По следу волка

***       Пепельноволосая девушка, верхом на чёрной кобылке, бесшумно продвигалась через проклятое болото. Она слишком хорошо помнила это место, ведь здесь её чуть не сожрали полоумные ведьмы. Интересно, а та последняя, Шептуха кажется, ещё жива? Ей же будет лучше, если она сдохла где-то в выгребной яме или в своём же болоте.       Было тихо, даже слишком: ни пения птиц, ни шелеста ветра. Лишь мертвая тишь и хмурая небо. Цири отчаянно прислушивалась в надежде услышать что-то кроме шуршания листвы под копытами лошади и стука собственного сердца. А лес все сгущался и сгущался, словно пытаясь проглотить ведьмачку как голодный зверь. С каждым шагом света становилось все меньше и меньше, а звуки собственных шагов казались громче и громче.       Но вот и тишину рассек раскат грома, а небо озарила вспышка молнии, Цири вздрогнула и инстинктивно крепче сжала свой ведьмачий меч. Кельпи дернулась, громко заржала и поднялась на дыбы, едва не сбросила с себя наездницу. Девушка тихо вскрикнула и принялась успокаивать испуганную лошадь. Вдруг молодая охотница услышала тихие шаги, чужие, кто-то шёл за ней следом. Очень спокойно и уверенно. Она остановилась, спрыгнула с кобылы и встала в стойку, готовясь к атаке. Шаги все не утихали, лишь становились все громче и громче: — Zirael. Цири резко развернулась и сделала выпад, едва не выколов глаз знающему эльфу, что сидел на коне в нескольких метров от неё. — Авалак’х! — испуганно воскликнула Цири,— Итить твою за ногу! Я ж чуть тебя не убила! Ты какого лешего за мной увязался? Сам же говорил, что не будешь лезть в мои ведьмачьи дела. — Я пересмотрел приоритеты, — невозмутимо ответил знающий и отвёл в сторону клинок, — К тому же ты ещё не оправилась от ран, что недавно нанесла тебе стрыга. — Обязательно это напоминать? — девушка обиженно надула губы, потирая все ещё ноющее плечо. — Знаю, это сильно ранит твою гордость, однако нельзя переоценивать свои способности. Я ведь беспокоюсь за тебя. — Так что ж ты явился только сейчас? — съязвила Ласточка, — Может тебе просто скучно отсиживаться дома одному? Ответом послужили молчание и непроницательный взгляд аквамариновых глаз. — Ладно уже, — обреченно вздохнула Цири, — Пошли Мавку ловить, — она вернула меч в ножны и запрыгнула на кобылку, двинувшись в вглубь леса. — Мавку? — переспросил эльф, поравнявшись с девушкой. — Ну да, а что? Испугался? — хитро сощурилась та. — А где ты нашла заказ на неё? Насколько я знаю проклятие, превращающее женщину в мавку достаточно сложное для выполнения простым человеком. — Хочешь сказать, что ту женщину до этого кто-то проклял? — нахмурилась Цирилла, дёрнув плечом. — Вполне вероятно. Однако мы не знаем этого наверняка. Тебе успели рассказать все детали? Ведьмачка тихо вздохнула и покачала головой. — Нет... Это не совсем мой заказ... — В каком смысле? — слегка нахмурился эльф. — Заказ принадлежал Геральту. Случилась беда...Он был словно сам не свой: дерганый, все время что-то бубнил себе под нос и ругался на чем свет стоит...А потом уехал в Каэр Морхен. Это все что я знаю... — Это все конечно очень интересно, но как это нам поможет в поисках призрака? — прервал её знающий. — Креван! — рявкнула девушка, — Это серьёзно! Как только я покончу с заказом — сразу метнусь в Каэр Морхен. Если не хочешь идти со мной – не надо. Сама справлюсь, — она гордо насупилась и перевела кобылу на рысь. — Я не хотел тебя чём-то обидеть, просто её могу понять зачем Геральт поручил тебе убить мавку, но толком не объяснил где искать её. — Значит разберусь во всем сама! — фыркнула девушка.       Аваллак’ху было сложно понять перемены в настроении Цири: то она ехидничает, то злится, а после ни с того ни с сего или вовсе начинает грустить. Эльф не знал как реагировать на очередную вспышку гнева или слезы, но стремился понять её. Знающий чувствовал себя неполноценным, ведь всю жизнь он руководствовался лишь логикой и здравым смыслом, однако Цири совсем другая.       Она ворвалась в его размеренную жизнь точно ураган, перевернув все с ног на голову. Так же стремительно исчезла из его жизни Лара. Его Лара. Она была для него всем, но предпочла разделить жизнь с обычным смертным. Аваллак'х не винит возлюбленную за это, он винит только себя. Цирилла почти точная копия Лары, лишь шрам на щеке разрушает хрупкую иллюзию.       Они ехали в тишине. Иногда знающий поглядывал на Цири, словно пытался подобрать слова, но каждый раз отворачивался , когда девушка смотрела на него.       Эльф всегда казался ведьмачке слишком серьезным. Взгляд аквамариновых глаз всегда спокойный, сосредоточенный; голос бархатный, ровный; движения четкие, слаженные. Иной раз девушке казалось, что перед ней не живое существо а точный сложный механизм без чувств и сомнений. Но эти мысли нужно гнать прочь. Аваллак'х живой, настоящий, просто странный. Нет… Не странный. Древний. За пару сотен лет жизни перестаёшь удивляться и тратить силы на страдания и любовь. Хотя видно, что знающий пытается вести себя как человек, наблюдая за Цири. Словно он учится жить заново.       Поэтому он так сильно опекает девушку? Неужели она единственная, кто помогает ему почувствовать хоть что-то? У него есть друзья? Семья? Они все остались там? В мире Aen Elle? Почему Аваллак’х никогда о них не рассказывал? Может он уже забыл о них? Могла бы Цири забыть свою семью? Бабушку она помнит очень смутно… Только то, что она была строгой и очень сильной. Мать вообще никогда не видела, а отца знать не хочет. Но у неё есть Йеннифер и Геральт. Их она никогда и ни за что не забудет! А кого помнит Аваллак’х? Стоит ли спрашивать? А ответит ли он? — Креван..., — неуверенно подаёт голос девушка. — Да? — голос глубокий бархатный эльфа заставляет Цири вздрогнуть точно от удара. — Я давно хотела спросить..., — язык заплетается, руки дрожат, словно она Оксенфуртский студент на экзамене. Знающий изучающе смотрит на ведьмачку, нахмурился и обеспокоенно спросил: — Тебе нездоровится? В тебя щеки красные, наверняка жар. Цири мотнула головой, а потом выпалила: — Почему ты никогда не рассказывал о своей семье? Аваллак'х удивленно заморгал. «Ты и не спрашивала», — хотел было ответить эльф, и вдруг вспомнил, как девушка его заводила странные разговоры о народе Ольх, о тех, кто остался в другом мире. Вот зачем все это было. Он едва слышно вздохнул, на мгновение прикрыл глаза и вдруг дернулся, осознав что почти ничего не помнит о своей семье. Знает, что у него были родители, дом в тенистой роще, множество родственников. Но всякий раз когда он пытается вспомнить хоть кого-то из них — перед глазами туман, в голове едва слышны голоса. Но они кажутся чужими. Единственное, лицо которое он запомнил — лицо Лары. — Почему молчишь? — тихо спрашивает Цири, смотря знающему прямо в глаза. Впервые в жизни она видит растерянный, даже испуганный взгляд эльфа. Вот это ирония, знающий не знает ничего о своей родне. Ласточка подъехала ближе и положила руку на плечо Аваллак’ха: — Если не хочешь рассказывать – не надо, переживу как-нибудь. « Я бы хотел, но кажется, рассказывать нечего...» — грустно улыбнулся он. Вдруг из глубины леса повеяло душным гнилым болотным воздухом. Они почти на месте.