live before I die

Чанель проснулся с жуткой головной болью и не менее жутким сушняком. Казалось, что во рту была целая Сахара, а в голове сидел дятел, то и дело стуча по внутренним стенкам черепа. Положив правую ладонь на лоб, он нехотя поморщился, пытаясь понять, где он и соответственно, кто он. Спустя минуту, осознав и проанализировав все, он понял, что вчера бухал с друганом, и от этого он еле улыбнулся, пытаясь понять, какого хрена так произошло. Правда, рассуждать о чём-либо на сонную и растрескавшуюся голову, было попросту невозможным, из-за чего он решил сперва встать с кровати, пытаясь не задеть что-то или вовсе упасть. Пробормотав непонятные ругательства, он, чуть шатаясь, встал с кровати, держась за стену и решил первым делом пойти в ванную, чтоб вид был более человеческим. Дойдя до нужной двери, он резко открыл её и так же резко закрыл, первым делом посмотрел на своё отражение, которое, мягко говоря, ему совсем не понравилось. Красные глазницы ярко выделялись на белом лице, делая его вид пугающим. Помимо самих глаз, под ними были черные мешки, словно он не спал неделю, а изо рта воняло, конечно, далеко не парфюмом. Лицо было усталое и слегка красное. А про волосы… ну, если их можно было с чем-то сравнить, то только с птичьим гнездом. — Как я вижу, повеселился ты на славу. — сказал своему отражению в зеркале Чанёль и слегка нагнулся, чтобы помыть лицо ледяной водой, которая в данный момент казалась ему источником прямиком из рая. Следующие полчаса он тщательно принимал водные процедуры, чтобы перед Чондэ не было стыдно, да и просто, чтобы самому было приятно. Все было прекрасно, пока в один момент Чанель не почувствовал странную жгучую боль в области шеи. Смыв остатки геля для душа, Чан продолжал тереть шею, но она почему-то продолжала гореть. Через минуту, он вышел из душа и, надев на себя халат, а голову обернув полотенцем, он снова посмотрел на своё отражение. Теперь он был тем самым Чаном, которого все знали вокруг. Налюбовавшись своим чистым лицом, он опустил взгляд на область шеи, где и правда обнаружил красные пятна. Они были не очень заметны, но если их потрогать, то от них исходило какое-то странное жжение, что, по правде сказать, напугало Чанеля. *** Массируя проблемные части шеи, теплой мазью из аптечки, Чан вдруг почувствовал что-то неладное. И дело было не только в этих «пятнах». Шестое чувство или хрен знает какое, подсказывало ему, что вчера явно что-то было, правда его хоть башкой тресни, он не мог это вспомнить. — Эй, как ты? В комнату неожиданно зашел Чен, не с пустыми руками. В одной руке он держал таблетку белого цвета, а в другой огромный стакан воды. — Блять, я чуть не обосрался. Стучись в следующий раз. Чан немного дёрнулся, правой рукой держа область груди, и улыбнулся другу. — Извиняюсь. Уу… мило выглядишь. Душ принял? Чен, поставив стакан и положив таблетку на тумбочку, сел рядом с ним, приняв позу по-турецки. — Да, как видишь. Бля, голова нереально болит. Слушай, вот мы бухнули вчера. Ёкарный бабай, не думал, что смогу так быстро опьянеть. Ты, кстати, тоже выглядишь нормально. По тебе вообще не скажешь, что пил. Как ты это делаешь? — Чан, похлопывая по коленке рукой, начал ржать. А Чен от этого лишь широко улыбнулся «Ты никогда об этом не узнаешь, Чанель. Знал бы ты, сколько у меня скелетов в шкафу.» — Не знаю, само по себе получается. Кстати, выпей таблетку. Просто идеальное средство против головной боли. Чан успокоился, а Чондэ, продолжая улыбаться, дал ему стакан с миниатюрной капсулой лекарства. Чан, ничего не сказав, тут же проглотил таблетку, запивая её водой. Допив, он блаженно улыбнулся и часто-часто задышал. Вот теперь, пожалуй, ему стало намного лучше. — Пойдём вниз. Я завтрак приготовил и ещё много всего. Тебе должно понравиться. Чан удивился и без лишних слов, сильно закивав, быстрым шагом спустился вниз, а следом за ним побежал Чондэ. *** — Офигеть, как вкусно. Где ты так научился готовить? Двое сидели на кухне, уплетая за обе щеки панкейки. Чондэ не был бы Чондэ, если бы не тщательно убрался бы за собой. Убрать алкоголь с посудой не было проблемой, а вот протащить двухметровую тушу до второго этажа, плюс, стереть следы спермы, было чуть сложновато. Но, что скрывать-то, Чондэ постарался на славу. На кухне не было ни намека на вчерашнюю «тусу», а пол блестел от чистоты. — От бабушки. Она у меня такая хорошенькая. — проглотив кусок вкусняшки и по-детски ухмыльнувшись, вдруг Чондэ бросил взгляд на тонкую шею друга. «Бля, а вот про эти следы я не подумал. Вот же дурень, кажется, я вчера немного переборщил. Надеюсь, он ничего не заподозрил.» — Правда? В таком случае она молодец. Должно быть, она гордится тобой. — похлопав по плечу друга, Чан отпил немного кофе. А вот в душе Чондэ стало немного тревожно и даже грустно. «Если бы… Чанёль… если бы» — Да, конечно. Через минут пятнадцать, оба закончили трапезничать и решили убраться за собой. Посуду взял на себя Чанель, а стол Чондэ. *** — «Впервые бактерий увидел в оптический микроскоп и описал в 1676 году голландский натуралист Антони ван Левенгук. Как и всех микроскопических существ, он назвал их «анималькули». Название «бактерии» ввёл в употребление в 1828 году Христиан Эренберг… затем после этого…» Эй, ты меня вообще слушаешь? — Чондэ дал подзатыльник скучающему другу, который явно был не здесь, а где-то в своей галактике со своими кометами и космическими кораблями, в одном из которых он скорее всего и летал. — Да-да, конечно. — Чан ласково тер ушибленную часть, виновато улыбнувшись. — Повтори. — Чондэ был суров как никогда, буквально прожигая дыру на его лбу. - Нуу… тип какой-то там чел открыл бактерии и вначале называл их тип «аниме», ой, нет, «ану», нет, «аникуни», бля, что он себе жизнь усложняет? — Чан устало потер переносицу, еле сдерживая себя от смеха. — Вот поэтому у тебя и плохие оценки. — Чондэ встал напротив него, поставив книгу на стол. — Потому что ты несерьезно относишься ко всему этому. Да ты даже не знаешь, кем хочешь быть в будущем. Так нельзя, Чанель. Помни, что в этом году мы — выпускники. А как известно, большинство выпускников четко знают, чего хотят от жизни и кем хотят быть. Ты же не хочешь быть той малой частью «лохов», которые сами не знают куда себя деть? —Чен навис над ним, будто леопард, подкрадывающийся к своей жертве. Чан напряженно сглотнул, но вида не подал. — Ээ… ок. Чондэ успокойся пожалуйста. Чондэ, выпрямившись, опять ухмыльнулся, словно ничего не было и, взяв книгу, открыл на нужной странице, повторяя злополучную часть долбанного параграфа про бактерии. На этот раз, Чанель слушал его серьезно. Даже серьёзней чем некоторых учителей. Хоть Чондэ и не сделал ничего плохого и не угрожал ему, Чанель понял одно: с этим парнем шутки плохи. «Никогда не верь людям с милыми личиками. Они те ещё твари. Моргнуть не успеешь, как они тебя сожрут не подавившись.» Чанель понял, что эти слова в точности описывали самого их создателя. Бесспорно, Чондэ был милый, среднего роста, с красивыми (нетипичными) азиатскими глазами и ухмылкой, как у покемона. Со стороны он мог казаться буквально ангелом во плоти, но Чан сегодня понял, что это совсем не так. — Повтори. Чан от удивления чуть не подскочил от места, но затем, резко приняв серьезный вид, повторил все в точности. И, наконец, за долгое время он улыбнулся. Искренне. Словно мама, которая гордилась сыном/дочкой, когда те выиграли кубок на каком-то чемпионате. — Молодец. Чондэ, бросив книгу куда-то в районе стола, плюхнулся на кровать друга, от инерции чуть не улетев обратно. — Эх… скоро контрольная по биологии, и я так волнуюсь… Не только за себя… И Чан понял. Понял что Чондэ заботился о нем. То, что его друг перетащил Чанёля в его же комнату, дал таблетку и приготовил поесть. Все это было заботой. Простой и невинной. Чан резко плюхнулся рядом с ним, приобняв его за плечи. — Эй, какого хрена?! Чен пытался оттолкнуть столь наглого друга, но потом, сравнив их габариты и силы, он понял, что это бесполезно и единственное, что оставалось ему сделать, это лишь улыбаться и бормотать под нос. —Чен… Я… это вообщем… спасибо тебе. Чан одной рукой обнимал его за правое плечо, положив вторую на живот, иногда мурлыча как кот. Чен не был дураком, он прекрасно понимал, что Чанёль имел в виду, но все-таки он немного сомневался в своей интуиции и решил переспросить его: — За что, Чан? — За все. Мы дружим всего лишь больше 2 месяцев, но этого было достаточно, чтобы понять насколько ты милый и заботливый. Поражаюсь, что раньше у тебя не было друзей. Это так странно. «Лучше тебе не знать о моем прошлом.» Чен покраснел. Оттолкнув друга, он принял сидячую позу, боком глядя на шевелюру друга, продолжая улыбаться. Божечки. Суровый снаружи и мягкий внутри Ким Чондэ был смущен столь громким заявлением друга. «Милый и заботливый». Похоже он переигрывал, раз уж этот «двухметровая башня», попался на его трюки. Но тем не менее, Чондэ понимал, что действительно раньше был таким. Когда был ребёнком. Он помнит, как любил с сада срывать разные цветы для мамы, мыть посуду с «настоящей» бабушкой и помогать бездомным котикам во дворе. Он помнил это. Хоть судьба была той еще сукой, заставляя Чондэ не раз страдать, он бережно, словно зеницу ока, хранил эти воспоминания в пропитанной краской голове. Черт бы его побрал, но, Чондэ за последние 2 месяца чувствовал себя, мягко говоря, хреново. Перед ним прошли столько парней, таких как Чанель, и он всегда с хитрой улыбкой приманивал их к себе, очаровывая их своей речью и телом. Он даже глазом не моргал, когда перед ним убивали очередную смазливую мордашку, но, чем дальше продолжалась их «дружба», тем больше Чондэ чувствовал себя хуево. Он не хочет приводить его к Господину. Вообще. Но что поделать, если ты  всего лишь очередная пешка, в чьих-то грязных руках. Не послушаешься — найдешь свой труп в лесу. — Слушай… — мысли Чена прервал мелодичный голос Пака. — Давай, может, куда-нибудь сходим? Не хочу весь день учить что-то. Все равно я это не запомню. Хи-хи. Ну что, гоу? Чанель с щенячьими глазами смотрел на грустную мордашку Чондэ, мысленно умоляя его. — Ок, гоу. Чондэ согласился не потому, что он любил гулять, а чтобы в его черепную коробку перестали лезть столь тревожные и мрачные мысли. *** — Здесь так уютно. Люблю такие места. — Чан восхищался дизайном небольшой кафешки, которая была неподалёку от его дома. Банально, но, в конце концов, не найдя общее решение их проблем в виде «Блять, ну куда мы пойдем???», они решили, что кофейня - это лучший вариант для обоих. И нервы успокоят и хорошенько побеседуют. — Да. Стены перекрашены в такие спокойные цвета. Неудивительно, что здесь периодически скапливается много людей. — Не говори. Оба наслаждались тихой музыкой и просто атмосферой сея заведения, думая о чём-то своем. Чан заказал фраппучино, потому что ну очень любил сладкий кофе, а вот Чен, которому вечно не хватало энергии и мотивации, чтобы реализовывать свои идеи, решил заказать эспрессо, запах которого мог почуять даже соседний стол. Чан не понимал людей, которые любили столь крепкий кофе. Он поражался, как они еще с катушек не съехали и не улетели на луну. В общем, у него была куча вопросов. — Смотри, какие красотки там сидят. Чан указательным пальцем показал на стол неподалёку от окна, за которым сидели длинноногие красотки в дорогих шмотках. Одна, кажется, была метиской, а другая «типикал кореан герл» с инстаграмма. Ее внешность ничем не отличалась от других представительниц корейского народа, но Чану такие девушки были по вкусу. И дело было вовсе не в фигуре или в одежде, просто он любил простоту. Даже если это касалось и девушек. — Да… — фыркнул Чен, нервно отпив кофе. По сердцу прошёлся укол ревности, и Чен даже жалел, что Чан не помнил их «особую» ночь. «Ишь ты, на девушек он смотрит. Натуралом вдруг стал. А как ты стонал подо мной, ты не помнишь да? Дебил.» — Эй, Чен. Ты какой-то грустный сегодня. Все хорошо? — Чан махал руками перед его лицом, дабы привлечь его внимание, а Чен, у которого в душе происходила буря эпических масштабов, сам не заметил, как вдруг резко ушел в себя. «Проклятый Чанель. Нахуй ты такой красивый?» — Да, конечно. Извини, задумался о своем. Дальнейший вечер оба предпочли провести за разговором о футболе, еде и даже о комиксах. Чен, которого уже несколько месяцев беспокоили плохие мысли, смог хорошо отдохнуть и неплохо так расслабиться, чего ну очень ему не хватало в последнее время. *** — Спасибо, Чанёль. Оба давно вышли из кафе, стоя напротив фонаря, который освещал небольшую улицу тусклым светом. Людей было немного, лишь несколько парочек проходили мимо, иногда с презрением глядя на двух подростков. — И тебе, спасибо. Во дворе стояла типичная ноябрьская ночь, было холодно, что аж шарф и перчатки не спасали положение. Чондэ дрожал, хоть и старался не подавать виду. — Знаешь, Чанель… Я давно хотел подарить тебе это. Все никак не находил подходящего случая, и вот сейчас думаю, что надо воспользоваться этим моментом. Чондэ, улыбнувшись, начал рыться в кармане, пытаясь достать что-то, а Чанель с удивленными глазами, в ожидании какого-то чуда, с нетерпением ждал. — Вот. Достав из кармана мелкую вещицу, он наконец показал её. Плетеный браслет ручной работы, в центре которого был знак стрельца. Чанёль дрожащими пальцами взял браслет, продолжая смотреть на него, как на божественный подарок. Чан был очарован и ему даже стало как-то грустно, ведь он толком не помнит, когда ему последний раз что-то дарили. — Чен… это… так мило. Чан крепко его обнял. И расплакался. «Расплакаться из-за браслета. Хм. Могу. Умею. Практикую.» Стерев с глаз малюсенькие капли счастья, Чан сорвал с шеи ожерелье и преподнес его Чену. — Чан ты… это серьезно? Ожерелье было с волчьей головой и непонятными узорами на боках. Чен и Чан обнимались под фонарем, мысленно благодаря друг друга. В их прикосновениях не было ни намека на пошлость, лишь самое настоящее тепло и нежность. То самое утешение, которое эти двое искали в разных людях, они смогли найти в друг друге. *** В школе ученики потихоньку собирались домой. В их числе был и Чанель, который решил провести небольшую уборку в своем шкафчике. Закрыв дверцу шкафчика, он неожиданно вздрогнул, увидев возле себя коротышку. Кенсу стоял возле него, оперевшись боком о стену. Взгляд был суровым, а руки сжаты в кулак. Чанёль, закатив глаза, закрыл дверцу шкафчика и, мысленно посылая его куда надо, уже хотел уйти, пока его не схватили за руку. Он ожидал всё что угодно, но только не это. — Какого… — Чанель! Он опасный парень. Не надо связываться с ним! Кенсу сильно сжал его правую руку, а Чанёль смотрел на него мягко говоря с прифигевшим лицом. Суровый коротышка по имени До Кенсу, который своим взглядом мог даже прожигать стены, стоял перед ним сжав его руку и умоляя, чтобы он перестал общаться с Ким Чондэ. Пак хотел, чтобы ему дали пощёчину, или чтобы зазвенел будильник, чтоб этот бредовый сон прекратился, но когда он уже начал чувствовать боль на запястье, то прошипел и понял, что это было далеко не сном. Оттолкнув коротышку к ближайшей стене, Чанёль схватив его за горло, встал к нему впритык так, что тот чувствовал его дыхание. — Так-так… До Кенсу. Как вижу, ты немного слабоумный, раз уж не понял моих прошлых слов. Что ж, может если я дам тебе пиздюлей, ты поймёшь намного лучше. Он уже хотел бы дать ему по лицу как следует, пока Кенсу не крикнул: — ДА БЛЯТЬ, ОН ТЕБЯ ИСПОЛЬЗУЕТ, ПРИДУРОК! — Что блять? Отпустив коротышку, он схватил его за край рубашки, смотря на него с вызовом. Чанель был зол. Очень зол. — Повтори. Кенсу лежал под ним, смотря на него безразличными глазами, и той же интонацией повторил: — Он тебя использует… Чанель ему врезал. Со всей силы. Кенсу лежал на полу, словно животное по которому проехал грузовик, но даже от удара он не моргнул глазом и повторял: — Он тебя использует. Он опасный… — Тебя ебет с кем я общаюсь, а с кем нет? Нахуй иди, гном. Плюнув ему в лицо, Чан встал и, взяв рюкзак с земли, поспешил побыстрей покинуть это место. Кенсу, опершись на локти, еле-еле, дрожа руками, встал на ноги. С края губ текла тонкая струйка крови, а во рту был железный привкус. Стерев с губ струйку крови тыльной стороной ладони, Кенсу что есть сил ударил дверцу шкафчика, что она немного согнулась. «Класс. Хотел помочь этому дебилу, в итоге сам получил пизды. Так и надо мне. З-А-Е-Б-И-С-Ь.» Кое-как повесив сумку на плечо, он медленным шагом пошел в сторону выхода. —Отныне, я даже не буду стараться помочь кому-либо. Особенно тебе, Чанель. Будь ты проклят.