Сборник драбблов

Первое время в новом доме они не занимались любовью: их все же догнала усталость после долгого пути. К тому же дом нужно было привести в порядок, а это требовало времени. И сил. Так что даже ночуя в одной кровати, они лишь обнимались, иногда брались за руки, прижимаясь друг к другу плотнее, и засыпали. Но спустя неделю самые важные вещи уже были сделаны. Старый сарай во дворе был перестроен в достаточно сносную голубятню, чтобы птицы не возмущались. Вещи бывших хозяев, оставшиеся в подвале, в детской комнате, в гостевой спальне, отправились на свалку — и лавку подержанных вещей, находившуюся в ближайшем городке. И, постепенно, за мелочами начало проглядывать привычное тепло, желание чего-то большего, чем просто мимолетные поцелуи между делом. Первая близость в новом доме была быстрой, почти мимолетной — они хотели спуститься на кухню, чтобы поужинать, но Август неожиданно подступил к Мише вплотную, обхватил его за пояс, притягивая к себе ближе — и тот не стал противиться. Его тело уже успело соскучиться по ласкам, и теперь охотно отзывалось на привычные прикосновения, которых ему так давно недоставало. Август расстегнул свои брюки, другой рукой оттягивая ворот мишиной футболки, чтобы прижаться лицом к впадине между ключиц, замереть на несколько секунд, пока Миша расстегивает собственные штаны, выпуская только начавший вставать член. Горячее дыхание Августа приятно щекотало кожу, возбуждая все сильнее. Прижавшись губами к его затылку, Миша толкнулся ему навстречу, и Август скользнул по его члену раскрытой ладонью, обвел пальцами головку, чуть поддевая крайнюю плоть, сдвигая и отпуская снова. С каждым его прикосновением сердце билось чаще, пульс отдавался в паху, член отчетливо напрягался — и, отвечая на ласку, Миша обхватил рукой его член, чтобы не слишком медленными, но плавными движениями привести его в полную готовность. Август поднял руку выше, погладил мишино запястье, провел ладонью вверх, до плеча. — И почему мы не занялись этим раньше, Schatz? — тихо спросил он со смешком в голосе, впрочем, вряд ли рассчитывая на ответ. Они не потирались друг об друга, сколько двигались навстречу и снова отдалялись. К тому же у них не было с собой ни вазелина, ни чего-то, что могло бы его заменить, поэтому Миша старался быть нежным, двигаться неспешно, а Август, как обычно, отвечал ему со всей своей голодной страстью, прихватывая его шею зубами, с каждым разом все сильнее. Теперь, когда оба члена уже встали почти полностью, Миша не столько ласкал их, сколько просто направлял их рукой, прижимая ствол к стволу, чувствуя под пальцами их бархатистое тепло. Это была приятная, неспешная близость, и Миша успел мимолетно подумать, между движениями, не позволяя себе слишком ускорить темп, что именно так он себе представлял первое занятие любовью в новом доме. Немного более нежное, чем стоило бы ожидать от Августа, но идеально подходящее моменту. Август легко поцеловал его в шею, без слов подталкивая вперед. Миша повиновался. Август расстегнул не только молнию ширинки, а брюки полностью, чуть спустил их, позволяя Мише завести свободную руку под одежду, провести пальцами по боку, чувствуя, как покрывается мурашками кожа, опустить ее чуть ниже, перебирая кольца жестких черных волос на бедре. Почувствовав, что момент самый подходящий, Миша двинулся вперед, уверенно обхватывая пальцами оба члена, чуть ускоряясь, чтобы ускорить завершение. Свободную руку он повел вверх, под рубашку, притягивая Августа к себе ближе, прижал ладонь к пояснице. Миша водил по ней пальцами, сначала — неспешно, ласково, но, постепенно наращивая ритм движений он, почти невольно, начал чуть царапать Августа, чувствуя, как тот вздрагивает в ответ на эту легкую боль. Царапины были совсем легкими, короткие ногти едва задевали кожу, но этого было достаточно, чтобы задать ритм финалу этой близости. Август снова резко оттянул ворот его рубашки, прижался к ключице в легком поцелуе, и, секунду спустя, подавшись вперед, прикусил кожу зубами, и, кончая, с силой стиснул челюсти. Это было больно, — но именно легкой боли и не хватало Мише, чтобы тоже дойти до завершения. С коротким стоном, он вцепился в плечо Августа сильнее, притягивая его к себе, и тоже кончил. Несколько секунд они стояли неподвижно, обнимая друг друга. Август пристроил голову у Миши на плече, сделав глубокий вдох, а тот в ответ снова провел пальцами по его пояснице, представляя себе следы от собственных ногтей, оставшиеся на светлой коже: не слишком глубокие, но все же вполне заметные. Красные борозды царапин, которые сохранятся на несколько часов, может быть даже до утра. Если ногти отрастут сильнее, он легко сможет поцарапать его до крови — не слишком сильно, просто чтобы след остался на несколько дней, можно было медленно наблюдать, как они заживают, стираясь с кожи. Теперь они могут помечать друг друга снова и снова. Кусая, царапая, или просто слишком крепко обнимая и целуя — так, чтобы зубы впечатались в кожу. Респаун не уберет эти следы. — Он останется надолго, — заметил Август, водя кончиками пальцев по отпечатку зубов. — Да, я тоже постоянно об этом думаю, — улыбнулся Миша в ответ, перехватил его руку за запястье и, снова притянув к себе ближе, поцеловал. — Теперь мы будем оставлять друг на друге следы. И, боюсь, ты больше не сможешь резать меня своим ланцетом. — Не волнуйся, шрамов не будет, я уберу все следы медиганом. Как раньше. Миша кивнул. Ему не особенно нравилась мысль об использовании медигана без возможности использовать респаун — мало ли как он влияет на тело, не переживающее постоянные перерождения, но, с другой стороны, пока это были просто слова. — Хотя я думаю, тебе бы пошли новые шрамы, — добавил Август. Его улыбка на секунду превратилась в зловещую усмешку, но Миша провел по его подбородку большим пальцем и черты лица снова смягчились. — Конечно, если ты сам захочешь их носить. Миша снова кивнул, и, легко поцеловав его, отпустил. Им все же стоило спуститься на кухню. А поговорить о шрамах и царапинах они успеют потом.