Сборник драбблов

Время от времени Август предлагал выбраться вечером на какую-нибудь из ближайших боевых арен, и, как правило, Миша соглашался. Конечно, многие из ребят, и их команды, и Синих, гуляли там вечерами, но мест, где можно было остаться вдвоем, не привлекая ничьего внимания, хватало — а большего Мише и не требовалось. Иногда они просто гуляли вместе: Миша брал Августа за руку или обнимал за пояс — раньше, еще в прошлом году, тот обычно чуть отстранялся в такие моменты, напрягаясь всем телом, но теперь, наоборот, прижимался плотнее, и это было очень приятное ощущение. Успокаивающее и обнадеживающее. Впрочем, как правило, одному из них надоедала простая неспешная прогулка и он предлагал другому уединиться где-нибудь, где им никто не помешает. На этот раз место выбрал Миша: второй этаж старого здания, прилегавшего к наблюдательной вышке — когда-то, наверное, здесь хранились бумаги из ближайшего офиса или что-то в этом духе, но теперь о тех временах напоминали только квадратные пятна на полу, там, где когда-то стояли ящики. С единственного окна была снята рама, зияющую дыру прикрывал шиферный лист — в узкий зазор сверху проникал свет, не слишком много, но достаточно, чтобы разгонять мрак. Это место выглядело удивительно мирно, как будто не было частью поля боя, на котором они оба не раз умирали. — Здесь можно было бы устроить прекрасную голубятню, — заметил Август. — Даже жаль, что ни одно из подобных зданий мне не отдадут. Я бы нашел ему достойное применение. Вряд ли он имел в виду только возможность устроить для своих птиц голубятню побольше. Август не раз жаловался на невозможность создать при медпункте полноценный виварий для опытов над животными, и, скорее всего, сейчас говорил о чем-то подобном. Миша мог бы спросить, но не был уверен, что хотел услышать ответ. Вместо этого он молча подошел к Августу ближе, положил руку ему на плечо, а тот в ответ подался вперед, чтобы поцеловать его в уголок рта, нежно, сдержанно, почти целомудренно, но эта сдержанность отозвалась у Миши внутри приятной волной жара, спустившейся к паху, и точно разошедшейся по всему телу эхом. Август как будто тоже почувствовал эту волну и в точности повторил ее движение: приложил палец к губам Миши, плавно скользнул рукой вниз, по подбородку, по шее, чуть задержал ее у кадыка, согревая его под ладонью, потом опустил ниже к груди, провел ей по животу, и ниже, чтобы снова задержать у ширинки. Миша подался ему навстречу, но Август, тихо усмехнувшись, сдвинул руку чуть ниже, и, заведя ее между бедер, сжал мошонку, настолько плотно, насколько позволяла плотная ткань штанов. Прижавшись к Мише плотнее, он поцеловал его снова, на этот раз уже куда грубее, прихватывая нижнюю губу зубами, и тот тихо застонал в ответ. Положив руку Августу на плечо, он потянул его в угол комнаты. Тот согласно последовал за ним, продолжая держать его яйца в ладони, то чуть сжимая, то снова отпуская — и тот чувствовал, как каждое прикосновение отзывается внутри, щекоткой поднимаясь выше. Член уже упирался в ширинку, но Август не спешил ее расстегивать, прижимая к ней запястье. Он наклонился ближе, и полосы света скользнули по его лицу, высвечивая седину на виске. Миша повторил это движение, осторожно перебирая волосы большим пальцем, а потом опустил руку вниз, чтобы подцепить пряжку ремня. В происходящем было что-то очень уютное — возможно, из-за желтоватого вечернего света, проникавшего в комнату, возможно — из-за окружавшей их тишины, а, возможно, просто из-за того, как покой этого уединенного места попал в настроение момента, точно накрыв их обоих теплой волной. Вцепившись свободной рукой в волосы Августа, Миша притянул его голову к себе ближе, чтобы прижаться лбом ко лбу, не прекращая возиться с пряжкой ремня. Август, подавшись вперед, наконец, подцепил язычок молнии на его ширинке, и плавно расстегнул ее, чтобы пройтись большим пальцем вдоль всей длины члена. Миша подался вперед, толкаясь ему в ладонь, но Август без слов остановил его, прижав ладонь к груди и это прикосновение было таким неожиданно нежным, что Миша вздрогнул. Умение Августа неожиданно становиться нежным до сих пор порой его удивляло. — Давай не будем спешить, — тихо, почти шепотом произнес Август. — У нас полно времени. Миша молча кивнул, расстегивая пуговицу на его штанах, и скользнул другой рукой ниже, от затылка к шее, чтобы запустить пальцы под ворот рубашки, медленно рисуя круги на коже. Август дернул плечами и снова усмехнулся, но на этот раз — гораздо мягче, а потом запрокинул голову, прижимаясь сомкнутыми губами к мишиному подбородку. Миша потер ладонью его член, чувствуя, как тот постепенно встает все крепче — Август вздохнул, и его дыхание обожгло его кожу — а потом провел рукой выше, чтобы запустить пальцы за пояс кальсон, снова прикоснуться к коже. В ответ Август прижался к нему плотнее, обхватывая его член пальцами, начал двигать рукой вверх и вниз вдоль ствола, все так же медлительно, еще не лаская, скорее просто дразня, но Миша не стал его торопить. Им действительно не было никакой нужды спешить, они могли насладиться каждой секундой, окруженные теплом и покоем.