Мой сын

Хэнк не спал всю ночь. Он был давно не молод, чтобы на утро после тяжёлой бессонной ночи выглядеть бодрячком. Взглянув в то утро на Андерсона, любой человек подумал бы, что старик, вероятно, работал всю ночь без единого перекура. Кто же знал, что подорванное эмоциональное здоровье так остро отразится на его лице. Коннор не вернулся. Ни через час, ни через четыре. Его «ненадолго» растянулось в целую ночь, которую лейтенант потратил на его поиски. Утром вернулся лишь Сумо. С запёкшейся кровью на лапах и срезанным ремешком шлейки. Хэнк не находил себе места. Работать в таком состоянии он явно не мог, но Фаулер не дал бы отгул даже если на небо падал метеорит. Поэтому оставалось лишь глубоко вдохнуть воздух в лёгкие, выдохнуть, взять образец крови с лап сенбернара и поехать на работу. — Выглядишь паршиво, приятель. — словно сквозь стену из стекловаты отозвался знакомый, но так трудноразличимый голос. Хэнк вяло помотал головой. Желания говорить об этом не было. Не здесь. Не с ними. — Я в норме. — протянул лейтенант, мысленно коря себя за попытки убедить всех в своей «норме». — Давно я тебя таким не видел… Что-то произошло? — Я же сказал, я в норме! — связки неприятно дрогнули, и в горле запершило от повышенного голоса. Настроение ни к чёрту. Единственное, что сейчас волновало Андерсона — в порядке ли его сынок Коннор. Вся ситуация была отвратительно странной, мысленно он оправдывался тем, что в любой момент может купить нового робота, однако та часть отцовского сердца, в которую так запал андроид, душила и упрекала лейтенанта в чёрствости и жестокости по отношению к мальцу. Купить нового ребёнка, неслыханная наглость! Кровь, которую принёс Сумо, оказалась собачьей. Ситуация заходила в тупик с ужасающе-непристойной скоростью. Никаких следов борьбы, ничего такого, что могло бы говорить о краже или насильном уходе Коннора. Словно он сам решился уйти. Словно вдруг решил его бросить, думая, что он недостоин любви лейтенанта… Андроиды же не могут так думать, верно? Нет, что-то явно не так. У него не было причин так сбегать. Только если… Только если Андерсон сам не обидел его. Нет, быть такого не может. У них были разногласия, да, но чтобы просто уйти, без объяснения причин… Не похоже на него. Что-то не так. Что-то не так. Уставшее сознание подбрасывало всё более жуткие картинки, жонглировало ими, доводя Хэнка до невроза. Нужно срочно действовать. Сделать что угодно, лишь бы найти. Лейтенант подорвался с места. Конец рабочего дня. Время пролетело удивительно быстро, он совсем ничего не успел по работе, но сейчас это совершенно неважно. Домой, срочно домой. Мужчина выключил зажигание, сжимая руль холодными пальцами и болезненно вглядываясь в тёмные проёмы окон дома. Он не помнил, как сел в машину, как проделал путь до дома. Кажется, ему кто-то сигналил вслед, когда он в очередной раз проехал на красный… И вот он дома. У здания, в которое так боится заходить. Он дома, но в месте, где его пожирал ужас от того, что произошло накануне. Коннор точно потерялся. Повредил ногу или ещё что и не может вернуться домой. Возможно, он сидит где-то в самом конце оживлённой улице, надеясь на помощь. Или, хуже того, его украли. Держат где-то в заложниках, издеваются, пока мужчина сидит в машине и трясётся от страха зайти в дом. Чёрт подери, ну почему нельзя было просто остаться дома?! Андерсон хлопнул металлической дверью, делая шаг за шагом на ватных ногах. Когда ему в последний раз было так страшно? Кажется, это было в тот день когда… Да, именно в тот день, когда малыш Коул лишился жизни, а Хэнк лишился единственного любимого сына. Но что это?.. На серой двери болтался какой-то нелепый белый клочок, раздуваемый ветром настолько сильно, что мужчине вдруг показалось, что он вот-вот улетит. Хэнк дёрнулся к двери, глазами пробегая по тексту на бумаге, сорвал её дрожащими руками, перечитал. Ещё раз и ещё. Кровь в венах вскипела от злости. Записка несла вполне простой посыл. Настолько простой, что не понял бы разве что Гэвин. Кривыми печатными буквами, чтобы почерк был неузнаваем, некто до блядства наглый начиркал следующее: «Лейтенант, верно? Твой мальчик у нас. Приходи, выкупи. Ждём завтра в 20:00 на заброшенной стройке на северо-западе Детройта. Подготовь два миллиона в долларах. Вызовешь подмогу — сломаем его.» Блеф. Жалкий и нахальный. Им незачем убивать робота, которого легко можно заменить другим, о чём они думали?! Неужели настолько хитры, что играют на его чувствах к ребёнку? Паршивцы… Хэнк сжал несчастный клочок бумаги в кулаке. Злость кипела внутри, клокотала и булькала, едва ли не вырываясь наружу протяжным криком. Нет, нужно ехать сегодня. Никаких «завтра», никаких «два миллиона». Мало того, что с Коннором может что-либо случиться за эти сутки, так ещё… Хэнк вернулся в машину. Голова болела от мыслей. Совсем не укладывалось, кто же мог совершить подобное. Кто настолько бесстрашен, чтобы угрожать лейтенанту полиции Детройта? Суицидники, экстремисты? Хэнк был уверен — похитителям вряд ли неизвестно, что шантажировать и обычным человеком непросто, не говоря уже о членах правоохранительных органов. Варианта два: либо они жуть как глупы и непредусмотрительны, либо вовсе не боятся закона, уверенные в собственных планах и хранящие парочку запасных за пазухой. И дай бог первый вариант, ведь при втором ни Андерсон, ни его мальчик не жильцы. Ясно было одно — они явно выбрали не того врага. Кем бы они ни были… Они посмели угрожать лейтенанту полиции — и они ответят за это сполна.