Сегодня вечером с Лэнсом МакКлейном

Рано утром в пятницу Лэнс просыпается от холода. Проморгавшись, он осторожно осматривается и понимает, что заночевал-таки в студии – от старого и неудобного дивана у него затекла спина, откуда-то жутко дует, сдохший смартфон валяется на полу. Лэнс запоздало соображает, что накануне у него раздулось и полыхнуло зарядное устройство, купленное на распродаже в алиэкспрессе. Сверху тем временем уже кто-то топает, видимо, вот-вот начнётся рабочий день, и Лэнс слишком резко встаёт. С его плеча соскальзывает что-то тёплое, он тотчас слышит недовольное сонное бормотание. Кит. Кит проспал рядом всю ночь, удобно устроившись на нём, и Лэнс не помнит, когда и на каком именно скетче он провалился в сон. Да ещё такой крепкий, к тому же. Лэнс настолько потрясён, что первые несколько секунд просто пялится на спящего Кита. У него хаотично взъерошены волосы, губы приоткрыты, под голову вместо подушки подложена рука. Лэнс спрашивает себя, кто вообще в мире, кроме него, видел Кита таким беззащитно-милым, и от соблазнительной мысли, что практически никто, по нему растекается чистое удовольствие. Впрочем, посмотрев на студийные круглые часы с логотипом «Субботнего вечера», Лэнс мигом встряхивается и принимается активно будить Кита, подавив искушение полюбоваться им ещё немножко. – Подъём! – он касается его плеча и немножко сжимает через кожанку. – Кит! Просыпайся, нельзя, чтобы нас кто-нибудь увидел! То есть ладно меня, я тут часто ночую и все думают, что я бомж, но нас обоих нельзя! Кит! Кит с трудом разлепляет тёмные глаза. Вид у него вместо беззащитно-милого сразу становится таким убийственным, что на секунду Лэнсу хочется сбежать куда подальше. – Что? Лэнс? – бормочет Кит хрипло и, видимо, соображает. – Чёрт... Мы же не?.. – Живо вставай, – перебивает его командным тоном Лэнс, пока хватает с пола смартфон, остатки зарядки и шуршащий пакет с крошками от солёных крекеров. Кит его беспрекословно слушается, бодро вскакивает на ноги, застёгивает кожанку и приглаживает волосы. – Так, следов вроде не осталось. Бежим в пиццерию, там утром никого из наших не бывает! На этаж выше они взлетают по чёрной лестнице, которой в последний раз, судя по виду и паутине, пользовались ещё в том столетии. Зал пиццерии уже не так пуст, как вчера, но знакомых лиц среди завтракающих вроде бы нет, и Лэнс с облегчением приземляется в укромный уголок. Кит падает напротив, вытирая лоб ладонью. Сонливости в нём не осталось ни капли. – Ну и побег, вот это да, а ведь мы даже не переспали, – выдыхает с ажиотажем Лэнс, ощущая ток адреналина по коже. – Вот что самое обидное-то во всей этой ситуации, скажи? Кит, выглядывающий в зале официантку, замирает. Медленно поворачивает голову, внимательно на него смотрит, и Лэнс только сейчас соображает, что именно ляпнул. Щёки у него сразу наливаются жаром, руки начинают потеть и дрожать. – Я умываться, – с натянутой улыбкой бросает он и убегает в уборную, не решившись ещё раз посмотреть на Кита. Перед зеркалом в уборной торчит какой-то парнишка с ирокезом, придирчиво рассматривающий свой нос, но Лэнсу плевать. Он прячется в кабинке, торопливо щёлкает за собой шпингалетом и прислоняется к дверце спиной. Закрывает глаза, считает шёпотом до десяти. Потом до двадцати. Сердце, кажется, сейчас выпрыгнет из грудной клетки и упадёт прямо в начищенный унитаз. Как он только мог настолько облажаться? Получится ли выставить его идиотизм крайне неудачной шуткой? Лэнс запрокидывает голову и смотрит в потолок, на чистую маленькую лампу посередине. Не может быть, чтобы Кит его не услышал. Иначе он не посмотрел бы на него в точности так, как смотрят на... Ладно, это он уже себя накручивает. Кит посмотрел на него просто с изумлением, он не ожидал ничего подобного в свой адрес, хотя вряд ли это первый раз, когда ему что-то такое говорят. На миг Лэнса пробивает необъяснимым негодованием, но оно почти сразу сходит на нет. Лэнс глубоко дышит ещё несколько секунд. Давным-давно выученные техники не подводят, и паника отступает. Для приличия спустив воду, Лэнс выходит из кабинки и умывается ледяной водой, проводит влажной ладонью по волосам и поправляет куртку. Зеркальный Лэнс выглядит выспавшимся классным парнем – реальный Лэнс подмигивает ему, вздыхает и возвращается в зал, тайно надеясь, что Кит слинял. Однако Кит, уже с чашкой кофе в руках, сидит на своём месте и при виде Лэнса улыбается уголками губ. – Я думал, ты слинял, – с лёгким укором говорит Кит. – Или утопился в бачке. – Не дождёшься ты такой радости, амиго, – Лэнс присаживается напротив, и официантка почти сразу подлетает к нему с чашкой мокко. – Эй, но я же не заказывал ещё... – Это я, – вмешивается Кит. Официантка ставит чашку напротив Лэнса и одаривает его приторной улыбкой. – Хотел тебя поблагодарить. Надеюсь, угодил. – Меня? – Лэнс таращится на него. – За что? Или ты планируешь вылить эту чашку мне за шиворот? Учти, я тогда зубочисток тебе в карманы накидаю. – За шиворот?.. А, нет, конечно, если ты о шутке. То есть она была глупой, но попала в точку, – Кит качает головой. – Я просто рад, что ты проснулся раньше и быстро сообразил, что нас могут увидеть. Не знаю, что бы творилось, если... Я бы не хотел для нас неприятностей. Лэнс механически прижимает чашку к губам и делает глоточек. Мокко изумителен на вкус, Кит вовсе не прогадал с выбором. Лэнс, правда, лишь потом узнает, что Кит ориентировался исключительно на фотографию в меню, и мокко показался ему самым аппетитным. – Так что спасибо, Лэнс. Ты молодец, – Кит коротко улыбается. – А теперь умываться пойду я. Можешь идти, если хочешь, ты же часто приходишь пораньше. Кроме того, так мы придём порознь... И да, я уже всё оплатил. Он махом допивает свой кофе и уходит, держа кожанку в руках. Лэнс оторопело провожает его взглядом, стараясь не смотреть исключительно в точку ниже пояса, и допивает мокко в три глотка, после чего с невозмутимым видом спускается вниз на лифте. На студии, откуда они успели убежать очень вовремя, никто и не замечает ничего подозрительного, а разобранный диван рабочие уносят без лишних вопросов. Лэнс с намеренным зевком подходит к Пидж, стягивает куртку и замечает посвежевшего Кита только через несколько минут. Кит, увидев его, приветственно кивает и почти сразу скрывается за набежавшими гримёрами. Повторные репетиции проходят быстрее и продуктивнее, чем вчерашние. Лэнс даже рад, что ему приходится не раз переодеваться, крутиться перед Наймой и убеждать сценаристов вновь чуть-чуть переписать скетч из-за своих удачных импровизаций. Кое-что срабатывает – с одной случайно рождённой шутки Роло гогочет на всю студию, а Лотор с обречённым видом натягивает на себя простыню. С Китом они не перебрасываются никакими фразами, кроме рабочих. В общем-то это и хорошо – Лэнс понятия не имеет, как себя с ним вести. С одной стороны, ничего ужасного не произошло, а с другой… Лэнс давно уже так хорошо не проводил ни с кем время. Ханк и Ромелль в этом плане были не в счёт – они парочка, а между парочками и одиночками всё-таки лежит пропасть. Не всегда, но часто, и случайно проведённая с Китом ночь стала для Лэнса глотком свежего воздуха. – С ним было так… естественно? – подбирает слово Лэнс, водя пальцами по стакану безалкогольного мохито с торчащей из него трубочкой. Вокруг народ в баре дружно пьянеет, предвкушая выходные, тогда как Лэнс не позволяет себе и глотка спиртного за сутки перед шоу. – У вас было такое, что с кем-то и просто молчать приятно? Не разговаривать, не искать предлоги… тупо лежать и что-то смотреть? – Конечно, – Ханк накрывает руку Ромелль своей. – Значит, тебе с Китом настолько хорошо, что и трещать без умолку не хочется? – Не, трещал я вчера за двоих, – уверяет Лэнс, и Ханк усмехается, – сам понимаешь, в историю нельзя без гида, но потом как-то стало лень, и мы просто… лежали… смотрели мой плейлист, и так спокойно было, а потом я уснул. – Надеюсь, в твоём плейлисте не было гейских клипов, – вклинивается Ромелль. – Представь только, ты сопишь в обе дырочки, Кит продолжает смотреть скетчи, потому что у него бессонница, а потом ба-дум-тсс – и он уже в шоке лицезреет, как один мужик шпиливилит второго. – Да нет у меня ничего гейского в плейлисте! – взрывается Лэнс, сидящие рядом девушки не стесняясь хихикают. – Точно нет, я специально проверил историю просмотров, когда поставил смартфон на зарядку… Ромелль заливается хохотом, а Ханк сочувственно хлопает Лэнса по плечу. – Знаешь, я правда надеюсь, что Кит не успел увидеть ничего противозаконного и чувствовал себя примерно как ты. – А сегодня мы и поговорить толком не успели, – Лэнс со вздохом складывает руки на стойке и уныло кладёт на них голову. – Некогда было, а потом за ним приехала его агент. Наверное, чтобы он не забурился опять куда-нибудь ночью и лежал себе спокойно в кроватке весь такой красивый, в пижаме, а лучше без неё. – Как думаешь, что у него на постельном белье? – Ромелль размешивает растаявшее шоколадное мороженое в вазочке. – Ставлю на маленьких «Вольтрончиков», а на подушке у него наволочка с красным львом. – Да нет, Кит уже взрослый мальчик, – подумав, отвечает Ханк и заказывает второй стакан светлого пива, – у него там «Евы». [23] Они обсуждают предпочтения Кита в постельном текстиле ещё минут десять, а Лэнс пропускает всё мимо ушей и отстранённо наблюдает за барменом, ловко смешивающим напитки. Лэнс ловит себя на том, что с куда большей радостью прогулялся бы сейчас с Китом по центральным улицам вместо того, чтобы сидеть в баре с трезвой головой. Может, Кит рассказал бы ему что-нибудь о своей карьере или детстве, что-нибудь, что Лэнс – потенциально – не знает. Может, они засели бы где-нибудь снова и вместо скетчей смотрели бы уже что-нибудь, что интересно Киту, и кто знает, что могло бы случиться потом. Лэнс только сейчас ругает себя за то, что не взял у него номер телефона, хотя, вероятно, Кит бы его и не дал. В конце концов, где Лэнс и где Кит – кажется, что они вообще на разных сторонах галактики, и после завтрашнего шоу у них не останется ни одного шанса общаться дальше. Кита ждёт головокружительная премьера, новые контракты и съёмки со знаменитостями в разных частях света, а Лэнса – прогорклое одиночество, видеоигры по ночам и еженедельные попытки рассмешить всю Америку вместо единственного человека. Настроение у Лэнса окончательно портится. Он встаёт, оставляет деньги под полупустым стаканом и молча уходит домой.