Порочное создание

 Пожалуй, будь более спокойная ситуация, я непременно бы разозлилась на девушку, заставившую потратить кучу времени на ожидание администратора. Но ситуация, мягко говоря, вырисовывалась напряжённой, и с каждой минутой нашего стояния на светофорах, увеличивала градус в салоне автомобиля. Несмотря на комфортабельность салона, Эмили умудрилась пожаловаться на затёкшие ноги, на твёрдые спинки кресел и даже на меня, пытающуюся осознать, как оказалась в автомобиле. На помощь вновь пришёл водитель, передавая девушке мобильный телефон. На связи, судя по диалогу, был Свен, и его взволнованный голос пытался приободрить жену, что получилось до самого приезда в госпиталь. Вот там и поджидал настоящий ад как для меня, так и для бедолаги Эмили, которая, на моё удивление, держалась достойно до самого ресепшена. — Чем могу помочь? — улыбнулась женщина, попутно отвечая на телефонный звонок. Звонок был важнее, раз она отвернулась от нас и что-то быстро бормотала в динамик. — Эмили Гласс — ваша пациентка рожает! — громко привлекла внимание женщины и подтолкнула наморщенную Эмили вперёд.- Срочно нужна помощь! Как оказалось позже — со срочностью погорячилась. На протяжение двух с половиной часов я не отходила от девушки, которую переодели, поместили в палату и заставили по мере необходимости балансировать на резиновом надувном шаре. И пока Эмили балансировала на мяче, тяжело дышала, не думала отпускать мою руку, наплевав на её онемевшая состояние. После этого кто-то осмелиться назвать меня эгоистичной сукой? — Почему ты отказалась от кесарево? — недопонимала я, наблюдая за мучениями девушки.- Зачем насиловать себя и свою психику? — Мне, конечно, страшно… Но в тоже время я рада, Никки. Я сама рожу своего ребёнка, обниму его и… — Я тебя поняла! — перебила, не имея ни малейшего желания выслушивать ту ванильную чепуху, витавшей в голове беременной женщины.- Видимо, у нас разные взгляды на этот вопрос. — Просто хочу, чтобы я была первой, кого увидит малыш. Не сдержалась — усмехнулась и характерно посмотрела на вздувшуюся венку на виске Эмили: — Я, конечно, не вдавалась в подробности, но, насколько мне известно, дети видят серое пятно вплоть до месяца. «Разве в книгах такого не пишут?» — мысленно хохотнула, но не стала сочить ядом на изнурённую девушку. Ну, ещё меня волновало будущее трудоустройство, поэтому с трудом, но решила не развивать далее эту тему. А тем временем Эмили, казалось, пропустила мимо ушей мои слова и прилегла на кровать: — Я хочу спать! — стонала Эмили, сворачиваясь калачиком, чем немало удивила: — У тебя же схватки! — в подтверждении своих слов продемонстрировала свою покрасневшую руку, которую нещадно насиловали на протяжении часа. — Медсестра сказала, что они ещё не начались, — сонно пробормотал девушка и, пока я мысленно проклинала весь белый свет, отдалась во власть Морфея. Стояла над девушкой, облачённой в светло-голубую ночную рубашку, и неосознанно потянулась к сползавшему с её живота одеялу. Мимолётного касания к огромному животу хватило, чтобы почувствовать лёгкие толчки и поспешно вышла из палаты, пока Эмили не успела проснуться. «Курение запрещено!» — гласила красная вывеска в женском туалете, но я наплевала на запреты так же, как череда сегодняшних событий наплевала на мои планы. В моей сумочке всегда «терялись» несколько сигарет, к которым я обращалась крайне редко, скорее вынужденно. Вот и сейчас, облокотившись о дверцу туалетной кабинки, затянулась никотином и глухо закашляла. Три месяца воздержания не прошли даром — первая затяжка вызвала желание потушить сигарету, но со второй затяжкой дала горькому дыму второй шанс. Сигареты — отдушина, к которой прибегла не по собственной воле. Если то, что происходило с Эмили на протяжение не одного часа не относилось к термину «схватки», то я, чёрт подери, предчувствовала приближение пиздеца. С сожалением посмотрела на оставшийся в пальцах бычок и отправила его в мусорную корзину. «В сумке запас никотина из трёх сигарет», — мысленно успокаивала себя, прополаскивая рот от горького запаха, и парфюмом попыталась избавиться от следов преступления. — Никки! — радостно воскликнула Эмили, когда я осторожно открыла дверь в палату.- Моя спасительница! На кровати, приобняв девушку за плечи, сидел Свен, и с улыбкой поприветствовал меня. Господи, как же я была счастлива видеть блудного мужа, который, по его словам, послал к чёрту дела в другом городе и на всех скоростях поспешил к ненаглядной. — Очень рада, что смогла быть полезной, — улыбнулась будущим родителям и схватилась за дверную ручку.- Не буду вам мешать. Эмили тут же спохватилась и, воспользовавшись помощью Свена, переместилась с кровати на полюбившийся мяч: — Ты ни в коем случае не мешаешь! — уверила она и протянула руки, которые я со скрипом в сердце сжала пальцами.- Свен, ты не мог бы позвать врача? Малыш слишком буйный. Как же я завидовала мужчине, когда он закрыл дверь палаты с обратной стороны. Вот бы и мне очутиться по ту сторону и забыть беременную эпопею, как страшный сон. — У вас мальчик или девочка? — спросила при очередном стоне Эмили, стараясь отвлечь её от болезненных ощущений. Искренне старалась, чтобы она забылась и не думала о потугах, вынуждающих громко и надрывно дышать. Жуть! — Для нас самих это секрет, — вымученно улыбнулась девушка.- Но что-то мне подсказывает, это мальчик. — Будущий боксёр, — уточнила при виде активных толчков в животе и рассмеялась скорее в надежде отвлечь Эмили, нежели чувствовала веселье. Чёрт возьми, было страшно при очередном толчке малыша, который отчётливо прорисовывался под тонкой кожей живота. На моё счастье в палате появился врач в компании нескольких медсестёр и радостно сообщил, что пора переходить в родильное помещение. С облегчением выдохнула и помогла Эмили подняться, замечая, как боязливо забегали её глаза. — Не волнуйся, — шепнула девушке и передала в крепкие объятия Свена. Вышла из палаты, испытывая дикую неловкость от нежностей парочки и мужского «Я люблю тебя!» Ну, вот чего Эмили плачет? Она в одном из лучших госпиталей города, профессионалы взяли её под своё крыло, любящий муж рядом, даже эгоистичная сука, то бишь я, лелеяла на протяжении нескольких часов! Надо собраться с последними силами и помочь малышу, наконец-то, появиться на свет, а не распускать сопли на плече мужа. Но Эмили было сложно переубедить, что заставило меня снова задуматься о сигарете. События развивались слишком стремительно — не успела моргнуть глазам, как оказалась в другом отделении госпиталя, нервно притоптывая ногой. Несколькими минутами ранее за Эмили закрылась дверь, оставляя меня и Свена дожидаться новостей. Посмотрела на Свена, выглядевшего дико уставшим, и подбодрила улыбкой, которая вышла у меня откровенно дурно, больше напоминая недовольную гримасу. — Спасибо, что поддержала Эмили, — заговорил Свен и устало спрятал лицо в ладонях.- Надо было ложиться на сохранении! Сейчас бы избежали всей этой беготни. Верные мысли, но как жаль, что умы парочки они посетили слишком поздно. В неуверенности потопталась на месте, не зная, под каким предлогом ретироваться в ближайший бар и привести в норму расшатанные нервы тёмным лагером. Свен же не думал приходить мне на помощь, полностью погрузившись в свои мысли.  — Извини, — глухо пробормотал и ответил на телефонный звонок — виновника нарушенной тишины.- Да, Томас, я тебя слушаю. Мои губы непроизвольно вытянулись в долгом и беззвучном «О-о-о», и я тут же направилась на поиски женской комнаты. Одного упоминая о мудаке хватило, чтобы сердце забилось сильно-сильно от сдерживающейся внутри ярости. Сколько раз я успела пожалеть, что упустила возможность при нашей последней встречи и не залепила мудаку звонкую пощёчину. Следовало устроить взбучку после слов: «Я превращу твою жизнь в ад», но вместо этого растеклась лужицей от одного взгляда. Чёрт бы побрал, мои специфические и мазохистские вкусы, которые каждый раз предвещали абьюзивные отношения. Томас Майер — мой личный абьюзер, от голоса которого я быстро спряталась в женской комнате и притупила чувства едким дымом. Сколько по времени длятся роды? Гугл, который обычно спасал от незнаний, не отвечал, как и не отвечал сигнал мобильной связи. Вышла из помещения, обделённого технологическими достижениями человечества, и, возвращаясь к Свену, на ходу вбивала в поисковик мобильного интернета интересующий вопрос. Мои глаза чуть было не выпрыгнули из орбит, при виде неутешительного ответа, и я встала, как вкопанная, посреди коридора, так и не дойдя до поворота, за которым поджидал Свен. Оказалось, не зря. — Спасибо, что пришёл! — воскликнул Свен, заставляя меня прижаться к стене и прислушаться. — Томас забрал из больницы, — услышала голос Чарльза и почувствовала, как ладони предательски вспотели.- Тут как раз позвонил ты, и мы сразу к тебе. Извини, если я не к месту здесь… — Прекращай заливать! Свен, он, как только узнал, что твоя жена рожает, так сразу вызвался ехать со мной. Нашему «я тут не к месту» с недавнего времени очень интересна тема беременности. После первого произнесённого слова этим голосом я перестала воспринимать информацию и резко дёрнулась по направлению к выходу. Первая реакция, как известно, всегда самая верная, но я не убежала. Осталась подслушивать разговор троицы, попутно пальцами стараясь «расчесать» спутанные волосы. Слишком лихорадочные действия причиняли боль, и я вовремя себя остановила, мозгами понимая, как это глупо. Глупо реагировать на мудака в подобном ключе, когда он даже не заслуживал занимать мои мысли. — Никки беременна? Голос Свена вернул в реальность. Более того, от неожиданно услышанного вопроса, явно вырванного из контекста, я впала в ступор. У этой семейки что, бзик на беременности? Смех Томаса разлетелся по коридору и, точно ударная волна, обдал моё тело предательской дрожью. Зажмурила глаза, но не от ненавистной реакции на мужчину, а от шокирующей новости, сорвавшейся с языка Чарльза Миллера. — Лина беременна. Больше я ничего не слышала. Да и смысла не было продолжать подслушивать, когда воздушные замки развеялись дуновением проговорённых слов. Лина беременна. Сам факт наличия у Чарльза девушки под боком, с который он периодически делил постель, не смущал меня. Не вызывал ревность, желания разделаться с «соперницей». Я спокойно реагировала на Лину, взамен ощущая исходивший от неё холод, но никогда не придавала этому большое значение. Теперь всё встало на свои места. Теперь я не могла закрывать глаза на их отношения. Открыла глаза, чувствуя, как меня слегка повело в сторону от резко схлынувших эмоций. Где-то вдалеке слышались поздравления Свена, но то было далеко от мира, в котором за считанные секунды оказалась я. В мире, где дико неуютно, дико холодно и одиноко. Лина беременна. И если раньше она была тенью Миллера, то теперь вышла на свет, а я… Я вышла из-за угла и предстала во всей своей одинокой красе перед мужчинами. Взгляд тут же зацепился за Томаса, который секунду назад широко улыбался, но при виде меня улыбка превратилась в оскал. Интересно, он думал, что я брошусь в объятья его брата, залепечу, как мне его не хватало? Да, чёрт возьми, это входило в мои планы, однако они с треском провалились после оглушительной новости. — Никки? — голос Чарльза заставил обратить внимание на мужчину, в глазах которого загорелось что-то неизвестное мне, или же он для меня стал таким далёким и чужим? — Никки была с Эмили, когда потребовалась помощь, — оправдал моё появление Свен, прекрасно осведомлённый о моей главной роли в жизни братьев. Но, кажется, пришло время отправляться за кулисы. Чарльз в два шага преодолел расстояние между нами и заключил моё лицо в объятье своих тёплых ладоней. От неожиданности я удивлённо выдохнула, и мои приоткрывшиеся губы никак не намекали на активные действия, однако мужчина прижался к ним своими губами. Слишком внезапно и не характерно для мистера Миллера, что я не успела воспрепятствовать случившемуся, в удивлении переводя взгляд на Томаса. Он не был удивлён. Он был зол. Он был в бешенстве, и мне впервые не хотелось подлить керосина в огонь. Сжала пальцами руки мужчины и настойчиво отстранила их от своего лица. Тема детей — табу, как и мужчина с ребёнком — табу. Как бы не стремилась к счастливой жизни, через сколько бы принципов не переступила в надежде получить желаемое, но всплывшее обстоятельство — слишком. Даже для меня. — Мы можем поговорить? — разорвала до неприличия целомудренное прикосновение наших губ.- Наедине.