Дарт Белла

      Поднявшись с кровати, я поправил складки на пиджаке, смахнул пару пылинок с брюк, достал из сумочки зеркальце и, как мог, поправил растрёпанные пряди длинных каштановых волос. Решив, наконец, что хватит мучить вампира ожиданием, пошёл открывать дверь.       Эдвард выглядел очень недовольно. Нахмуренный лоб, сердитый взгляд, на скулах играли жвалки.       — Белла, нам нужно серьёзно поговорить, — повторил он.       — Ну, проходи, — приглашающе махнул я рукой. — Давай поговорим.       Зайдя в номер, Эдвард окинул обстановку беглым взглядом и замер в центре комнаты, напряжённо уставившись на меня. Я закрыл дверь и встал напротив него.       — Ну, — развёл я руками. — Что ты хочешь мне сказать?       — Это касается Юджина, — процедил сквозь зубы Эдвард. — Между вами что-то есть, не так ли?       — Ты это о чём?       — Думаешь, я ничего не вижу, Белла! — в сердцах воскликнул он. — Не замечаю, как ты с ним флиртуешь? Признайся, ты ведь мечтаешь о Юджине? Как он целует тебя и обнимает. Я прочитал его мысли, этот парень тебя хочет! В его мыслях было такое, такое…       — Так, стоп! — перебил я бурную речь. — Я правильно понимаю? Ты только что признался мне в любви.       — Что? — парень вытаращился на меня своими жёлтыми глазами.       — А как иначе? Ревность — это признак любви, не так ли?       — Ну, — замялся Эдвард. — Как бы тебе объяснить, чтобы не испугать. Твой запах сводит меня с ума, понимаешь? Я как наркоман, подсевший на героин. Не могу без дозы.       — Хочешь сказать, что я твой героин?       — Да, мой любимый сорт! Меня тянет к тебе, Белла, словно магнитом. И в тоже время я опаснее для тебя, чем для кого бы то ни было. Я же монстр, чудовище!       А он ведь прав! Конечно, Эдвард хорошо контролирует свой вампирский инстинкт, но что будет, если он не сдержится? Не случится ли так, что он вопьётся мне в горло в самый неожиданный момент? Пожалуй, если бы не дар Эдварда читать чужие мысли, я бы избавился от такого опасного прислужника. Слишком рискованно находиться рядом с ним.       — Не бойся, — пробормотал Эдвард, словно почувствовав мои колебания. — Я не причиню тебе вреда, клянусь!       — Все хорошо, — приблизившись, я осторожно коснулся его руки и стал водить по ней кончиками пальцев. — Этот парень, Юджин, для меня ничего не значит. Мне нужен только ты, Эдвард!       Золотистые глаза вампира просияли радостным блеском, на губах заиграла счастливая улыбка.       — Ты, красив, как греческий бог, — начал вешать я ему лапшу на уши. — Обаятельный, заботливый, внимательный. Ты мечта любой девушки. А кто такой Юджин? Всего лишь очкастый ботаник.       — Но я монстр, — напомнил Эдвард.       — Это неважно. Мне нужен только ты!       — Правда? — очень медленно, не сводя с меня глаз, парень наклонился в попытке поцеловать.       — Стой! — остановил я его. — Не нужно этого делать.       — Почему? — лицо Эдварда застыло в десяти сантиметрах от моего.       — Ты ведь не хочешь обратить меня в вампира, верно? Обречь на вечные муки? Вспомни свои собственные слова о вампирском яде. Вдруг ты случайно поцарапаешь мне губу? Или на слизистой у меня окажется микроскопическая ранка и твой яд попадёт мне в кровь. Конечно, это очень маловероятно, но всё же. Подумай об этом.       Эдвард резко отстранился. На его лице отобразилось замешательство.       — Прости Белла! Конечно же, ты права. Я не хочу подвергать тебя риску.       — Это касается и полового контакта. Ты уверен, что у вампиров в сперме не содержится этот яд?       На Эдварда стало жалко смотреть, сразу как-то осунулся, бледная кожа, казалась, побледнела ещё больше.       — Я монстр, — пробормотал он. — Чудовище. Я не достоин жить.       И тут я сделал сильный ход. Обхватил его за плечи, уткнулся лицом в грудь и прошептал:       — Физический контакт для меня не важен, Эдвард. Главное это платоническая любовь. Как у Ланселота и Гвиневры, или Тристана и Изольды. Душа намного важнее тела, понимаешь? И ты для меня идеальный партнёр.       — Белла, ты такая хорошая, — парень осторожно сжал меня в своих объятиях. — Такая чистая и невинная. Как ангел.       — И этот ангел очень хочет спать, — я мягко отстранился. — Посмотри на часы. Уже почти полночь.       — Да, конечно, прости.       Ещё несколько секунд Эдвард с обожанием смотрел мне в глаза. Потом пожелал спокойной ночи и вышел из номера.       Ну вот и всё. Дело сделано. Теперь этот влюблённый дурачок мой с потрохами. Как приятно, когда у человека есть слабое место. Эдвард, конечно, не человек, но слабое место есть и у него. Это ощущение собственной ущербности, ведь именно так он воспринимает вампиризм. Стоило только надавить на эту струнку в его душе, а потом кинуть «пряник» в виде платонической любви, и Эдвард что называется поплыл. Теперь, по закону жанра, я начну отыгрывать с ним любовь из рыцарских романов. Не зря же я сделал ему такой очевидный намёк.       И тут всё просто. Рыцарь-Эдвард будет идеализировать меня, свою даму сердца, при этом прекрасно понимая, что физическая близость между нами невозможна. Он будет защищать честь возлюбленной и пытаться заслужить моё расположение, а я стану «кормить» его романтической чепухой и диктовать свою волю. С такими мыслями я и лёг спать.       На следующее утро, сразу после завтрака, делегаты и их наставники погрузились в автобусы. Нам предстояла поездка в Капитолий чтобы поприсутствовать на заседании Сената, а потом встретиться с некоторыми его членами.       Посещение Капитолия началось в Центре обслуживания посетителей. Мы прошли через арочный металлодетектор, после чего началась экскурсия. Экскурсоводы показали нам зал Освобождения со множеством мраморных статуй, Склеп, в котором вместо гробов хранились исторические экспонаты и Ротонду — помещение непосредственно под куполом Капитолия.       Наконец, когда делегаты уже начали уставать от обилия статуй и картин, изображающих события американской истории, нас повели в галерею. Так назывался длинный балкон в зале заседаний Сената, с которого можно было непосредственно наблюдать работу этой палаты Конгресса.       Там шло заседание. На трибуне выступал председатель Тэд Стивенс, пожилой мужчина в очках. За одноместными столиками, расположенными полукругом, сидели сенаторы и, зевая, со скучными лицами слушали его выступление. Я прислушался:       — Вчера мы провели седьмое поимённое голосование по законопроекту о стимулировании развития бизнеса, — монотонно зачитывал по бумажке Тэд Стивенс. — Это больше голосов чем у нас было по всем представленным поправкам в ходе поимённого голосования. На данный момент мы проголосовали по девятнадцати поправкам. На рассмотрении находятся ещё двенадцать поправок: четыре от Демократической партии и восемь от Республиканской. Поэтому я хочу попросить единогласного согласия на то чтобы Сенат приступил к голосованию по следующим поправкам в указанном порядке…       В груди защемило от грустной ностальгии. Нахлынули давние воспоминания. Много лет подряд я вот так же сидел на заседаниях Галактического Сената и слушал подобное пустословие. Болтовни там было много, а вот пользы от неё гораздо меньше. Тогда я едва выносил всех этих болтунов галактического масштаба, а вот сейчас… Сейчас бы многое отдал за то чтобы вернуться в их компанию, пусть даже в этом, женском теле.       По мере того как председатель зачитывал свою речь, старшеклассники из нашей группы начали сладко позёвывать и откровенно поглядывать на часы. Даже Юджин, большой любитель политики, и то выглядел разочарованным. Он пришёл сюда слушать, как решаются судьбы мира, а получил нудную говорильню на малоинтересную тему.       Поэтому, когда в зале заседаний раздался звуковой сигнал, означающий конец сессии, большинство ребят вздохнули с облегчением. Нас повели в расположенный рядом конференц-зал, который использовался членами Сената для общения с прессой.       Здесь была установлена невысокая трибуна с печатью Сената, по обе стороны от которой стояли свёрнутые американские флаги. Пообщаться с делегатами пришли одиннадцать сенаторов, среди которых я узнал и Джона Макгейна. Они по очереди выступили с трибуны, после чего все желающие получили возможность задать каждому из них по вопросу.       Разумеется, я не остался в стороне. Сперва обратился к Питу Доменичи, сенатору от штата Нью-Мексико, который возглавляет Комитет по энергетике и природным ресурсам.       — Изабелла Свон, делегат от штата Аризона, — представился я, взяв в руки микрофон. — Каждый президент, начиная с Никсона утверждал, что наша страна должна уменьшить зависимость от иностранной нефти. Когда Никсон сделал это заявление, мы импортировали от семнадцати до тридцати четырёх процентов нефти, сейчас импортируем более шестидесяти. Вы можете сказать, за какой срок по вашему мнению Соединённые Штаты смогут сократить эту зависимость?       — Вы затронули очень важную проблему, — отметил сенатор. — Чтобы её решить нам нужно увеличить внутреннее производство посредством бурения на шельфе. Кроме того, не стоит забывать о солнечной энергии, энергии ветра, биодизельном топливе и геотермальной энергии. Но главную ставку мы должны сделать на ядерную энергетику, построив сорок пять новых атомных электростанций, что предусматривает предложенный моим комитетом законопроект. Если Конгресс прислушается к этому предложению и Соединённые Штаты приложат все необходимые усилия к преодолению зависимости от ближневосточной и венесуэльской нефти, я думаю, что в течении десяти лет мы сможем решить этот вопрос.       Следующим я задал вопрос Джо Байдену, сенатору от штата Делавэр, который ранее возглавлял Комитет по международным отношениям.       — Несколько лет назад, ещё до теракта 9/11, вы предложили антитеррористический закон, который был отклонён Конгрессом. Считаете ли вы, что, если бы тогда этот закон был принят, великой трагедии бы не произошло? Не повторится ли она в будущем? Будут ли наши дети и внуки жить в таком же безопасном и защищённом мире, в каком мы выросли?       — Я не хочу делать какие-либо предположения относительно прошлого, — покачал головой сенатор, — но считаю, что отказ Конгресса от принятия моего закона был ошибкой. Несмотря на это, сейчас Соединённые Штаты движутся в правильном направлении, продолжая борьбу с терроризмом и распространяя свободу по всему миру. Мы успешно боремся с Аль-Каидой и ликвидировали большинство её полевых командиров. Кроме того, мы привлекли к ответственности террористический режим Саддама Хусейна и изгнали талибов из Афганистана, в результате чего в стране были проведены демократические выборы. Так что да! Мы можем обеспечить собственную безопасность и безопасность наших детей, но только в том случае, если не свернём с пути свободы и демократии.       Поблагодарив Байдена за ответ, я обратился к старому знакомому — Джону Макгейну. Почему бы лишний раз не привлечь его внимание если есть такая возможность? А поскольку он возглавляет Комитет по торговле, мой вопрос был посвящён этой теме.       — В прошлом месяце газета «Уолл-стрит джорнэл» сообщила что многие республиканцы высказались за ограничение политики свободной торговли, а также за то чтобы сократить действие НАФТА и некоторых других торговых соглашений. Что вы, будучи республиканцем, думаете по этому поводу?       — Я категорически с этим не согласен! — протестующе взмахнул рукой Макгейн. — Если вспомнить историю нашей страны, именно закон Смута-Хоули и протекционистские тарифы принесли американскому народу неисчислимые бедствия. Не стоит попадать в ту же ловушку. Статистические данные показывают, что за последний год основной вклад в рост экономики Соединённых Штатов внёс экспорт. Я верю, что наши товары и мастерство наших работников способны к свободной конкуренции с другими производителями в любой точке мира. Выбирая политику протекционизма и устанавливая меры защиты, мы нанесём ущерб нашей экономике в долгосрочной перспективе.       — Благодарю вас, сенатор, — я вернул микрофон и сел на место.       После завершения конференции, когда делегаты вместе с наставниками стали выходить из зала, ко мне подошёл ничем не примечательный мужчина.       — Изабелла Свон? Сенатор Макгейн хочет поговорить с вами наедине.       — Хорошо, сейчас подойду, — кивнул я, игнорируя удивлённый взгляд Юджина.       Макгейн по-прежнему оставался в зале и беседовал с сенатором Тимом Джонсоном. Заметив, что я направляюсь к нему, попрощался с коллегой и переключился на меня.       — Белла! — по-отечески улыбнулся он. — Я вижу, ты делаешь успехи. Добилась, чтобы тебя включили в молодёжную программу, активно интересуешься политикой, задаёшь умные вопросы.       — Моя цель — служение нашей великой стране, — пафосно произнёс я.       — Это весьма похвально, — кивнул Макгейн и перешёл к делу. — Меган сказала, что тебе нужна моя помощь с переводом отчима на восточное побережье. Это правда?       — Да, сэр. Мне действительно нужна ваша помощь.       — А он не против?       — Нет, — солгал я.       На самом деле Джим даже не подозревал, что я хочу его куда-то перевести. А зачем ему знать? Начальство просто поставит его перед свершившимся фактом и всё.       — Что ж, — протянул Макгейн. — Я могу посодействовать в этом. Но ты, Белла, должна будешь отработать эту услугу.       — На что вы намекаете? — нахмурился я.       — Совершенно не на то, о чем ты подумала, — усмехнулся Макгейн. — Видишь ли, в Сенате есть давняя традиция. Каждый сенатор берёт в свой офис стажёров на лето. Ну там, отвечать на телефонные звонки и электронные письма, вести записи, составлять рабочий календарь, посещать встречи с избирателями.       — Значит, вы хотите, чтобы я трудилась в вашем офисе?       — Нет, я уже набрал себе нужное количество стажёров. Работать ты будешь на моего близкого друга, сенатора Линдси Грэна.       Я читал об этом человеке. Пятидесятилетий республиканец из Южной Каролины, в прошлом военный прокурор и юрист. Известен как сторонник агрессивной внешней политики и усиления национальной обороны. В то же время по спорным вопросам готов идти на компромиссы с демократами. А ещё злые языки утверждают, что он гей.       Предложение поработать на Грэна выглядело заманчивым. Войти в ближний круг сенатора, завести контакты с его соратниками-политиками. Что может быть лучше? Странно только то, что Макгейн преподнёс мне эту стажировку в качестве оплаты за услугу.       — В чём подвох? — прямолинейно поинтересовался я.       — Стажёры работают абсолютно бесплатно. Жильё, питание, проезд — всё за твой счёт. Поэтому, если у тебя нет денег, Белла, придётся по вечерам подрабатывать официанткой, курьером или кем-то ещё.       — Тогда понятно, почему вы не можете никого найти.       — Нет, могу, — не согласился Макгейн. — Стажировка облегчает приём на государственную службу, поэтому желающие всё-таки есть. Проблема в том, что сенатор Грэн очень привередлив. Он не берёт на работу людей с улицы, а тебя, Белла, я всё-таки знаю и готов порекомендовать.       — Белла! — к нам подошёл майор Рэндольф. — Быстро в автобус! Все ждут только тебя.       — Уже иду, — кивнул я, размышляя над предложением Макгейна.       Собственно, что я теряю? Ради полезных знакомств можно поработать три месяца и совершенно бесплатно, тем более что у меня есть на что жить. К тому же плюсик к биографии будет совсем не лишним, ведь стажировка рассматривается как волонтёрство.       — Хорошо, я согласна.       — Я передам твои слова Грэну, — удовлетворённо улыбнулся Макгейн. — Напиши официальную заявку в его офис. Когда придёт время, с тобой обязательно свяжутся. А теперь, иди Белла. Не заставляй наставника ждать.       В автобусе я сел рядом с Юджином. Поначалу он бросал на меня любопытные взгляды, а потом не выдержал:       — Белла, зачем ты понадобилась Макгейну?       Ага, так я ему и сказал! И не потому что это какая-то тайна, просто, узнав о стажировке, ботаник пристанет с расспросами, а потом начнёт занудничать. Оно мне надо?       — Сенатор восхитился вопросами, которые я сегодня задавала.       — Да, твои вопросы мне тоже понравились.       Юджин пустился в длительные рассуждения, а я с отвращением отвернулся к окну. Ну вот, не хотел провоцировать парня на занудство, а вышло совсем наоборот.       Во время обеда в ресторане Юджин продолжал портить мне нервы своей болтовнёй. Успокоился он, только когда мы отправились в штаб-квартиру НАСА, чтобы встретиться с главой этого агентства.       Штаб-квартира располагалась в обычном офисном здании. Гостей проводили в большой конференц-зал и рассадили в кресла. Вскоре на трибуну вышел коренастый мужчина с широко посаженными глазами, крупным носом и толстыми губами. Это был Фред Грегори, администратор НАСА, в прошлом военный инженер, летчик-испытатель и астронавт.       — Всем добрый день! — обратился он к собравшимся. — Для меня большая честь приветствовать делегатов молодёжной программы Сената. Космос — велик и неизвестен. Он настолько огромен, что мы только начали понимать то, о чём раньше не знали. Чтобы осуществлять исследования, человеку нужно мужество и самоотверженность. В вашем возрасте я был обычным…       Дальше я не слушал, решив немного вздремнуть. Всё равно ничего интересного мне этот мужик не скажет, так хоть проведу время с пользой.       Проснулся я от громких аплодисментов, означавших, что речь Грегори подошла к концу. Старшеклассники начали задавать вопросы, я тоже решил поучаствовать. Разумеется, карьера в НАСА меня не интересовала, но в зале велась видеосъёмка. Кадры с моим участием наверняка попадут на телевидение, это лишний раз выставит меня в выгодном свете.       — Здравствуйте! — поднялся я из кресла, беря в руки микрофон. — Изабелла Свон, делегат от штата Аризона. В одном из ваших выступлений, мистер Грегори, вы сравнили международную космическую станцию с организацией ООН, упомянув, что астронавты со всего мира собираются там вместе и создают дух товарищества. Поясните, пожалуйста, как вы видите международную космическую станцию в качестве ООН в построении партнёрских отношений между несколькими странами?       — Да, именно дух товарищества объединяет людей, — дружелюбно улыбнулся Грегори. — Как я уже говорил ранее, космическая станция была простроена более чем дюжиной стран и там живут и работают астронавты многих национальностей. Они прекрасно сотрудничают независимо от того, что происходит на планете. Им безразлично, дружат их страны между собой или нет. Я думаю, что это отличный пример для любого сотрудничества, своего рода ООН в миниатюре. Недавно завершились Олимпийские игры в Афинах. Такие вещи — ещё один пример того, как страны объединяются и создают что-то общее. И это замечательно… Так! Кто хочет задать мне следующий вопрос?       Вернув микрофон, я уселся на место и вновь заскучал. Беседа делегатов с администратором НАСА длилась до самого вечера. Когда мы вышли на улицу, солнце медленно садилось за крышами соседних домов. Впрочем, вокруг было весьма оживлённо. Туристы специально приезжали к этому зданию чтобы сфотографироваться у входа в центр американской космонавтики.       По пути к автобусу мой взгляд уловил в толпе на другой стороне улицы рыжую копну волос. В ту же секунду она исчезла из поля зрения. Неужели Виктория? Или похожая на неё девушка?       Я отошёл в сторону и махнул рукой Юджину, чтобы тот не дожидался меня и садился в автобус. Покопавшись в сумочке, достал телефон и набрал номер Эдварда.       — Эдвард! Чем ты сейчас занят?       — Наблюдаю за тобой, Белла. Обрати внимание на бар с правой стороны от тебя. Я сижу за одним из столиков.       В указанно направлении действительно находилось какое-то питейное заведение с окнами, занавешенными шторками.       — Ты сейчас видел Викторию?       — Нет, — голос Эдварда приобрёл встревоженные нотки. — А ты её видела?       — Не знаю. В толпе мелькнули чьи-то рыжие волосы. Возможно, это была она.       — А, возможно, и нет, — задумчиво произнёс он. — В мире полно девушек с рыжими волосами. Но ты, Белла, не теряй бдительность. И ничего не бойся, я рядом.       — Белла! — по ступенькам автобуса спустился майор Рэндольф. — Марш в салон! Все тебя ждут.       Я сел рядом с Юджином, двери с лязгом и скрипом закрылись, и автобус медленно покатил по городским улицам. Разглядывая в окно проплывающие мимо пейзажи, я размышлял над увиденным.       Допустим, что это была Виктория. Значит вампирша не отказалась от мести и что-то замышляет. Чтобы её остановить, мне нужно знать, где и когда она нанесёт удар. И с этим мне может помочь Элис. Но почему тогда провидица молчит? Если бы Элис что-то знала, обязательно предупредила бы нас с Эдвардом. Но она молчит… Так, может, я сегодня видел вовсе не Викторию?       В конце концов, я решил не забивать сомнениями себе голову и последовать совету Эдварда, усилив бдительность.       Автобус доставил нас к зданию Национального управления архивов, где вновь должен был состояться ужин с сенаторами-сопредседателями.       Этот ужин ничем особым не отличался от предыдущего. Те же украшенные картинами стены ротонды, изысканные блюда на столе и знакомые лица вокруг. Карл Левин и Сьюзан Коллинз вновь выступили с трибуны, поведав об отдельных эпизодах своей политической карьеры и добавив к этим рассказам изрядную порцию советов и наставлений. Разумеется, не обошлось и без вопросов со стороны делегатов.       Дождавшись своей очереди, я взял руки микрофон.       — Спасибо вам, мистер Левин за то, что пришли поговорить с нами. Мой вопрос касается законопроекта о стимулировании развития бизнеса, который сейчас находится на рассмотрении Сената. Сообщалось, что в случае поддержки вами поправок к этой инициативе, сенатор Митч Макконнелл обещал вам помощь в продвижении закона о стабилизации страховых взносов, за который вы ратуете. Вы согласны на это предложение?       — Сенатор Макконнелл действительно давал мне такое обещание, — подтвердил Левин. — Он поддержит стабилизацию страховых взносов, что станет частью сводного законопроекта об ассигнованиях, который через месяц будет представлен на рассмотрение Конгресса. Я сотрудничал по этой теме как с Сенатом, так и с Палатой представителей, но отрицаю исходную посылку вашего вопроса о том, что это была сделка. Я и без всяких сделок выступаю за поправки к законопроекту о стимулировании развития бизнеса так как считаю, что в них содержится много хороших предложений.       Сьюзан Коллинз я задал другой, чисто женский вопрос.       — Добрый вечер, сенатор! Не могли бы вы подтвердить или опровергнуть информацию о серии девичников, которые устраивают женщины-сенаторы. Какие усилия, по вашему мнению, предпринимает Республиканская партия чтобы привлечь больше женщин для участия в политических процессах?       — Информация, которую вы слышали, являются правдой, — кивнула миссис Коллинз. — Примерно раз в месяц женщины в Сенате собираются все вместе. Я являюсь старшей республиканкой, а Барбара Микульски — старшей демократкой. Именно благодаря совместным девичникам мы лучше узнаём друг друга, что, несомненно, позволяет нам работать более продуктивно. Мнения женщин охватывают идеологический спектр от очень либерального до очень консервативного точно так же, как и у наших коллег, мужчин. Тем не менее, эти девичники создают нам зону комфорта для обмена политическим опытом, который у женщин несколько отличается от мужского. И, знаете, однажды ко мне подошёл один из сенаторов-мужчин и спросил: «Я слышал, что вы, женщины, вновь собрались на один из ваших девичников. О чём вы там говорили?». А я мило улыбнулась и ответила: «Мы планировали государственный переворот».       В зале раздался дружный смех.       — И, самое смешное, он не понял серьёзно я говорю или нет, и нервно вздрогнул, не зная, что на это ответить. Насчёт второй части вопроса: я действительно агитирую женщин для участия в политической жизни и мне это нравится. Я посетила множество школ по всей стране потому, что хочу, чтобы маленькие девочки, увидев меня, поняли, что в будущем они могут стать сенаторами Соединённых Штатов. Именно такой пример подала мне в своё время Маргарет Чейз-Смит, мой кумир и учитель.       — Благодарю за ответ, — кивнул я, и сел на место.       Вот значит, как. Очень хорошо, что миссис Коллинз покровительствует девушкам. Я ведь тоже женского пола. На следующих встречах нужно будет задавать ей побольше оригинальных и запоминающихся вопросов. Возможно когда-нибудь именно память обо мне, как об умном и инициативном делегате, станет тем мостиком, который поможет наладить контакты с этим сенатором.       После завершения ужина делегатов отвезли обратно в гостиницу. Вернувшись в свой номер, я лёг на кровать, поудобнее поправил подушку и щёлкнул пультом телевизора. По местному каналу показывали новости. Интересно, там будет репортаж про наше посещение штаб-квартиры НАСА?       Ближе к концу передачи действительно начался ожидаемый репортаж, но тут раздался стук в дверь.       — Кто там?       — Это Юджин! Белла, открой, пожалуйста.       Какая нелёгкая его принесла? Выключив телевизор, я приоткрыл дверь. Юджин был одет в модный полосатый костюм с неизменным галстуком-бабочкой. Под мышкой он держал шахматную доску.       — Привет, — робко поздоровался он. — Я тут подумал… Может, сыграем в шахматы?       — Нет, — покачал я головой. — Что-то не хочется.       — Тогда давай я почитаю тебе книгу. У меня есть очень интересная книга про политику нашей страны на Ближнем Востоке.       — Нет. Я очень устала и хочу спать.       — Понятно, — печально вздохнул Юджин. — Спокойной ночи, Белла.       Захлопнув дверь, я недоуменно пожал плечами. Что это было? Неужели попытка подката? Эдвард вроде упоминал, что ботаник ко мне неравнодушен, что неудивительно после всех моих провокаций. Впрочем, как бы там ни было, Юджину всё равно ничего не светит.       Вернувшись на кровать, я хотел, было, продолжить просмотр новостей, как вновь услышал стук в дверь. Что, опять Юджин? Нет, в Силе ощущалось присутствие одарённого. Наверное, это Эдвард.       Так оно и оказалось. Встревоженный взгляд парня выдавал гнетущее его беспокойство.       — Белла! Мне звонила Элис. У неё было видение.       — Заходи.       Пропустив гостя в комнату, я присел на край кровати и приготовился слушать.       — Элис видела нечто странное. Будто-бы на кладбище ко мне подошла Виктория. Не близко, конечно, но достаточно, чтобы отчётливо рассмотреть её лицо. Я попытался её настигнуть, но Виктория бросилась бежать.       — Это всё?       — Да, — кивнул Эдвард. — На этом видение закончилось. Кладбище мы сумели опознать. Это Арлингтон. Завтра ты поедешь туда на экскурсию.       Арлингтонское национальное кладбище располагалось в пригороде Вашингтона и являлось местом последнего упокоения множества солдат и офицеров. Побывать там и отдать дань памяти героям Америки считалось долгом каждого патриота. Неудивительно, что поездку туда включили в список молодёжной программы.       — Я думаю, что Виктория хочет заманить меня в ловушку, — предположил Эдвард. — Убить, а потом добраться до тебя, Белла.       — Похоже, что так и есть, — согласился я. — Поэтому тебе нельзя поддаваться на провокацию. Пригласи сюда Калленов. Пусть рассредоточатся по кладбищу, и, когда появится Виктория, ликвидируйте её.       Эдвард немного помолчал, обдумывая моё предложение.       — Хорошо, Белла. Мы так и сделаем. Ты тоже будешь участвовать в бою?       — Да, буду, — кивнул я. — Но не сразу. На кладбище мне придётся приехать с группой делегатов. Потом я постараюсь улизнуть от них и помогу вам.       — А может всё-таки останешься в стороне? — с надеждой спросил Эдвард. — Мы и без тебя справимся с Викторией.       Ага, знаю я как вы справитесь. Уже два раза её упустили. Вполне возможно, упустите и в третий раз. Поэтому доверия к вам у меня нет.       — Нет, сделаем как я решила.       Эдварду явно не понравился мой ответ, но спорить он не стал.       — Отправляйся на кладбище, — потребовал я. — Осмотри там местность и прилегающую территорию. Вам нужно будет рассредоточится таким образом, чтобы не спугнуть Викторию, и, в то же время, отрезать ей пути отступления.       — Хорошо, Белла. Но пообещай мне, что завтра будешь очень осторожна. Я не хочу тебя потерять.       — Обещаю.       На следующее утро, сразу после завтрака, наступил момент, которого так долго ждал Юджин. Делегаты отправились в Белый дом чтобы встретиться с президентом Соединённых Штатов.       Началось мероприятие, как это водится, с экскурсии. Из вестибюля, расположенного в восточном крыле, нас проводили в общественные помещения, доступные для туристов. Это были синяя, красная и зеленая комнаты, названные так по преобладающим цветам интерьера, фарфоровая комната, столовая для официальных мероприятий, библиотека и дипломатическая приёмная.       Все помещения были оформлены в стиле позднего барокко с его демонстративной роскошью и пафосом. Везде стояла винтажная мебель девятнадцатого века, и отнюдь не пустая: шкафы наполняли антикварные фарфоровые сервизы и хрустальные вазы. С окон свисали тяжёлые портьеры, старинные люстры сверкали под потолком, а на стенах светили искусственные свечи массивных канделябров. И, конечно же, всюду были портреты президентов.       Мне, как ценителю прекрасного, такая обстановка пришлась по вкусу. Пожалуй, когда заеду сюда в качестве хозяина, не буду ничего менять.       В западное крыло, где находится знаменитый Овальный кабинет, экскурсоводы нас не повели. Вместо этого мы отправились в зал имени Джеймса Брейди, предназначенный для брифингов с прессой.       Этот зал не сильно отличался от того, в котором мы побывали в Капитолии. На небольшом возвышении располагалась трибуна с печатью президента, сзади от неё, на стене, была нарисована эмблема Белого дома. По обе стороны от трибуны стояли свёрнутые американские флаги.       Мы расселись в удобные кресла и ждали не менее получаса, пока Джордж Буш не соизволит почтить нас своим присутствием. Наконец, какой-то мужчина торжественно провозгласил:       — Леди и джентльмены! Перед вами президент Соединённых Штатов.       Все присутствующие встали, и, громко аплодируя, с любопытством наблюдали за тем, как Буш заходит в зал и занимает место у трибуны.       Дождавшись, пока аплодисменты стихнут, президент по бумажке начал зачитывать заготовленную речь.       — Добро пожаловать в Белый дом. Вы уже пятая группа делегатов, с которой я встречаюсь и мне всегда нравится видеть вас, ребята. Сейчас мы переживаем большие перемены как во всём мире, так и в нашей стране. Но, что всегда вселяет в меня оптимизм, так это молодые люди вроде вас. Когда я вижу людей вашего возраста, которые всецело увлечены политикой, я понимаю, что будущее в надёжных руках. И я надеюсь, что вы поделитесь своей мудростью с сенаторами.       В зале раздались смешки. Джордж Буш тоже улыбнулся.       — Я знаю, что каждый из вас участвует в каком-нибудь школьном объединении. В школе я был президентом класса. Больше всего я любил студенческое самоуправление, черлидинг, бейсбол и девочек. Но не обязательно именно в таком порядке.       Многие ребята опять засмеялись.       — Иногда я задаюсь вопросом. Что было бы если я учился более усердно? Каких высот я мог бы достичь?       Сидевший рядом со мной Юджин заржал так сильно, что его хохот, казалось, заглушил смех всех присутствующих. Подождав, пока зал упокоится, Буш продолжил.       — Но одно остаётся несомненным. Из практики школьного самоуправления я извлёк уроки лидерства, уроки того, как заставить людей объединится и сплотится так сильно, чтобы они были готовы вложить свои сердца в полезное дело. Всё то, что работает, когда вы руководите школьным коллективом, так же работает, когда вы руководите нацией. Уважайте людей, прислушивайтесь к их мнениям, основывайте свои решения на фактах и придерживайтесь их. Именно в этом заключается суть лидерства.       Президент закончил читать и демонстративно взглянул на наручные часы.       — Так, ребята. У меня хватит времени только на два ваших вопроса. Есть желающие? — в зале взметнулся целый лес рук. — Вот вы и вы…       Юджин буквально застонал от досады, поскольку выбор пал не на него. Я тоже планировал кое-что спросить у Буша, но догадывался, что это вряд ли удастся. Президент занятой человек, у него найдутся более важные дела, чем нянчиться со старшеклассниками.       Ответив на заданные вопросы, Буш попрощался с делегатами, помахал рукой, и удалился. Мы поднялись с кресел и вышли в коридор.       — Эх, не повезло, — печально вздохнул Юджин. — Зато у нашего президента отличное чувство юмора. Давно я так не смеялся.       Мне юмор Буша показался довольно примитивным, но говорить об этом ботанику я не стал. Это бессмысленно.       Автобус отвёз нас обратно в отель. После обеда, выбрав момент, когда поблизости не было лишних ушей, я позвонил Эдварду.       — Привет. Как у вас дела? Каллены приехали в город?       — Да, Белла. Они отправились на кладбище.       — Скоро делегаты тоже туда отправятся. Следуй за нами и веди себя как обычно. Когда Виктория покажется тебе на глаза, как это было в пророчестве, отправь мне смс-сигнал. Получив его, я попытаюсь улизнуть из группы.       — А как ты узнаешь где нас искать? — поинтересовался Эдвард. — В Арлингтоне холмистая местность, заросшая деревьями и кустарниками. В некоторых местах надгробия достигают человеческого роста. Прямая видимость там, скажем, не очень.       — Не беспокойся, я обязательно вас найду.       Ну да, я ведь чувствую Эдварда в Силе. Главное, чтобы он меня не обманул и вовремя сообщил о появлении Виктории. А в этом у меня есть некоторые сомнения, учитывая, что он не хочет, чтобы я участвовал в бою.       Как и говорил Эдвард, Арлингтонское национальное кладбище располагалось на пологих холмах, покрытых лиственным лесом. Дорожки, вымощенные тротуарной плиткой, пролегали по идеально чистым и ухоженным зелёным лужайкам, усеянным столь же идеально ровными рядами белых надгробий.       Наша экскурсия началась с наиболее посещаемых туристами мест — могилы неизвестного солдата, где нам удалось увидеть торжественную смену караула, и захоронения президента Джона Кеннеди, возле которого горел вечный огонь.       Далее группы делегатов вместе с наставниками разошлись кто куда. Кто-то отправился смотреть дом-музей генерала Роберта Ли, кто-то захотел увидеть мемориал Корпуса морской пехоты, кого-то заинтересовал обелиск Жертвам космических шаттлов.       Арлингтонское кладбище было довольно большим, здесь немало разнообразных монументов и могил известных исторических личностей, так что каждый посетитель мог найти себе цель по душе.       Юджин, чей дед сражался на Второй мировой и был похоронен возле мемориала Арденнской операции, предложил навестить его могилу. Это предложение вызвало живой отклик у майора Рэндольфа и членов нашей группы, поэтому мы отправились туда.       Неспешно прогуливаясь по широким дорожкам между рядов белых надгробий, Юджин активно размахивал руками, показывая на могилы.       — Посмотри Белла! За каждым именем, высеченным на этих камнях, стоит целая жизнь! Некоторые - это истории триумфов и открытий. Другие вернут нас во времена трагедий и печалей. А третьи расскажут о борьбе нашей нации за свободу!       Я пропускал мимо ушей эти философские речи, каждую минуту ожидая сигнала от Эдварда. Увидеть его мешала густая растительность и неровная местность, но в Силе чувствовалось присутствие на кладбище всех одарённых Калленов.       Мемориал, посвящённый Арденнской операции, представлял собой мраморную пирамиду в рост человека с небольшим мальтийским крестом на вершине. Майор Рэндольф и члены нашей группы стали рассматривать сцены сражения, вырезанные на поверхности этого памятника, а мы с Юджином подошли к могиле его деда.       Ботаник с гордым видом принялся рассказывать про его подвиг.       — Это было в самый разгар немецкого наступления. У моего деда закончились патроны, гранат тоже не было. Но мой дед - большой патриот Америки! Он с голыми руками бросился на немецкий танк…       Что было дальше, я так и не узнал. Рядом с ухом что-то просвистело, и Юджин с удивлением уставился на своё плечо, откуда торчало красное оперение дротика.       Почувствовав опасность, я тут же смесился в сторону. И очень вовремя, так как воздух, где я только что стоял, пронзили ещё два дротика, которые попали Юджину в грудь и в живот. Тот слабо вскрикнул и вытаращился куда-то мне за спину.       Обернувшись, я увидел приближающихся ко мне трёх мужиков в униформе охранников кладбища — чёрных комбинезонах и кепках. На их лицах были маски, а в руках они держали пневматические ружья, которые перезаряжали прямо на ходу.       — Эй, что здесь происходит? — воскликнул майор Рэндольф.       Незнакомцы вскинули ружья, и наставник получил стразу три дротика. Пару секунд он изумлённо хлопал глазами и что-то порывался сказать, но смог только промычать что-то невнятное. Потом Рэндольфа повело из стороны в сторону, будто он находится на морской палубе во время качки.       — Ааааа! — в панике завизжали девушки из нашей группы и стали разбегаться кто-куда, причём быстрее всего припустил бежать единственный парень.       За то время, что длилась эта сцена я пытался сообразить, как лучше поступить. Разумеется, мне несложно было убить нападавших телекинезом или молниями Силы, но что я потом скажу полиции? Что обладаю сверхъестественными способностями?       Поэтому, когда незнакомцы вновь нацелили на меня свои ружья, я толкнул их Силой. Так не останется заметных следов, а противники потеряют равновесие.       Мужиков раскидало в разные стороны. Один из них неслабо приложился головой о надгробный камень.       Я поднял с газонной травы ружьё, обороненное кем-то из нападавших. Это был однозарядный шприцемёт Dan-inject, который стрелял транквилизаторами. Именно такое оружие используют для дистанционного обездвиживания диких животных.       Это что же получается? Виктория наняла каких-то бандитов обездвижить меня и притащить к ней в бессознательном состоянии? А сама решила отвлечь Эдварда. Кстати, почему он до сих пор не подал сигнал? В Силе чувствовались ауры Калленов, но они стремительно удалялись от меня.       Между тем, один из врагов поднялся на ноги и направил на меня дуло своего ружья. Я выстелил ему в грудь. Противник пошатнулся, его рука дрогнула, и вражеский дротик пролетел над моей головой.       Из травы поднялся ещё один бандит. Без оружия, по-видимому обронил, когда падал. Яростно взревев, он кинулся на меня.       Я отбросил в сторону разряженное ружьё и встретил врага пинком в печень. Мужик согнулся по полам и зашипел от боли в отбитых рёбрах.       Бандит, в которого я только что попал дротиком, снова попытался меня атаковать, но он уже шатался как пьяный. Поэтому я легко уклонился от его удара, а потом хорошенько врезал кулаком ему в живот.       Наблюдая, как оба мужика корчатся от боли, я бросил мимолётный взгляд вокруг. Юджин валялся в глубокой отключке прямо на могиле собственного деда, майор Рэндольф лежал на дорожке рядом с мемориалом, третий нападавший, который приложился головой о камень, так и не пришёл в себя.       Добавив ногой в пах противнику, раненному дротиком, я принялся за того, который всё ещё находился во вменяемом состоянии. После нескольких сильных пинков мужик рухнул на траву и попытался прикрыться руками от ударов.       — Говори, тварь! — потребовал я. — Говори, кто вас послал?       Я ещё несколько раз пнул бандита. На его тёмной униформе проступили пятна крови.       — Хватит! Прекрати! — взмолился он. — Я всё скажу-у!       — Кто???       — Рыжеволосая баба! — затараторил бандит. — Вся такая крутая и резкая. Она нам, типа, задаток дала! И обещала ещё бабла подкинуть, если мы тебя целой притащим.       Всё, как я и думал. Виктория постаралась. Ну и что мне теперь делать с этими недоумками? Убивать нежелательно, неизвестно как к этому отнесётся полиция, а мне нельзя портить собственную биографию.       — Лежи смирно, — скомандовал я. — Не пытайся встать, иначе получишь ещё.       Мужик активно закивал головой, а я поднял брошенную на траву сумочку, и достал оттуда свой телефон.       — Эдвард! Где вы?       — За пределами кладбища, — сообщил он. — Виктория попыталась нас сжечь, представляешь? Заманила в какой-то коллектор, залитый горючей жидкостью. Ладно хоть Элис увидела видение, и мы успели вовремя оттуда выскочить.       — Вы её убили?       — Нет, Белла. Виктория сбежала.       — Вот чёрт! — зло выругался я. — А сигнал? Почему ты не подал мне сигнал?       — Ну… я не успел. Так уж получилось.       Ясно, врёт как дышит. Или вампиры не дышат? Впрочем, не важно. Важно то, эти недоумки, Каллены, вновь не справились со своей задачей и Виктория продолжит мне досаждать.       Может узнать у бандита адрес того места, куда меня должны были привезти, и устроить рыжей ловушку? Мысль неплохая, но всё портит вмешательство полиции. Полицейские ведь тоже допросят задержанных, узнают про это место и спугнут Викторию.       Вдалеке послышались громкие голоса, и я увидел спешащих сюда людей. Впереди бежали ребята из нашей группы, за ними следовали офицеры полиции и охранники кладбища.       Попрощавшись с Эдвардом, я тяжело вздохнул. Ну вот, благодаря рыжей гадине мне теперь придётся давать показания. Разумеется, я ничего не скажу, но кто вернёт мне потерянное время? А ведь сегодня у делегатов была запланирована поездка к верховному судье, которая теперь точно не состоится. Ну, спасибо, тебе Виктория!