Дым моих сигарет, окутает твои легкие.

— Ну, ты же не собираешься проиграть Чангюну? Это же глупо, — Чимин поворачивается к одногруппнику, совершенно наплевав на важную лекцию, и смотрит на его потерянный вид, — Что произошло тогда?       Шатен качает головой и делает вид, что ему вовсе не интересна тема их разговора, а лекция - самое прекрасное, что только может существовать. С той ночи уже прошла пара дней, юноша ничего не предпринимает, потому что обманывать своего соулмейта ужасно. Пусть Гук и подозревал с их первой встречи, что мужчина его истинный, но, когда метка медленно стала появляться, а старший уходил, мир будто рушился на мелкие куски. Ведь ему так не хотелось иметь истинного, всё уходило истоками к смерти матери. И пусть сам Чон не боялся смерти, он лишь волновался о своей второй половинке. Тот парень, казалось, был холоднее льда, всё в его виде говорило о безразличии, кроме слов, что теперь покоились на запястье. С той ночи Чонгук больше не носил футболок, только те вещи, что имели длинные рукава, а, может, даже такие, чтобы их можно было натягивать на пальцы, хотя это прерогатива Чимина.       Чимин всё никак угомониться не может, всё тыкает пальцем в бок своему другу, причём, лучшему. Ведь Чонгук, не смотря на своё поведение и вечный азарт, является человеком, что придёт на помощь в любое время суток. Но вот только беда между ним и Чангюном, друзья называют его I.M. Дело в том, что семьи эти враждуют, похоже, с начала времен. И по отдельности Чон и Гюн очень сносны, но точно не тогда, когда они вместе. Там начинаются игры на выживание, хотя со стороны парни похожи на хороших друзей. — Гуккии...время ведь идёт, представь, что будет, если проиграешь? Поторопись, прошу, — Чимин дёргает младшего за рукав и поджимает губы, потому что волнуется ужасно. А гнев этого мальчишки лучше не видеть никогда. Да, Чонгук похож на раненного зверя, он такой с момента поступления, и Чимин не знает по сути ничего, ни о Чоне, ни о его семье, а так жаль, ведь они оба считают друг друга лучшими друзьями. Шатен сплошная загадка. Лишь на публике показывает, какой он весёлый и общительный, и лишь один Пак знает, что это не так.       Шатен задирает рукав и протягивает руку старшему, показывая метку. Тот аж рот прикрывает рукой, чтобы скрыть свой вдох, немного похожий на визг, что получается не очень хорошо, привлекает внимание и заставляет младшего резко спрятать надпись обратно под рукав толстовки. Внимание уходит так же быстро, как пришло, на что Чон облегченно вздыхает и со звонком вовсе вылетает из класса.       С появлением надписи юноша чувствует какую-то растерянность и много других сомнительных чувств, что путают и заставляют парня только сильнее замкнуться в себе. Но теперь, послушав Чимина, появилась стремительность, он точно должен одержать победу в глупой игре с этим недоумком из семьи Им.

***

      У Мина состояние ухудшилось за последние пару дней, его одолевает усталость слишком быстро, а, кажется, его лени предела нет. На днях Джун нашёл ему квартиру в центре и вообще, всё же решился сделать его своей правой рукой, несмотря ни на что, а всё потому, что: вокруг одни недоумки. На работу только вечером, а на часах уже за полдень, поэтому блондин поднимается с постели, пакует оставшиеся вещи и вызывает такси. Квартира у него теперь в центре, больше, чем огромная и, по правде, красивая до ужаса. «Мой человек не может жить в такой помойке» - Строго заявил Намджун, бросая ключи от новой квартиры на столик в квартире Мина.       Блондин совершенно не привык к таким размерам, но теперь уж ему ничего не остаётся. Зато сюда хотя бы можно водить девиц, не особо парясь о том, что те убегут через пару часов (район, где жил Юнги, был, мягко сказать, криминальным). Времени заморачиваться не было, поэтому, надев костюм и захватив сумку с нужными для сегодняшней работы вещами, Юнги покинул квартиру. Район был прекрасным, ярким и с кучей зелени и чем-то напоминал университетский двор его любимого учебного заведения. Во дворе дома было спокойно, а люди казались очень приветливыми, одна девушка, проходя мимо Мина, подмигнула ему, на что тот лишь широко улыбнулся. Она тоже явно жила где-то здесь и, возможно, была следующей целью, что Мин захватит для своей постели.       До работы идти было недалеко, потому что главный офис Кимов находился в самом центре города. Хоть Юнги и не любил суматоху, сейчас он был больше, чем просто счастлив. Ведь теперь его работа была невероятно важной. К тому же такая работа несла за собой вылеты из страны, изучение языков и много других полезных вещей, что безумно нравились Юнги. — Хён, — Блондин останавливается, ещё не выйдя со двора своего дома, и, обернувшись, видит юношу. Юнги почему-то уже вообразил, что они не встретятся, может, потому что решил, что малец не будет за ним бегать? Хотя, в любом случае ему было плевать. Он не отвергал своего соулмейта и был рад, что таковой имеется, но ему было всё равно, потому что отношения его не интересовали теперь точно, к тому же, с наличием такой работы, — Что менеджер ресторана забыл в таком районе? — Может, менеджер больше не менеджер и живёт здесь? — Мин выгнул бровь, разглядывая одеяние младшего. Тому, кажется, шли любые вещи на планете, будь они даже женскими. В мысли невольно закрался образ юноши в чулках, но Юнги отогнал его, потому что: "чёрт, с каких пор он думает о таких пошлых и гадких вещах." — Не припомню, чтобы студентам такого университета разрешалось ходить в спортивной одежде.       Шатен сделал пару шагов ближе к старшему и облизнул губы, окинув взглядом телосложение старшего. Тому бесспорно шёл деловой вид, но вот бы увидеть каков он в повседневной одежде или утром, за чашкой кофе. — У меня была тренировка, — Юноша пожал плечами и поднял свой взгляд на старшего. И всё же Чон не ошибался, когда считал того холодным. От него и правда исходило безразличие и дикий мороз, что окутывал юношу с ног до головы, — Я Чон Чонгук, не хочешь провести со мной время? Мы всё же истинные. — Боюсь, на это у меня нет времени и желания. Но в любом случае, если тебе может что-то понадобиться скажи, я, как твой истинный, помогу тебе, — Мин обходит юношу и направляется прямо, стараясь прибыть в свой офис вовремя, ведь опоздания в первый день ему ни к чему. — Говоришь не как истинный, — Шатен ловит старшего за руку и держится за его запястье, а метка начинает пульсировать, заставляя сердце биться быстрее, не понятно от чего, — Давай выпьем вечером.       Юнги достаёт из кармана пиджака блокнот, чиркает на нем свой номер и адрес, протягивает вырванную бумажку младшему. — Напиши после девяти, обсудим.       Сегодня Юнги сопроводил Джуна на целых три встречи, сейчас же блондин лежал на кожаном диване в кабинете своего босса, закинув ноги на подлокотник. Глаза закрывались и безумно хотелось спать, и от чего у Юна вдруг появилась такая усталость, ведь раньше он выдерживал намного большие нагрузки. — Сегодня встретил этого мальчишку у дома, — Хрипло начал Юнги. — Как он там оказался? — Джун оторвался от бумаг и обратил своё внимание на друга. — Думаю, он тоже живёт там. И думаю, он рассчитывает на отношения, — Мин повернул голову к задумавшемуся Киму. — Раньше ты волновался, что ничего не сможешь дать своей истинной паре, но теперь то в чём проблема? — Джун складывает руки в замок.       Мин прикрывает глаза, вспоминая все события в своей жизни. Кажется, эта тема не исчерпаема и можно до бесконечности вспоминать о нелюбви родителей и о несправедливости в жизни, но ведь она одна. Конечно же, всё складывается не так, как предполагает блондин, потому что ждал он совершенно не симпатичного парнишку-студента, а великолепной красоты девушку - нежную, добрую и умную. Жизнь несправедливая штука, теперь максимум, что может ждать Мина, это счастливая жизнь (возможно), никаких детей, и, по сути, можно ли назвать союз двух парней семьёй - вряд ли. — Он парень, — Заключает Юнги, поднимаясь с дивана и следуя к бару, что находится прям в кабинете младшего. Мин наливает себе бокал виски и залпом выпивает, — Что меня с ним ждёт - ничего.       Самого Намджуна порядком задолбал этот гон. Юнги уже кажется безумно глупым, хоть его навыки безупречны во всём. Кажется, что касалось реальной жизни, до этого парня было совершенно невозможно донести. Иногда хотелось закричать так громко, что есть мочи: «Мин Юнги самый большой идиот во всём мире.» Да, Джун и сам был такого же мнения, пока не встретил Джина, который за пару дней превратил жизнь, нет, жалкое существование, в настоящую сказку. И, кажется, Намджун даже не заслуживает такого прекрасного человека, как Ким Сокджин, но он и не отпустит его больше никогда. Но вот, если осознание к Киму пришло сразу, почему никак не доходило до его друга? Неужели их узы с этим мальчишкой настолько тонки. — Джин тоже парень, и что? — Джун закатывает глаза и складывает руки на груди, — Послушай, он лучшее, что случилось со мной в жизни. Почему же ты, остолоп, не хочешь, хотя бы попробовать? Ведь тебя не заставляет никто прожить долгую и счастливую жизнь с этим парнем, просто попробуй. Посмотри на себя, ты же выглядишь, как одинокий, никому ненужный человек, ты пуст без своего истинного, почему же ты не понимаешь? — Пуст? — До Юнги и правда не доходит весь смысл. Может, по причине того, что самые важные лекции в жизни каждого он прогуливал или же просто занимался чем-то более полезным, чем принимал к сведению нужные факты, — Он хочет сегодня выпить, и я планировал позвать его к себе. — Признаю, ты не такой уж и идиот, — Джун смеётся и снова обращается к бумагам. Вечер подкрадывается незаметно, наверно, только за это Юнги любит свою работу, потому что за делами не замечает течение времени. Смс прилетает равно в девять. Неизвестный. Хён, привет. Мы встретимся? Юнги. Я через час заканчиваю, не против провести время в моей квартире? Чонгук. О.. ну хорошо, тогда я буду во дворе дома? Я ведь правильно понял, что ты живёшь в месте, где мы встретились? Юнги. Да, закажем еду на дом, голоден? Чонгук. Да.       Когда Мин подходит к своему дому, то замечает Чона на качелях, юноша в той же одежде и с рюкзаком, будто и дома не был. Он сидит, о чём-то глубоко задумавшись, и Юнги кажется, не будь у него такого мировоззрения, может, что-то бы и вышло? Потому что этот Чонгук красив, его кожи хочется коснуться, и, да, просыпаться с ним утром - определённо. Крепко обнимать и говорить, чтобы тот тепло одевался. — Чонгук, — Юнги обычно не кричит, но следовать к качелям ему точно не хотелось, увидев его, юноша будто просиял, подбежал и встал рядом, широко улыбаясь, — Ты чего дома не был?       Чон качает головой, широко улыбаясь, тот от чего-то счастлив, но Юнги не уверен, что причина не в нём. Вообще этому парнишке невероятно идёт улыбка, она олицетворяет покой, и, кажется, счастье должно выглядеть именно так. Хотя откуда знать человеку, что счастье не испытывает и всю жизнь строит вокруг себя стены - одну за другой. Юнги и сам не знает, от чего точно старается закрыться, то ли от привязанности к людям, то ли от своих же чувств, которые норовятся вырваться наружу. — Гулял, просто я ненавижу сидеть в четырёх стенах, понимаешь? — Чон чуть поворачивается голову в бок, удостоверившись в том, что старший отвернулся и пошёл к нужному подъеду. Юноша подмигивает стоящему неподалеку Иму и следует за светловолосым, — Чем будешь поить меня? — А что ты пьёшь? — Мин заходит в лифт и облокачивается на его стенку, глазами бегает по лицу молодого юноши. Юнги бы бесспорно попробовал, возможно, не только отношения со своим истинным, но и вкусил бы запретный плод, — Виски устроит? Или ты, как девчонки, по вину?       Чонгук усмехается, подходит ближе к старшему и заглядывает в глаза. В них света не видно, холод и лёд. Шатену не по себе становится, он назад отшатывается под пристальным взглядом старшего. Чувства захлестывают будто с головой, погружая младшего в ледяной океан, даже голова кружится. Тело окатывает какая-то дрожь, совсем мелкая и еле ощутимая, но достаточно для того, чтобы осознать многое. И это только от того, что он в глаза старшего заглянул.       Юнги выталкивает загрузившегося парня из лифта и ведет под ручку к двери своей квартиры. Ощущение, что время в лифте длилось вечно. Квартира у Мина светлая, даже завораживает. Она меньше, чем у самого Гука, но и влияние у них разное. Юноша на спех снимает кроссовки, бросает свой рюкзак и по-хозяйски проходит в глубь. Тут ничего лишнего, всё изящно и достаточно дорого, всё очень подходит Юнги. Квартира вообще, кажется, полностью олицетворяет его и холод, что покоится в душе старшего. Чонгук вдруг боится захлебнуться, боится влюбиться и хотеть быть в этой квартире чаще, чем в своей. Вот так и действуют чёртовы узы соулмейтов, вот только старший это не чувствует или с силой отталкивает? — Ну, располагайся, — Начинает Мин, наблюдая за младшим и доставая из кухонного шкафа бутылку виски. Младший приходит через минуту, садится на барный стул и устремляет свой взгляд в чужие глаза, — Я подумал, что мы можем попробовать.       Юноша выгибает одну бровь, как бы задавая немой вопрос. Юнги думает, что тот идиот, просто произносить эти слова вслух как-то глупо. Поэтому мужчина отворачивается, достает два бокала и наливает в них янтарную жидкость. Чонгук незаметно достает телефон из кармана, набирает Чангюна и кладёт экраном на стеклянную поверхность. — Ты и впрямь такой идиот? — Мин усмехается, делая глоток и ставя бокал обратно, мужчина садится напротив юноши и подпирает лицо рукой. Медленно изучает лицо младшего, его большие глаза и пухлые губы и понимает, что ему определённо нравится. И вот его идеал, хоть он и не искал, он прямо тут, — Давай попробуем начать отношения, Чонгук.       Шатен расплывается в какой-то смущённой, не под стать себе, улыбке, хватает за бокал, делает свой глоток. Виски обжигает горло, от чего Чон морщится, но внутри тут же разливается тепло, оно то ли от слов Юнги, то ли от алкоголя. — Давай, — Чонгук знает, он эту битву выиграл, заберёт теперь свою награду, накажет негодяя и дело с концом. Будет с Юнги, это и правда превосходит любые подарки. И пусть для начала это был глупый спор, сейчас рядом со старшим поселяется спокойствие, будто его место тут - рядом.       Пара бокалов и Чонгук уже лежит щекой на столике, Юнги усмехается, зарывается пальцами в мягкие волосы юноши, и его пробирает дрожью от одного прикосновения к чужим волосам. Нет, Мин не пьян вовсе, это мальчишка делает с ним что-то непонятное, до дрожи на кончиках пальцев приятное. Мину кажется, Намджун был прав, это самое лучшее, что на свете есть. Он чувствует близость, тепло растекающееся по венам, благодарность даже.       Мин поднимается с места, подходит ближе к парню и поднимает его лицо за подбородок. Блондин устраивается меж разведенных ног младшего, смотрит прямо в глаза, там больше, чем мир. Глаза бездонные, фантастические, и этот взгляд полный наивности и желания, какого не понятно. Юнги бы и мир к ногам этого парня положил, неужели, его мысли такие глупо-навязчивые лишь потому, что они истинные? Старший и не понимает, как всё ближе становится, как мягко касается чужих губ, утягивая в долгий, такой нежный, наполненный чувствами, поцелуй. Теми, что всю жизнь были глубоко внутри, теми, что были закрыты под толстым слоем льда, который тает теперь, стоит чуть углубить поцелуй, стоит языкам сплестись в диком танце. Сознание мутнеет, стоит младшему обвить шею руками, стать податливее и уже брать инициативу с поцелуем на себя. У юноши реснички подрагивают, а сам он, как котёнок, ластится, ногами обвивает чужие ноги, будто отпускать от себя не хочет, никогда и никуда. Но Мин и сам не собирается уходить.       Юнги бы торопиться не хотел, но его из холодной пучины вытягивает к пламени, что обвивает всё его тело, и это этот мальчишка, что уже так жадно кусает миновские губы, тянет за пиджак, чтобы к чертям откинуть его, он и правда рассудок потерял, в то время, как Юнги ещё здесь, в этом мире. Но лучше разочароваться сейчас, чем потом, когда он будет испытывать к этому парню целую гору чувств и эмоций. Но почему, нужно быть таким пессимистом, почему же Юнги боится признать, что это может быть самый лучший этап в его жизни , и пусть, чёрт побери, он длится вечно.       Закончив своё самобичевание, блондин подхватывает младшего за ягодицы и поднимает, медленно направляется к своей спальне, с трудом не сносит на своем пути вещи, что покоятся на полках и комодах, бросает младшего на постель небрежно и грубо. — Хён, — Тянет своим мягким певческим голосом юноша, поджимая губы. В комнате полумрак, и горят лишь ночники на тумбочках, на лицо юноши падает тень, а Мин стоит у кровати, у него никогда не было опыта с парнями и, возможно, облажаться - единственное, что он сейчас может. Но с каким пор его волнует это? Волнует, что доставить кому-то удовольствие превыше всего? — Юнги... Я первый раз.       Это радует и может приятно удивляет, мужчина стягивает пиджак и отбрасывает в глубь комнаты, вытягивает заправленную в брюки рубашку и нависает над юношей, смотрит ему в глаза хищно, будто зверь, что вышел на охоту и поймал зверушку, что и хотел. В глазах желание дикое, необузданное, зрачок будто стал больше в несколько раз, и глаза старшего окрасились в чёрный, отчего шатена бросило в жар, но в то же время азарт снова вспыхнул внутри. — Значит, мы будем крайне аккуратными? Ты ведь знал, куда идёшь, правда? — Хрипло шепчет блондин на ухо юноше, опаляя его своим дыханием и проводя языком по колечку в ухе младшего, а после чуть оттягивая губами. Чувствует дрожь, что пронзает тело младшего, и это только раззадоривает.       Вопрос остаётся без ответа, но молчание ведь знак согласия. Мин снова накрывает губы юноши, но уже в жадном, животном поцелуе, полном страсти и желания. Его стояк упирается во внутреннюю часть бедра шатена, Чон мычит, цепляясь за выглаженную рубашку мужчины, сжимает её пальцами. Мин чувствует себя вдруг собственником, самым ужасным и подлым, покусывает мягкие губы юноши и опускается к шее, бесится, когда ворот кофты младшего мешает его терзаниям, тот через секунду летит на пол. Перед взором блондина открывается прекрасное тело, невероятно красивое, мальчишка и правда занимается каким-то спортом, ходит в тренажёрный зал? Всё это позже. Мин скользит губами по шее, оставляя в её изгибе неаккуратный багровый засос, языком ведёт ниже, обводит ареол соска и сдавливает его губам, на что получает незамедлительную реакцию юноши, что выгибается в спине и сильнее комкает рубашку. Юнги нравится, это, кажется, самый страстный его партнер, почему бы его не помучить.       Тяжёлое дыхание заполняет комнату, Мин очерчивает языком каждый кубик на животе младшего, ладонью надавливает на возбуждение, от чего юноша снова прогибается в спине. Он смотрит сквозь опущенные ресницы, весь такой разгоряченный, поддатливый, и Юнги кажется это самое лучшее, что можно только увидеть. Искусство в его постели.       Через секунду спортивки Чона летят на пол вместе с его бельем, юноша смущается своей наготы, кусает губы, а Юнги всё ещё хищно улыбается, кто бы мог подумать, что он так безумно захочет парня. Так сильно, что живот сводит от возбуждения, возбуждение больно упирается в ширинку брюк, просит свободы. Мин рычит, наклоняется к шее младшего, оставляя ещё один яркий засос на плече, заставляя юношу скулить - Юнги нравится.       Руки Чона тянутся к рубашке, мучительно медленно изящные пальчики расстёгивают пуговицы, нежно касаются обнаженной кожи, и там будто навсегда остаются следы от этих прикосновений, но Юнги не в силах терпеть, он буквально разрывает рубашку, пуговицы разлетаются по постели, а некоторые падают на пол - рубашка летит к вещам Чона. Но юркая ручка младшего не сдается, он тянется к ремню, быстро справляется с ним, расстегивает брюки старшего и скользит рукой под ткань боксеров, Гук издает тихий стон, когда обхватывает достоинство блондина рукой, мягко надавливает на головку и размазывает по ней сочащуюся смазку. Мин рычит, рвано целует, не давая юноше глотнуть воздуха - напивайся мной.       Прикосновения младшего обжигают, его хочется всего без остатка и навсегда себе, возможно, что это говорит страсть, но так ли это. Мин тянется к тумбочке, хватает презерватив и подносит к губам, обхватывая шелестящий квадратик, дальше достаёт смазку, выдавливает немного на пальцы и размазывает вокруг чувствительного входа, Мин тут же проникает пальцем внутрь, заставляя юношу болезненно простонать и буквально сжаться на постели. Двигает пальцем медленно, заставляя юношу, в итоге, метаться на кровати, хриплым шёпотом просить большего, и Юнги даёт, добавляя второй палец. Он чувствует, как вокруг Чон весь сжимается, жадно глотает воздух ртом, пытаясь надышаться, и через пару движений пальцев Мина просит больше, насаживаясь глубже и издавая гортанные стоны.       Блондин не хочет причинять этому юноше ни капли боли, разводит пальцы на манер ножниц и двигает медленно, тянуче, вырывая из груди Чона новые стоны и наслаждаясь ими, это как музыка для ушей Мина. Мальчишка прогибается в спине, когда Юнги нащупывает наконец комочек нервов, громкий стон отталкивается от стен квартиры, а Мин улыбается, готовый слушать это вечно. С третьим пальцем Чонгук уже с ума сходит, ему мало, он хочет большего и никак допроситься не может - Юнги не приклонен будто. — Юнгииияя, — Стонет юноша, в который раз выгибаясь дугой и покусывая свои губы, — Пожалуйста.        Юнги не железный, он до дрожи в кончиках пальцев хочет насадить его глубже, трахать так сильно и глубоко, чтобы студент и ходить не мог. Чонгук царапает спину, оставляет почти кровавые следы на фарфоровой коже, умоляет, и с очередным стоном для Мина наступает конец. Он стаскивает мешающие брюки вместе с боксерами, раскатывает презерватив по члену и заменяет им пальцы, входит медленно, давая привыкнуть юноше. И как только загоняет член полностью в разгоряченное тело, рычит. Потому что узость с ума сводит, могло ли ещё быть так хорошо, как сейчас. — Юнги, — Чон цепляется пальцами за подбородок старшего, мягко касается его губ, — Двигайся, я хочу тебя.       И крышу срывает совсем. Толчки сначала тягуче медленные, те, что заставляют младшего скулить, просить и, буквально, вымаливать большего. Мину кажется, он бы каждую ночь готов был наслаждаться только этим телом, и к черту другие, такого идеального ему больше не найти. И почему он только противился. Темп медленно нарастает, заставляя дыхание обоих сбиться. По комнате разносятся пошлые хлюпанья, горячее тяжёлое дыхание и громкие, невероятно красивые стоны молодого мальчишки, что отдаётся весь без остатка. Влюбляется в лицо напротив с каждой секундой быстрее, забывает, о том, что так и не сбросил звонок, что всё невероятно хорошо слышно. Что всё может кончиться, не успев начаться.       Но сейчас это не важно, потому что Чонгук целует тягуче, горячо, жадно, оставляет на плечах старшего яркие засосы, которые как бы говорят, это моё. Мин теряет голову, въёбывает шатена в постель, мажет по простате, вызывая всё новые и новые стоны, кажется, соседи ещё чуть-чуть и придут жаловаться на шум, но плевать. Потому что Чонгук под Мином - самое правильное в этой жизни. Юнги и сам сдавленно стонет, чувствуя разрядку, пытаясь хоть как-то её отстрочить, но не получается, внутри младшего всё ещё до безумия узко, горячо. Юнги двигается размашисто, грубо, а целует нежно и горячо. Рука Мина обхватывает член юноши, дрочит в такт своим толчкам, оба задыхаются от переизбытка чувств и эмоций и кончают почти одновременно.       Мин падает на свободную половину постели спиной, прикрывает глаза рукой и тяжело дышит. У него всё ещё искры перед глазами, в голове полная каша. Но ему понравилось безумно. Юнги приподнимается, смотрит на шатена, что так же тяжело дышит и улыбается как-то смущенно. Блондин удаляется на кухню, выбрасывает использованный презерватив, наливает в стакан виски и выпивает залпом, а после возвращается к Чону. Этот маленький ангел уже уснул, а Мин притягивает его к себе ближе, наслаждает теплом, пытаясь впитать его в себя и засыпает. — Да, пощадит меня господь, Юнги твою мать! — Вошедший спальню Намджун, мягко говоря в шоке, видя своего лучшего друга в объятиях голого мальчишки, чьи конечности полностью обвивают блондина.       Мин резко садится на постели, накидывает на невнятно мычащего Чонгука одеяло и, подняв с пола боксеры, быстро надевает, выталкивая своего босса из комнаты. Мин проходит на кухню, где всё ещё стоит полупустая бутылка виски и стаканы, блондин убирает всё, ставит чайник и садится на один из стульев, зарываясь пальцами в волосы. Намджун продолжает изумлённо оглядывать друга. Вовсе не потому, что тот полураздет, таким видеть Юнги не в новинку, но его тело усыпано свежими царапинами и засосами. — Это он? — Ким выгибает бровь, садясь рядом с другом. Его пыл резко пропадает, потому что Юнги слабо улыбается, хватая со стола сигарету и тут же закуривая, — Ты знаешь, на сколько ты опоздал на работу? Вы, чего, всю ночь резвились? — Полагаю, уснули к утру, — Мин выпускает дым и смотрит на своего друга, — Прости, не повторится больше, я слишком был безрассуден вчера. — Даже я ещё не спал с Джином, — Выгибает бровь мужчина и улыбается, — Ну, даю, тогда, тебе выходной, развлекайся, друг мой. Надеюсь, отныне ты станешь счастливым.       Юнги провожает Джуна и возвращается в кровать, где Чонгук ещё сладко спит. Мину невероятно нравится его мускулистая спина и умиротворенное лицо. Мин прижимает юношу к себе и мягко целует в плечо, в ответ Гук мычит что-то, утыкается носом в подушку. Почему же Мин всегда думал, что просыпаться с кем-то рядом неприятно, неловко и вообще противно до жути. Может просто, Чонгук - то, что отчаянно не доставало Юнги? То светлое окошко в жизнь.