•••
— Сэр? Можно отвлечь вас на минуту? — спросил Курт, войдя в офис Джонсона, и нервно оглянулся по сторонам. В этом кабинете он всегда чувствовал себя неловко, но надеялся, что скрывать это от его босса у него получалось хорошо. — Агент Хаммел. Чем могу вам помочь? — сказал Джонсон, сняв свои очки для чтения и сосредоточив все внимание на Курте. Агент сделал глубокий вдох. — Сэр, вы же помните: я всегда беру отгул в октябре, чтобы съездить... — Да-да, конечно, — перебил его Джонсон. — На этой неделе, так? — Да, сэр, — кивнул Курт. — Мне очень жаль, правда, я знаю, что должен был предупредить пораньше... — Чепуха, — снова перебил его босс. — Я понимаю, что из-за всего происходящего это просто могло вылететь из головы. Сколько вам понадобится времени? — Я думал о том, чтобы уехать завтра и вернуться днем в четверг, чтобы в пятницу уже быть на работе, если вы не против. — Конечно, не против, — ответил Джонсон. — Что-нибудь еще? — Что насчет Андерсона, сэр? — нерешительно спросил Курт. — Решать вам, Курт, — сказал старший агент. — Можете взять его с собой — все равно без вас работа над делом Смайта не сильно сдвинется с места. Но если вы предпочитаете остаться наедине, можете передать его другому агенту на несколько дней. Курт прикусил губу и опустил взгляд, пытаясь взвесить все варианты, но глубоко внутри он уже знал, как хотел поступить. Жизнь слишком коротка, чтобы переживать обо всем этом. Курт закрыл глаза и отмахнулся от слов, пытаясь вычеркнуть их из своей памяти. Приняв решение, он поднял взгляд на босса. — Нет смысла беспокоить других агентов, сэр, — сказал Курт, его голос был спокойным и ровным в отличие от происходящего внутри него. — Он может поехать со мной. — Хорошо. Я оповещу офис маршалов, чтобы они изменили радиус его трекера. — Спасибо, сэр, — ответил Курт, вежливо кивнув, и вышел из офиса. По пути в свой кабинет он встретил Майка и Сантану. — Хэй, что такое? — спросил Майк, кивнув на кабинет Джонсона. — Нужно было поговорить с ним насчет отгула, — сказал Курт, и его друзья, вспомнив, широко раскрыли глаза. — Вот дерьмо, уже октябрь, — пробормотала Сантана, обменявшись с Майком взглядом. — Завтра уезжаешь? — спросил агент-азиат. Курт кивнул. — Да, до четверга. — Стой, а твой сосед-хоббит? — спросила Сантана. — Он поедет со мной, — ответил Курт, про себя надеясь, что они не станут задавать слишком много вопросов и не начнут что-то из него выпытывать, потому что он понятия не имел, что им ответить. — Ты уверен? Он может остаться с нами на пару дней, Тина будет не против, — предложил Майк. — Спасибо, Майк, но не нужно, — Курт покачал головой. — На самом деле мне не помешало бы отвлечься, а Андерсон чертовски хорошо с этим справится. — Ну ладно, если ты так решил, — сказал Майк. — Может быть, мы еще можем чем-то помочь? — Думаю, нет, но если бы кто-то из вас смог заезжать и кормить Сатин, пока нас не будет, я был бы благодарен. — Я позабочусь об этом, — тут же сказала Сантана, и когда оба мужчины посмотрели на нее, удивленные ее рвением, она, усмехнувшись, пожала плечами. — Что? Я люблю эту кошку, она крутая. Курт улыбнулся, но был уверен, что его друзья поняли, что улыбка была неискренней и он даже не пытался скрыть это — пытаться их одурачить было бессмысленно. — Спасибо. А сейчас, не пора ли вам приняться за работу? — сказал Курт, указав на папки в руках агентов. — И режим босса снова активирован, — усмехнулась Сантана. На строгий взгляд Курта она закатила глаза. — Ладно-ладно, уходим. Давай, Ченг, а то еще уволит нас. Майк разразился смехом. — Хотел бы я посмотреть, как он попробует это сделать, — сказал он с улыбкой. — Если сегодня больше не увидимся, позвони нам, если вдруг что-то понадобится, — сказал он через плечо, когда они с Сантаной начали уходить. До конца дня Курт закрылся в кабинете, оградив себя от любых взаимодействий с людьми. Он мог видеть, как Андерсон сидел в конференц-зале и изучал дела, которые, по их догадкам, могли быть связаны со Смайтом, и агент искренне надеялся, что тот что-то найдет, потому что сам Курт понятия не имел, что делать дальше и ничего не мог с этим поделать. Уставившись на документы, лежавшие на его столе, он абсолютно потерял счет времени и, потерявшись в своих мыслях, не заметил, как Блейн встал из-за стола в конференц-зале. — Что случилось? — голос Блейна резко вырвал Курта из грез, заставив подскочить на стуле. Испуганный, он вскинул голову и увидел Андерсона, опиравшегося на дверной косяк и ухмылявшего, очевидно, очень забавляясь реакцией Курта. — Нервничаешь, Хаммел? — сказал он, улыбаясь убийственному взгляду Курта в свою сторону, и вошел в кабинет, закрыв за собой дверь. — Так что случилось? — С чего ты взял, что что-то случилось? — ответил Курт вопросом на вопрос и чуть не ударил себя, зная, что это был самый очевидный способ избежать прямого ответа, полностью осведомленный, что и Блейн знал это. Улыбка на лице Андерсона стала только шире. — Ты читаешь одну и ту же страницу уже пятнадцать минут, — сказал он, кивнув на проигнорированные Куртом документы на его столе. — Сомневаюсь, что ты вообще ее читал, к тому же, я знаю, что, как только мы сюда приехали, ты сразу же пошел поговорить со своим боссом, так что... — протянул Блейн, глядя на Курта, дожидаясь, чтобы тот продолжил. Курт продолжал смотреть на него, так ничего и не ответив, и Блейн громко рассмеялся. — Хаммел, ты же как открытая книга. Ну же, выкладывай. — Какое тебе вообще дело? — огрызнулся Курт, со злобой глядя на мошенника. — О, никакого, — пожал плечами Блейн. — Только чем ты угрюмей, тем невыносимей с тобой жить, так что я хотя бы хотел знать причину этому. — Ничего не случилось, — сказал Курт, подняв ладонь, когда Блейн хотел что-то ответить. — Но у нас намечается небольшая поездка. — Что? Куда? — спросил Блейн, глядя на него с замешательством. — В Огайо, — сказал Курт и встал, собирая документы со стола. Когда первоначальное удивление прошло, глаза Блейна вспыхнули чем-то другим. — Огайо?! — гневно воскликнул он, сжав ладони в кулаки. — Понятия не имею, какого хуя ты хочешь добиться, отправляя меня обратно в этот ад, но... — Ты хоть раз задумывался о том, что не все в мире вертится вокруг тебя?! — прорычал Курт, перебивая его и подходя к нему, пока не смог посмотреть Блейну прямо в глаза. — Мы едем в Лайму. С тобой это никак не связано, — сказал он и вылетел как ураган из кабинета, оставляя Блейна стоять посреди помещения. Мошенник сделал глубокий вдох. Он не был в восторге от перспективы вернуться в Огайо — место, которое он покинул сразу же после старшей школы, поклявшись, что больше никогда не вернется обратно — но, по крайней мере, они, скорее всего, не приблизятся к Вестервиллю. Он подумал о том, зачем именно они собрались ехать в родной город Хаммела так внезапно без видимой на то причины — до Дня Благодарения оставался еще целый месяц. Может быть, день рождения родственника или еще какой-нибудь семейный праздник? Хотя Блейн был не очень в этом уверен: судя по реакции Хаммела, это "что-то" было не из приятных. Что ж, узнать ответ можно было лишь одним способом.•••
— Не понимаю, почему мы едем на машине, — проворчал Блейн со своего пассажирского места, убийственно глядя на часы, показывавшие 6 утра, хотя, по его ощущениям, была чуть ли не полночь. — Мы целую вечность будем туда добираться. — Ты хоть знаешь, сколько стоят купленные в последнюю минуту билеты на самолет? — спросил, не оглянувшись на него Курт, занятый движением улиц Нью-Йорка. — Они бы не были купленными в последнюю минуту, если бы ты не забыл о чем-то, что должно произойти на этой неделе, — ворчливо пробормотал Блейн. — Хватит ныть. Ты хотя бы не за рулем, — резко ответил Курт, останавливаясь, когда на светофоре зажегся красный свет. — Я мог бы сесть за руль, — предложил Блейн, заставляя Курта повернуться к нему и скептично посмотреть ему в глаза. — Никто не сядет за руль моей машины, Андерсон, — сказал агент и, когда зажегся зеленый свет, снова сосредоточился на дороге. — Никто. Блейн вскинул руки, насмешливо сдаваясь. — Ладно. Желаю удачно провести следующие десять часов. Не заботясь об ответе, Курт продолжил вести машину и, когда он оглянулся посмотреть на Блейна пятнадцать минут спустя, мошенник глубоко спал или, по крайней мере, казалось, что спал, опустив голову на оконное стекло. Он выглядел таким спокойным, таким... безобидным. Было почти невозможно поверить, как далеко от правды было это впечатление. Курт вздохнул и потянулся, насколько это было возможно, не отрывая рук от руля, и сел поудобнее, чувствуя, как его тело начало расслабляться. Хоть это и занимало много времени, Курту нравилось ездить в Огайо на машине время от времени вместо самолета. Ему всегда нравились дорожные путешествия — еще с детства. Почувствовав накатившую ностальгию, он отбросил эти воспоминания прочь, сосредотачиваясь вместо них на дороге и включая радио, достаточно громко, чтобы отвлечься, но недостаточно громко, чтобы разбудить Андерсона. Два часа спустя они были где-то в Пенсильвании. Дорога была не очень загруженной, поэтому Курт отпустил мысли, бездумно подпевая какой-то песне, игравшей по радио. Между этим и вождением он не заметил, как проснулся Блейн и уже некоторое время наблюдал за ним с нечитаемым выражением лица. — Черт, я так давно не слышал эту песню, — сказал он и сделал звук громче, заставив Курта резко вдохнуть и подпрыгнуть на месте. — Твою мать, Андерсон, — выдохнул он, пытаясь успокоить свое сердце. — Ты хочешь, чтобы я разбил машину? — Пока я в ней, не очень, если честно. К тому же, разбить такую машину было бы очень жалко, — на недовольный взгляд Курта он рассмеялся. — Что вообще с тобой происходит? Ты в последнее время весь как на иголках. Не хотел бы я оказаться с тобой в разведке, бог знает, кого ты еще, случаем, подстрелишь. — Я не на иголках, — процедил Курт сквозь зубы, но это не звучало убедительно даже для него. — Конечно, — фыркнул Блейн. — Как я на тебя не посмотрю, ты все пялишься в никуда с этим странным взглядом, и мне, должен признать, любопытно узнать, что же тебя так беспокоит. — Тебе заняться больше нечем, кроме как тайком наблюдать за тем, что я делаю? — с холодом спросил Курт. — Хэй, если тебе так нравится все это анализирование, отделу поведенческого анализа нужны люди, может, тебе стоит туда попробоваться. — Хмм, что-то мне кажется, мне не сильно там обрадуются. — Даже не догадываюсь почему, — саркастично ответил Курт. — С тобой же работать одно удовольствие. Блейн громко рассмеялся. — Уж ты-то знаешь, красавчик. Закатив глаза, Курт скептично покачал головой, но так ничего и не ответил, уже даже не утруждаясь как-то реагировать на прозвище. Остаток пути прошел в том же духе: либо они о чем-то спорили, либо Блейн подпевал песням по радио, а Курт смотрел на дорогу, притворяясь, что ему было все равно, хотя немного и восхищался голосом Блейна. Они останавливались несколько раз, чтобы размять ноги или поесть, и Курт, верный своему слову, продолжал садиться на водительское место каждый раз, тем самым подчеркивая, что он был единственным, кто мог вести его машину. Как только они начали приближаться к Лайме, Блейн не мог не заметить, как изменилось поведение Хаммела. Чем ближе они подъезжали, тем отстраненней тот становился, теряясь в своих мыслях и игнорируя Блейна, даже когда тот специально говорил что-то провоцирующее, чтобы вызвать у него хоть какую-то реакцию. Они как будто ехали на похороны, из-за чего все становилось еще непонятнее. — Может, ты все-таки расскажешь мне, зачем мы едем в Огайо? — спросил Блейн, не в силах сдержать свое любопытство, что, в свою очередь, заставляло его немножко злиться на себя за то, что он был так заинтригован. — Нет, — ответ Курта был коротким, и Блейн закатил глаза. Он понятия не имел, зачем Хаммелу нужно было быть таким, блять, загадочным, но ладно. Если тот хотел быть упрямым как осел, Блейн ему это позволит. Не то чтобы ему вообще было дело. После этого они не говорили, мысли Курта вернулись к Лайме, пока они ехали, и все начинало выглядеть более знакомым. Андерсон, похоже, решил не лезть не в свое дело и больше не заговаривал, и, судя по его закрытым глазам, снова уснул. Курт знал, что в конце концов ему все-таки придется рассказать ему, зачем они отправились в Лайму, но лучше он сделает это позже чем раньше. Потерявшись в своих мыслях, он не заметил, как быстро прошло время, и не успел он понять это, как они уже были почти на месте. Будто почувствовав это, Андерсон зашевелился и затем открыл глаза, зевнул и потянулся, выглядывая в окно. — Где мы остановимся? — спросил Блейн, когда они проехали знак, говоривший о том, что они были в Лайме. — У меня дома, — кратко ответил Курт. — А твоя семья знает, что ты везешь с собой преступника? — с ухмылкой спросил Блейн. — Хаммел? — добавил он, когда Курт не ответил, продолжая вести машину, безучастно глядя на дорогу. — С этим проблем не будет, — сказал он, его голос был по-странному отсутствующим. — Как скажешь, — с сомнением сказал Блейн, решив больше не беспокоиться об этом и забыть и перевел взгляд на местность за окном. Он приезжал в Лайму время от времени, когда был в старшей школе. Блейн был не уверен, но они с Хаммелом, наверное, были примерно одного возраста — удивительно, что они не встретились ни разу за все те года. Хотя, может быть, и встретились — просто не обратили друг на друга внимания. Блейн был вырван из своих мыслей остановкой двигателя, и увидел, что Хаммел припарковал машину около семейного дома средних размеров. Темного, пусто выглядевшего дома. — Очень надеюсь, что у тебя есть ключи, потому что дома, похоже, никого нет, — скучающе сказал Блейн, вскинув бровь, в ожидании саркастического ответа, но ничего похожего не произошло. Не сказав ни слова, агент вышел из машины, взяв сумку с заднего сидения, и направился к дому. А вот это уже чертовски странно. Также взяв свою сумку, Блейн вышел из машины и дошел до крыльца, когда Хаммел открыл входную дверь. Зайдя за ним внутрь, Блейн нахмурился, когда заметил пустые вешалки и отсутствие личных вещей в узком коридоре. Его замешательство только усилилось, когда он заглянул в гостиную и увидел, что вся мебель была накрыта огромными белыми простынями. Было похоже, что в доме уже очень давно никто не жил. Обернувшись, Блейн увидел, что Хаммел все еще стоял у двери с нечитаемым выражением лица, пустыми глазами он буравил стену. — Что... — начал, не понимая, Блейн, заставляя Курта резко перевести на него глаза. — Мои родители умерли, — тихо сказал Курт, его голос был тусклым и лишенным каких-либо чувств. — Завтра пятая годовщина их смерти. И впервые с момента их встречи слова застряли у Блейна в горле, полностью лишив его дара речи.•••
Посреди ночи Блейн лежал в своей кровати, слишком бодрый для того, кто провел десять часов в дороге, но как бы сильно он не пытался уснуть, у него не получалось. Уставившись в потолок, он пытался разложить по полочкам все то, что он узнал о Хаммеле. — Я всегда звоню моей соседке, миссис Лавендер, перед тем как приехать. Она прибирается в моей комнате и покупает для меня еду. Я сказал ей, что в этот раз со мной будет друг, так что она подготовила и комнату для гостей, — тихо сказал агент чуть ранее тем же вечером, отвечая на вопросительный взгляд Блейна, когда тот увидел аккуратно заправленную кровать и мебель, не покрытую простынями в гостиной. Тогда Блейн и видел Хаммела в последний раз тем вечером. Оставив его в комнате, агент исчез и так и не появился. А когда Блейн пошел на кухню взять что-нибудь попить, в его голове скользнула мысль о том, как легко можно было бы сбежать, просто открыв дверь, срезать трекер с ноги чем-то острым, избавиться от него и затеряться в какой-нибудь глуши. Тем не менее, Блейн быстро отбросил эту мысль, удивленный тем, что она не казалась ему хоть немного привлекательной. Может быть, он действительно стал более ответственным человеком, отсидев в тюрьме, — Уэс бы точно мог им гордиться. Или просто желание отомстить Себастиану было слишком сильным. Не заботясь о том, что же это все-таки было, Блейн еще раз взглянул на дверь и вернулся в гостевую комнату. И теперь, лежа в кровати, Блейн начал осознавать, что, возможно, недооценил Курта Хаммела с самого начала — с их первой встречи. Он всегда злился на него за то, что тот посадил его за решетку, и по какой-то причине всегда представлял его себе, проживающим идеальную жизнь, полную счастья, радости и свободы — всего того, чего по его вине лишился Блейн. Но ведь на самом деле это была совсем не его вина, правда? Говорил тихий голос в его голове и был прав. Он потерял все не из-за Хаммела. Да, через него это было сделано, но началось все с Себастиана. Пять лет в тюрьме, потом стать талисманом ФБР — все это была вина Себастиана. Блейн мог чувствовать, как злость растекалась по его телу при мысли о бывшем напарнике, и он сжал кулаки, стиснул зубы, крепко зажмурил глаза и глубоко задышал через нос, пытаясь успокоиться. Господи, как же он его ненавидел... Блейн резко открыл глаза, когда осознание ударило его как товарный поезд. Да, он по-настоящему ненавидел Себастиана Смайта, желание убить его заполняло каждую клетку его тела, когда бы он о нем не думал, но что шокировало его больше всего — это тот факт, что он никогда не чувствовал ярости, думая о Хаммеле или общаясь с ним. Конечно, он чувствовал раздражение, а иногда и отчаяние, но это никогда не было похоже на всеподавляющую злость. И в тот момент Блейн понял, что, возможно, он никогда не ненавидел Курта Хаммела.•••
Проснувшись следующим утром, несколько секунд Курт думал, что он был в своей квартире в Нью-Йорке и пора было готовиться к очередному рабочему дню с Андерсоном, но едва он открыл глаза, он понял, где был на самом деле, и все тут же обрушилось на него: знакомая тоска глубоко внутри его грудной клетки, как и каждый год в этот день, — и он нехотя встал с кровати, задумываясь о том, станет ли это хоть когда-нибудь легче. Войдя в кухню глубоко в своих мыслях, он удивленно поднял глаза, когда увидел, что Андерсон уже был там, сидел за столом и пил кофе. Поприветствовав его кивком головы, он открыл холодильник, но секунду спустя осознал, что был совсем не голоден, поэтому взял кружку и налил себе кофе, сев напротив Андерсона, намеренно не глядя тому в глаза. В этот день он был не в настроении ругаться с ним, поэтому он надеялся, что, может быть, если он не даст ему повода, мошенник хоть раз оставит его в покое. Они сидели в тишине, и Курту стало спокойнее при мысли о том, что его стратегия, по всей видимости, действовала. Допив кофе, Курт оторвал взгляд от кружки, только заметив, что Блейн уже долгое время смотрел на него, его ореховые глаза внимательно изучали его. Взяв себя в руки, Курт встретил его взгляд, не отрываясь глядя на него в ответ, ожидая неизбежной выпадки или острого замечания, но ничего из этого не произошло. Андерсон просто продолжал смотреть на него, и Курт должен был признать, это немного застало его врасплох, и он не был уверен, как поступить. — Есть какие-нибудь планы на сегодня? — наконец спросил его Блейн низким и спокойным голосом, совершенно непохожим на тот тон, что он обычно использовал в разговорах с Куртом. Курт моргнул несколько раз и кротко кивнул. — Давай выедем через двадцать минут, — сказал он, вопросительно глядя на Андерсона, и, когда тот кивнул, поставил кружку в раковину и пошел наверх, на секунду удивляясь тому, что только что, черт возьми, произошло, но решил не зацикливаться на этом, благодарный за то, что ему не придется иметь дело с Андерсоном-придурком. Верный своему слову, он спустился вниз примерно двадцать минут спустя и нашел Блейна, опирающимся на кухонный стол, уже одевшимся и готовым выходить. Молча они вышли на улицу, сели в машину и поехали, и чем ближе они были к месту назначения, тем больше начинало болеть сердце Курта. Остановившись на парковке около кладбища, Курт выключил зажигание, но даже не двинулся, чтобы выйти. Закрыв глаза, он сделал глубокий вдох. — Не верится, что я собираюсь сказать это... — начал он, заметив, каким уставшим он звучал. — Но я могу оставить тебя в машине и быть уверенным, что ты никуда не уйдешь, пока меня не будет? — спросил он, повернув голову, чтобы посмотреть на Андерсона. — Да, — коротко ответил Блейн, вскинув бровь на слегка удивленное выражение лица Курта. — Иди, Хаммел. Я буду здесь, когда ты вернешься. Курт нерешительно открыл дверь и вышел из машины, но прежде чем закрыть дверь, он снова заглянул внутрь, чтобы посмотреть на мошенника. — Если ты сбежишь, я найду тебя, — сказал он, стараясь звучать сурово, но не знал, насколько хорошо у него это получилось. В ответ Блейн закатил глаза, тихо засмеявшись. — Иди уже, красавчик. Покачав головой, Курт закрыл дверь машины и медленно направился к металлическим воротам. Заходя на кладбище, он почувствовал резкий холод, пробежавший через все его тело, и вздрогнул, обняв себя руками. Головой он понимал, что это было невозможно, но температура на кладбище будто бы каждый раз падала на несколько градусов, делая его еще неприятнее возможного. Листья шуршали под ногами Курта, пока тот шел по знакомой тропинке, а легкие порывы ветра заставляли ветки деревьев трещать время от времени. Кроме этих звуков больше ничто не нарушало тишину, Курт был единственным посетителем, чему он был рад. Быть окруженным людьми ему не хотелось, даже если бы они и были совершенно ему незнакомы. Он хотел побыть в одиночестве. Дойдя до знакомого надгробия, Курт остановился напротив него, дрожжа вдыхая воздух. При взгляде на имена его родителей, написанных на камне, его сердце сжалось от боли — той, что он чувствовал, каждый раз приходя сюда. — Привет, — тихо сказал он и вздохнул, присев на корточки и проводя пальцами по буквам на надгробии. — Я... Я очень скучаю по вам. Я бы так хотел, чтобы вы сейчас были здесь, больше всего на свете. В моей жизни такой беспорядок, мне бы очень понадобилась ваша помощь. Решив послать все к черту, Курт сел на холодную землю, наплевав даже на грязь, которая могла попасть на его одежду. — Я не понимаю, что я делаю. Я так устал от этой пустоты внутри меня и одиночества, — сказал он, проводя пальцами сквозь пряди волос. Еще раз вздохнув, он осуждающе покачал головой — он вел себя как дурак. — В общем, — продолжил он, — с Майком все хорошо, и с Сантаной тоже... Они просили передать вам привет, — сказал он со слабой улыбкой. — Знаете что. Забудьте про мой предыдущий лепет, я вел себя глупо. У меня все отлично, — добавил он, на секунду задумываясь, себя или их он пытался в этом убедить. — У меня все хорошо. С чего вдруг будет по-другому? — хмуро посмеялся Курт. — У меня есть все, что я хотел. Моя карьера в ФБР стремится вверх, у меня есть лучшие друзья на свете... А скоро я найду Смайта и посажу его за решетку, и это сделает меня самым счастливым человеком на Земле. — Я... Я надеюсь, у вас все замечательно, где бы вы не были, — мягко продолжил Курт после короткой паузы. — Я надеюсь, вы счастливы, — встав, он стряхнул грязь со своих штанов. — Мне, наверно, пора, я даже не знаю, сидит ли он еще в машине... — отвлекся он, метнув взгляд в сторону парковки, хоть и не мог увидеть машину с того места, где он стоял. Снова обратив взгляд на надгробие, он мягко улыбнулся. — Не волнуйся за меня, мам, — сказал он. — Знаю, ты всегда говорила, что это твоя работа — волноваться — но я в порядке. Ах, да, пап. Надеюсь, ты питаешься здоровой пищей. И не закатывай на меня глаза, ты знаешь, что я прав, — дразнясь, добавил он, но его улыбка тут же исчезла, когда он вообразил себе лицо отца, зная, что он никогда больше его не увидит. Закрыв глаза, он сделал глубокий вдох, и в последний раз опустил глаза на надгробие. — Я вернусь в следующем году. Увидимся, так что... никуда не уходите, — с грустной улыбкой пошутил Курт и, взглянув самый последний раз, повернулся и пошел, направившись к машине, не решаясь обернуться, зная, что это, скорее всего, разобьет ему сердце. Прошло целых пять лет, а боль была все та же, так что Курт уже давно потерял надежду, что со временем все станет лучше. Многие говорили, что время лечит, но с ним это похоже не работало. По правде говоря, не так уж он был этому удивлен: у вселенной, казалось, было странное увлечение заставлять его страдать, с радостью наслаждаясь каждый раз, когда жизнь давала ему по заднице. Это выматывало, но Курт сражался с миром всю свою жизнь, так что он, правда, уже должен был привыкнуть. Дойдя до парковки, он с облегчением выдохнул, увидев Андерсона, облокотившегося на машину, не внутри нее, но, по крайней мере, все еще несбежавшего. Маленькая часть Курта была убеждена, что мошенник сбежит, едва он оставит его одного, хотя, когда он думал об этом, смысла особого в этом не находил: сбежать ночью ему было бы намного легче. Курт узнал бы об этом, только проснувшись утром, когда Андерсон был бы уже далеко-далеко. — Не смотри так удивленно, — сказал Блейн, когда Курт подошел ближе, его голос пронизывал смех. — Я же сказал тебе, что буду здесь. — Ах, да, ведь доверие такая важная составляющая наших отношений, — сухо сказал Курт, вскинув бровь, уголки его губ дернулись вверх, намекая на улыбку. — Туше, — улыбнулся Андерсон. Сев в машину, Курт привез их обратно домой, и Андерсон тут же исчез в гостевой комнате, едва они приехали. Не заботясь даже подумать об этом, Курт занялся уборкой дома, стирая с мебели пыль и делая все хоть немного презентабельнее. Потерявшись в мыслях и работе, он даже не осознал, что наступил вечер, пока в комнате не стало настолько темно, что он едва мог что-то видеть. Взяв старый плед с комода в коридоре, он вышел на улицу и сел на небольшую лавочку на крыльце. Закутавшись в плед, он сделал глубокий вдох, осенний воздух наполнил его легкие, и он оглянулся по сторонам. Вокруг не было ни души, стояла почти полная темнота — только один из фонарей на доме работал, несколько уличных фонарей освещали округу, и тишина звучала в ушах Курта. В Нью-Йорке никогда не было полной тишины, там всегда стоял гул, и Курт иногда скучал по такой вот абсолютной тишине, особенно после тяжелых дней в офисе. Он тяжело выдохнул. Здесь, в Лайме, все будто бы шло медленнее, а иногда время и вовсе будто бы останавливалось. Курт не был уверен, сколько прошло времени, когда входная дверь открылась, и рядом с ним послышались шаги. Не оглядываясь, искоса глядя, Курт мог увидеть очертания фигуры Андерсона, когда тот вышел и сел на ступеньки. — Я, если честно, думал найти тебя в намного худшем состоянии, — просто сказал Андерсон, повернувшись так, чтобы смотреть прямо в лицо Курту. — На самом деле, учитывая обстоятельства, ты держался удивительно хорошо, я даже не видел, чтобы ты плакал. — Я не плачу, — на автомате ответил Курт, думая о том, зачем Андерсон вообще завел этот разговор, но после целого дня проведенного наедине с собой, Курт на самом деле был в настроении поговорить. Даже с Андерсоном. — Как же так? — спросил Блейн, и Курт мог видеть, как тот с любопытством наклонил голову. — Я просто... не плачу, — пожал плечами Курт. — В последний раз я плакал на похоронах родителей. Уставившись в темноту, Курт продолжил после небольшой паузы. — Я не плакал, даже когда выстрелили в Сантану два года назад. А это было ужасно. Очень-очень ужасно... — протянул он, не понимая, почему он рассказывал это Андерсону, но поделиться этим с кем-то было приятно. Майк и Сантана, конечно, знали, но не упоминали об этом, зная, как Курт ненавидел говорить об этом, делая его признание Андерсону еще более удивительным. — Может быть, ничего не было для тебя настолько ужасным после смерти твоих родителей, — ответил Блейн. — Но она моя лучшая подруга, я был разбит, когда она была в больнице, — возразил Курт, но глубоко внутри признавая, что в словах Андерсона, возможно, был смысл. — Но она выкарабкалась, — спокойно сказал мошенник. — Кто знает, может быть, ты бы чувствовал себя по-другому, если бы она не справилась. — Не хочу, если честно, чтобы что-то такое становилось ценой деления моих несчастий, — ответил Курт, покачав головой, выбрасывая картины смерти своей лучшей подруги из головы. После этого они снова замолчали, их дыхание было единственным окружавшим их звуком. — Почему ты привез меня сюда? — неожиданно спросил Андерсон, и Курт широко раскрыл глаза, искренне радуясь, что на улице было темно, и мошенник не мог увидеть его реакцию. — Ты моя ответственность, — спокойно ответил он. — Я обязан следить за тобой, так что, куда я — туда и ты. — Мхмм, — промычал Блейн. — Именно это, я полагаю, ты и сказал своему боссу и, возможно, даже своим друзьям. Но я спрашиваю об истинной причине, — тихо сказал он, и у Курта перехватило дыхание. Он пытался придумать, что ответить, но его в его голове была полная пустота. — Я... Я не знаю, — тихо признался он, ненавидя то, каким слабым был его голос. Встав, Андерсон потянулся, подняв руки высоко над головой. — Когда выяснишь это, дай мне знать, — сказал он, и Курт мог слышать в его голосе ухмылку. Не ответив, он посмотрел, как мошенник исчез в доме, и, когда он был уверен, что остался один, его мысли вернулись к словам Андерсона. Глубоко внутри он знал, зачем привез его сюда. Отвлечься. Но думать об этом было намного легче, чем признавать это вслух. Приняв решение, он свернул плед и зашел обратно в дом. Медленно он зашагал вверх по ступенькам, зайдя по пути в свою комнату захватить кое-какие вещи, и затем пошел к гостевой комнате, встав перед закрытой дверью. Он мог просто войти — он знал, что на двери не было замка — но вместо этого он постучал и начал ждать ответ. Несколько секунд спустя дверь распахнулась, являя перед ним Блейна, смотревшего на него выжидающе и вопросительно вскинувшего бровь, но при этом ничего не говорившего. Они не отрываясь смотрели друг на друга несколько секунд, когда, выдохнув, Курт сделал шаг вперед. — Помоги мне забыть, — прошептал он, и только эти слова слетели с его губ, как руки Блейна обхватили его бедра, и он притянул Курта к себе, сталкивая их губы вместе и обвивая руками его талию, в то время как руки Курта обняли его шею, и он застонал в поцелуй, когда Блейн обхватил губами его нижнюю губу и медленно, но уверенно, потянул их в сторону кровати. И вдруг Курт больше не чувствовал себя таким опустошенным.