Облака. — Что там? — В Кумо блокада. — И у них тоже? Вот же… гемор. Они нашли способ распознавать фальшивки? — Все еще нет, Хокаге-сама. Их сенсоры не способны отличить Белых Зецу. Похоже, Узумаки Карин единственная, кем мы располагаем в данный момент. — Гм. Как продвигается… «разминирование»? — Карин закончила с пятью кварталами. — Мендоксе… Похоже, это затянется надолго. Держи меня в курсе! — Хай! Дверь закрылась. Шикаку снова вернулся к наблюдению за мертвыми улицами деревни. Для нашего Альянса с Облаком именно их территория является ключевой зоной контроля. У них оба джинчурики. Мы слабее по силам, но их положение более невыгодно. Если блокада продлится достаточно долго… они не смогут защитить Би и Наруто.