В общем и целом, Юнги бесится.
Нет, он, конечно, догадывался, что все так легко ему не дастся. Не могло же ему так сильно повезти с первого раза, но бесится почему-то он с такой силой, что не отвечает на звонки Намджуна в тот вечер. Что, вообще-то, очень плохо, потому что тот является его начальником, но в тот вечер Юнги плевать. Он сидит в своей одинокой студии и раз за разом прокручивает тот трек, который, в какой-то степени, не любит.
Он написал его почти два с половиной года назад, весной, когда эмоции захлестывали его такой волной, что держаться на плаву было практически невозможно. Его нельзя было вытащить из кокона. Хотя он и был всегда немного отшельником, в то время это очень сильно обострилось. Жить тогда стало немножко сложнее и ему, и его близким, в том числе и семье Тэхена.
Конечно, со временем все меняется. Юнги остывает, эмоции уже не хлещут изо всех щелей, и жить становится как-то спокойнее. Он работает, учится, вкусно кормит себя (иногда), но практически не пишет песни. Ему приходится ждать год возвращения вдохновения, и оно все-таки приходит в какой-то из осенних холодных вечеров. Юнги рад тому, что снова может делать то единственное, чего может не стыдиться, и, в целом, жизнь входит в свое привычное русло.
Но как же бесит!
— У тебя сейчас дым из ушей пойдет, — любезно говорит ему Намджун с безэмоциональным лицом.
— Завались, — Юнги шипит, словно кот, и ежится от холода. — Какого черта мы вообще стоим на улице?
— Юнги, будь другом, поубавь свой пыл, — друг безнадежно вздыхает. — Мы все-таки девушек ждем.
— Девушек? Разве ты не говорил
только о своей сестре?
— Да ладно тебе, я попросил Джиу найти кого-нибудь из ее группы с мелодичным голосом. Не будь букой, тебе нужно произвести впечатление джентльмена!
Юнги фыркает и топает ногами. Новое начало, ага. Столько мороки с этим началом, что Юнги уже начинает жалеть о том, что согласился на авантюру Намджуна. Тому хорошо, делать ничего особо не придется, а вот ему теперь страдать из-за внезапного желания этого придурка. Намджун начинает махать кому-то рукой, заставляя Юнги обернуться.
Он помнит Джиу, намджунову младшую сестренку, еще с того времени, когда она ходила в первый класс средней школы. Она была маленькая, пухленькая и постоянно грозилась Юнги выйти за него замуж сразу же, как поступит в старшую школу. Он, конечно, смеялся, шутил над тем, что ее старший братец ни за что не позволит этому случиться, но всерьез девчонку не воспринимал.
Сейчас к нему навстречу в своей дутой куртке, шапке с помпоном и огромной, лучезарной улыбкой бежала взрослая девушка, симпатичная и счастливая. Джиу налетает на него с объятьями и душит в своей любви.
— Оппа-а-а-а-а! Я та-а-ак скучала, ты бы знал! — пищит она, сжимая руки еще крепче. У Юнги внутри разливается тепло от чужой нежности, и он обнимает девчонку в ответ. Но все же ворчливо кряхтит о том, что она скоро его убьет. Джиу отлипает от него и смотрит с этой своей улыбкой на лице так, будто всю жизнь ждала этой встречи. — Ты почти не изменился. Все такой же ворчливый старикашка!
Он закатывает глаза, но с усмешкой, потому что характер у Джиу вот уж точно совсем не поменялся — болтает, как обычно, много.
— Ой, забыла представить, — вспоминает Джиу и тащит к себе еще одну девчонку за руку. До этого Юнги ее даже не заметил, но теперь присматривается получше. На улице около минус десяти, но подруга у Джиу, видимо, не из мерзливых. На плечах у нее накинута безразмерная кожанка поверх фиолетовой толстовки, а на ногах тонкие колготки и короткие сапоги. Девчонка смотрит незаинтересованно и лопает пузырь из жвачки. Джиу улыбается, когда говорит: — Это Йерим-и, моя одногруппница. У нее самый милый голос из всех, что я слышала!
Юнги не нужен милый голос. Ему нужен голос, способный заставить чувствовать то, что человек никогда не ощущал до этого, но он молчит. Ему совсем не хочется обижать двух молодых девушек, поэтому он сдержанно улыбается и кивает Йерим, все еще равнодушно осматривающую его. Как же ему не везет с людьми в последнее время. И ведь даже сказать ничего не может в ответ!
Когда они оказываются внутри студии, в которую привел их Намджун, настроение немного меняется. Юнги видит аппаратуру, и что-то щелкает у него в голове, будто превращая в другого человека. Музыка. Да, именно музыка ведет его по жизни. Что бы он делал без нее?
Он садится за пульт и ждет, пока Йерим пройдет в соседнюю комнату с микрофоном и наденет наушники.
— Хорошо, меня нормально слышно?
Девчонка кивает и постукивает по микрофону.
— Что петь?
— Что-нибудь из классики.
Йерим пожимает плечами и показывает пальцами знак «окей». Ей хватает всего нескольких секунд, чтобы собраться и выбрать песню в своей голове, и ее рот открывается. Юнги даже усмехается; девчонка выбрала песню Арианы Гранде, и ему кажется, что он слишком старый. В этом возрасте классикой в его время считалось совсем другое. Но он не прерывает ее, а просто вслушивается в каждую пропетую строчку, пытаясь что-то для себя понять.
За его спиной Намджун и Джиу сидят притихшими и не прерывают их. Йерим заканчивает после первого припева и выдыхает в микрофон. А Юнги выдыхает по другую сторону стекла.
Это было неплохо. Не сказать, что идеально, но ее голос вполне может вписаться в песню и мелодию. Некоторое время в студии стоит тишина.
— Ну что? — тихо интересуется Джиу, не сдерживаясь. А Юнги — Юнги не знает, что ей ответить.
— Все хорошо, — говорит он, — но мне нужно подумать. Я же могу?
— Какие мы, оказывается, деловые, — отзывается Йерим, заходя в комнату, на что Юнги чуть ли не смеется. Черт, она такая славная. Будь он на пять лет помладше, точно бы запал. Йерим чешет нос и чихает. Затем смотрит на него уже с меньшей издевкой и произносит: — Ты можешь ответить мне через неделю? Мне нужно строить свой личный график, а ты и твои планы могут нарушить мои.
— Какие мы, оказывается, деловые, — отвечает он ей тем же, но не сдерживается и фыркает. Намджун с сестрой уже начинают хихикать за их спинами. — Я сообщу тебе о своем решении. Но скажу уже сейчас: у тебя прекрасный голос.
Йерим на комплимент только хмыкает и немного краснеет щеками, спрашивая у Джиу, чем они сейчас займутся.
Юнги тяжело это признать.
Но он все еще думает о парне из универа. И как бы ему не хотелось, без сравнения он не может.
***
— Как все прошло? — спрашивает его Тэхен, позвонив поздно вечером в этот же день. Юнги держит телефон между щекой и плечом и неуклюже пытается достать пакет с макаронами из шкафа.
— Ужасно. Эти ваши вокалисты такие недружелюбные.
— Правда? — удивляется Тэхен и шебуршит чем-то рядом с телефоном. Затем что-то стучит, а сам Тэхен стонет. — Бли-и-ин, ну Ентан!
— Что, опять нагадил на пол? — издевается Юнги по-доброму, вспоминая милого пушистого зверя, который не подходил к нему даже на метр, вечно обходя стороной. За что пес Тэхена его не взлюбил, Юнги не понимает, и от этого решает его ненавидеть.
— Нет, он разбил мою вазу! Черт, я же купил ее на распродаже, как ты мог так поступить с ней, сын?
— Не могу поверить, что ты называешь своего пса сыном. А он кого папой считает, тебя или Чонгука?
Тэхен что-то грустно бормочет и возвращается к разговору: — Отвали, хен, у него два отца. Наш сын воспитывается в полноценной семье.
— А-а-а. А вы уже сказали ему, что он приемный?
— Иди ты в задницу!
Юнги смеется, закидывая макароны в кастрюлю.
— Так что там с вокалистами? Понравился кто-нибудь?
Он снова вспоминает, как наслаждался голосом того парня, но настроение портится только об одной мысли о том, что его отшили. Черт, это задело его самолюбие даже больше, чем когда его бросила Чэвон.
— Тот, кто мне понравился, сразу же меня отшил. Я, что, настолько пугающий?
Какое-то время Тэхен опять возится с Ентаном.
— Не, скорее общаться с людьми не умеешь. Ты попросил его должным образом?
— Да он даже слушать меня толком не стал. Сразу сказал, что не сможет, что не готов записываться. Он же вокалист, как он может быть не готовым?
Тэхен молчит несколько секунд, старший за это время успевает доварить макароны и отключить плиту. Что ж, сегодня у него бюджетный вариант спагетти.
— Хен, — говорит Тэхен, — а ты случайно не узнал, как этого парня зовут?
— Нет, а что?
— Ничего, — подозрительно тянет Тэхен. — Забудь. Возможно, это просто совпадение.
***
Он снова ловит на себе взгляд Ха Суен, когда проходит мимо их отдела к Намджуну в кабинет. Честно, Юнги неловко чувствовать такое яркое женское внимание, это заставляет его нервничать и думать о том, а нормально ли он вообще выглядит прямо сейчас. Суен снова мелькает розовыми щеками и крохотной улыбкой, стоит только ему появиться в офисе и принести с собой тучу над головой.
— У меня ступор.
Намджун отвлекается от бумаг и поднимает взгляд из-под очков в тонкой оправе.
— Я не могу его забыть.
— Кого? — не понимает тот.
— Голос! — Юнги буквально выходит из себя.
Он не спал полночи, думал о том, как сильно хотел бы услышать голос того парня еще раз, и поэтому не выспался. И уже поэтому пришел сюда к Намджуну жаловаться. Как так получилось, что человек, которого он знает от силы пять минуты, смог вывести его из состояния полного душевного спокойствия?
Или же, все-таки, полного увядания?
— Голос подружки Джиу? Да, мне тоже понравился, думаю, он как раз подойдет.
— Нет же! — Юнги бросает вещи на стул и начинает ходить по кабинету широкими шагами. Рой мыслей крутится в его голове, не давая покоя, заставляя каждую минуту переживать маленький сердечный приступ. Возможно, у Юнги снова случился эмоциональный дисбаланс. Он держался больше года, и за один день все снова перевернулось с ног на голову. Намджун, видимо, это понимает, потому что откладывает бумаги в сторону, снимает очки и смотрит на Юнги уже внимательнее. Тот останавливается посреди кабинета и отчаянно трет виски. — Намджун, я спать не могу. Что ты со мной натворил?
Он смотрит на своего лучшего друга, а тот улыбается. Улыбается, гаденыш!
— Ты чего лыбишься, придурок? Я из-за тебя жить теперь нормально не могу!
— Извини, но я очень давно не видел тебя настолько живым, — просто отвечает ему Намджун и продолжает улыбаться. — Но раз тебе настолько понравился этот голос, может тогда стоит поднапрячься и заполучить его?
Юнги устало трет лицо. Заполучить его? Любыми способами? Разве Мин Юнги не слишком ленив, чтобы делать это?
А хотя, черт с этим. Он хватает свои вещи и даже с Намджуном не прощается, когда выходит из кабинета и быстрыми шагами преодолевает путь до лифта. Он думает, думает, думает…
— Лифт приехал.
Он слышит негромкий женский голос и выходит из транса. Глядит в сторону и видит Ха Суен рядом с собой. Та на него не смотрит, только смущенно кивает на открывшуюся перед ними кабину лифта и заходит внутрь. Юнги заходит за ней следом и жмет первый этаж. Скорее, скорее бежать отсюда, пока внутренний голос разума не сказал Юнги, что его идея — полное дерьмо.
Ха Суен почему-то не выходит на своем этаже, а едет вместе с Юнги до первого, но того это сейчас мало волнует. Скорее отвлекает. Он прикладывает пропуск к турникетам и на ходу напяливает на себя шарф.
Конец ноября знаменуется для него началом сумасшествия. Сумасшествия, которое вернулось к нему спустя столько времени, но теперь он хотя бы хочет использовать его на пользу для себя.
