Мой сын

— Я так волнуюсь! — восторженно воскликнул мальчик, ёрзая в кресле. Андерсон усмехнулся, наблюдая за мальчишкой. Порой его действительно было тяжело отличить от настоящего ребёнка. И ещё тяжелее — поверить, что это маленькое наивное чудо способно размышлять на уровне живых взрослых людей. — Не забудь пристегнуть ремень. — бросил мужчина, поворачивая ключ зажигания и мельком оглядывая улицу в зеркало заднего вида. — Конечно. Щелчок ремня безопасности, и андроид уже довольно раскачивает ногами, разглядывая влажные улицы и серое от дождя небо. Сегодня понедельник. Первый день, когда андроид выйдет за пределы дома. Мальчишка с каким-то особым восторгом оглядывал проплывающие в замыленном окне серые домики, яркие дорожные знаки и рекламные щиты, взглядом задерживаясь на каждой детали. Диод монотонно светил жёлтым, иногда мелкая, словно подмигивая озадаченному лейтенанту. Тот едва ли успевал следить за дорогой, поглядывая на мальца и всё ещё поражаясь тому, насколько ребёнок живой. То, как мягко вздымается футболка на груди от ровного дыхания, как хаотично двигаются радужки глаз, цепляя всё, что другие обычно называют визуальным мусором, как дрожали на ветру уложенные пряди волос… Хэнк уже просто не мог верить в то, что перед ним робот. Подсознание — да, повторяло это, но само сознание перестало видеть андроида в этом ребёнке. Даже диод уже не смущал Андерсона. Словно это мигающее колечко было у каждого человека и просто за ненадобностью отвалилось. Ему всё чаще казалось, что если б он проснулся с таким же диодом на виске, он бы ничуть не удивился и не почувствовал той странной брезгливости, которую ощущал, когда смотрел на них. Словно так всё и должно быть. Автомобиль свернул за угол и остановился около мрачного домишки, огороженного ярко-жёлтой лентой — тем самым единственным ярким кусочком на фоне потрёпанного газона и серых наружных стен дома. Лейтенант бросил взгляд на чёрные машины рядом, привлекающие внимание огромными мигалками на крышах, и развернулся к андроиду. — Коннор. — начал он, выдерживая серьёзную паузу. — Ты должен остаться в машине. — Что?.. Почему? — настроение мальчика переменилось в миг. Он был расстроен и совершенно не понимал, почему ему не разрешают идти дальше. — Понимаешь… — мужчина сжал руль, пытаясь подобрать нужные слова. — У меня тяжёлая работа. Я вижу очень много трупов, причём не в самом лучшем состоянии… Я не хочу, чтобы ты их тоже видел. Это очень страшно. — Я не испугаюсь, правда! — мальчишка вцепился пальцами в ремень безопасности. — Хэнк, пожалуйста?.. Я не хочу сидеть один… Чёрт бы побрал это болезненное потакание ребёнку. Андерсон тяжело вздохнул и кивнул. — Но ты ничего не трогаешь. Понял? — Понял. Домик казался жутко потрёпанным. Стены были серыми от влаги и слезшей краски, пол натужно скрипел, а мебель стояла в одном положении явно несколько лет. Собаке понятно — дом не являлся жилым. Единственное, что отдавало человеческим смрадом, напоминая, что сюда, вообще-то, ходили часто — околевший труп, два мешка с мусором у входной двери и невероятно огромное количество использованных презервативов и пустых пакетиков красного льда. Андерсон поморщился, разглядывая мёртвую женщину лет тридцати на вид. Закатанные глаза, чуть красные от лопнувших капилляров, скрюченные тонкие пальцы, выпуклые узоры вен на шее и запястьях… Причина смерти как пить дать была ясна. Лейтенант слишком часто видел передозировки этим отвратительным наркотиком. — Что, у тебя теперь свой андроид, а? — поинтересовался стоящий поодаль Бен Коллинз, разглядывая мнущего у стены Коннора. — Я думал, ты их ненавидишь. Хэнк выпрямился. — Давай не сейчас. — отмахнулся он и глянул на мальчишку. Андроид смиренно стоял в сторонке, озираясь по сторонам, и, как и просил лейтенант, ничего не трогая. Лишь изредка диод сменялся жёлтым оттенком, стоило ему глянуть на кровавые или плесневелые пятна на стенах или жестяные банки с окурками на полу. В такие моменты Коннор растерянно бросал взгляд на мужчину, желая понять, как на подобный мусор реагировать. Андерсон пожалел дважды, что решил взять с собой мальчишку. — Выкладывай, что случилось. — протянул Хэнк, оторвавшись от разглядывания ребёнка. Всё же на работу приехал. — Анна Доренс, тридцать три года. Работала на частное лицо, кого конкретно, выясняем. Смерть от передозировки, Коронер говорит, лежит не меньше трёх суток. Труп нашёл местный бродяга, додумался вызвать полицию… Хэнк невольно вздрогнул, стоило мальчишке подойти. Андроид ходил бесшумно, и порой это доставляло проблемы. Коннор не отводил взгляда от мертвеца. Диод мелькнул красным, ненадолго, лишь на секунду, но этого вполне хватило, чтобы всё понять. Пусть внешне мальчик не выражал каких-то ярких эмоций, смятение на его лице было заметно отчётливо. Мужчина продолжал слушать брифинг от сослуживца, однако взгляд и мысли были направлены на маленького робота. Ему вдруг стало до безумия интересно, как же будет вести мальчик в такой ситуации. Что будет делать, что будет говорить… Удивительно, но пластиковые вёдра поведением порой интереснее, чем люди. Мальчишка долго разглядывал труп, а после, приметив рядом подсохшие бордово-чёрные пятна, присел на корточки рядом, растянуто словно жвачку обрабатывая известную только ему самому информацию. И только Андерсон отвлёкся на диалог с Коллинзом, мальчик уже тянул испачканные кровью пальцы в рот. — Коннор, нет. Андроид застыл на месте, так и не облизнув подушечки пальцев. Грозный тон лейтенанта сбил его с толку, однако желание сделать то, что нельзя перебороло все имеющиеся «нет». — Коннор, гадость какая! Ты что творишь, а? — Андерсон брезгливо поморщился, стоило мальчишке слизнуть засохшие пятна с пальцев. — Кто разрешал совать вещдоки в рот? Андроид выпрямился, не понимая такую резкую перемену в настроении. — В машину, быстро. — Но Хэнк… — Быстро. — повторил мужчина и, указав на труп, бросил коллеге. — Я вернусь.

***

Автомобиль тихонько гудел, напоминая о собственной работоспособности. Хэнк молчал, однако по тому, как он вдавливал педаль тормоза на светофорах или дёргал коробку передач, было понятно, что он уж очень сильно злится. Однако на что конкретно, Коннор понять не мог. — Я сделал что-то не так? — спросил наконец он, когда стало ясно, что едут они в сторону дома. — Да… — процедил в ответ мужчина и замолк. В машине повисла напряжённая тишина. Давящая, почти звенящая, как после громогласных ссор. — Я просил тебя ничего не трогать. — вздохнул наконец Андерсон, не выдержав напора тишины. — А ты всё равно это сделал. Ты знаешь, сколько мерзости в этой крови? — Хэнк, андроиды не заражаются. — напомнил Коннор, скорее из привычки, нежели из желания вызвать у последнего чувство вины. Лейтенант молчал. Могло показаться, что замечание он не услышал, однако ему просто не хотелось отвечать на подобное высказывание. Вряд ли бы ребёнок понял, что даже если он и не подхватит заразу, то с эстетической точки зрения в его поступке уж очень мало приятного. Поворот, остановка на светофоре. — Хэнк? — протянул парнишка, и мужчина наконец позволил себе взглянуть на него. Большие карие глаза были наполнены тоскливой тревогой. — Та женщина… Именно так выглядит смерть? Жуткий вопрос, ответ на который давать бессмысленно. Что он вообще мог ответить? «Да, сынок, смерть выглядит именно так. Но ты не поймёшь этого, так как ты не живой и никогда не умрёшь.» — Выходит, — робот продолжил, получив нужный ответ из выражения лица мужчины. — Когда ты умрёшь, ты тоже будет выглядеть так? Хэнк горько хмыкнул, мягко надавив педаль газа. — Нет, конечно нет. — ответил он, не отрывая взгляда от дороги. — Люди разные, и смерть у каждого разная. Я скорее помру от пули во лбу, чем от передозировки чем-либо. — А я когда-нибудь умру? — мальчик вперился взглядом в лейтенанта, однако, получив неясное пожимание плечами, продолжил. — Что будет после? — Не знаю. Пустота? Рай для роботов? — мужчина вновь хмыкнул, однако после продолжил серьёзно. — Люди обычно не думают о том, что будет после. — Почему? — Боятся. Неизвестность пугает, а понимание, что жизнь может в любой момент оборваться, пугает ещё сильнее. В салоне вновь повисла тишина. Каждый думал о своём, однако тема у мыслей была общая. — Я не хочу умирать. — мальчик наконец вынес из собственных размышлений вывод, чем, кажется, поставил точку в заоблачных разговорах о жизни после. — Я тоже не хочу этого. Второй раз такое я не переживу. Коннор поднял голову и заметил тяжёлый, пустой взгляд Андерсона. — Прости. Я не хотел поднимать эту тему. — Уже неважно. Что было, то уже прошло. Диод трижды мигнул красным, а после сменился на жёлтый. Мальчик думал. Обрабатывал полученную информацию и достраивал свою теорию жизни после смерти. Он не знал, больно ли умирать, и понимал, что Хэнк этого тоже не знает, но терять кого-то — очень больно. Сам Коннор не терял близких, но подобно эмпату он умел считывать эмоции и настроение своего названного отца, а то, что чувствовал лейтенант, имей оно хоть какой-то материальный вес, могло собраться в огромный тяжёлый камень на водном дне, который невозможно ни поднять, ни сдвинуть. Этот груз не всегда был таким, но чем дольше он падал на дно, тем сильнее утягивал за собой владельца. И эта метафора заставила диод озариться затянутым ярко-красным кольцом. Мальчишка сам не заметил, как машина подъехала к дому. — Коннор, послушай меня. Сейчас мне нужно вернуться на место преступления, однако через несколько часов я буду дома. Не уходи никуда из дома и постарайся не влипать в неприятности. — Я понял. Извини, что помешал тебе. Дверь с хлопком закрылась. Холодный ветер трепал волосы и края одежды, но андроид, казалось, не замечал этого. Он думал лишь о том, насколько больно и страшно говорить о том, чего не знаешь и не понимаешь. Андерсон напряжённо смотрел вслед. Он облегчённо выдохнул, как только Коннор закрыл за собой входную дверь, и дёрнул ручник. — Не волнуйся, Коннор. — протянул он, мягко нажимая газ. — Я не позволю тебе умереть.