168
«…это лишь один из вариантов». © Учиха Итачи
Глаза ныли и разрывались от напряжения. Где-то в глубинах разума чесался Орочимару. Невозможность покопаться в генах сводила его с ума, и он делился этим нетерпеливым раздражением с Сарадой. Она погасила Сусаноо. По щекам стекали теплые струйки крови. Хотела же обойтись без Мангеке. Но Мадара поставил их в такие условия, когда без Мангеке выжить бы не удалось ни ей, ни сенсею, ни Тензо. Теперь же их пятерых разделили. С какой целью — очевидно. Лес расплылся. Сарада напрягла зрение, и по щеке стекла свежая струйка. На какую-то долю мгновения зрение прояснилось… и снова все размыло. Сарада стерла с щеки кровь и посмотрела на испачканные пальцы. Так или иначе шаринган продолжал различать чакру и выхватывать мелкие нюансы движений. Все это вкупе собиралось в причудливую систему, наполовину неясную, но все же, ориентируясь на нее, можно было продолжать сражаться. Кровь на пальцах была еще свежей — подходящей для призыва. Сарада оценила расположение сил противника. На два часа — женщина, на одиннадцать — мужчина в тяжелых доспехах. «Югито и Хан. Гаара. Мадара использовал мертвые тела собранных джинчурики», — сказал Орочимару. Сараде на миг стало страшно, стоило лишь представить, что Нанадайме тоже мог бы смотреть на нее не своими глазами, а глазами Мадары. «Техники они не поглощают, несмотря на риннеган. Джинчурики используют свои способности». Сарада нехотя признавала, что с Орочимару сражаться удобно. Вдвоем разрабатывать стратегию и сливать свои знания воедино всяко лучше, чем думать обо всем одному. Женщина сорвалась с места. Быстрая. Сарада пригнулась. Длинные когти чиркнули по кончикам волос над головой — в быстром движении они не успели опуститься. Женщина извернулась и ударила ногой. Неудобная комбинация: уворачиваешься от верхней атаки, и тебе распарывают живот. Но даже заторможенный подступающей слепотой шаринган считал ее за миг до окончательного воплощения. Сарада левой рукой заблокировала удар ногой, а в правой скопила чакры и впечатала Нии Югито в землю. — Шаннаро! Лес задрожал. Повинуясь технике призыва, поляну заполнили вороны. Слева атаковал Хан. Он прорвался сквозь тучу птиц и ударил, но Сарада успела использовать технику замены тела, и его удар пришелся на стаю воронов. Птицы разлетались. Хан озирался. Искал ее. Вороны удачно забили поле зрения его додзюцу. Югито тоже стала подниматься. Сарада наблюдала за ними из укрытия. В отдалении притаился вороний клон. Нужно найти Мадару.****
Гендзюцу отступило окончательно. Измерение печати с Лисом осталось позади. Наруто снова стоял на ветке, а впереди завис на песчаном островке Гаара. Улыбка растаяла. Взгляд невольно пополз от бледной шеи к подбородку, губам, носу… Наруто одернул себя. Нет. Нельзя смотреть в глаза. Курама прав. Расенган, начавший рассеиваться, снова вернулся в форму. Но вот применять его на Гааре… Нет же, это не Гаара. Это просто марионетка. Он неживой. Наруто, сцепив зубы, оттолкнулся от ветки и в мгновение ока очутился рядом с противником. Песчаная защита запоздало потянулась к нему, шурша за спиной. Поздно. Он был быстрее. Расенган врезался Гааре прямо в живот. Едва ли не нос к носу с трупом товарища. Наруто пробрало до мурашек от такой мрачной близости. Не смотреть в глаза! Чакра в расенгане покинула пределы сферы, и Гаару с развороченным животом отшвырнуло в заросли. Наруто в падении кувыркнулся, ухватился выростом чакры за ветку, подлетел и твердо встал на ноги на стволе. Руки дрожали. Злостью пахнуло где-то в десятке метров от макушки. Наруто отскочил назад. Ствол дерева прожгло раскаленным лавовым камнем. Наруто прыгнул в сторону. Какой-то рыжий мужик впереди плевался в него этой проклятой лавой. — Дядька Би! — воскликнул Наруто. Он нащупал комок злости, очень уж активно мечущийся вдалеке от него и остальных. Если один из врагов сражался там, значит, рядом был и Би. Надо туда. Лавовый мужик устремился к нему. Не хотел дать им с Би объединиться. Наруто поспешно отклонился. Раскаленная лава обожгла щеку. Кожа зашипела, лопаясь. От боли на глазах выступили слезы. Почему?! Я же увернулся, даттэбайо! «У него же шаринган. Он может предугадывать твои движения!» — рыкнул Кьюби с нескрываемым раздражением. Наруто отпрянул назад, вновь уворачиваясь от раскаленного дядьки. И какая у него слабость?! Суйтон? Но у меня только фуутон! Чакра со спины вытянулась в ложноножку, сформировала на импровизированной ладони расенган и заехала лавовому мужику прямо в лицо. Наруто отшвырнул его от себя, перепрыгнул на соседнее дерево и вдруг почувствовал рядом ненависть, особенно крепкую, сильнее, чем у Гаары и лавового мужика. Присел. Крепкая ненависть перемахнула через него и остановилась на пружинящей ветке дерева напротив. Спасибо чутью. Иначе я бы вообще его не заметил! Человек обернулся, и Наруто увидел белую маску с рисунком концентрических черных кругов с тремя запятыми, напоминающим шаринган. В двух томоэ на маске виднелись глаза. Шаринган и… — Эй ты, ублюдок! Что у тебя с глазами? — воинственно воскликнул Наруто.****
Узумаки Наруто. Обито чуть поправил маску и уставился на мальчишку, горящего в ослепительном пламени чакры Девятихвостого. Ему удалось взять под контроль силу Кьюби? Надо же. Надеюсь, все же не полностью. Он с интересом изучал паренька, которого ему предстояло убить. Вот он — желанный джинчурики. Только протянуть руку… Но Обито медлил. Жалко? Нет. Нисколько. Новое всегда рождается в крови и муках. Этому миру предстояло навеки стать историей, а на костях истории восстал бы уже мир новый. Однако было что-то в этом ребенке, что заставляло Обито тормозить и сухой сбор материала превращать в игру. Наблюдая за Наруто, он получал болезненное наслаждение. Не только сын учителя. Еще и отражение. Ослепительное и уязвимое. Честный, храбрый… наивный. С этой глупой мечтой стать Хокаге. В джинчурики Кьюби Обито видел прошлого себя, и ему хотелось растянуть момент наблюдения насколько можно дольше. Дурацкие сомнения. Как мог он при такой великой цели истинного счастья для всех позволить себе сомневаться? Благо не срывался в эти сомнения с головой. Что-то удерживало. Но они все равно зудели и мучили. — Эй ты, ублюдок! Что у тебя с глазами? Обито тяжело рассмеялся. — Джинчурики Кьюби… Твое оскорбление — попытка казаться сильным и замаскировать свое постыдное неведенье. Наруто дернулся, как от оплеухи. — Это глаза бога — мифический риннеган, — с холодной властностью продолжал Обито. — Вижу тебя насквозь. Твой страх и… Наруто огрызнулся, не дав ему договорить: — Не льсти себе! Я не боюсь тебя. Обито снова рассмеялся. Этот парнишка его веселил. — Ты боишься не меня. Джинчурики стиснул пальцы в кулаки. — Ты боишься… потерять. Вот теперь проступил наружу и отразился в его глазах тот самый замаскированный страх, который Наруто так усиленно прятал. Ты — это прошлый я. Я знаю тебя лучше, чем ты сам себя знаешь, Узумаки Наруто. Сомнения… сомнения… Обито был уверен: если увидит, как Наруто пойдет тем же путем, что и он, то наконец успокоится окончательно. Другого пути ведь не было. Этот наивный мальчишка, верящий в свет, просто не понимал до конца, в каком мире жил. Он слишком мало терял. — Бороться «со злом» всегда проще, когда позади дорогие люди, которых ты хочешь защитить. Джинчурики свел брови к переносице и хотел что-то сказать, но Обито продолжал: — Однако в какой-то момент позади никого не остается. Ты оборачиваешься, видишь пустоту. И эта пустота выглядит страшнее, чем зло, с которым ты сражался до этого. Сияющее чакрой лицо Наруто исказило гримасой боли. — Ты боишься ее — пустоту. Она страшнее, чем «зло», потому что зла как такового и нет. А пустота есть. Пустота и проклятый мир шиноби — ад, прозванный реальностью. С ним сражаться куда сложнее, но знай: это следующий шаг для разумного мыслящего существа. — Ты… Что ты там болтаешь? — Притворяешься дураком? Мы же оба знаем, что ты все прекрасно понял. — Не понял, — холодно ответил Наруто. — И никогда этого не пойму. Из-за тебя погибли мои родители. Из-за тебя… — …из-за меня ты стал джинчурики. Так? Узумаки Наруто, это я тебя создал. Но мое творение еще не закончено. Остались последние штрихи. — Все не так! — взревел Наруто. — То, кем я стал, это заслуга моих сенсеев и родителей, даттэбайо! — Утешай себя этим, если тебе от этого проще. На результат это не повлияет. В джинчурики помещают хвостатых насильно. Вы живете в отчаянии. А потому ты уже должен неплохо понимать, что из себя представляет наш проклятый мир. Джинчурики глядел на него исподлобья, как озлобленный лисенок, и его глаза казались желтыми от пылающей оболочки чакры Девятихвостого. — С чего ты взял… — Наруто говорил медленно, словно его душило волнение. — С чего ты взял, что биджу делает меня несчастным? Югито и Хан уловили перемещение противников за спиной. Наконец отыскали Сараду. Вовремя, он ведь почти попал на линию ее взгляда. Больше этот фокус у вас не пройдет. Обито торопливо дематериализовался.****
Фокус Канрен прошел насквозь и уперся в Наруто. Сарада цыкнула. Черт. Он понял. «Ж-жаль, — согласился Орочимару. — Могли бы закончить с этим и вернуться к исследованиям». А тебе лишь бы исследования! Саннин слюняво облизнулся. Сарада кувыркнулась и приземлилась в траву. Глаза горели и болезненно пульсировали. Мир все еще расплывался, даже сквозь очки. Он то проявлялся четче, и тогда Сарада видела на белой маске Мадары рисунок черных линий, то картинку снова размывало, и маска становилась белой, теряла четкие границы. «Плохо, — сказал Орочимару. — Ты почти ничего не видишь». Сейчас чуть передохну, и снова восстановится. «Птицы?» Должно оставаться минут пятнадцать. «Может, восстановление ускорилось?» Или замедлилось. «Не призовешь, не узнаешь». Тогда он увидит и все поймет. «Верно. Отступаем». Сарада сделала шаг назад и вытерла большим пальцем кровь с щеки, которая вытекла из глазницы — для призыва. — Ты все еще не понимаешь, — сказал Мадара. — Но я помогу тебе. Еще шаг не глядя, на этот раз в какую-то теплую густую лужу. Вспышка непонятного страха. Почему так тепло? Почему густая?.. Болотистая масса зашевелилась и щекотно потекла вверх по голой ноге. Сарада замерла, не завершив технику призыва, и посмотрела вниз. По ноге взбиралось что-то черное, похожее на мазут. Живая лужа просачивалась в поры. Левая половина тела немела. Что происходит?! Сарада попробовала встряхнуть ногой, но живой мазут не отлипал. Он уже охватил бедра и поднялся выше, к груди, под мышку… Сарада попробовала отскрести его кунаем действующей руки, но лезвие мягко проходило сквозь черную субстанцию и лишь оставляло порезы на ее коже. «Черный Зецу. Черт. Снимай печать!» Не дождешься. Что такое «Черный Зецу»? В твоей памяти это просто половина Белого. «Это и есть половина Белого, — в панике тараторил Орочимару. — Большего я и не знаю. Снимай скорее печать!» Паника Орочимару передалась ей. Сердце громко колотилось в груди. Сарада быстро взглянула на Мадару. Он стоял на ветке полубоком и наблюдал за ней краем глаза, но атаковать не пытался. Черный Зецу затек на лицо. Левая половина тела онемела окончательно. Правая почему-то тоже перестала подчиняться. «Проклятье, Сарада, сними печать!» — Когда теряешь самого близкого… — с прохладным садистким удовольствием заговорил Мадара. — Одновременно делаешь шаг… Его вдруг заслонило лицо Наруто, пылающее, как факел. Как он переместился так быстро? — Не трогай! — одновременно с разных сторон воскликнули Какаши-сенсей и Киллер Би. Наруто был настолько близко, что Сарада даже видела его лицо в деталях, несмотря на севшее зрение. Его огненные глаза застилал ужас. — Прикоснешься, и оно захватит также и тебя, Наруто! — крикнул Какаши-сенсей. — Так что же… — жалобно начал Наруто и задохнулся. — …одновременно делаешь шаг вперед, — закончил Мадара. — Понимаешь, что мир совсем не таков, каким все это время казался. Он гораздо больше… — Сарада! Из его покрова чакры отделились ложноножки и попробовали отодрать от нее Черного Зецу. Тот стал жадно втягивать чакру, и Наруто поспешно убрал от него чакро-лапы. В его глазах стояли слезы. Он в панике пытался придумать, как ему отделить эту черную штуку, не касаясь, и не нанеся вреда ей самой и… не мог. — …холоднее… Наруто обернулся и заорал на Мадару: — Прекрати! Тебе нужен я! Забирай меня! Сарада хотела крикнуть: «нет». Но не смогла. Тело парализовало, а изнутри ее пожирал дикий ужас. Почему-то она очень четко вспомнила умирающего Шисуи… Закрытые глаза, измазанные в крови щеки. Непослушное могучее тело. Тяжелый… теплый… Испуганный. Не умер ли он так же? «Сними печать!» — срывал горло Орочимару. Сараду вышвырнуло в их измерение. Орочимару и правда перепугался. На его бледном потном лице не было ни тени злорадства или самодовольства. Не хотела его отпускать. Но… видят боги, у меня нет другого выбора. Течение чакры тормозил Черный Зецу, но Сарада усилием воли направила ее как было нужно и разбила печать, разделяющую их с Орочимару разумы. — …а еще он пустой, Наруто, — закончил Мадара, выдержал заключительную паузу и щелкнул пальцами в черных перчатках. Наруто быстро обернулся на нее. От Черного Зецу прошел импульс, чужеродный, неподвластный. Сердце в последний раз с гулким толчком выплеснуло из себя кровь. И остановилось.