Дарт Белла

Частный дом в районе Парадайз Велли, 1998 г.       Сквозь большие окна и полуоткрытые жалюзи в гостиную струился дневной свет. Белая окраска потолка и стен делали помещение зрительно просторным и светлым, удачно контрастируя с тёмной кожаной обивкой углового дивана.       На диване, закинув ногу на ногу, вальяжно сидела Белла. Она медленно доставала из пакетика чипсы и отправляла их себе в рот, уставившись в экран стоявшего на тумбочке телевизора. Телевизор приглушённо бухтел, и его звуки сливались с шумом работавшего над головой девочки потолочного вентилятора.       Услышав звуки отпираемой двери, Белла повернула голову и увидела, как в гостиную с улицы входит Фостер. Держась одной рукой за ручку двери, другой он сжимал средних размеров полиэтиленовый свёрток.       — Привет, дядя Джим, — поздоровалась девочка. — Что это у тебя?       — Да вот, заехал в химчистку за своей рубашкой.       Мужчина закрыл входную дверь и, сделав несколько шагов, сел на диван поблизости от Беллы.       — Ту самую рубашку, которую Барби испачкала?       — Ну да, — кивнул Фостер. — Представляешь, мне три раза пришлось за ней ездить в эту химчистку.       — Неужели рубашку так долго не могли постирать?       — Нет, не совсем. Просто, когда я в первый раз за ней приехал, то вместо старого пятна обнаружил на ткани совсем другие, большие и жирные.       — Откуда они там появились? — удивилась Белла.       — Да кто же его знает! — хмыкнул мужчина. — Когда я высказал хозяину химчистки своё возмущение, он ответил, что это не их вина. Тогда я потребовал, чтобы рубашку постирали ещё раз, причем бесплатно. Он согласился.       — Дай угадаю! — девочка жестом остановила рассказ отчима. — Потом ты вновь приехал в эту химчистку, но оказалось, что пятна так и не удалили.       — Верно! — согласился Фостер. — Новых пятен на рубашку мне эти бракоделы, слава богу, не наставили, однако старые пятна так до конца и не отстирали.       — И ты договорился с владельцем химчистки, чтобы рубашку опять постирали бесплатно?       — Бери выше! — гордо произнёс мужчина и хитро улыбнулся. — На этот раз в ответ на моё возмущение владельцу химчистки было нечем крыть. Он долго извинялся и в результате предложил мне не только бесплатно постирать рубашку, но и подарил талон на обслуживание стоимостью в сотню долларов.       — Браво! — девочка шутливо захлопала в ладоши.       — А у тебя что нового, Белла? — вновь стал серьёзным Фостер. — Как учёба?       — Да вроде всё нормально, — пожала плечами девочка. — Правда недавно в школе произошёл скандал.       — Какой?       — Уволили одну из учительниц. Представляешь, она рассказывала ученикам первого класса о том, что Санта-Клауса не существует, а подарки под ёлку, на самом деле, кладут родители. А ещё она назвала мифами истории о пасхальном кролике, летающих рождественских оленях, лепреконах и зубной фее.       — Ну и что? — удивился Фостер. — С каких это пор увольняют за правду?       — Дети очень расстроились из-за слов учительницы. Многие из них ушли домой в слезах. Родителей возмутило подобное поведение, и они обратились с жалобой на учительницу к директору.       — Дети всё равно рано или поздно узнали бы правду, — покачал головой Фостер. — Не могу поверить, что директор Фергюссон мог так поступить. Подумать только, а ведь я считал его здравомыслящим человеком.       — Мистер Фергюссон не виноват, — вступилась за директора девочка. — Дядя Джим, ты забываешь о том, что у нас платная школа. Если директор не будет прислушиваться к мнению родителей, то они просто возьмут и переведут своих детей в другие школы.       — Ну, и какую формулировку написали на школьной доске объявлений? — поинтересовался Фостер и кисло усмехнулся: — «Увольняем учительницу за отрицание существования Санта-Клауса и зубной феи!»?       — Нет, конечно, — улыбнулась Белла. — Причиной увольнения послужил «аморальный поступок, недостойный педагогического работника».       — Какое лицемерие! — хмыкнул мужчина.       — Ладно, дядя Джим, — махнула рукой девочка. — Не переживай так. Тебя-то не уволят без серьёзной причины.       — Это уж точно, — согласился Фостер. — Я у шефа на хорошем счету, а он, смею тебя заверить, умеет по достоинству ценить умных и исполнительных сотрудников. Хотя, после того как меня повысили в должности до спецагента, приходится много работать.       — И над чем работаешь?       — Если я расскажу, придётся тебя убить! — сделал угрожающую физиономию мужчина.       — Так я и поверила! — рассмеялась Белла. — Давай выкладывай, я всё равно никому не скажу.       — Могла бы и подыграть! — обиженно произнес Фостер. — Но ты права, ничего особо секретного в моей работе нет. Скукота одна! Целыми днями перебираю бумаги да отчёты пишу. Серьёзные дела как правило достаются коллегам, а нам с напарником приходиться расследовать всякие мошенничества. А это, скажу я тебе, та ещё головная боль.       — И много мошенничают?       — А то! — буркнул мужчина и пояснил: — Например, человек заявляет, что болен и не может работать. Находит недобросовестного врача, который оформляет ему за деньги соответствующие бумаги. Государство по системе Medicare выплачивает такому мошеннику пособие, а страдают налогоплательщики. Или вот недавно мне пришлось ловить банду негодяев, которые воровали кредитные карточки из почтовых ящиков, активировали их и таким образом «зарабатывали».       — Ужас! — в притворном возмущении воскликнула Белла.       В этот момент скрипнула входная дверь, заставив мужчину и девочку, сидевших на диване, прекратить разговор и повернуть свои головы. В гостиную с улицы вошла Рене, ведя за ручку маленькую Барби, а следом за ними ковылял худой седой старик с иссохшим лицом и впалыми глазами.       — А вот и мы! — приветливо улыбнулась Рене и закрыла за стариком дверь.       — Привет, дорогая, — поздоровался Фостер и поинтересовался: — А кто твой гость?       — Познакомьтесь, это мистер Ли Брандидж, — женщина показала рукой на деда. — Он попал в тяжёлую жизненную ситуацию и нуждается в помощи.       — А что случилось?       — О, это целая история! — всплеснула руками Рене и добавила уже для старика: — Мистер Брандидж, не стесняйтесь, проходите в гостиную.       — Спасибо, дочка, — прокряхтел гость, присаживаясь в кресло.       Пригласив деда, Рене за ручку подвела Барби к дивану и села, усадив ребёнка себе на колени.       — Сегодня мы с Барби, как обычно, возвращались из детского садика, — начала свой рассказ женщина. — Приезжая по 51-й авеню, увидели сильный пожар — горел частный дом. Вокруг суетились пожарные, было много зевак. Ну, я и решила остановиться да поглядеть, что к чему.       — Постой, Рене! — прервал рассказ супруги Фостер. — Ты хочешь сказать, что мистер Брандидж как раз и был хозяином того сгоревшего дома?       — Увы, — развела руками женщина. — Мистер Брандидж стоял в сторонке и тихо плакал. Ему теперь негде жить, и я пригласила его к нам. Ну, а поскольку все его вещи сгорели, мы по пути заехали в магазин и в аптеку. Купили ему новую одежду и лекарства. Сумка в машине осталась.       — Я не хочу вам мешать, — вздохнул Брандидж. — Думаю, в течении недели смогу восстановить свои документы, банковскую карту и получу страховку за дом. Ну, а потом подыщу себе отдельное жильё.       — Вам вовсе не обязательно торопиться! — протестующе поднял руку Фостер. — У нас большой дом и много свободного места, так что вы нисколько нам не помешаете. Можете жить, сколько потребуется.       — А почему вас не заберут к себе родственники? — поинтересовалась Белла.       — Потому что у меня нет родственников, — ещё раз вздохнул Брандидж. — Жена умерла уже давно, а сын утонул, так что внуков тоже нет.       — Бедненький! — участливо проговорила Рене. — Давайте я покажу вам вашу комнату.       — Спасибо тебе, дочка, — поблагодарил старик дрогнувшим голосом, по его морщинистой щеке скатилась слеза. — И вам, Джим.       — Не за что! — махнул рукой Фостер. — Это самое малое, что мы можем для вас сделать. Подумать только — в один момент потерять свой дом! Такого и врагу не пожелаешь.       — Джим! — обратилась Рене к мужу. — Перенеси, пожалуйста, из машины в свободную комнату вещи мистера Брандиджа.       — Конечно, дорогая, — кивнул мужчина.       Рене поднялась с дивана и, взяв на руки Барби, жестом пригласила старика следовать за собой.       — Ах да, чуть не забыла! — женщина повернулась к Белле: — Милая, не будешь ли ты так добра приготовить нам ужин?       — Я-то приготовлю, — нахмурилась девочка, — но тебе, мама, не мешало бы мне помочь.       — Ты же знаешь, что из меня плохой повар, — печально произнесла женщина и натянуто улыбнулась. — Но разве я могу бросить в беде свою дочь? Конечно я тебе помогу.       Спустя час вся семья, включая гостя, собралась в столовой за большим столом. Белла и Рене постаралась и приготовили индейку и яблочный пирог на десерт. В воздухе витал аппетитный запах жареного мяса, а собравшиеся с наслаждением поглощали пищу.       — Чёрт побери! — выругался Брандидж, когда его трясущиеся руки выронили с вилки на пол кусок мяса. — Совсем я стал дряхлый.       — Ничего страшного, — успокоила его Рене. — Мы вместе с Беллой потом всё приберём.       — И это правильно! — согласился старик. — Молодёжь должна помогать родителям и пожилым людям. Ведь если бы не мы, дети вообще не появились бы на свет. Именно родители в своё время стирали пелёнки и выносили за ними дерьмо.       — Мистер Брандидж, мы всё-таки за столом! — сделала замечание Рене, недовольно поджав губы.       — Ой, простите старого ворчуна, — виновато улыбнулся дед. — Я порой совсем не слежу за языком.       — Вы угощайтесь, угощайтесь, — смягчилась женщина.       — Так почему же случился пожар? — спросил у гостя Фостер.       Лицо Брандиджа тут же перекосило от гнева.       — Меня подвела эта чёртова плита! — с возмущением в голосе воскликнул он.       Мясо вновь выпало из рук деда, и он вилкой подцепил с тарелки новый кусок и кое-как отправил его себе в рот.       — Я засужу этих гадов! — начал бубнить Брандидж, с трудом пережёвывая пищу своими вставными зубами. — Вся эта современная техника совсем никуда не годится. Вот, помню, раньше у меня на кухне стояла кофеварка. И что вы думаете? Работала как миленькая! А стоило мне её случайно уронить и купить новую, так всё, новая кофеварка и неделю не проработала. Или вот кондиционер. Двадцать лет проработал! Двадцать! А стоило мне его заменить, так новый проработал только месяц. Месяц! А ещё у меня был пылесос…       — Мистер Брандидж, давайте вернёмся к пожару! — прервал бурную речь старика Фостер. — Расскажите, как всё произошло?       Замерев на полуслове, дед несколько секунд непонимающе хлопал глазами, а потом кивнул.       — Ах да, пожар! Сегодня я, как обычно, хотел приготовить себе обед и отошёл на пару минут в другую комнату. А когда вернулся, кухня была полна огня и дыма. Должен признаться, я сильно испугался и сразу побежал звонить пожарным.       — Почему же тогда пожарные не успели спасти ваш дом? Неужели они медленно до вас добирались?       — Нет, к пожарным у меня нет претензий, — задумчиво проговорил старик, покачав головой. — Они быстро отреагировали, но к тому времени огонь уже распространился и на другие комнаты. В доме хранилось много старых вещей, вот они и послужили отличным топливом.       — Знаете, мистер Брандидж, — прищурился Фостер, вилкой удерживая индейку и ножом отрезая от неё солидный кусок. — У меня к вам будет одна маленькая просьба.       — Какая? — насторожился старик.       — Живя в нашем доме, держитесь подальше от плиты и микроволновки.       — Вы, что, считаете меня виновником пожара? — возмутился Брандидж, и из кружки, которую он в этот момент держал в трясущейся руке, на скатерть пролился кофе.       — Я не знаю! — развёл руками Фостер, сделав вид что не замечает неловкость гостя. — И не хочу вас обидеть. Но поймите и вы меня. В вашем доме произошёл пожар, и сейчас компетентные органы ведут расследование. Вполне возможно, что причиной пожара действительно была неисправность кухонной плиты, а может, вы что-то сделали не так, перепутали или просто забыли. Вам сколько лет, мистер Брандидж?       — Восемьдесят четыре, — машинально ответил дед и насупился. — Вы, что, думаете, старый дурак сам виноват в своих несчастьях? Думаете, я совсем выжил из ума? Но это же полная чушь! Мой ум остёр, как бритва! Да я любые кроссворды без проблем разгадываю. Память ещё никогда меня не подводила! Никогда! Поэтому я точно не мог ничего забыть или напутать.       — Давайте не будем ссориться! — вмешалась в разговор Рене и повернулась к новому домочадцу. — Мистер Брандидж, вы находитесь в чужом доме, поэтому будьте добры прислушиваться к просьбам его хозяина.       — Ох, прости, дочка, — прокряхтел дед. — Конечно, если твой муж настаивает, я не буду пользоваться вашей плитой. Но уверяю тебя, что я ни в чём ни виноват! Это всё изготовители кухонных плит! Эти бракоделы у меня ещё попляшут! Они мне за всё заплатят! Точно тебе говорю!       — Мистер Брандидж, — вдруг подала голос Белла. — А почему вы в таком почтенном возрасте продолжаете жить один и не переедете в дом для престарелых?       — Ещё чего не хватало! — яростно воскликнул дед. — Это же самая настоящая тюрьма с казарменным режимом и работниками-надзирателями. Хотя кому я это говорю? Девочка, сколько тебе лет? Ты хоть знаешь, что такое тюрьма?       — Знаю! — насупилась Белла. — Не надо считать меня дурой.       — Вы были в тюрьме? — насторожился Фостер.       — Был, и не скрываю этого! — гордо подняв подбородок, ответил Брандидж. — В молодости меня обвинили в ограблении ювелирного магазина. Пока шло следствие пришлось, сидеть в тюрьме. Повезло, что копы всё-таки поймали тогда настоящего грабителя, иначе мне бы пришлось провести за решёткой не несколько месяцев, а несколько лет.       — Какой ужас, — участливо покачала головой Рене.       — Вот именно что ужас! — подтвердил старик. — Впечатлений мне хватило на всю жизнь. Ну, а дом престарелых, по моему глубокому убеждению, мало чем отличается от тюрьмы.       — Отличия всё-таки есть, — не согласился Фостер.       — Даже слышать об этом не хочу! — фыркнул Брандидж. — В дом престарелых я добровольно не пойду. Так и знайте!       — Вас туда никто и не отправляет, — заметила Рене, и отрезав значительный кусок яблочного пирога, протянула его погорельцу. — Вы кушайте, кушайте. Белла так старалась, готовя этот пирог. Надеюсь, он вам понравится.       — Действительно, очень вкусный пирог, — согласился Брандидж, откусив кусочек.       Неожиданно с того места, где сидел дед, послышался громкий резкий звук и в воздухе завоняло чем-то не очень приятным. Все присутствующие, включая даже малышку Барби, поспешили зажать себе носы и вопросительно уставились на старика.       Брандидж нимало не смутился и, криво усмехнувшись, повернулся к Белле:       — Ты, внучка, на меня всё вали, — подмигнул он девочке. — Я ведь старый, мне уже всё равно.       На лице Беллы не дрогнул ни один мускул, а вот Фостер и Рене дружно рассмеялись. Девочка несколько секунд смотрела в глаза деду, как бы проверяя того на прочность, потом резко встала из-за стола и, ни проронив ни звука, с высоко поднятой головой вышла из комнаты.       — Пожалуй, это была не самая удачная шутка, — заметил Фостер, провожая удаляющуюся девочку сочувственным взглядом. Спустя неделю       На дворе стояла глубокая ночь, и я совершенно безмятежно спал в собственной кровати. Мне снилось, что я опять нахожусь на Корусанте и под взглядами многочисленных зрителей и объективами летающих телекамер вновь выступаю в Сенате. Я произношу всё новые и новые пафосные речи, мои цветистые фразы часто прерывает гул восторженных оваций. Я разливаюсь соловьём, клеймя заговор джедаев и называя их врагами государства. Я объявляю свершившимся фактом победу в гражданской войне и предрекаю наступление Нового Порядка. Моего Нового Порядка!       Миллиарды разумных по всей Галактике с волнением и воодушевлением ловят каждое моё слово. Я купаюсь в лучах славы и обожания. Это пьянит и одновременно будоражит кровь. Особенно радостно хлопают в ладоши мои верные сторонники. Одна только Падме Амидала, всеми презираемая и покинутая даже собственными друзьями, сидит с кислым видом на самой дальней и непрестижной платформе. Лицо её всё больше и больше морщится в маске отвращения. Наконец она не выдерживает и, резко поднявшись с места, восклицает мужским старческим голосом:       — Вот так свобода и умирает — под гром аплодисментов.       Голос Падме звучит всё громче и громче, последние слова она уже буквально выкрикивает, в ярости потрясая кулачками.       Я моментально проснулся и тут же понял, что из коридора действительно доносятся громкие голоса.       Потратив пару секунд на то, чтобы стряхнуть с себя остатки сна, я в темноте протянул руку и включил лампу. Тусклый свет осветил комнату со стенами, выкрашенными в белый цвет, и одним единственным арочным окном, плотно закрытым жалюзи.       Обстановка в моей комнате довольно скромна: письменный стол, платяной шкаф, стеллаж с книгами, кресло, несколько стульев и потолочный вентилятор.       Стрелки показывали два часа ночи. Откинув одеяло, я свесил ноги с кровати и Силой прощупал пространство за дверью. Впрочем, судя по голосам, доносившимся из коридора, всё и так понятно. Опять старый пердун всех разбудил!       Надев тапочки на босые ноги, я придирчиво осмотрел в зеркало своё заспанное личико и светлую пижаму в горошек. Привычка следить за своим внешним видом укоренилась во мне даже в мужском теле, что уж говорить про женское. Хотя, должен признать, именно в женском теле она была доведена до автоматизма, всё-таки воспитание Рене не прошло бесследно.       Долго смотреть на своё отражение не стал, просто стянул длинные каштановые волосы в хвостик и поправил немного сползшие вниз штанишки пижамы. Вроде выгляжу вполне прилично, теперь можно выйти в коридор и посмотреть на очередное представление.       — Мне плохо! — ещё громче завопил Брандидж, увидев, что у него появился новый зритель. — Плохо!       — Что с вами опять случилось? — недовольно поинтересовался заспанный Фостер, появившийся из-за дверей спальни в одних только трусах.       — У меня артериальная гипертензия. Вызывайте скорую!       — Успокойтесь! — сочувственно улыбнулась Рене, выглянувшая из-за спины мужа. — С вами всё будет хорошо.       — Не говорите так! — зарыдал Брандидж. — Сегодня ночью я точно умру. Мне нужна помощь!       — Хорошо, хорошо! — попытался успокоить старика Фостер. — Мы сейчас же вызовем вам врача. Только дайте штаны надеть.       — Быстрее, быстрее! — в слезах причитал дед.       Презрительно скривившись, я резким движением захлопнул дверь. Как же меня достал этот вонючий маразматик! Принято считать, что старость ассоциируется с мудростью, мягкостью и добротой. Именно такие образы пожилых людей культивирует реклама, где добрые бабушки угощают внуков блинчиками на молоке, а заботливые дедушки ведут малышей на прогулку. Но в жизни довольно часто бывает совсем по-другому.       Начиналось всё относительно пристойно, и деда поселили в соседнюю с моей комнату. В первую же ночь он всех разбудил и закатил истерику, жалуясь на гипертензию. В течении следующей недели такое повторилось ещё два раза. Кроме того, оказалось, что старик страдает от расстройства кишечника, поэтому вставал он примерно в пять утра. Вместе с ним приходилось вставать и мне, потому что спать под грохот унитазного сидения, шум воды и постоянные кряхтения из ванной, совмещённой с туалетом, было невозможно. При этом он тихо ругался, но акустика в доме усиливала шёпот до такой степени, словно он крыл всё на свете благим матом у меня над ухом.       Кроме того, дед отличался чрезмерной болтливостью и стремлением поучать «подрастающее поколение». Его с самого начала невозможно было заткнуть. Любой пустяк провоцировал получасовую лекцию обо всём на свете, начиная от выбора пищи или телевизионной передачи, и заканчивая отборной руганью в адрес «продажных политиков» и лично президента. О болезнях, лекарствах и о том, какой он несчастный и как ему на свете трудно живётся, старик мог бухтеть и вовсе без причины.       На фоне этого остальные чудачества старикашки выглядели довольно безобидно: иногда, видимо забываясь, он вытирал руки и лицо об занавески, мыл подмышки на кухне в раковине и очень редко менял носки.       Разумеется, о поведении деда я рассказал матери и отчиму, но они отнеслись к этому с пониманием и сочувствием. Все их ответы на мои жалобы сводились к тому, что возраст есть возраст и к старым людям нужно быть терпимее, тем более что в жизни мистера Брандиджа произошло такое большое несчастье как потеря собственного дома. Кроме того, Фостер заверил меня что лично проверил старика по полицейской базе и тот оказался совершенно чист перед законом. Такому просто грех не посочувствовать.       Когда же старый хрыч восстановил, наконец, свои документы, то совершенно не изъявил желания куда-то съезжать. Брандидж обосновывал это тем, что всё ещё не получил от страховой компании выплату за дом, на которую он мог бы купить себе новое жильё. А поскольку страховщики усмотрели в этом деле какие-то нарушения, судебный процесс грозил затянуться. Мама и отчим, в свою очередь, из жалости и сострадания не спешили выгонять деда, аргументируя это тем, что у нас большой дом и места в нём хватит на всех.       Посмотрел я на это безобразие, и пришёл к выводу что дальше ждать добровольного отъезда старика нет никакого смысла и пришло время действовать. Спустя несколько дней       Мистер Брандидж уже много лет страдал бессонницей и расстройством сна. Чем старше он становился, тем сложнее становилось засыпать, а просыпаться, наоборот, легче. В эту ночь он опять уснул довольно поздно и внезапно проснулся в холодном поту, чувствуя, что ему очень не хватает свежего воздуха. Сердце колотилось как бешеное, на тело навалилась сильная слабость, в голове пульсировала тупая ноющая боль, а перед глазами кружились мушки. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Брандидж привёл мысли в порядок и осознал, что у него в очередной раз начинается приступ артериальной гипертензии.       — Нужно измерить давление… — едва слышно прокряхтел дед, с трудом поднимаясь с кровати.       Подъём не остался без последствий: Брандидж почувствовал резкую тошноту, и его вырвало прямо на пол.       Проблевавшись, старик включил настольную лампу и потянулся за ртутным тонометром, который лежал на столике рядом с кроватью. Спустя несколько минут путём нехитрых измерений Брандидж уже знал, что его давление составляет 180/110.       «Гипертонический криз! — с тревогой подумал он. — Нужно срочно принимать лекарства».       Лекарства лежали в верхнем ящике стола, однако, перерыв всё содержимое этого ящика искомых препаратов — карведилола и эгилока, — Брандидж их там не обнаружил.       «Странно, я ведь всегда кладу эти лекарства в одно и то же место», — в волнении подумал старик. — Куда же я их мог засунуть? Нужно обыскать все ящики».       Перевернув вверх дном содержимое ящиков, Брандидж так и не смог найти лекарства. Волнение сменилось паникой, которая, словно снежный ком, нарастала всё сильнее. Тревожное состояние усугублялось высоким давлением, головокружением и общим плохим самочувствием. Несколько раз его тошнило, он заблевал собственную кровать, продолжая в блевотине перебирать извлечённые из ящиков вещи и лекарства.       Не в силах остановить льющиеся ручьём слёзы, трясясь всем телом и плохо сознавая, что делает, дед начал судорожно метаться по комнате, заглядывая то в шифоньер, то под кровать, то опять роясь в недавно извлечённых вещах. Несколько раз он запинался и чуть не падал, но продолжал метаться туда-сюда, провоцируя тем самым ещё большее повышение артериального давления.       Поняв, наконец, тщетность своих поисков, Брандидж решил обратиться за помощью к хозяевам дома. И если раньше он будил всех намеренно - с одной только целью добиться сочувствия и сострадания, прекрасно понимая, что его здоровью ничего, в общем-то, не угрожает, то сейчас старика проняло всерьёз и по-настоящему.       — Помогите! — истошно завопил дед, стуча кулаками во все двери. — Умираю!       Спустя несколько минут дверь спальни открыл полусонный Фостер, и до крайности обеспокоенный старик, на ходу размазывая слёзы и сопли, бросился его обнимать, бормоча что-то невнятное и невразумительное.       — Брандидж, да слезьте вы с меня! — отстранил от себя трясущегося старикана Фостер. — Вам опять плохо?       — Помогите, помогите, помогите! — забубнил старик.       — Что здесь происходит? — к двери в одном только ночном халатике вышла заспанная Рене и, зевнув, добавила: — А, понятно! Опять придётся вызывать Брандиджу скорую.       — Мои лекарства пропали! — продолжая растирать слёзы, запричитал дед. — Они пропали! Пропали! Срочно вызывайте врача. Мне плохо! Плохо!       — Да найдём мы ваши лекарства, найдём! — попытался успокоить старика Фостер.       В этот момент из детской комнаты выглянула Белла и лицо Фостера расплылось в радостной улыбке.       — Малышка, ты не против поискать лекарства, которые потерял дедушка Брандидж?       — Я спать хочу! — скривилась девочка. — Но если дедушке плохо, то буду рада помочь.       — Вот и замечательно! — подытожила Рене и начала раздавать команды: — Джим, вызывай скорую! Белла, ищи лекарства! Ну, а я постараюсь успокоить Брандиджа.       — Как называются лекарства? — поинтересовалась девочка.       — Карведилол и эгилок, бестолочь! — фыркнул дед.       — Мистер Брандидж, успокойтесь! — строгим голосом произнёс Фостер.       — Джим, разве ты не видишь, что у него нервный срыв? — заступилась за деда Рене.       Взяв хнычущего старика под руку, женщина повела его обратно в комнату, однако, увидев заблёванную кровать и разбросанные вещи, с отвращением поморщилась.       — Ну и бардак! Мистер Брандидж, пойдёмте на первый этаж, в гостиную. Отдохнёте там на диванчике, пока доктор не приедет.       — Мне плохо, плохо! — бубнил дед. — Я не дойду!       — Не бойтесь, я вам помогу, — Рене ласково погладила старика по голове. — Пойдёмте!       — Возьмите тонометр! — взмолился дед, крючковатым пальцем указав на разложенный на столе аппарат.       Пока Брандидж спускался на первый этаж, его опять вытошнило, на этот раз прямо на ступеньки лестницы. Усадив, наконец, старика на диван, Рене уступила настойчивым просьбам и измерила ему артериальное давление. Как и следовало ожидать, без своевременного приёма лекарств давление продолжило свой рост и достигло отметки 210/120.       Отложив в сторону тонометр, женщина заставила старика полностью лечь на диван и укрыла его одеялом. Вконец обессилевший Брандидж закрыл глаза и мало что соображал, время от времени жалуясь на сильную головную боль, головокружение и боль в груди. Рене всячески старалась успокоить больного и не отходила от него ни на шаг. Когда же в гостиную спустился уже полностью одетый Фостер, Рене тоже сочла нужным одеться к приезду работников скорой помощи.       Наконец в дверь позвонили. Фостер, коротавший время, развалившись в кресле, пошёл открывать. На пороге стояли двое парней в униформе тёмного цвета, мало чем отличимой от полицейской.       — Скорая помощь, — представился высокий негр, рядом топтался мужчина пониже. — Где больной?       — Вот сюда, пожалуйста! — шире открыл входную дверь Фостер, приглашая парней в гостиную.       Парамедики не заставили себя просить дважды и с профессиональной быстротой осмотрели лежавшего на диване и совершенно ни на что ни реагировавшего Брандиджа.       — Похоже на ишемический инсульт, — сказал напарнику темнокожий мужчина. — Ставлю внутривенно семакс, и везём в госпиталь. Вы его родственники?       — Нет! — ответила за всех Рене. — Мистер Брандидж просто временно живёт в нашем доме.       — Надеюсь, у него есть медицинская страховка?       — Да, конечно, — кивнула женщина.       — Гарсиа! — обратился главный парамедик к своему коллеге. — Давай носилки, и кладём его в машину.       — Я поеду в больницу вместе с вами! — твёрдо заявила Рене.       — Как хотите, мэм, — согласился афроамериканец.       Когда Брандиджа грузили на носилки, он пытался что-то сказать, но мог только беспомощно открывать рот и издавать какие-то звуки. В этот момент на ступеньках лестницы, которая спускалась в гостиную, появилась Белла.       — Я нашла их! — радостно закричала девочка, размахивая белой упаковкой. — Лекарства! Они были под кроватью.       — Поздно, Белла, поздно, — развёл руками Фостер. — Парамедики говорят, что у Брандиджа инсульт, и теперь его увозят в больницу.       — Надеюсь, с дедушкой всё будет в порядке, — печально вздохнула Белла, провожая каталку грустным взглядом. Спустя месяц       Спрятать от старика лекарства оказалось весьма эффективной мерой. Как и следовало ожидать, дедуля заработал инсульт и был госпитализирован. Я надеялся, что там он благополучно откинет копыта, но старый хрыч оказался крепче, чем этого следовало ожидать.       Провалявшись некоторое время на больничной койке, Брандидж пошёл на поправку. По всей видимости, после перенесённого приступа в голове у старикана что-то сдвинулось, а может, на него просто повлияли врачи, но Брандидж изъявил желание переселиться в дом для престарелых. Мол, в этом учреждении постоянно дежурят медики, и если подобное случиться вновь, то они его спасут. Ага, как же! Наивный идиот, ему уже давно пора понять, что старость не лечится. По крайней мере, в этом мире…       Ну, а наша семья, как мне кажется, после его отъезда только вздохнула спокойнее. Самим выгнать приставучего зануду матери и отчиму не позволяла совесть, но и терпеть его частые ночные концерты им тоже не очень-то было приятно. Вот и получилось, что устроенная мной акция пошла на пользу всем, в том числе, и самому старику, который отправился в место, где о нём позаботятся. Ну, и кто я после этого, если не душка?