ГЛАВА 24
2 сентября 2019 г. в 10:32
Частный дом в районе Парадайз Велли, 2001 г.
Золотистые лучи солнца пробивались сквозь полураскрытые жалюзи, нарезая пространство комнаты Барби сочными яркими пластами. Комната, оформленная в однотонном бежевом цвете, содержала обычный набор детской мебели: низкую кровать с тёмно-синим покрывалом и подушками с изображениями зайчиков, прикроватную тумбочку с большим круглым зеркалом, детскую стенку со шкафом, множеством полок и столом для творчества.
Общий интерьер комнаты дополняли висевшие на стенах разнообразные детские рисунки с принцессами, бабочками, цветами и милыми зверушками, а также расставленные по углам комнаты домик для кукол, игрушечная кухня и невысокая детская горка.
Сейчас хозяйка комнаты — маленькая девочка с голубыми глазами и светлыми волосами, одетая в платьице светло-розового цвета, — сидела в позе лотоса на полу, устланном мягким ковролином. Закрыв глаза, выпрямив спину, скрестив ноги и положив руки на колени, она размеренно дышала, погрузившись в состояние медитации.
Присев на край кровати, я с довольной улыбкой наблюдал за этим процессом и вспоминал своего первого ученика — молодого Мола. Конечно, потенциал в Силе у них совсем разный, Мол был определённо сильнее, однако судьба чем-то похожа, ведь и моя нынешняя сестра, и тот забрак попали ко мне на обучение в самом раннем возрасте.
С забраком всё было понятно с самого начала. Его мне отдала на воспитание собственная мать, после чего я спрятал ребёнка в секретном поместье на Мустафаре, приставив для обслуживания нескольких дроидов. Мол изначально находился в полной моей власти, и я обучал его так, как считал нужным, выращивая из молодого забрака будущего ассасина, способного выполнять самые тяжёлые и опасные задания.
Разумеется, в методах обучения я не стеснялся, и молодость Мола была наполнена болью и страданиями. Любой намек на неповиновение безжалостно подавлялся, любое колебание или ошибка жестоко наказывались.
Я строго следовал традиционной ситхской концепции, стремясь, чтобы ученик всеми фибрами души ненавидел меня и жаждал прикончить. Именно ненависть служила тем мотивационным аспектом, который толкал ученика к усердной учёбе, ведь он прекрасно понимал, что, только развив своё мастерство, став гораздо сильнее, проворнее и хитрее учителя, его можно в конченом итоге убить. Другое дело, что я никогда не учил Мола всему, что знаю сам, так что любая его попытка меня превзойти была заранее обречена на провал.
И вот теперь передо мной сидит новая ученица, из которой тоже нужно сделать тёмного ассасина, только в этот раз я серьёзно ограничен в методах обучения. Мама и отчим категорически не позволят мне избивать, пытать и унижать Барби, то есть проделывать с ней всё то, что обычно делали ситхи со своими учениками. А значит, к обучению этой девочки нужен совсем другой подход. Только вот какой?
Ответ на этот вопрос довольно прост. Во-первых, ребёнка нужно заинтересовать. Поначалу обучение для Барби должно превратиться в приятную и интересную игру, причём настолько увлекательную, что девочка сама с радостью будет ждать каждый новый урок.
По мере взросления ученице следует доступно объяснить ту несомненную выгоду, которую принесёт ей обладание Силой и, следовательно, необходимость дальнейшего обучения. Таким образом, Барби будет учиться не из-под палки, а вполне добровольно, прекрасно понимая, зачем ей это нужно.
Во-вторых, нужно по максимуму использовать кровное родство и воспитать девочку на принципах верности нашей семье. Именно интересы семьи для Барби должны стать первоочередными, а всё остальное отойти на задний план. Ну, а поскольку я тоже член семьи, причём гораздо старше её, верность мне должна ассоциироваться для Барби именно как долг перед семьёй.
В-третьих, в процессе обучения я должен превратиться для младшей сестры в беспрекословный авторитет, у которого всегда есть правильный ответ на любой вопрос. Следует внушить Барби настолько сильную уверенность в моей мудрости, что она интуитивно начнёт обращаться за советом не к папе или маме, а именно ко мне. Более того, мне нужно стать для сестры ещё и лучшей подругой, которая сочувствует, понимает и заботится. Причём я должен играть роль главной, ведущей подруги, а она, соответственно, станет ведомой.
Ну и, наконец, в-четвёртых, нужно постоянно поддерживать у девочки уверенность в том, что я как учитель могу дать ей ещё больше новых знаний. Барби должна чётко понимать, что, перестав мне служить, она лишится этих знаний, а, следовательно, не сможет увеличить собственную силу.
Таким образом, прежний суровый способ обучения, при котором извечной мечтой ученика было убийство собственного учителя, в отношении Барби будет заменён на добровольное сотрудничество учителя с учеником, основанное на дружбе, взаимовыгоде и кровных узах. Не скажу, что мне нравится этот путь: слишком уж он мягкий, а, следовательно, малоэффективный, да и Барби никогда не станет настоящим ситхом, однако выбирать не приходится: мама и отчим просто не потерпят иного подхода.
— Я почувствовала её! Почувствовала! — вдруг радостно воскликнула сестрёнка, прервав мои размышления. — Я научилась чувствовать Силу!
— Расскажи о своих ощущениях, — заинтересованно посмотрел я на ученицу.
— Ну… — задумалась Барби. — Будто бы моей кожи коснулся ветерок.
— Очень хорошо, — с видом мудрого наставника кивнул я в ответ. — Одарённые люди ощущают Силу по-разному. Тебе она открылась как дуновение ветра.
— А тебе, Белла?
— Я воспринимаю Силу как лёгкую дрожь, — признался я и продолжил урок. — Теперь, когда ты научилась чувствовать, тебе нужно научиться ощущать её не только в себе, но и в других живых существах.
— Зачем?
— О, это очень важно! — усмехнулся я. — Умение воспринимать жизнь через Силу помогает заранее обнаружить опасность. К тому же, научившись этому, ты, Барби, сможешь чувствовать настроение окружающих людей. Разве это не здорово?
— Да, — заинтересованно кивнула девочка. — Здорово.
— В таком случае, посмотри вон на то растение, — я указал пальцем в направлении стоявшего на столе горшка с орхидеей, который заранее принёс сюда именно ради предстоящего занятия. — Начнём с малого… Почувствуй Силу, исходящую от этого цветка.
— Как? — удивлённо захлопала глазами Барби.
— Сядь за стол, — приказал я и, подождав, пока сестрёнка встанет с пола и выполнит мою команду, продолжил объяснения: — Сиди ровно, не горбясь…
Увидев, что девочка потянула руку к растению, я заставил её одёрнуть.
— Нет, Барби! Не трогай его руками… Закрой глаза, сконцентрируйся и попытайся почувствовать энергетическое поле, которое излучает этот цветок. От тебя к нему должен идти слабый поток Силы.
Посидев несколько секунд с закрытыми глазами, девочка нетерпеливо воскликнула:
— Нет, не получается!
— Ничего страшного, — успокоил я её. — Это и не должно получиться сразу. Просто каждый день садись перед этим цветком и пытайся ощутить его в Силе.
— Хорошо, — неуверенно кивнула Барби. — Я попробую.
— Кроме того, не забывай о постоянных медитациях, — напомнил я. — Они помогут тебе лучше чувствовать Силу, и когда-нибудь ты сможешь делать вот так…
Телекинезом я поднял со стола валявшийся там карандаш и, покрутив им в воздухе под изумлённым взглядом сестры, положил на место.
— Ух ты! — воскликнула девочка и радостно захлопала в ладоши. — Я тоже так хочу.
— Тогда учись, — ответил я тоном всезнающего наставника. — Сила — очень могучая субстанция, Барби. В дальнейшем я научу тебя правильно брать её под контроль и заставлять служить себе… А теперь повтори самое главное правило.
— Я никому не должна показывать свою одарённость, — заученно произнесла сестрёнка, приложив руку к сердцу. — Я никому, кроме родных, не должна рассказывать о ней.
— Правильно! — одобрительно улыбнулся я и, подойдя к сидевшей за столом девочке, нежно погладил её по голове. — У людей, которые нас окружают, нет наших способностей. Мы с тобой особенные… А всё, что необычно, люди хотят понять и изучить. Поэтому они отнимут нас с тобой у родителей и увезут далеко-далеко… И ты больше никогда не увидишь папу и маму.
— Нет! — в страхе воскликнул ребёнок.
Неожиданно дверь слегка приоткрылась и в комнату заглянула Рене.
— А! — понятливо кивнула она. — Вы тут играете…
Увидев маму, сестрёнка надула губки и пожаловалась обиженным голосом:
— Белла сказала, что я больше никогда тебя не увижу!
Поймав вопросительный взгляд я тут же поспешил объяснить:
— Я учу Барби скрывать свои возможности.
— Правильно делаешь! — согласилась Рене и строго посмотрела на младшую дочь. — Всегда слушайся Беллу! Она очень умная и плохого не посоветует… Ладно, не буду вам мешать.
Заметив, что женщина хочет выйти в коридор, я поспешил её остановить.
— Подожди, мам. Ты вроде что-то хотела сказать?
— Ах да! — Рене легонько хлопнула себя по лбу. — Постоянно всё забываю… Звонил Вейман и сообщил, что сериал закрывают.
— То есть как? — удивился я. — Должны же были снимать второй сезон.
— От этих планов пришлось отказаться, — развела руками мама и, сделав несколько шагов, присела на край кровати. — После того как из сериала ушёл Кевин Данн, который играет роль Роя, рейтинг проекта начал стремительно падать. Поэтому телеканал CBS отказывается заключать контракт на съёмку второго сезона.
— Жаль, — печально покачал я головой.
— Не расстраивайся! — ободряюще улыбнулась Рене. — Главное, что ты отлично показала себя на съёмочной площадке. Режиссёр очень тебя хвалил и сказал, что тебе нужно продолжать актёрскую карьеру. Поэтому я тут подумала…
Заметив, что женщина замялась, я сел на кровать рядом с ней.
— Ну же, говори, о чём ты подумала?
— У любого актёра должен быть свой агент, — после недолгой паузы ответила Рене. — Человек, который отслеживает запросы кастинг-директоров под тот или иной проект и отсылает им портфолио своего клиента… Я хочу стать твоим агентом.
— А ты справишься? — вопросительно посмотрел я на женщину.
— Я обожаю кинематограф, — убеждённо ответила мама. — Мне интересно всё, что касается Голливуда… Да что тут говорить, я только и делаю, что смотрю телевизор и читаю про то, как всякие знаменитости строили свою карьеру. И ты, Белла, ещё спрашиваешь, справлюсь ли я?
— Но у тебя уже есть работа, — напомнил я.
— Ты про детский садик? — Рене отстранённо махнула рукой. — Одно другому не мешает… Ну, так что, ты согласна?
— Да, мама, — кивнул я. — Если хочешь, можешь этим заниматься.
— Отлично! — радостно воскликнула женщина и поднялась с места. — Всё, я убегаю искать тебе новую роль в кино. Давно мечтала о такой работе.
Проводив Рене скептическим взглядом, я иронично усмехнулся. Надо же, мама нашла себе новую забаву! Ну что же, пусть поиграется, возможно, из неё и будет толк.
Между тем, сестрёнка, пользуясь тем, что на неё не обращают внимания, стала что-то рисовать в альбоме.
— Барби, давай-ка помедитируем вместе! — предложил я. — Садись на пол.
Несколько мгновений девочка колебалась, явно не желая бросать своё занятие, однако, по-видимому, вспомнив о возможности научиться телекинезу, послушно села в позу лотоса.
Расположившись рядом, скрестив ноги и выпрямив спину, я Силой ощупал ауру сестры. Похожая на тонкую пелену, она сияла чуть синеватым светом, причем в ней не проскальзывало ни единой красной полоски Тёмной Стороны.
И это правильно: сейчас Барби должна оставаться на стороне Света, ибо падение во Тьму в таком раннем возрасте грозит безумием. Именно поэтому я пока учил девочку медитировать по-джедайски, то есть отстраниться от внешних раздражителей и достичь внутреннего мира, гармонии и покоя.
Закрыв, глаза я отбросил все мысли о сестре, начал глубоко и размеренно дышать, при этом легонько раскачиваясь взад-вперёд. Почувствовав лёгкое колебание в Силе, я стал постепенно расширять наш контакт, отдав всего себя эмоциональной и пылкой медитации ситхов.
Разжигая в собственной душе пламя страсти, я грезил о собственном могуществе и власти. Перед мысленным взором предстали сцены преклонивших колени подданных и трупы поверженных врагов. В воспалённом сознании проплывали сцены убийства родителей, пытки учителя и череда смертей всех моих жертв. Живое воображение рисовало кровавые картины страданий непокорных и раболепие покорившихся моей воле. В ушах звучали аплодисменты подданных, стоны врагов и предсмертные крики агонии.
По мере накала страстей Тьма всё более и более обволакивала моё тело, она завораживала и туманила разум. Еще немного, ещё чуть-чуть — и жажда крушить и убивать вырвется наружу, и тогда можно полностью потерять голову, набросившись на окружающих. Тьма опасна, очень опасна и в то же время невероятно притягательна своим могуществом.
Усилием воли я подавил готовую вот-вот вырваться на свободу волну безудержного безумия и открыл глаза. Тряхнул головой, окончательно прогоняя накатившее наваждение, и посмотрел на Барби, которая сидела рядом со спокойным и безмятежным выражением на лице. Молодец сестрёнка, пусть поиграет со Светом, пока слишком рано знакомить её с Тьмой.
Мысли потекли плавно и размеренно, захотелось проанализировать собственные возможности, которые я сумел восстановить. Очутившись много лет назад в новом теле, я, хоть и ощущал Силу, однако связь с ней была довольно слаба. Даже несмотря на то что у меня были знания из прошлой жизни, контакт с Силой из-за малой восприимчивости слабоодарённого тела просто тупо барахлил. Техники, которые раньше давались мне с лёгкостью, теперь требовали больших усилий, либо вовсе не работали.
Чтобы синхронизировать связь с Силой, требовалось уделить немало времени на медитации, чем я и занимался почти каждый день в течении многих лет. Прогресс, конечно же, был, но очень и очень медленный.
Изначально лучше всего мне удавался телекинез, с помощью которого можно было поднимать и толкать небольшие предметы, однако давить и гнуть их было затруднительно. Как результат, телекинезом в виде Толчка и Удара Силы я без особых проблем бил врагов, но вот душить их не мог. Тем не менее, по мере возрастания связи с Силой эти затруднения были преодолены: теперь при необходимости я мог ломать замки и использовать Удушение, что показали испытания на соседской собаке.
Кроме того, восстановились такие способности, как Сокрытие Силы, позволявшее сжимать свою ауру настолько, что её не должны были почувствовать другие одарённые; Ускорение Силы, кратковременно повышавшее реакцию и увеличивавшее скорость моих движений; Тёмное Исцеление, с помощью которого можно было сращивать сломанные кости; Вытягивание Знаний, дающее возможность читать память жертв. Приятной новостью стало и то, что недавно мне удалось вернуть владение Молниями Силы, требующими особо сильной эмоциональной подпитки.
А вот дальше начинались проблемы. Так, например, хоть и удавалось читать в Силе эмоции окружающих, но никак не получалось воздействовать на их разум чтобы люди принимали необходимые мне решения. После множества попыток я пришёл к выводу что земляне имеют врождённое сопротивление к зомбированию: прочитать память жертвы ещё можно, а вот заставить её что-то сделать — уже нет. Кроме того, наличием земного притяжения можно было объяснить невозможность использования такой важной способности как Левитация.
Так же была утрачена техника Провидения, когда Сила показывала расплывчатые очертания тех или иных событий будущего, не удавался Пирокинез, позволявший вместо молний использовать струи огненного пламени, а вот Ситхскую алхимию ввиду отсутствия необходимости я пока ещё не применял.
Как итог, даже несмотря на потерю многих способностей, за прошедшие годы я достиг неплохих результатов и выжал из слабоодарённого тела очень и очень многое. Более того, если не забывать о регулярных тренировках, то с каждым годом связь с Силой будет расти и восстановленные техники станет использовать гораздо проще.
Довольно улыбнувшись, я закрыл глаза и вновь стал раскачиваться взад-вперёд, не забывая при этом тяжело дышать. Нужно было продолжать медитацию.
Спустя несколько дней
Время неутомимо приближалось к вечеру, и кухня была наполнена аппетитными запахами жареной курицы, кукурузы и томатов. На газовой плите в кастрюле булькал суп, из прикрытой крышкой сковородки раздавалось приглушённое шипение, а у широкой столешницы кухонного гарнитура с ножом в руках хозяйничала Эсмеральда, быстрыми и ловкими движениями нарезая перец и лук.
Неподалёку за кухонным столом сидела Рене и увлечённо перебирала стопку газет и журналов. Отхлёбывая кофе из чашки и листая страницы печатных изданий, она периодически брала в руки карандаш и что-то отмечала в блокноте.
Обе женщины были настолько увлечены своими занятиями, что не сразу обратили на меня внимание.
— Мам! — обратилась я к Рене.
— А, это ты, милая! — оторвалась от изучения очередного журнала женщина и внимательно на меня посмотрела. — Ты что-то хотела?
— Можно я приглашу на свой день рождения подруг из школьной группы поддержки?
— Конечно, приглашай, — кивнула Рене и добавила ласковым голосом: — Они такие милые и приветливые девочки, я буду только рада.
Разумеется, я вовсе не горел желанием собирать у себя дома подростковую тусовку и выслушивать глупый девичий трёп с перемыванием косточек всем парням школы, однако именно такого поведения требовали от меня общественные нормы. Проигнорировав «подруг», я обязательно бы их обидел, по школе поползли бы нехорошие слухи, на меня бы стали показывать пальцем… В общем, если ты девочка-подросток, этому надо хоть в какой-то мере соответствовать. Поэтому я тут же не замедлил вспомнить и о своих «друзьях».
— А ещё неплохо было бы пригласить братьев Макгейн.
— Хорошая идея, — согласилась мама и перевела взгляд на горничную. — Эсме, не забудь, нужно будет закупить побольше пиццы, крекеров и сока… Ну, и приготовь что-нибудь из мексиканской кухни.
— Я всё сделаю, сеньора, — ответила Эсмеральда, продолжая при этом нарезать овощи.
— Мам, ты уже нашла мне роль в кино? — решил я напомнить Рене.
— Одну минутку, — женщина стала оживлённо листать страницы своего блокнота. — Так… Тебя без кастинга приглашают сниматься в обучающем фильме. Он называется: «Как жить, если твои родители принимают наркотики».
— Мда… — иронично усмехнулся я. — Полагаю, ты, мама, будешь играть наркоманку.
— Эту роль исполняет другая актриса, — не поняла сарказма Рене. — Впрочем, и я бы не отказалась…
— Стать наркоманкой?
— От роли! — рассмеялась женщина. — Даже от такой роли я бы не отказалась.
— Может, для меня есть что-нибудь ещё? — поинтересовался я, вернув лицу серьёзное выражение.
— Да, — кивнула Рене, вновь уставившись в блокнот. — Я записала тебя на кастинги в двух сериалах и в трёх фильмах. Конечно, из-за школьных занятий ты не сможешь сниматься одновременно во всех этих проектах, однако на какую-нибудь одну роль тебя обязательно возьмут… Рассказать подробнее об этих ролях?
— Нет, не сейчас, — махнул я рукой. — Хочу позвонить подругам, а ещё мне надо подготовить к уроку доклад о суфражистках.
Я хотел было подняться по лестнице на второй этаж, однако остановился, услышав звук отпираемой входной двери. Поскольку кухня не имела общей стены с гостиной, все присутствующие стали свидетелями того, как с улицы в помещение заходит Джим Фостер. Выглядел он неважно: усталое лицо, тёмные круги под глазами, растрёпанные волосы.
— Дорогой, что случилось? — поднялась со стула Рене.
— А разве вы не знаете? — обвёл присутствующих вопросительным взглядом мужчина.
— Нет, — растерянно ответила супруга.
Ни слова ни говоря Джим подошёл к дивану и взяв валявшийся там пульт от телевизора включил новостной канал.
Мигнув, экран показал кадры самолётов врезающихся в башни-близнецы Всемирного торгового центра. Затем шли картины дымящихся небоскрёбов и съёмка того, как в облаке пыли они складываются гармошкой. За кадром взволнованным голосом вещал диктор.
— … число жертв просто огромное, точное количество сейчас невозможно оценить. Мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани предположил, что погибли не менее двадцати пяти тысяч человек. Президент Джордж Буш заявил, что террористы обязательно понесут ответственность…
— Боже мой! — воскликнула Рене, прикрыв лицо руками.
— Пресвятая Дева Мария! — перекрестилась Эсмеральда.
— Начальство словно с ума посходило, — раздражённо пожаловался Джим. — Нас подняли по тревоге, оторвали от повседневных дел и отправили работать с информаторами в поисках террористов. Я жутко вымотался и устал.
— Всё, накрылся мой день рождения, — печально произнёс я.
— Почему? — удивлённо посмотрела на меня мама.
— Потому что это будет непатриотично, — объяснил я рассудительным тоном. — Вся нация скорбит, а у меня праздник. Окружающие обязательно осудят этот пир во время чумы.
— Белла дело говорит, — согласился Джим. — Послезавтра в её день рождения по всей стране наверняка будут проходить поминальные бдения и траурные мероприятия. Нехорошо праздновать в такое время.
— Жаль, — с грустью в голосе произнесла Рене. — Может стоит перенести праздник на более позднюю дату?
— Нет, — отрицательно покачал я головой. — Эффект будет уже не тот… Но ты не переживай, мама, это ведь не последний день рождения в моей жизни.
— Как скажешь, дорогая, — кивнула Рене. — Решать конечно же тебе.
Посчитав разговор законченным я развернулся и направился к лестнице. Никто из присутствующих так и не заметил, как я облегчённо вздохнул.
Спустя несколько дней. Частная школа «Phoenix Country Day School»
В кабинете полового воспитания на стенах висели схемы с изображением мужских и женских гениталий, а рядом с доской на тумбе был установлен большой телевизор. За учительским столом сидела учительница этого предмета — мисс Стокдейл, молодая девушка с тёмными волосами, и что-то писала в журнале, а всё внимание класса было привлечено к экрану телевизора.
Происходящее на экране напоминало дешёвую комедию: парень и девочка примерно нашего возраста, в одежде, популярной в далёкие восьмидесятые годы, лежали в обнимку на кровати и дуэтом пели песню:
От болезней сбережет воздержание,
Если любишь, то не страшно ожидание,
Половых инфекций во избежание,
Прояви терпение и воздержание…
В другое время я бы от души посмеялся и над этим уроком, и над этим фильмом, но сейчас я чувствовал себя крайне паскудно. Началось всё с того, что несколько дней назад я вдруг заметил за собой резкие перепады настроения: хотелось то плакать, то ругаться со всеми подряд, то накатывали внезапная апатия, тоска и депрессия. Всё это дополнялось периодами пульсирующей в висках головной боли и накатывающими иногда рвотными позывами.
Сперва я не понимал причины происходящего, но потом догадался: поскольку моё девичье тело сейчас переходит из детского возраста в подростковый, вскоре мне предстоит испытать на себе все «прелести» так называемых «критических дней».
Всё это противно и мерзко, но против женской физиологии не попрёшь. Для того чтобы облегчить дискомфорт были закуплены прокладки, тампоны и болеутоляющие таблетки. Отчасти это помогало, но периодические тянущие боли внизу живота делали моё самочувствие в эти дни поистине отвратительным.
По экрану телевизора поползли титры. Мисс Стокдейл поднялась с места и щёлкнула пультом.
— Ну, что, ребята, все видели гной и инфекцию? А генитальный герпес? Вот так всё и происходит. Не занимайтесь сексом!
Возражать учительнице никто не решился.
— А сейчас мы поговорим о месячных! — продолжила урок мисс Стокдейл. — Это такое время, когда девочек бросает то в жар, то в холод и им приходится менять окровавленные прокладки по нескольку раз в день.
Некоторые парни возмущённо фыркнули, лица всех девочек стали красными от смущения, а я, несмотря на паскудное самочувствие, насмешливо улыбнулся. Весьма своевременный урок, мисс Стокдейл. Весьма своевременный!
Спустя несколько дней
Кабинет истории был оформлен в белых тонах. На полках книжного шкафа лежало множество учебников с яркими обложками, на стенах висели красочные картины с изображениями сцен из американской истории, в углу, рядом с пластиковой доской, стоял американский флаг.
Сейчас я находился в центре всеобщего внимания и перед взорами всего класса зачитывал доклад о суфражистках. На доске луч проектора показывал слайды с фотографиями наиболее значимых активисток этого движения, а учитель истории — мистер Раджешвар, пожилой смуглый индус в белом тюрбане, — сидел за своим столом и кивал в такт моим словам.
— Суфражистки доказывали, — вещал я убедительным голосом, — что если допустить женщин к выборам, то они одним своим участием должны облагородить политическую жизнь страны и уравновесить жестокое и необузданное влияние испорченных мужчин…
Неожиданно мои слова прервал звон пожарной сигнализации.
— Опять учения, — вздохнул мистер Раджешвар и, повысив голос, обратился к классу: — Быстро выходите на улицу! Сохраняйте спокойствие!
Ученики, привыкшие к тому, что раз в месяц в школе устраивают пожарные тревоги, начали подниматься со своих мест и выходить из класса.
В коридоре ощутимо пахло дымом и было полно ребят, которые под бдительным присмотром учителей торопливо следовали по направлению к выходу из здания.
Оглядевшись по сторонам и увидев идущих мне навстречу Кортни и Дарси, я с тревогой поинтересовался у девочек:
— У нас, что, реально пожар?
— Нет! — презрительно фыркнула Дарси. — Просто какой-то придурок пересмотрел телевизор и возомнил себя террористом…
— Дай я скажу! — перебила подругу Кортни. — Этот козёл во время урока кинул в туалет дымовую шашку… Точно даун!
— Все на выход! — прикрикнул остановившийся возле нас Раджешвар.
На улице стояла солнечная погода. Эвакуированные ребята собирались группками и обсуждали случившееся, бродили туда-сюда по многочисленным дорожкам либо просто сидели на лавочках в ожидании скорого приезда пожарных.
На одной из лавочек нас уже дожидались Стейси, Хизер, Долорес и Меган.
— Привет, девчонки! — поздоровалась Дарси. — Вас тоже выдернули с уроков?
— Ага, — ответила за всех Стейси и вопросительно на нас посмотрела. — Может, знаете, кто устроил эту заварушку?
— Увы, но нет, — развела руками Кортни.
— Его точно поймают! — уверенно произнесла Хизер. — Интересно, что с ним сделает директор Фергюссон?
— Накрутит уши, — весело рассмеялась Долорес.
— Или выгонит из школы, — предположила Меган.
— Не говорите ерунды! — хмыкнула Стейси. — Полиция заведёт административное дело, родителей придурка потащат в суд. Там у них будет два варианта: или заплатить штраф, или заставить собственного балбеса месяц отрабатывать после школы… Собирать мусор или мыть полы.
— Откуда ты это знаешь? — одновременно воскликнули Кортни и Меган.
— Двоюродный брат рассказывал, — пояснила капитан чирлидеров. — У него в школе был похожий случай.
— Ну, и поделом гадёнышу! — фыркнула Дарси и добавила возмущённым голосом: — Я на этом уроке строила глазки Кевину Шелби, а этот мерзавец своим «пожаром» мне помешал.
— А я, наоборот, довольна, — заявила Хизер. — Вместо того чтобы решать сейчас контрольную, можно спокойно посидеть на лавочке и пообщаться с подругами.
— Точно! — поддержала её Долорес.
— Девчонки, а давайте сбежим со следующих уроков? — предложила Меган. — Преподы из-за этого «пожара» так наложили в штаны, что вряд ли будут отмечать посещаемость.
— Это слишком рискованно, — задумчиво покачала головой Стейси.
— А мне нравится, — одобрительно произнесла Долорес.
Следующие несколько минут ушли на жаркий спор, в результате которого мнения разделились: Стейси, Кортни и Дарси были против предложения, Меган, а Хизер и Долорес, напротив, его поддержали.
За это время мимо нашей скамейки в здание школы вошли пожарные. Приехавшие вместе с ними парамедики начали опрашивать учителей и ребят с целью выявить пострадавших.
— Белла, ты как? — спросила меня Меган и ласково шепнула на ушко: — Неужели лучшая подруга мне откажет?
— Я с тобой, — с дружелюбной улыбкой кивнул я в ответ.
После того как выяснилось, что дочка сенатора Макгейна не планирует начинать политическую карьеру, а всего лишь хочет стать журналисткой, её ценность в моих глаза несколько упала. Тем не менее, «дружба» с ней являлась единственным звеном, которое связывало меня с сенатором. Макгейн-старший обещал взять меня в свою команду, но это будет ещё очень и очень нескоро. До этого времени желательно поддерживать «дружбу» с Меган и, тем самым, постоянно напоминать сенатору о себе.
— Пойдёмте, девчонки! — поднялась со скамейки Долорес и вопросительно посмотрела на Меган. — Да, кстати… Куда отправимся?
— Можно покататься на моей машине, — предложила блондинка. — Вы ведь видели крутую тачку, которую подарил мне папа? Ну, а потом решим, как ещё можно развлечься.
— Вроде дождик собирается, — неуверенно произнесла Хизер, показав пальцем в сторону появившейся далеко на горизонте тёмно-синей тучи.
— Ерунда! — отмахнулась Меган. — Мы же будем под крышей, в салоне машины.
— Хорошо, я согласна, — кивнула мулатка.
— Я тоже! — поддержала эту идею Долорес.
Во время учебного дня покинуть территорию школы можно было только по специальному пропуску, подписанному администрацией и родителями. Тем не менее, находчивые и не слишком законопослушные ученики придумали способ обойти это правило: ребята сбегали с уроков через дыру в проволочном заборе, скрытую от посторонних глаз стенами спортзала.
Попрощавшись с подругами, которые так и остались сидеть на лавочке, мы вчетвером двинулись к этому «чёрному ходу». По пути Хизер рассказала анекдот «в тему»:
— Учитель застукал во время урока блуждающего по коридору ученика и спрашивает его: «Где ваш пропуск, мистер?». Тот отвечает: «Я как раз иду за ним, сэр». «Но вы не можете ходить по коридору без пропуска!» «Разумеется не могу, сэр. Поэтому я и тороплюсь его получить». Учитель немного подумал и говорит: «Хорошо, можете идти, но поторопитесь, мистер». Радостный ученик убегает дальше по коридору. Учитель озадаченно смотрит ему вслед, пытаясь понять, что же здесь не так.
— Ха-ха-ха, — рассмеялись девочки.
Отогнув проволоку в заборе, мы поочерёдно пролезли в образовавшуюся дыру и окольными путями отправились на парковку, которая располагалась перед входом в школьный комплекс. Именно здесь стояла «тачка» Меган.
Автомобиль — красного цвета «Maserati quattroporte» — выглядел весьма презентабельно и был предметом зависти большинства школьников. Стоил он тоже весьма недёшево: сто тридцать тысяч долларов, и, по словам Меган, её отец пошёл на эту покупку, скрипя зубами.
Покрасовавшись на фоне машины, Меган села за руль, я занял переднее сидение, а Хизер и Долорес расположились сзади.
— Ну, что, детки, повеселимся! — радостно воскликнула блондинка, выезжая с парковки.
Пассажирки встретили её слова восторженными криками. Набрав скорость, машина понеслась по полупустынным в этот жаркий час улицам Парадайз Велли и Скоттсдейла. Мимо замелькали благоустроенные коттеджи с черепичными крышами и фасадами песчаного цвета, витрины разнообразных магазинчиков, вывески многочисленных ресторанов и кафе.
Пока ещё ярко светило солнце, однако погода уже начала ощутимо портиться: на небе появились синеватые тучи, усилившийся ветер всё сильнее и сильнее колыхал кроны пальм и листву деревьев.
Оторвав руку от руля, Меган нажала на кнопку автомагнитолы, и салон наполнили громкие гитарные аккорды и барабанная дробь любимого ею панк-рока. Долорес сморщилась от отвращения и потребовала выключить эту «музыку», однако получила отказ. Чтобы предотвратить ссору, мне пришлось вмешаться: в результате панк-рок продолжил звучать, однако его громкость значительно убавилась. Потом Хизер случайно стряхнула пепел от сигареты на колени Долорес и возникла новая ссора… Все эти перепалки сопровождались перемыванием косточек учителям и родителям, а также оживлёнными обсуждениями общих друзей и знакомых.
— Для веселья не хватает выпивки, — вдруг заявила Хизер, провожая тоскливым взглядом проплывающие мимо окон машины стеклянные витрины магазина «Wine & Spirits».
— Нам её не продадут, — отрицательно покачала головой Меган.
— Будто бы я не знаю! — фыркнула мулатка.
— Я могу достать бухло, — предложила Долорес.
— Как? — одновременно воскликнули обе девочки.
— Очень просто, — снисходительно посмотрела на них латиноамериканка. — Есть один чувак, который торгует выпивкой… Подпольно, разумеется.
— Ну, так поехали к нему! — потребовала Меган.
— Не стоит употреблять алкоголь за рулём, — укоризненно посмотрел я на блондинку.
— Белла, ты прямо как моя мама, — улыбнулась девочка. — Не бойся… От глотка пива ничего страшного со мной не случится.
— Щас я позвоню этому чуваку, — Долорес вытащила из кармана сотовый телефон и о чем-то коротко поговорила с продавцом по-испански.
— Рамон будет ждать нас на 23-й стрит, — закончив разговор сообщила нам латиноамериканка.
— Но это же Саут-Маунтин! — воскликнула Хизер. — Там может быть опасно.
Саут-Маунтином назывался один из неблагополучных и криминальных районов Финикса. Горожане из более престижных районов старались туда не соваться без крайней необходимости.
— Мы не будем там задерживаться, — пожала плечами Меган. — Купим выпивку и поедем кататься дальше.
Проехав по улицам делового центра — Даунтауна, застроенного многоэтажными зданиями с расположенными в них офисами различных компаний, мы свернули на южные окраины города и попали в район с грязными, обшарпанными домами, каким-то заброшенными строениями и магазинами с решётками на витринах. На тротуарах встречались кучи мусора, в которых копались бродяги и совсем малые дети. Кое-где «тусовались» афроамериканцы и латиносы с откровенно бандитскими рожами и развязные девицы, довольно сильно напоминающие проституток.
Впрочем, картинами местной жизни мы «наслаждались» совсем недолго: хлынул сильный ливень, сопровождаемый раскатами грома, и все обитатели Саут-Маунтина предпочли попрятаться кто-куда.
По стёклам машины забарабанили капли дождя. Меган включила щётки стеклоочистителя и наконец вырулила на нужную нам улицу. Здесь располагался обширный пустырь, некогда бывший городским парком, но теперь заросший бурьяном и неухоженными деревьями.
Старый коричневый форд-мустанг, за рулём которого ждал нашего появления тот самый продавец алкоголя Рамон, стоял между какими-то развалинами и густыми зарослями кустарника парковой зоны.
— Я сейчас! — коротко бросила Долорес, когда наша машина притормозила у обочины дороги.
Чтобы защититься от дождя, девочка подняла над головой пустой пластиковый пакет и, придерживая его обеими руками, побежала в сторону мустанга своего знакомого.
Несколько минут они о чём-то разговаривали в салоне машины, а потом Долорес вернулась обратно с тем же пакетом в руках, но уже наполовину заполненным банками с пивом.
— Ну, вот и все проблемы! — весело рассмеялась девочка, раздавая пиво подругам.
Я вежливо отказался, а вот Меган и Хизер с довольными улыбками пригубили пенистый напиток. Меган завела мотор, и вскоре наша машина уже медленно ехала по грязным и разбитым дорогам Саут-Маунтина с намерением покинуть этот неблагополучный район.
Ливень закончился, оставив после себя на проезжей части множество луж. Когда машина проезжала по одной из таких луж, мы ощутили лёгкую встряску: переднее колесо попало в залитую водой выбоину. Активно вращая рулём Меган прибавила газу. Машина дёрнулась, но не сдвинулась с места.
— Всё, приехали! — фыркнула блондинка.
— Девочки, мы в заднице! — в страхе воскликнула Хизер, ткнув пальцем в боковое окно.
Из ближайшей подворотни к нашему буксующему автомобилю неторопливым шагом приближались четверо здоровых темнокожих парней в мешковатых джинсах и толстовках с капюшонами. На их лицах играли гадкие ухмылки.
В панике Меган со всей силы надавила на газ. Взревел двигатель, завизжали по мокрому асфальту покрышки. Заметив, что добыча хочет от них ускользнуть, незнакомцы прибавили шаг.
Когда расстояние сократилось всего до нескольких ярдов, машина каким-то чудом сумела вырваться из плена и рванула вперёд.
— Ёхоууу!!! — радостно закричала Меган, и этот восторженный крик был подхвачен всеми девочками.
— Мы их сделали, — с облегчением вздохнула Долорес, наблюдая в заднее стекло за удаляющимися фигурами.
— Давайте поедем в Хербергер, — предложила Хизер. — Там сегодня мы ещё не были.
Спорить никто не стал. Театральный центр Хербергер был довольно симпатичным местечком с маленькими сувенирными лавками, уютными кафе и установленными прямо на тротуарах танцующими статуями голых людей.
По пути Меган уступила настойчивым просьбам Долорес и сменила музыку: теперь салон автомобиля наполняли звуки песни «Baby One More Time» Бритни Спирс. Девочки, успевшие выпить по банке пива, начали подпевать в такт песне и кривляться, подражая движениям певицы.
При въезде в Хербергер нам навстречу попалась полицейская машина. Меган, которая за секунду до этого отхлёбывала пиво, ловким движением закинула полупустую банку мне под ноги и вежливо улыбнулась стражам порядка.
Разминувшись с патрульной машиной, блондинка презрительно фыркнула и в зеркало заднего вида показала полицейским язык. Выглядела она настолько комично, что подруги разразились бурным хохотом.
Дальше мы стали разглядывать в окна проплывающие мимо статуи. Они были отлиты из чугуна и изображали абсолютно голых мужчин и женщин, танцующих или играющих на различных музыкальных инструментах.
— Когда их вижу, думаю только об одном, — загадочно улыбнулась Долорес.
— О чём? — поинтересовалась Хизер, выбрасывая в окно окурок сигареты.
— Они ведь голые, — отметила очевидный факт латиноамериканка и добавила. — А сексом почему тогда не занимаются?
— Кто? — рассмеялась Меган. — Статуи?
— Ну… — замялась Долорес. — Их ведь можно было установить в соответствующих позах… Было бы прикольно.
— Смотрите, мальчики! — воскликнула Хизер, показав пальцем в сторону едущего параллельно с нами лексуса серебристого цвета. В боковые окна машины на нас глазели трое парней студенческого возраста.
— Симпатичные мальчики, — уточнила Долорес с томным вздохом.
— Мы тоже не уродины, — улыбнулась озорной улыбкой Меган. — И мы можем показать им кое-что интересное.
— Что? — не поняла Долорес.
— Сейчас увидишь! — решительно произнесла блондинка и повернулась ко мне. — Белла, подержи руль, пожалуйста.
— Зачем?
— Не задавай глупых вопросов! — фыркнула Меган и убрала руки с руля.
Чтобы избежать вероятной аварии, мне пришлось ухватиться левой рукой за руль и перенести основное внимание на дорогу.
Между тем, блондинка торопливо расстегнула пуговицы на своей белой кофточке, под которой не оказалось лифчика. Повернувшись к опущенному боковому стеклу и слегка привстав с водительского сидения, Меган резким движением распахнула кофточку, обнажив перед восторженными взглядами парней свои объёмные, белоснежные груди.
Парни радостно закричали и жестами стали выражать бурное ликование. Насладившись достигнутым эффектом, блондинка послала ребятам воздушный поцелуй и вновь прикрыла грудь.
Поворачиваясь обратно лицом к лобовому стеклу, Меган случайно задела локтем мою левую руку, которая придерживала руль. Сам того не желая, я резко крутанул рулём вправо, и машина выскочила на тротуар, сбив статую голой женщины.
Всех, кто находился в салоне ощутимо тряхнуло, однако пострадавших не было. Громко ругаясь и возмущаясь, девочки вылезли из машины. На улице светило яркое солнце и пели птички, недавний ливень сменился удушающей жарой. Подойдя к валяющейся на тротуаре скульптуре, мы оценили ущерб: у машины была разбита фара, а на радиаторе и капоте имелись значительные вмятины.
— Вот дерьмо! — выругалась Меган, рассматривая повреждения. — Теперь папа меня точно убьёт.
Между тем, парни, ставшие свидетелями нашей аварии, остановились неподалёку. Больше людей в обозримой близости не наблюдалось, и улица в этот жаркий час была, как обычно, пустынна.
— Девочки, вам помочь? — обратился к нам один из них, опустив боковое стекло.
— Нет! — громко крикнул я. — Валите отсюда… Пошли нахрен!
Парень явно не ожидал такого ответа и, покрутив пальцем у виска, дал знак водителю продолжить движение.
Проводив удаляющийся автомобиль удивлёнными взглядами, мои «подруги» в один голос воскликнули:
— Зачем ты так?..
— Нам надо уезжать! — вместо ответа потребовал я.
— Зачем? — не поняла Хизер.
— Чтобы нас не поймала полиция, — догадалась Меган и прикрикнула на подруг: — Так, девочки! Быстро садимся в машину.
Дальнейших объяснений не потребовалось, и вскоре мы уже неслись с максимальной разрешённой скоростью на выезд из Хербергера.
— Фу, пронесло! — облегчённо вздохнула Меган. — Свидетелей вроде не было.
— Может, и были, но далеко, — пояснил я. — Номер машины они точно не рассмотрели… Ну, а эти парни явно не из тех, кто из-за какой-то скульптуры побежит в полицию.
— А если нас всё-таки поймают? — тревожно спросила Хизер.
— Нам-то ничего не будет, — заметила Долорес. — А вот Меган достанется от папы, которому придётся заплатить большой штраф за повреждение городского имущества.
— Мне и так от него достанется, — с печалью в голосе произнесла блондинка. — За машину.
— Вовсе не обязательно, — успокоил я «подругу». — Сейчас нам нужно заехать в автосервис. Там на машине заменят все повреждённые детали, и она будет выглядеть не хуже, чем раньше.
— Это дорого, — покачала головой Меган. — У меня нет таких денег.
— Зато у меня они есть, — добродушно улыбнулся я. — Неужели я брошу подругу в беде?
— Белла, ты чудо! — восторженно воскликнула Меган и твёрдо произнесла: — Никогда больше не буду пить за рулём.
— И показывать сиськи незнакомым парням, — с улыбкой добавила Долорес.
— А вот этого не обещаю! — подмигнула ей блондинка в зеркало заднего вида.
Данное заявление было встречено дружным смехом. Меган протянула руку к магнитоле, и салон машины наполнили звуки очередной песни Бритни Спирс. Спустя пару минут девочки уже вовсю подпевали знаменитой поп-певице своими нестройными и звонкими голосами.