Сегодня вечером с Лэнсом МакКлейном

Смотреть на Кита, сидящего за столом напротив всего в нескольких сантиметрах, вообще-то невыносимо, потому что он ослепителен, но у Лэнса нет выбора. «Коробочка лжи» [13] – одна из самых популярных игр его шоу, и если он откажется сыграть в неё с Китом Когане, публика его элементарно никогда не простит. – Правила простые, – говорит Лэнс, мысленно похвалив свою выдержку и мнимое спокойствие. – Вот тут, – он выученным жестом показывает на стеллаж у стола, – стоят коробки, где лежит какой-то предмет. – Прям любой? – уточняет не дожидаясь Кит, с интересом окинув взглядом все десять коробок с номерками. В небольшой картонной рамке, стоящей между ним и Лэнсом, он выглядит живой портретной фотографией. – Прям любой. Никто не знает, что туда положили, в том числе я. Твоя задача – назвать мне этот предмет, и я должен угадать, правду ты мне сказал или нет. Затем мы меняемся. Брови Кита незаметно, совсем чуть-чуть, ползут вверх, и Лэнс невольно чувствует жар на щеках от последней фразы. Зачем он сказал так? Нельзя было придумать другую формулировку? К счастью, на его лице столько тонального крема, который старательно прячет веснушки, что ничего не видно. – Если хочешь, могу быть первым, так что угадывать, правду я говорю или нет, придётся сначала тебе, – предлагает Лэнс, и Кит, что удивительно, соглашается, знакомо складывает руки на груди. – Оки-доки! Какую же коробку мне выбрать? Аудитория начинает азартно выкрикивать номера, и Лэнс играючи всё-таки останавливается на седьмой коробке. На ощупь она лёгкая, но Лэнс перетаскивает её на стол с таким видом, словно она весит минимум килограмма два. Сев и открыв её так, чтобы у Кита и шанса не было подглядеть, Лэнс видит в декоративных опилках железную статуэтку Эйфелевой башни. Лэнс ухмыляется и переводит взгляд на замершего в ожидании Кита. – И что же там? – спрашивает Кит под свисты зрителей. – Давай, расскажи мне, Лэнс, что в этой коробке. – О, в ней кое-что действительно крутое, – интригующе отвечает Лэнс, стараясь не улыбаться по-дурацки из-за того, как игриво Кит произнёс его имя, – но не буду тебя мучить, всё-таки ты новичок. В ней лежит красный шар для боулинга. Гладкий, округлый... по нему и его дырочкам очень приятно скользить пальцами, знаешь ли. По студии проносится интимное «у-у-у», а у Кита поджимаются губы. Лэнс на что угодно готов поспорить, что под своим слоем максимально белого тонального крема он тоже покраснел, и доволен как слон. – Ты лжёшь, – уверенно отвечает после паузы Кит, и Лэнс с притворной досадой ударяет ладонью по столу. – Новичкам везёт! – восклицает он и демонстрирует фигурку. – Нет, правда, я же так старался не выдать себя! Посмотри, какая классная Эйфелевая башня. Всю жизнь мечтал побывать в Париже и поцеловаться на ней. У тебя была такая мечта? – Видел бы ты, как ты поднял коробку... Просто хоть «Оскар» выдавай вне очереди, – Кит ухмыляется, встаёт и начинает выбирать коробку уже для себя, прислушиваясь к зрителям. – Кроме того, шар для боулинга туда бы элементарно не влез, а очередь за поцелуями, кстати, в лучшем случае занимается с утра. Не то чтобы я там был, но знаю. – А ты не думал, что это мог быть миниатюрный шар для боулинга? – Лэнс силой воли заставляет себя не продолжать тему с поцелуями. – Один-ноль, Лэнс, смирись и прими меня таким, какой я есть, – обласкав, нарочно уж или нет, уши Лэнса ещё раз, Кит усаживается на место с третьей коробкой. Внимательно её осматривает, аккуратно вскрывает, с улыбкой показывает что-то зрителям. Лэнс наблюдает за ним, в нетерпении ёрзая. – Оу. – Я готов к твоей феноменальной лжи, сладкий, – Лэнс подвигается ближе к столу, не сводя с Кита взгляда. – Жги. – Здесь бургер, завернутый в полиэтилен, – Кит смотрит прямо в его глаза, и Лэнс слышит бой своего сердца в ушах. Шепотки и смешки аудитории доносятся до него как издалека, и единственное, что ему хочется сейчас – не пялиться так откровенно, не нырять в эти омуты с головой, как тогда, но ничего поделать с собой он не может, они оба заигрывают напропалую и не могут остановиться. – Наверное, он несвежий и вообще пятилетней давности. Даже с чеком. Не покусанный. – Из него выглядывают листики салата? – Лэнсу до мурашек на загривке хочется протянуть руку и коснуться Кита сквозь эту рамку. – Помидорка? Огурчик? Хоть что-нибудь? – Д... Нет, – сбивается Кит, отводит потемневший пуще прежнего взгляд, и Лэнс победно улыбается. Облегчение позволяет ему отвлечься от переживаний. – Ты говоришь правду! – Угадал, – Кит показывает ему прозрачный пакет. В нём действительно лежит аппетитный маленький бургер, как две капли воды похожий на те, которыми они перекусили в первый день их знакомства. – Так бы и съел. – Я бы всё-таки не советовал, кто знает, сколько он пролежал в этом пакете? – Лэнс натягивает на лицо серьёзное выражение и снимает следующую коробку под номером один. – В этот раз тебе не победить. – Испытай меня, – отвечает Кит, и у Лэнса вновь горят уши. Он сглатывает, заглядывает в коробку и видит кинжал, скорее всего, сделанный из пластика и купленный в магазине игрушек. Кинжал как кинжал. Длинный. Не очень широкий. На чёрной рукоятке у него выгравирована красная львиная морда. – Ну что? – Ммм… Дай подумать, как мне лучше сказать тебе правду. Или же нахально солгать, – Лэнс откладывает кинжал в сторонку и вновь пристально смотрит на Кита. Прежние гости такой взгляд обычно не выдерживают и прыскают, но с Китом этот трюк не проходит. Лэнс вдобавок корчит гримасу, раздув ноздри – и безрезультатно. Кит лишь чуть прищуривается. – Чёрт возьми, с тобой так весело играть. – Я рад, – хмыкает Кит. – Передо мной сейчас лежит холодное оружие. Ненастоящее, на американском телевидении такие вещи показывать нельзя, конечно, но оно гнётся и, мне думается, годится для многих разных игрищ. – Игрищ? – Кит почему-то улыбается. – Детских игрищ? – Я бы с тобой и сейчас им поигрался, – Лэнс двигает бровями и выбивает-таки бинго – Кит переводит взгляд на пол, его губы дрожат, аудитория хихикает. – Ах ты проказник, это всего лишь кинжал. На нём есть львиная морда, но не как на логотипе «Эм Джи Эм» [14]. Куда проще, как будто ребёнок нарисовал. – Ты говоришь правду, – говорит смело Кит, не взяв и минутки на размышления, – ты просто знаешь, как мне нравится холодное оружие, и пользуешься этим. Лестно, Лэнс, лестно. – Ха! – Лэнс выхватывает кинжал из ножен и устремляет клинок в сторону Кита, прокалывает невидимое стекло из воздуха в стоящей между ними рамке. – Между прочим, следующий раунд может стать последним. Кое-кто из нас может проиграть, а кто-то выиграть. Ты готов? – Всегда готов, – Кит долго выбирает коробку, жестами советуясь со зрителями. Для него такое своеобразное общение в новинку, но вот он снимает восьмую и вскрывает её. Долго смотрит внутрь, покусывая губу. – Любопытно. А кто собирает эти коробки? – Ты думаешь, я вот так возьму и выдам тебе имена креативщиков? – Лэнс выгибает бровь. – Вообще-то Ларри, Фредди и Вик, за что им огромное спасибо! – О даааа, – тянет Кит под аплодисменты публики в честь сценаристов. – Я их прямо специально поймаю после шоу и поблагодарю лично. Лэнс моргает. Кит уже не смотрит в свою коробку, пялится на него, сложив руки на столе и чуть нагнувшись вперёд. – Что в коробке? – спрашивает Лэнс. Он тоже складывает руки на столе, полностью зеркалит Кита в его движении, расстояние между ними теперь кажется не таким уж и большим. Если Лэнс перегнётся прямо сейчас через стол, он сможет поцеловать Кита. Коснуться его губ, узнать, насколько они мягкие или, наоборот, сухие, есть ли на них прозрачный бальзам. Пять лет назад он пользовался клубничным. – Так что в коробке, Кит? – шёпотом переспрашивает Лэнс, потому что в горле пересыхает. – Презерватив, Лэнс, – на полном серьёзе отвечает Кит, и Лэнс застывает. – Банановый. В пачке. Может, ребристый, я не вчитывался. Упаковка, кстати, очень легко рвётся... Кит настолько спокойно говорит о таких вещах, что у Лэнса едет крыша. Кит перешёл все границы, Кит заставил его вспомнить, каково это, лёжа под ним рвать зубами серебристый квадратик, и Лэнс готов поклясться, что вся аудитория сейчас чувствует между ними не просто искры, а пожар, и закусывает губу, чтобы истерично не рассмеяться. Улыбается в зал, хихикает в ладонь. Ещё мысленно молится, чтобы его стояк никто не заметил. – Что? – переспрашивает он, давясь, и Кит кивает. – Презерватив? – Он самый. Кит явно врёт, там не может быть презерватива, такие вещи попросту не кладут в коробки по регламенту и кодексу этики, но Лэнс не может больше здесь с ним сидеть и потому выпаливает: – Разрази меня гром, если это ложь! Аудитория взрывается улюлюканьем, и Кит торжествующе улыбается – секунду спустя Лэнс видит в его ладони карманный календарик с Млечным путём.